-Отец… Отец хочет развестись.
Повисла тяжелая тишина. Первым заговорил Родион:
— Как это — развестись?
— Так бывает, что люди расстаются, вы уже больше должны понимать такие вещи, — Матвей говорил сухо, по-деловому. — Мама переедет, а вы останетесь со мной.
– Я подаю на развод.
Половник выскользнул из руки Агаты и со звоном упал на кафель. Она медленно повернулась от плиты, где уже доваривался суп с фрикадельками. Матвей стоял в дверях кухни, непривычно прямой и какой-то чужой.
– Что значит – развод? Матвей, ты в своем уме? У нас же семья, дети…
– Вот именно – дети. Они уже почти взрослые. Олег в следующем году школу заканчивает. Самое время начать жить для себя.
– Для себя? – голос Агаты дрогнул. – То есть двадцать лет нашей жизни – это что, ничего не значит?
– Хватит драматизировать. Я всё решил. Собирай вещи и уходи. Дети останутся со мной.
– Что? Куда это уходи? – Агата выпрямилась, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения. – Это наша общая квартира.
– Ты всю жизнь на моей шее сидела! Никаких прав у тебя на квартиру нет. Кто за неё платил? Я! А ты двадцать лет дома просидела!
– Просидела? – от обиды перехватило горло. – Ты же сам хотел, чтобы я оставила работу! «Зачем тебе эта юриспруденция? Я достаточно зарабатываю, займись домом, детьми…» Забыл?
Агата посмотрела на кастрюлю с супом на плите. Это было любимое блюдо Матвея. Она готовила его каждый четверг, точно зная – муж будет доволен. Обручальное кольцо на пальце вдруг стало невыносимо тяжелым. В голове стучала одна мысль: «Двадцать лет совместной жизни, и вот так просто – уходи?»
Хлопнула входная дверь – вернулись сыновья.
Агата смотрела в окно кухни их семейной квартиры. Сколько раз она стояла здесь, наблюдая, как сыновья играют на детской площадке внизу. Теперь там уже давно собираются другие дети – совсем малыши.
Память услужливо подкинула картинку из прошлого: молодая девушка в строгом костюме спешит по коридору районного суда, сталкивается с высоким мужчиной в дорогом пальто, рассыпает по полу бумаги из папки… Матвей тогда помог собрать документы, а потом пригласил её на кофе. Он показался таким надежным, уверенным в себе. Она только начинала карьеру помощником адвоката, а он уже занимал серьезную должность.
Предложение они отметили в ресторане на крыше только что построенного бизнес-центра. «Зачем тебе эта беготня по судам? – говорил тогда Матвей. – Я хорошо зарабатываю. Давай ты лучше создашь для нас настоящий дом». И она согласилась – легко, без сожалений. Мать, конечно, возмущалась: «Я не для того тебя в юристы выучила!» Но Агата была уверена – главное призвание женщины в другом.
Первые годы она не могла нарадоваться своему решению. Олег родился, когда они еще снимали квартиру. Агата помнила, как Матвей носился по роддому с огромным букетом роз, как гордо показывал сына коллегам. А через два года появился Родион – такой же темноволосый, как старший брат, только характером больше в мать. К тому времени они уже купили эту квартиру в новом районе.
Все эти годы её жизнь крутилась вокруг мужа и детей. Олега она возила на английский и шахматы, потом увлекла программированием. С Родионом они объездили все музыкальные школы, пока не нашли ту самую, с идеальным преподавателем. Каждый день она встречала мужа с работы горячим ужином, следила, чтобы в доме всегда был порядок, чтобы у детей все было готово к школе.
Когда же все начало рушиться? Может, когда Матвей перестал рассказывать о делах на работе? Или когда стал все чаще задерживаться допоздна? А она гнала от себя тревожные мысли – просто много работы, просто устает…
Теперь, глядя на остывающий суп, Агата пыталась осознать новую реальность. Пятнадцать лет она отдала семье, а в ответ услышала: «Ты всю жизнь на моей шее сидела».
За ужином сыновья сразу почувствовали неладное. Родион не притрагивался к еде, искоса поглядывая то на мать, то на отца. Олег, старший, молча отодвинул тарелку:
– Что происходит?
– Доедай спокойно, – Матвей встал из-за стола. – Потом поговорим.
– Нет уж, давайте сейчас.
Агата глубоко вздохнула:
– Отец… Отец хочет развестись.
Повисла тяжелая тишина. Первым заговорил Родион:
– Как это – развестись?
– Так бывает, что люди расстаются, вы уже больше должны понимать такие вещи, – Матвей говорил сухо, по-деловому. – Мама переедет, а вы останетесь со мной.
