— Уля, ну как ты могла забыть купить оливки? Мама их так любит в салате! — Аня всплеснула пакетом с продуктами, показательно вздыхая.
Ульяна только вздохнула, вытирая руки кухонным полотенцем. За окном садилось солнце, бросая последние лучи на ухоженный сад их загородного дома. Праздничный ужин должен был начаться через час, а список претензий от золовки продолжал расти.
— Я купила три вида салатов, два вида мяса, четыре закуски и торт. Если Марии Кирилловне так нужны оливки, могла бы и сама их привезти, — Ульяна старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало.
— Ой, ну началось! — Аня закатила глаза. — Тебя что, сложно попросить о таком пустяке? Мама права, ты совсем не стараешься для нашей семьи.
Ульяна промолчала. Спорить с Аней было бесполезно — она всегда выворачивала ситуацию так, будто Ульяна в чем-то виновата. Пять лет брака с Мишей научили её выбирать битвы.
Входная дверь хлопнула, и в прихожей послышались голоса — приехали свекровь и Миша, который заезжал за ней после работы.
— Милые мои! — пропела Мария Кирилловна, влетая на кухню в новом наряде. — Ульяна, почему так темно? Включи свет, невозможно же ничего разглядеть!
Не дожидаясь ответа, она щелкнула выключателем и критически оглядела кухню.
— Так, а где праздничная скатерть? Аня, достань из моей сумки ту, с вышивкой. Я же говорила Ульяне купить новую, но она, видимо, забыла.
— Я не забыла, — спокойно ответила Ульяна. — Просто не считаю нужным тратить деньги на вещь, которая у нас уже есть.
— Боже мой, — театрально вздохнула свекровь, — экономия на таких мелочах — признак мещанства. Миша, ты слышишь, как твоя жена рассуждает?
Миша, только вошедший на кухню, виновато улыбнулся:
— Мам, давай без ссор сегодня, хорошо? У нас же праздник.
— Я и не ссорюсь, — Мария Кирилловна поджала губы. — Просто пытаюсь помочь вашей семье жить достойно.
Ульяна молча продолжила нарезать овощи для салата. Это была их с Мишей пятая годовщина свадьбы, и почему-то свекровь решила, что это отличный повод для семейного ужина. В их загородном доме. Который они купили на деньги от наследства бабушки Ульяны.
— Кстати, — как бы между прочим заметила Мария Кирилловна, раскладывая привезенную скатерть, — я пригласила Виктора с женой. Они давно хотели посмотреть ваш дом.
Ульяна замерла, нож застыл над помидором.
— Виктора? Но мы не готовили на семерых. И вообще не планировали…
— Ульяна, — перебила её свекровь, — в нормальных семьях всегда рады гостям. Накрыть пару лишних приборов — разве это проблема?
— Да, Уля, — подхватила Аня, — не будь занудой. Витя так редко бывает в городе.
Ульяна посмотрела на мужа, ища поддержки, но тот уже открывал принесенное вино, делая вид, что не слышит разговора.
История их семейных «посиделок» началась сразу после свадьбы. Сначала Мария Кирилловна настояла на еженедельных воскресных обедах в городской квартире, где жили Миша и Ульяна. Потом это превратилось в традицию собираться на все праздники. И каждый раз вся подготовка, готовка и уборка ложились на плечи Ульяны.
— Ты же хозяйка, — говорила свекровь, удобно устраиваясь в кресле, пока Ульяна носилась между кухней и гостиной. — Это твои обязанности.
Аня с готовностью поддакивала, пролистывая ленту в телефоне и попутно критикуя сервировку стола или наряд Ульяны.
Покупка загородного дома три года назад должна была стать спасением — их собственное пространство, вдали от навязчивого внимания родственников. Ульяна вложила в него все свои сбережения и наследство от бабушки. Миша добавил намного меньше, хотя всем рассказывал, что дом они купили «вместе».
Но вместо отдыха и спокойствия дом превратился в место паломничества родни Миши. Сначала на выходные, потом на праздники, а теперь Мария Кирилловна заводила разговоры о том, как чудесно было бы провести тут все лето.
— Уля, ты чего задумалась? Гости сейчас приедут, а у тебя ещё стол не накрыт, — голос Ани вырвал Ульяну из воспоминаний.
— Иду, — вздохнула она, вытирая руки.
В гостиной Мария Кирилловна уже перевешивала картины.
— Эта смотрится лучше над камином, правда, Миша? Не понимаю, почему Ульяна настояла на таком странном размещении.
Миша неопределенно хмыкнул, разливая вино.
— Мам, может не будем трогать? Уля все-таки…
— Что Уля? — перебила его мать. — У твоей жены совершенно нет вкуса, и ты это прекрасно знаешь. Я просто пытаюсь сделать ваш дом уютнее.
Ульяна стиснула зубы. Это была её картина — пейзаж, купленный на первую премию на работе. И место для неё она выбрала сама, долго продумывая интерьер гостиной.
