– Ты вообще себя слышишь, Сережа? – Анна с силой отодвинула табурет и встала, упираясь руками в стол. На лице её смешались злость и отчаяние. – Хватит, я больше не стану выкраивать на еду, чтобы оплачивать капризы твоей мамы!
На столе перед ними лежала маленькая стопка неоплаченных счетов и листок бумаги с аккуратно написанным списком: молоко, хлеб, макароны. В углу бумаги жирной линией подчеркнуто: «средства для обуви». Рядом стояли её старые туфли с отколотым каблуком, выглядевшие так, словно просили пощады.
Сергей, сложив руки на груди, пытался выглядеть спокойным, но выдавали его напряжённые плечи и лёгкая дрожь в голосе.
– Аня, я всё понимаю, но это моя мама. Ей трудно сейчас. Она одна, на пенсии. Ты хочешь, чтобы я её бросил?
– А я, значит, не одна? – Анна резко обернулась к нему, её голос чуть задрожал, но она быстро взяла себя в руки. – Ты посмотри вокруг! На что мы живём? У тебя сын, если ты забыл! Я каждую смену на ногах, и что? Чтобы ты потом отправлял половину зарплаты на её новый гарнитур?
– Она не просила про гарнитур! – вспылил Сергей. Его спокойствие внезапно сменилось гневом. – Это был подарок! И я не хочу обсуждать её с тобой в таком тоне.
– А я не хочу, чтобы ты принимал решения за нас обоих! – Анна перешла на крик. Она быстро подняла со стола список и потрясла им перед его лицом. – Это ты называешь жизнью? Ты ведь обещал, что ремонт в её квартире – это в последний раз! А теперь… Сергей, да я даже обувь себе не могу купить!
– Аня, ты всё утрируешь. Мы справимся, просто надо подождать.
– Подождать? – Она усмехнулась горько, почти с издёвкой. – Подождать, пока твоя мама снова что-нибудь попросит? Пока ты ещё один кредит возьмёшь? Знаешь что? Нет уж, дорогой, экономить на себе и тратить на твою маму я не собираюсь!
В кухне на секунду повисла тишина, нарушаемая лишь слабым шипением кастрюли на плите. Сергей, казалось, хотел что-то сказать, но остановился, глядя, как его жена быстрыми шагами подошла к окну и замерла, сжимая подоконник.
– Ты хоть понимаешь, как мне больно? – произнесла она тише, но её голос был словно натянутая струна. – Я не против помогать, Серёж. Я даже понимаю, что это важно для тебя. Но когда это становится важнее нас с сыном… это уже неправильно.
Сергей потёр лицо руками, будто пытаясь избавиться от накопившегося напряжения.
– Аня, я… я просто не знаю, как иначе. Она же одна. Если я не помогу ей, кто поможет? Сестра? Она сама еле сводит концы с концами.
– А мы? Мы как сводим? Ты хоть раз подумал о том, что я чувствую, когда ты ставишь её выше нашей семьи? – Анна обернулась к нему. В её глазах стояли слёзы, но голос не дрожал. – Сергей, это должна быть наша семья. А не твоя и твоей мамы.
Сергей хотел ответить, но его перебил резкий звонок из соседней комнаты. Телефон продолжал трезвонить, словно напоминая им, что внешний мир не исчез, каким бы замкнутым и неразрешимым ни казался их конфликт.
Анна повернулась к плите, выключила кастрюлю и молча убрала её с огня. Сергей остался стоять, тяжело дыша. Он понимал, что эти слова не уйдут так просто.
На кухне стало тихо, но эта тишина лишь подчёркивала, как много всего не было сказано.
***
– Вот скажи мне, Серёж, – Анна стояла у плиты, нервно помешивая гречку в кастрюле, – ты хоть раз думал, почему так получается? Почему мы как белки в колесе? Я пахаю, ты пашешь… А живём будто в долг у жизни.
– Аня, ну хватит уже, – устало отозвался Сергей, не поднимая глаз от телефона. Он сидел на диване, растянувшись так, словно пытался забыться. – Счета заплатим, жить будем. Не нагнетай.
– Не нагнетай? – Анна повернулась к нему с ложкой в руках. – Ты сам-то слышишь, что говоришь? Нам до получки неделю доживать, а в холодильнике мышь повесилась. Ты с чем ребёнка завтра в школу отправишь? С макаронами в кармане?
Сергей бросил телефон на стол и поднялся.
– Да что ты хочешь от меня? Я же сказал, найду выход! – Он понизил голос, пытаясь звучать спокойнее. – Просто сейчас трудный период. У всех бывают такие…
– У всех, кроме твоей мамы, – перебила Анна, хмуро усмехнувшись. – Её-то трудности мы всегда решаем быстро. А наши пусть подождут.