– Что значит – переедет? – Олег поднялся из-за стола. – Куда переедет? Это наш дом!
– Ну мы же разведёмся, мы больше не можем жить вместе, я этого не хочу.
– А мама как же? Где она будет жить?
– Это не ваше дело.
– Нет, наше! – в голосе Олега звенело возмущение. – Мы с Родионом останемся с мамой. И даже не думай, что будет иначе.
– Как ты можешь так с ней поступать? – Родион сжал кулаки. – Мама ничего плохого не сделала!
На следующий день Агата попыталась поговорить с мужем снова. Ждала его с работы, впервые за двадцать лет не приготовив ужин.
– Матвей, давай обсудим всё спокойно. Может, сходим к психологу?
– Нечего обсуждать. Я люблю другую женщину.
Агата почувствовала, как земля уходит из-под ног:
– Кто она?
– Валерия. Из отдела маркетинга, – он впервые за разговор посмотрел ей в глаза. – Ей двадцать семь. Она понимает меня как никто другой.
Ночью Агата не спала. В телефоне нашла старый контакт Лаврентия – они дружили со студенческих лет, вместе учились на юрфаке. Сейчас он руководил адвокатской конторой.
– Лавр? Прости за поздний звонок…
– Агата? Сто лет не слышались! Что случилось?
Она рассказала всё. Коротко, сухо, по-деловому.
– Так, – в голосе Лаврентия появились профессиональные нотки. – Первым делом проверь все счета. И документы на квартиру собери. У тебя есть доступ к общему счету?
– Да, карта есть…
– Проверяй прямо сейчас!
Проверив банковское приложение, она похолодела. Три дня назад – перевод на счет некой В.Н. Самойловой. Крупная сумма. Вчера – еще один.
Вечером Агата встретилась с Лаврентием в его офисе.
– Значит так, – он разложил на столе какие-то бумаги. – Квартира куплена в браке – значит, совместно нажитое имущество. То, что он успел перевести любовнице, тоже можно вернуть через суд. Но нужно действовать быстро.
– А дети?
– По закону имеют право сами выбрать, с кем жить. Им уже тринадцать и пятнадцать – их мнение суд учтет.
– Я боюсь. Как я одна…
– Ты не одна. И ты сильнее, чем думаешь.
Открыв приложение банка уже дома, Агата увидела уведомление о новом переводе. Матвей явно спешил вывести как можно больше денег. Что ж, придетсядействовать быстро.
Неделя пролетела как в тумане. Агата методично собирала документы, с головой уйдя в эту работу, чтобы не думать о предстоящем разводе. Руки дрожали каждый раз, когда она открывала очередную папку, где бумаги были аккуратно разложены по датам – такой порядок она поддерживала все эти годы. Выписки из банков, документы на квартиру, на машину – всё складывалось в стопку на столе в спальне.
Адвокат Матвея проявлял завидную активность, звонил по несколько раз на дню. Его вкрадчивый голос действовал Агате на нервы:
– Агата Тарасовна, давайте решим всё мирно. Матвей Владиславович готов выплатить компенсацию.
– Какую компенсацию? – она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от слова «компенсация».
– Миллион рублей и помощь с арендой квартиры на полгода. Согласитесь, это щедрое предложение.
– А квартира по рыночной стоимости сколько стоит? – Агата крепче сжала телефон.
– Агата Тарасовна, вы же понимаете – вашего вклада в покупку не было… – в голосе адвоката появились менторские нотки.
– Всё понятно, – она почувствовала, как к горлу подступает комок злости. – Значит, через суд.
Матвей психанул, как только узнал о её намерениях. Он влетел в квартиру, громко хлопнув дверью. От этого звука у Агаты привычно сжалось сердце – раньше она всегда боялась разбудить детей такими хлопками.
– Какой ещё раздел имущества? Ты что, серьёзно собралась судиться? Я тебе и так предлагаю больше, чем ты заслуживаешь!
– Больше, чем заслуживаю? – Агата медленно подняла глаза от кухонного стола. – А ты подсчитал, сколько стоит пятнадцать лет работы? Стирка, готовка, уборка, дети… Или это всё, по-твоему, ничего не стоит?
– При чём здесь это? – Матвей нервно ходил по кухне, задевая стулья. – Копейки в квартиру не вложила, а теперь половину требуешь!
– Вот суд и решит, при чём, – она аккуратно сложила бумаги в папку, радуясь, что руки больше не дрожат.
Матвей негодовал. В его глазах появилась растерянность – Агата хорошо помнила этот взгляд, он всегда появлялся, когда муж терял контроль над ситуацией. Сначала уговаривал её образумиться, сам и через адвоката, потом решил надавить через детей. Позвонил Олегу:
– Сын, надо поговорить. Давай встретимся?
