Этот день был крайне непростым. Мира получила на руки заключение от врача, где было написано ужасающее слово «лейкемия». После него, конечно же, стоял знак вопроса. Врач сказал, что пока рано делать выводы и требуется дополнительное обследования, но это слово… Оно въедалось в мозг и воспаляло его. Всего одно слово, но как много страхов оно пробудило в груди испуганной матери.
Конечно же, Мира знала, что оно означает. Она сама частенько переводила деньги для детей, страдающих из-за страшных заболеваний, но теперь, когда подобное могло угрожать её собственному сыну, её любимому мальчику… Воздуха не хватало, и она чуть было не потеряла сознание. Дойдя до машины, в которой сидел муж, Мира испуганно посмотрела на него. Она не знала, как о таком можно сказать вообще.
— Ну что ты плетёшься-то так медленно? Я же говорил тебе, что сегодня с друзьями встречаюсь, а надо ещё дома чё-то сделать, ты же там говорила… — Никита замолчал, стоило Мире сесть в салон и бросить на него испепеляющий взгляд.
Ей хотелось поставить мужа на место и закричать на него, сказать, что он не имеет права вообще повышать на неё голос, но она понимала, что эта вспышка гнева связана с диагнозом, который она увидела.
— Чё случилось? – нахмурился муж. Теперь уже он сам взял себя в руки.
— Ничего не ясно пока. Сказали, что нужно дополнительное обследование проводить, — отрешённым голосом произнесла Мира.
Муж выхватил из её рук бумаги и уставился на диагноз. Лейкемия. Он слышал что-то похожее и спутал его с недостатком железа в организме.
— Нашла, чего бояться и паниковать. Натыкаем гвоздей ржавых в яблоко ему на ночь, а утром съест. И всё. Делов-то?
— Никит, это не анемия. Это рак… Понимаешь?
Произнеся это вслух, Мира не выдержала и принялась рыдать. Муж шумно выдохнул и замолчал. В машине повисла напряжённая тишина. И ведь не было жалоб никаких, не было у сына ничего такого, что могло бы предвещать беду. Они просто справку для школы делали, чтобы оформить сына в первый класс, а теперь…
Никита завёл машину и поехал за сыном к матери Миры. Женщина решила, что пока ничего не скажет родным. Не ясно ведь ещё ничего. Лучше о таком молчать, чтобы не материализовалось. Она забрала Рому у мамы, поблагодарила её и сказала, что всё хорошо, просто устала очень за утро, а ведь ещё столько всего собрать и сделать нужно.
Мира несколько раз спросила у сына, не болит ли у него что-то, и как он себя чувствует, но он ни на что не жаловался, только выглядел уставшим. Женщина думала, что всё дело в том, что он встаёт рано и допоздна засиживается с компьютером или игрушками. А теперь мысли крутились вокруг симптомов, которые она уже успела прочесть в интернете, пока ехали к маме.
Никита молчал. Он ничего не говорил, даже когда вернулись домой. И на встречу с друзьями не поехал. Мужчина словно ушёл в себя и закрылся, и от этого становилось ещё сложнее. Дома Мира напилась успокоительных и стала молиться, чтобы в их жизни произошло чудо. Не может она потерять своё единственное счастье, родного сыночка.
Когда Рома уснул, Мира подошла к мужу. Он сидел на диване, уткнувшись в телефон. Краем глаза женщина заметила, что муж тоже читает об этом заболевании, и на глаза навернулись слёзы.
— Я квартиру продам, Никит… Я всё отдам до копеечки, но найду врача, который сможет помочь нам. Загранпаспорта у нас есть. Просто поедем с Ромой заграницу. Там с этим недугом лучше борются.
— Нет с ним борьбы никакой! Понимаешь ты? – повысил голос муж и с презрением посмотрел на Миру.
Будто бы это она во всём виновата. А она не смогла сказать ни слова, лишь почувствовала, как на щеках мгновенно появились влажные дорожки.
Ночь оказалась ужасной. Мира не могла уснуть. Она то и дело бегала в комнату сына и проверяла, всё ли в порядке. А потом ложилась и долго перемалывала один вопрос: «Как такая беда пришла к ним в жизнь?».