Звонок в дверь прервал назревающий конфликт. Приехали Виктор с женой Натальей — двоюродный брат Миши и его супруга, которых Ульяна видела от силы раз пять за все годы брака.
— Какой чудесный дом! — восхищалась Наталья, целуя Ульяну в щеку. — Нам Анечка столько рассказывала, показывала фотографии. Просто прелесть!
Ульяна удивленно моргнула:
— Фотографии?
— Ну да, — беспечно ответила Наталья, — Аня выложила целую галерею в сеть. Написала, что вы часто тут собираетесь семьей. Так мило!
Ульяна перевела взгляд на Аню, которая ослепительно улыбалась, но глаза сестры Миши выдавали легкое беспокойство.
— Надеюсь, ты не против? — с наигранной невинностью спросила Аня. — Мы же семья, должны гордиться друг другом.
Это было уже слишком. Их дом, купленный на её деньги, теперь выставлялся напоказ родственниками Миши как будто это их собственность. Но прежде чем Ульяна успела ответить, Миша взял её за локоть:
— Уля, поможешь мне с салатами?
На кухне, подальше от гостей, он тихо заговорил:
— Послушай, я знаю, что мама и Аня бывают навязчивыми…
— Навязчивыми? — Ульяна почти задохнулась от возмущения. — Миша, они ведут себя так, будто этот дом принадлежит им! Аня выкладывает фотографии, твоя мама переставляет мебель и картины, они приглашают гостей без нашего ведома!
— Ну зачем ты преувеличиваешь? — Миша устало потер лоб. — Они просто хотят быть ближе к нам. Разве это плохо?
— Быть ближе — это одно, — Ульяна понизила голос, услышав приближающиеся шаги. — А использовать нас — совсем другое. Я устала быть прислугой на этих «семейных» посиделках.
— Давай обсудим это позже, ладно? — Миша примирительно погладил её по плечу. — Сейчас не время для ссор.
Как обычно, разговор откладывался на потом. Как обычно, Миша избегал конфликта. Как обычно, Ульяна оставалась один на один со своим раздражением.
Глубоко вздохнув, она вернулась в гостиную с дежурной улыбкой на лице. Праздничный ужин только начинался, и это обещал быть очень, очень длинный вечер.
Ужин проходил как в тумане. Ульяна механически улыбалась, разливала вино, подавала блюда и поддерживала разговор. Внутри же нарастало глухое раздражение.
— О, Ульяна, это мясо немного пересушено, — Мария Кирилловна критически посмотрела на свою тарелку. — Я всегда говорила Мише, что жена должна уметь готовить. Моя мама учила меня с детства.
— Мясо идеальное, мам, — вступился Миша, но как-то неуверенно.
— Нет-нет, я не критикую, — свекровь улыбнулась с видом мудрой наставницы. — Просто даю совет. Ульяна ведь хочет стать хорошей хозяйкой, правда, дорогая?
Ульяна глотнула вина вместо ответа.
— А вы планируете расширять дом? — спросил Виктор, оглядывая гостиную. — Места маловато для большой семьи.
— Какое расширение? — удивилась Ульяна. — Нам вдвоем более чем достаточно.
— Ну как же, — вмешалась Мария Кирилловна, — мы с Аней думали провести здесь лето. И Витя с Наташей могли бы погостить недельку. А если пристроить веранду…
— Что? — Ульяна чуть не поперхнулась. — Провести лето? Но мы не обсуждали этого.
— А что обсуждать? — искренне удивилась Аня. — Мы семья, разве нет? И потом, ты же все равно целыми днями на работе. Мама присмотрит за домом, сделает ремонт…
— Ремонт? — Ульяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Какой еще ремонт?
— Ну, здесь многое требует переделки, — деловито заявила Мария Кирилловна. — Эти обои в спальне совершенно не подходят к мебели. А в гостиной я бы поменяла расположение дивана и…
— Стоп, — Ульяна поставила бокал на стол так резко, что вино всплеснулось через край. — Вы планируете переделывать мой дом? Без моего ведома?
Повисла неловкая пауза. Наталья смущенно опустила глаза. Виктор сделал вид, что очень увлечен своей тарелкой.
— Уля, ну что ты так нервничаешь, — натянуто улыбнулась Аня. — Мама просто хочет помочь. У неё отличный вкус, в отличие от…
Она не договорила, но все поняли недосказанное.
— В отличие от меня? — тихо произнесла Ульяна. — Это мой дом, Аня. Я выбирала каждую деталь. Я платила за него своими деньгами.
— Твоими деньгами? — вскинула брови Мария Кирилловна. — Миша, ты позволяешь жене такое говорить? Вы семья, у вас не должно быть «твоего» и «моего».
Миша выглядел растерянным.
— Уля, мама в чем-то права. Зачем эти разговоры о деньгах…
— Затем, что дом куплен на мое наследство, — отрезала Ульяна. — И я не позволю его перекраивать без моего согласия.