– Давай, – в голосе подростка звучала настороженность. – Родион тоже пойдет.
– Конечно, вы же оба мои сыновья, – он старался говорить мягко, как раньше.
Встретились в кафе недалеко от дома. Матвей заказал сыновьям их любимые молочные коктейли – малиновый для Олега, шоколадный для Родиона, себе – двойной эспрессо. Официантка, принимая заказ, улыбнулась – со стороны они выглядели как обычная семья на воскресном отдыхе.
– Мальчики, вы же понимаете – с мамой будет тяжело. Какая работа в её возрасте? А у меня всё есть – и квартира, и возможности. Оставайтесь со мной.
– И с твоей Валерией? – Олег отодвинул нетронутый коктейль. На розовой поверхности напитка лопнул пузырек.
– Вы повзрослеете и поймёте. Мужчина имеет право на счастье… – Матвей попытался положить руку на плечо старшему сыну.
– А мама? – Родион сжал кулаки под столом так, что побелели костяшки. – У неё права нет?
– Пойдём, Родь, – Олег встал, зацепив куртку за спинку стула. – Всё уже решено.
Когда они пришли домой, из гостиной доносились приглушенные голоса. Агата разговаривала с Лаврентием. На журнальном столике были разложены бумаги – белые листы с синими печатями казались чужеродными в их уютной гостиной.
– Первое заседание через три недели, – Лаврентий говорил негромко, но уверенно, постукивая ручкой по краю стола. – Квартиру придется продать – другого варианта нет. Машину тоже. Деньги поделим пополам, это даже не обсуждается. Что касается переводов Валерии…
– Не надо, – прервала его Агата, машинально поправляя и без того ровную стопку документов. – Я не буду это оспаривать.
– Но ты имеешь право! Это же совместно нажитое…
– Не хочу. Просто… не хочу. Пусть это всё побыстрее закончится, – она провела рукой по глазам, словно стирая невидимую паутину.
Три недели тянулись бесконечно. Накануне суда позвала сыновей на кухню. Налила всем чаю в старые кружки с олимпийскими мишками – их подарила свекровь, когда они только поженились. Достала печенье – как в детстве, когда у них были важные семейные разговоры.
– Мальчики, завтра суд. Я знаю, вы решили остаться со мной…
– Конечно! – выпалил Родион, крошки печенья полетели на стол.
– Подожди. Вы должны понимать – будет сложно. Придетсяпереехать, я пойду работать. Не будет репетиторов, может, придется сменить школу…
– Мам, – Олег взял её за руку, такую непривычно холодную. – Мы справимся. Ты же нас вырастила сильными.
– И умными, – добавил Родион, стряхивая крошки с футболки. – Я, между прочим, уже нашел, где можно подработать – буду младшим помогать с музыкой заниматься.
– Никаких подработок! – Агата улыбнулась сквозь слезы, глядя на своих мальчишек. – Только учеба.
Процесс длился полгода. В зале суда Агата впервые за много лет чувствовала себя уверенно – может, помогали стены, пропитанные юридической силой, а может, поддержка сыновей, которые приходили на каждое заседание. Матвей пытался доказать, что жена не имеет прав на имущество, но законы были на стороне Агаты – всё нажитое в браке делится пополам. Квартиру и машину решено было продать, а деньги разделить. Сыновья официально остались с матерью, отец обязался платить алименты.
После последнего заседания Матвей попытался подойти к сыновьям, но они молча прошли мимо, только Родион на секунду задержал взгляд на отце. Агата видела, как дрогнуло его лицо, как он машинально поправил галстук – старый жест, знакомый ей по важным переговорам. Но останавливать детей не стала – это было их решение.
– Ну что, – Лаврентий собирал документы в папку, аккуратно разглаживая уголки, – первый этап пройден. Теперь надо найти риелтора, заняться продажей…
– Спасибо тебе, – Агата крепко обняла друга. От него пахло кофе и какими-то строгими мужскими духами – совсем не так, как от Матвея. – Без тебя я бы не справилась.
– Справилась бы, – он улыбнулся, осторожно освобождаясь из объятий. – Ты всегда была сильной. Просто забыла об этом.
Риелтор оказался молодым парнем с цепким взглядом. Он быстро оценил квартиру, прикинул сроки продажи:
– Район хороший, метраж приличный. Думаю, месяца за полтора управимся.
Показы квартиры стали новым испытанием. Каждый раз, когда очередные потенциальные покупатели рассматривали комнаты, Агата физически ощущала, как рвутся незримые нити, привязывающие её к этому месту. Вот здесь Родион сделал свои первые шаги. На этой стене карандашом отмечали, как растут мальчики. А эту трещину на кухонной плитке она помнит с того дня, когда Олег уронил сковородку…
Матвей на показы не приходил. Только однажды появился, когда думал, что никого нет. Агата застала его в детской: он стоял у окна, глядя на письменный стол, за которым когда-то делал с сыновьями уроки.