Утром Мира встала рано, приготовила завтрак и стала ждать, пока проснётся сын. Следующий визит к врачу для сдачи анализов был назначен им через три дня, и Мира мысленно уже находилась в том дне, когда будут готовы результаты.
Никита вышел из комнаты со спортивной сумкой в руках. Мира не поняла ничего. Она посмотрела на мужа и нахмурилась. Неужели он собрался на очередную рыбалку в такой сложный момент? Или в командировку отправили, а он забыл сказать?
— А что это? – кивнула она на сумку.
— Вещи! – ответил мужчина. – Я всё решил. Я ухожу.
Как гром среди ясного неба. Мира думала, что это розыгрыш какой-то. Она выдавила из себя улыбку, но уголки губ быстро опустились. Муж не шутил. Он на самом деле решил уйти.
— Куда? Ты решил бросить нас?
— К маме поеду. Буду алименты платить сыну, деньгами вам помогать, как полагается, но я так не смогу… Смотреть на это всё. Это не для меня. Ты уж прости, что вот так неожиданно. Я долго думал. Больной сын мне не нужен! Радовался, что у меня пацан родился, но смотреть на его угасание я не смогу. Раз судьба так распорядилась, мне лучше уйти сейчас, чем возненавидеть тебя потом. Так проще будет. Ясно тебе?
— Проще? Для кого?
По щекам снова покатились слёзы. Он сбегал, как последний трус, как крыса с тонущего корабля, и оставлял их одних. С такой бедой, которая могла на самом деле быть реальной.
— Ты не думал о Роме? Как он без отца перенесёт всё? Никит, где твоё сердце?
Мира не могла поверить, что её муж способен на подобную подлость, но он не шутил. Он решил уже всё для себя и не собирался отступать.
— Да так же, как и со мной! Справитесь! Выход из этого только один! Сама знаешь!
Никита кричал, и от его слов резало не только уши, но и сердце. Бросал их с ребёнком. Уходил… Трус…
На кухню зашёл Рома. Он посмотрел на плачущую мать, на отца с сумкой вещей в руках, и нижняя губа начала дрожать.
— Пап, не бросай нас. Хочешь, я буду на коленях ради мамочки тебя об этом просить? – спросил мальчик, и Миру захлестнула новая волна боли. Слёзы водопадом лились из глаз. Она подошла к сыну и попыталась обнять его, но он не позволил.
Никита поднялся на ноги и отрицательно помотал головой.
— Прости, пацан, не всё ты пока ещё понимаешь. Да и не поймёшь, наверное, никогда…
Никита направился к двери, а Рома поспешил за ним. Он хватал отца за руку и просил, чтобы тот не бросал их, чтобы не уходил в новую семью, ведь они так сильно любят его. А Никита стряхнул руку сына. Плакали все. Никите непросто далось это решение. В его глазах тоже застыли слёзы, но он решил обрубить всё сейчас, чем потом смотреть на мучения ребёнка, когда тот будет находиться при смерти. Не верил Никита в то, что от этого заболевания можно излечиться, и потому нашёл для себя наиболее безболезненный способ: уйти сейчас и не стать свидетелем боли, которая последует дальше. Мужчину совсем не волновали в тот момент чувства жены и сына, лишь свои собственные.
Мира сжала сына в объятиях, не позволяя ему унижаться перед трусом-отцом, и пока за Никитой не закрылась дверь, она не позволяла Роме отойти от себя, крепче прижимая его к себе.
— Папа! Пап, не уходи! – закричал мальчик сквозь слёзы и закашлялся.
Мира перепугалась и стала успокаивать ребёнка. Она подумала, что это всё из-за истерики, но время от времени мальчик начал кашлять. Он отказался от еды и лёг на свою кровать. Даже в компьютер не хотел играть, и Мира боялась, что это как раз то, что происходит при болезни.
К ночи у Ромы поднялась высокая температура. Мира дала ему жаропонижающее. Весь день пролетел как в бреду, а уход Никиты словно стал отправной точкой: Роме стало плохо.
Когда в дверь квартиры позвонили, Мира поспешила открыть. Наверное, это был Никита, одумался о том, что сотворил и пришёл. Ключи он оставил на тумбочке и не стал брать, поэтому и позвонил… Вот только когда дверь открылась, удивлённая Мира застыла.