Сергей сжал кулаки, пытаясь сдержаться.
– Ты несправедлива, – наконец проговорил он. – Она одна осталась. Ей трудно, я её сын, я должен помогать. И ты знала, за кого замуж выходила!
Анна резко бросила ложку в раковину. Грохот отразился от стен маленькой кухни.
– Знала? – Она повернулась к нему, скрестив руки на груди. – Я-то думала, что вырастила ребёнка, а не мужик, который мне будет чужую жизнь навязывать. Серёжа, я всё понимаю: мать, долг, всё такое… Но есть грань! Мы же договорились тогда, помнишь? Ремонт сделаем – и всё. А что теперь? Она даже «спасибо» не сказала, зато попросила денег на подарки внучкам от Лены!
Сергей отвёл взгляд. Его лицо покраснело, но он промолчал. Анна же продолжила, не давая ему шанса ответить:
– И это после того, как мы за прошлый месяц без отпуска остались. Всё ради её этой… новой кухни! Ты знаешь, как мне обидно было, когда Витька спрашивает: «Мам, а мы поедем в аквапарк?» А я ему говорю: «Нет, сынок, денег нет». А ты что? Отмалчиваешься!
– Я что должен был делать? – воскликнул Сергей, снова поднимая на неё глаза. – Сказать маме, что она пусть сама разбирается? Это же моя мать, Ань. Ей на пенсию и так не хватает!
– Вот пусть живёт на то, что есть! Мы с тобой тоже не баре! – Анна замолчала на секунду, перевела дух, но продолжила уже мягче, с ноткой горечи. – Серёж, ты меня не слышишь. Не хочешь слышать. Я не против помогать, правда. Но мы тут вообще-то семья. У нас сын растёт. А у меня ни пальто нормального, ни сапог. И сколько это будет продолжаться?
Сергей выдохнул и устало сел обратно.
– Да ладно тебе, что сапоги? Купим, как получку дадут. Я что, против, что ли?
– Ты? Против? – Анна чуть не расхохоталась. – Да ты в первую очередь матери пересчитаешь, а мне скажешь: «Подожди до следующего раза».
Сергей молчал. Он знал, что спорить сейчас бесполезно. В уголке кухни лежал детский рюкзак, скомканный и забытый с утра. На нём виднелись следы грязи, будто кто-то тащил его по земле. Анна проводила по нему взглядом, и её лицо стало ещё строже.
– Серёж, я больше так не могу. Ты не видишь, как мне больно? – Она наконец заговорила тише, но её голос звучал твёрдо. – Мне кажется, я тут лишняя. Словно вся наша жизнь – это про тебя, твою маму, а мы с сыном где-то на заднем плане.
– Да что ты несёшь? – вскинулся Сергей. – Никто тебя на задний план не ставит. Просто… Это временно. Всё наладится.
– Ты так говоришь уже третий год, – с упрёком произнесла она. – Но знаешь, я вот что думаю: время-то идёт, а я, похоже, всё жду чего-то, как дура. Только ждать больше не собираюсь.
Она сняла кастрюлю с плиты, поставила её на стол, но ужинать не стала. Сергей молча смотрел в окно, избегая её взгляда. Словно бы между ними выросла стена, но каждый понимал: молчание лишь на время. Настоящий разговор ещё впереди.
***
Анна накрывала на стол. Не торопясь, молча, но её движения выдавали напряжение. Сергей сидел за столом, уткнувшись взглядом в чашку чая, будто искал в ней ответ на все вопросы. В комнате стояла тяжёлая тишина.
– Серёж, – начала она тихо, но твёрдо, поставив перед ним тарелку с супом. – Нам надо поговорить.
Он поднял голову, но не ответил, лишь кивнул. Анна села напротив, сцепив руки на столе.
– Слушай, я долго молчала, – продолжила она, чуть понизив голос. – Терпела, ждала, что ты сам всё поймёшь. Но я больше не могу. Я устала. Устала чувствовать себя как третья лишняя в собственной семье.
– Да ты что несёшь опять, Ань? – Сергей нахмурился, глядя на неё. – Какая третья лишняя? Ты чего напридумывала?
– Не придумываю я, – она резко подняла глаза, в которых читалась обида. – Это ты, Серёж, живёшь так, будто я и Витька – приложение к твоей жизни. А главный у нас тут – твоя мама.
– Да мать тут вообще при чём? – раздражённо бросил он, но взгляд его стал менее уверенным. – Ты всё на неё валишь. А я для вас, значит, ничего не делаю?
– Делал бы, если бы слушал, что я говорю! – Анна сжала руки, будто пытаясь не сорваться. – Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую? Я не против помогать. Но ты… Ты всё за нас решаешь. И всегда в её сторону.
Сергей посмотрел на неё, потом опустил глаза, потирая переносицу.