– Они не отвечают на звонки, – глухо сказал он, не оборачиваясь.
– Им нужно время.
– Сколько?
Агата промолчала. Она не знала ответа.
Квартиру продали даже быстрее, чем ожидалось. Получив свою долю, Агата начала поиски нового жилья. Район выбирали всей семьёй – главным условием была близость к школе.
– Мам, а тут рядом музыкалка! – Родион первым заметил вывеску, когда они осматривали очередную квартиру.
– И метро недалеко, – добавил Олег, прикидывая маршрут. – Тебе будет удобно на работу ездить.
Работу Агата нашла неожиданно. Подруга посоветовала нотариальную контору:
– Им как раз нужен толковый помощник. А у тебя и образование профильное, и опыт работы был…
– Двадцать лет назад!
– Ничего, справишься.
Собеседование прошло удивительно легко. Начальница, женщина примерно одного с Агатой возраста, тоже после тяжёлого развода, понимающе кивала:
– У меня похожая история была. Только я через пять лет в профессию вернулась, а вы через двадцать решились. Но вам же в основном с документами работать. Я помогу со всем освоиться. А там посмотрим, что вы ещё сможете.
Двухкомнатную квартиру нашли в спальном районе. Не такую просторную, как прежняя, зато светлую, с широкими подоконниками – Родион сразу присмотрел место для любимого фикуса. Олег по-хозяйски оценил розетки для компьютера.
– Берем? – Агата посмотрела на сыновей.
– Берем! – хором ответили они.
В последний день перед переездом Матвей приехал забрать оставшиеся вещи. Столкнулся в дверях с Олегом – тот как раз выносил коробку с книгами.
– Сын…
Олег молча прошел мимо. Родион, спускавшийся следом, тоже отвернулся.
– Они научатся жить без отца, – тихо сказала Агата, глядя, как сыновья укладывают вещи в машину.
– А я без них? – в голосе Матвея звучала незнакомая растерянность.
– Ты сам так решил.
Он ещё постоял немного, глядя на сыновей, потом развернулся и ушел. А Агата вдруг поняла – она больше не чувствует боли. Только усталость и странное, щемящее облегчение. Впереди была новая жизнь, и она была готова к ней.
Агата сидела на кухне, задумчиво помешивая чай. За окном догорал декабрьский день. Первое время на новой работе было не просто – она до сих пор нервничала, когда нужно было заверять документы, по десять раз проверяла каждую запятую. Но в нотариальной конторе её понимали, не торопили. «Главное – внимательность», – говорила начальница. Но постепенно она осваивалась, вспоминала былые знания, вникала в новые нормативы.
Полгода после развода изменили многое. Новая квартира понемногу обживалась. На стенах появились фотографии – только она с сыновьями, прошлую жизнь решили не вешать. На подоконнике разросся фикус Родиона, а на столе в гостиной обосновался компьютер Олега – он недавно начал подрабатывать, создавая сайты.
Матвей исправно платил алименты, иногда писал сыновьям сообщения. Они пока не отвечали, но уже не удаляли их сразу, как раньше. Время действительно лечит, думала Агата. Не заживляет раны полностью, но учит жить с ними.
Хлопнула входная дверь – вернулись мальчики. Олег с тренировки по волейболу, Родион с музыкальной школы.
– Мам, мы есть хотим! – донеслось из прихожей.
– Мойте руки и за стол.
Пока они ужинали, Родион взахлеб рассказывал о предстоящем концерте, Олег хвастался новым заказом на сайт. После развода дети словно повзрослели, стали серьёзнее, ответственнее. Даже с уроками теперь не приходилось проверять – сами всё делали.
Телефон тихо звякнул – сообщение от начальницы: «Завтра у нас много клиентов с утра, не опаздывайте». Агата улыбнулась. В сорок два её жизнь не закончилась, как ей казалось полгода назад. Она только начиналась.
– Мам, а давай в выходные погуляем? – Родион подцепил вилкой последний кусок котлеты. – У нас же теперь есть парк рядом.
– И кафе то новое открылось, – подхватил Олег. – Помнишь, мы мимо проходили?
– Давайте, – Агата поправила прядь волос – она недавно коротко подстриглась, больше не пряча лицо за длинными волосами. – Только с одним условием – никаких разговоров о работе и учебе. Просто погуляем.
Сыновья переглянулись и улыбнулись – такой мамы, спокойной и уверенной в себе, они раньше не знали. Им она нравилась гораздо больше.