В подъезде стоял Николай, лучший друг Никиты и друг семьи. Он частенько выезжал с ними куда-нибудь и приезжал в гости. А теперь вот…
— Коля? – удивилась Мира и скрестила руки на груди. – А Никиты тут нет.
— Привет! – выдавил мужчина. – Я знаю… — Он стиснул зубы, и по его взгляду стало ясно, что он знает всё.
— Коля! – расплакалась Мира и повисла на шее мужчины, который прижал её к себе и осторожно поглаживал по спине. – Ты заходи. Чай попить не хочешь?
Мужчина закрыл за собой дверь и прошёл в квартиру. Он тяжело вздохнул, снимая обувь с ног.
— Я ему двинул хорошо по мopдасу, но ему, кажется, это не помогло… — признался Николай. – Он когда рассказал всё, я закопать его хотел. Как так можно, ведь тебе ещё тяжелее. А Рома?..
— Не знает, — прошептала Мира. – Пока ведь и не ясно ничего толком. Нужно анализы делать дополнительные…
Николай кивнул.
— А где он сам? Как перенёс всё с отцом?
— Спит… У него температура подскочила. Ничего не ест целый день и лежит в постели. Я боюсь, что это оно, Коля… Так сильно боюсь. Но я справлюсь! Я землю грызть буду, бетон если потребуется. Зубы сломаю… Руки в кровь сотру… Но я буду делать всё, что от меня потребуется. Продам всё, если нужно, на панель пойду… Ради сына… Я не сдамся…
Мира заплакала, и Николай снова прижал её к себе.
— Всё хорошо будет! Слышишь? Я всем помогу, чем смогу. У меня есть кое-какие накопления. Машину продам… Ты не гнушайся помощи, если деньги нужны, лекарства или ещё что, ты говори мне.
— Спасибо, — прошептала Мира.
Она пошла на кухню и принялась готовить чай. Голова гудела, а реальность происходящего расщепляла нервные окончания. Фактически чужой человек примчался к ним на ночь глядя, чтобы поддержать, а родной… отец… бросил. Предал, воткнув острый нож в спину, провернув его, изощренно расправившись с любовью, которая жила в сердце.
Николай и Мира ещё немного поговорили, и мужчина сказал, что ему нужно ехать, но он будет на связи двадцать четыре часа в сутки и приедет, если только будет нужен.
На следующий день Роме стало получше. Он покушал немного, но с постели вставать не хотел. Помимо кашля появился насморк, а температура держалась в том пределе, который ещё нельзя было сбивать. Мира изводилась. На еду она даже смотреть не могла. Нервы натягивались как струнки гитары. Она пыталась как-то развлечь сына, но он не особо реагировал на её шутки или сказки.
— Мам, ты не бойся. Я тебя буду защищать. А когда вырасту, накажу его за то, что он сделал, — произнёс сын.
И от его слов внутри снова разорвался узел ядовитой боли, которую Мира пыталась запрятать в дальний угол. Она обняла сына, сморгнула слёзы и поцеловала его в макушку.
— Бог ему судья, милый… Бог ему судья.
В этот день Николай приехал пораньше. Он привёз Роме подарок, а Мире цветы. Мальчик немного повеселел, потому что любил проводить время с дядей Колей. Пока Мира готовила ужин, она слышала детский смех, от которого душа согревалась. И она всё ещё не понимала мужа, который бросил их и даже не позвонил, чтобы спросить, как дела у ребёнка. Ему было наплевать на них. Просто вычеркнул их из своей жизни и всё…
Когда наступил день сдачи анализов, Николай отпросился с работы, чтобы свозить их. Вот только доктор посмотрела на мальчика с температурой и отказалась брать кровь.
— У вас же простуда! Видно невооруженным глазом. С ней анализы будут совсем неточными, там можно себе и лейкемию и что угодно надумать!
Мира ухватилась за её слова. От простуды они начали лечиться почти сразу, когда появилась температура, и ей в голову не приходило, что первый раз сдавая кровь, сын уже заболел, просто первые признаки появились не сразу.