– Ты что предлагаешь? Маме вообще не помогать? Она же одна…
– Не надо утрировать, – Анна прервала его, наклонившись вперёд. Её голос зазвучал резче. – Помогать можно. Но с умом. Мы не можем жить только её нуждами. Ты пойми: мы с тобой семья. Я не железная. Если это не изменится, я уйду. Вместе с Витькой.
Эти слова прозвучали, как удар молота. Сергей замер, его лицо словно окаменело. Он молчал, смотря куда-то в стол. В конце концов, выдохнул.
– Ты серьёзно? – тихо спросил он.
– Абсолютно, – отрезала Анна. – Я не шучу, Серёж. Я не хочу так больше. Мы должны быть семьёй. А не кассой взаимопомощи.
Сергей поднялся из-за стола, прошёлся по кухне, словно стараясь обдумать услышанное. Потом остановился у окна, глядя на двор.
– Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? – наконец сказал он, повернувшись к ней.
Анна вздохнула, словно собираясь с силами.
– Я хочу, чтобы ты поговорил с ней. Объяснил всё. Честно. Что мы не можем отдавать всё, что у нас есть. Что у нас есть свои потребности, и их надо учитывать.
– Да она же не поймёт… – Сергей потер затылок, будто это могло помочь найти решение. – Она начнёт истерику, скажет, что я её бросил.
– Пусть говорит, – Анна поднялась и подошла к нему. В её голосе зазвучала твёрдость. – Но ты ей нужен, Серёж. Не как кошелёк, а как сын. Она должна это понять.
Сергей стоял, облокотившись на подоконник. Видно было, как он борется сам с собой. Наконец, он тяжело вздохнул и обернулся к Анне.
– Ладно. Попробую. Но, Ань… Ты же знаешь, это непросто.
– Знаю, – кивнула она. – Но я верю, что ты справишься.
На следующий день Сергей поехал к матери.
***
Встреча с Надеждой Васильевной началась с привычного: чай, разговоры о погоде, но её интуиция быстро подсказала, что сын пришёл не просто так. Как только Сергей осторожно заговорил о деньгах, её лицо помрачнело.
– Ты что, жалко? – резко перебила она, перекладывая чашку с руки на руку. – Я же не для себя прошу! Ты знаешь, как дорого сейчас всё стоит? На лекарства, на подарки детям…
– Мам, я понимаю, – перебил Сергей, стараясь не повышать голос. – Но мы больше так не можем. У нас семья. Я должен о них думать в первую очередь.
– А я, значит, не семья? – её голос дрогнул, но больше от негодования, чем от обиды. – Ты меня бросаешь?
Сергей вздохнул, тяжело, но спокойно.
– Я тебя не бросаю, мам. Но ты должна понять: я не могу всё время разрываться. Нам тоже нужно жить. Я всегда помогу, но в пределах разумного.
Разговор длился долго. Надежда Васильевна пыталась давить на совесть, вспоминала, как растила его одна. Но Сергей стоял на своём. Впервые за много лет он был твёрд.
Когда он вернулся домой, его встретила Анна. Она молча подала ему чай и посмотрела в глаза.
– Ну как? – коротко спросила она.
– Не просто, – ответил он, опускаясь на стул. – Но я сделал. Она в шоке, конечно. Но я сделал.
Анна улыбнулась. Это был первый шаг.
***
Прошло несколько лет. В маленькой квартире Анны и Сергея уже не слышалось криков, не скрипел затёртый пол от нервных шагов. Жизнь наладилась.
Анна устроилась в частную клинику, где её труд наконец-то стали оценивать по достоинству. Смены всё ещё были тяжёлыми, но зарплата позволяла ей не думать о том, как дотянуть до следующего месяца. Сергей сменил работу, переквалифицировавшись в логиста. Он теперь работал меньше, но приносил домой больше, и времени на семью стало заметно больше.
Их сын Витька недавно поступил в престижный вуз в соседнем городе. Он часто звонил по вечерам, рассказывая, как идут занятия, и шутил, что мамина гречка ему снится по ночам.
Надежда Васильевна постепенно смирилась с новым порядком. Она научилась обходиться своими силами, стала больше общаться с соседями и даже устроилась волонтёром в местную библиотеку. Сергей регулярно навещал её, но теперь их разговоры касались больше жизни и здоровья, а не финансов.
Однажды вечером, когда они с Анной пили чай на кухне, Сергей вдруг сказал:
– Ты знаешь, я рад, что мы тогда поговорили. Это было сложно, но правильно.
Анна улыбнулась и пожала его руку.
– Главное, что мы это сделали вместе.
Их кризис остался в прошлом, но сделал их сильнее. Они научились слышать друг друга и строить отношения на взаимном уважении. Этот урок стал для них основой их новой, гармоничной жизни.