После полного выздоровления они снова сдали кровь. Наверное, этот день был самый счастливый в жизни Миры, если не считать рождения сына. Все анализы были идеальными с прыгающими показателями, которые обычно восстанавливаются в течение месяца после выздоровления от простуды. Мира обнимала своего сына, плакала, целовала его и снова плакала. Она так сильно радовалась, что готова была весь мир обнять. А Николай был рядом с ними. Всё это время он ежедневно навещал их и возил, куда потребуется. В отличие от Никиты, который две с половиной недели молчал.
Мира не посчитала нужным написать мужу о том, что с сыном всё в порядке. Он сам сбежал, и она сомневалась, что ей нужен такой муж, а сыну такой отец теперь. Это был ненадёжный человек, который снова предаст, если придется столкнуться со сложностями. Даже его мать ни слова не написала, словно сама рада была откреститься от внука.
Николай стал им очень близок. Он частенько вывозил Миру с сынишкой на природу. Они ездили на пикники и на дачу к родителям Николая, которые угощали свежими ягодами со своего огорода. А мама Николая готовила божественные булочки, которые Рома уплетал за обе щеки.
— Мир, мне так хорошо с вами! – однажды произнёс Николай. – Вы для меня родные. Понимаю, что после расставания с Никитой прошло только два месяца и рано говорить об этом, но молчать не могу. Ты мне всегда нравилась, и я не понимал, за что Никите так повезло, а теперь вот… Можешь не отвечать ничего…
— Отвечу! Я согласна, — улыбнулась Мира и опустила голову, а Николай прижал её к себе и поцеловал в макушку.
— Обещаю, что ты никогда не пожалеешь о своём решении.
Приняв предложение Николая, Мира занялась бракоразводным процессом. Она не просила алименты, ничего не хотела от бывшего мужа. Да он и не являлся даже в суд. И его мать, которая до этого говорила, что мечтает о внуках, не звонила даже, чтобы узнать о состоянии Ромы. Всё стало понятно без слов – больной ребёнок им в семье не нужен, значит, и узнавать об ошибке диагноза им не следовало.
Спустя полгода, когда Мира со своим новым мужем и сыном собиралась поехать в парк аттракционов, в квартиру позвонили. На пороге стоял Никита. Он выглядел злым, словно готов был кинуться на Николая и растерзать его.
— Друг говоришь? Быстро же ты хапнул то, что тебе не принадлежало. А ты… Жёнушка… И постели остыть не позволила после меня?
Мира вытолкала Никиту в подъезд, чтобы сын не слышал, и попросила Николая не вмешиваться. Она посмотрела на бывшего мужа и покачала головой.
— Как ты можешь заявляться спустя столько времени и что-то требовать? – спросила она. – Ты бросил нас в самую сложную минуту, когда я умереть хотела, а теперь пытаешься выставить себя жертвой?
— Ты не сказала мне, что анализы были ложные! Держала в заблуждении? А может, всё это спектакль был? Может, разыграла меня, чтобы к нему в постель прыгнуть?
Мира отвесила бывшему мужу звонкую пощёчину.
— Не смей! Больше не смей лезть в мою жизнь! Сын тебя после ухода знать не желает! Спектакль? Я умереть готова была, а для тебя спектакль? Да и кто же знал-то, что ты решишь взять и сбежать от обязательств? Просто не смей больше ничего говорить и уходи! Мы больше не позволим находиться рядом с нами ненадёжному человеку. А с Колей у нас не было ничего до твоего ухода, до момента, когда он помогал мне с больным сыном, а ты где-то отдыхал с друзьями, заливая своё собственное горе спиртом!
Никита сплюнул на пол в подъезде и посмотрел на Миру. Наверное, он хотел сказать что-то ещё, но она не позволила, вернувшись в квартиру и захлопнув перед ним дверь.
— Если хочешь, я поговорю с ним, — предложил Николай.
— Нет… Я уже всё ему сказала, пусть выводы сам делает.
— Мам, если будет тебя обижать, я ему всё припомню, когда вырасту!
— Защитник растёт, — улыбнулся Николай.
— Ром, ну это твой отец… Он меня обидел, конечно, но я простила, ведь теперь мы все счастливее стали…
— Не отец он, потому что бросил нас. Мой папа Коля теперь.
На глаза Николая навернулись слёзы, он присел на корточки и обнял сына. А через полтора года у Николая и Миры родилась чудесная дочь, и защитник Рома говорил, что свою сестрёнку в обиду никогда не даст.