— Боже, какая мелочность, — Аня закатила глаза. — Миша, а я тебя предупреждала, что она…
— Хватит! — Ульяна вдруг поднялась из-за стола. — Пять лет я терпела все ваши замечания, критику, непрошеные советы. Пять лет выслушивала, какая я неправильная жена и хозяйка. Пять лет готовила для вас, убирала, развлекала, а в благодарность получала только новые требования!
В комнате воцарилась звенящая тишина. Даже Мария Кирилловна выглядела обескураженной такой внезапной вспышкой обычно сдержанной невестки.
— Ульяна, ты что себе позволяешь? — первой опомнилась свекровь. — Это неуважение к старшим!
— Неуважение? — Ульяна горько рассмеялась. — А как назвать то, что вы делаете? Вы приезжаете без предупреждения, критикуете каждый мой шаг, приглашаете своих друзей в мой дом, планируете переделки без моего ведома, и при этом ожидаете, что я буду вам благодарна?
— Миша, — Мария Кирилловна повернулась к сыну, — объясни своей жене, как себя вести в приличном обществе!
Миша выглядел как загнанный зверь.
— Уля, может, не стоит… при гостях…
— При гостях? — Ульяна уже не могла остановиться. — Которых я не приглашала? Которые приехали по приглашению твоей сестры, разглядывавшей фотографии моего дома в интернете? И теперь ты просишь меня молчать?
— Уля, ты перегибаешь, — Миша попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— Нет, Миша. Это вы все перегнули. И с меня хватит.
В этот момент раздался звонок в дверь. Ульяна застыла на месте.
— Кто это?
— А, это, наверное, Костя с Леной, — беспечно отозвалась Аня. — Я их пригласила на чай. Они так хотели увидеть ваш дом!
Это стало последней каплей. Ульяна почувствовала, как что-то обрывается внутри — последняя ниточка терпения, уважения, привязанности.
— Вон, — произнесла она так тихо, что все подались вперед, чтобы расслышать. — Все вон из моего дома. Сейчас же.
— Что ты сказала? — Мария Кирилловна явно не верила своим ушам.
— Я сказала — ВОН! — Ульяна повысила голос. — Проваливайте, и объедки свои забирайте! Немедленно!
— Ульяна! — Миша вскочил. — Ты не можешь так разговаривать с моей семьей!
— Могу, — она посмотрела ему прямо в глаза. — И либо они уйдут сейчас, либо ты уйдешь вместе с ними. Навсегда.
Наталья и Виктор первыми поднялись из-за стола, бормоча извинения. Аня демонстративно оставалась сидеть, скрестив руки на груди.
— Никуда мы не пойдем, — заявила она. — Это дом Миши, а не твой.
— Неправда, — Ульяна уже полностью овладела собой. — Я могу показать документы, где черным по белому написано, что дом приобретен на мои средства. Так что решать, кто здесь останется, буду я.
Она повернулась к Мише:
— Выбирай. Прямо сейчас.
Миша выглядел потерянным. Он переводил взгляд с жены на мать и сестру, открывал рот, но не мог произнести ни слова.
— Миша, не позволяй ей так с нами обращаться! — воскликнула Мария Кирилловна. — Ты мужчина в семье или кто?
— Уля, давай успокоимся, — наконец выдавил Миша. — Мы все немного погорячились и…
— «Мы»? — Ульяна покачала головой. — Значит, ты снова не на моей стороне.
Она подошла к входной двери и распахнула её.
— Я насчитаю до десяти. Кто не успеет выйти, вещи получит по почте.
Спустя полчаса дом опустел. Ульяна методично собрала оставшиеся вещи гостей в пакеты и выставила их на крыльцо. Звонил телефон — Миша, но она не брала трубку.
Впервые за долгое время она чувствовала странное облегчение. Словно огромный груз, давивший на плечи годами, внезапно исчез. Да, впереди неопределенность, возможно, развод, жизнь без привычной опоры. Но сейчас, в тишине собственного дома, ей было удивительно спокойно.
Миша приехал через два дня. Один, без матери и сестры. Постучал неуверенно, словно к чужому дому.
— Уля, нам нужно поговорить, — сказал он, когда она открыла дверь.
Его глаза были красными от недосыпа, щеки покрылись щетиной.
— Заходи, — Ульяна посторонилась, пропуская его в дом. — Хочешь кофе?
— Нет, спасибо, — он неловко топтался в прихожей. — Уля, я пришел извиниться. Мама перегнула палку, и Аня тоже. Они не должны были…
— Дело не в них, Миша, — перебила Ульяна. — Дело в тебе. В нас. Пять лет я ждала, что ты встанешь на мою сторону. Защитишь меня. Не от бандитов или хулиганов — от собственной матери и сестры. Но ты всегда выбирал их. Всегда.
— Это не так! — запротестовал он. — Я люблю тебя, ты моя жена!
— Тогда почему ты позволял им обращаться со мной как с прислугой? Почему молчал, когда твоя мать критиковала все, что я делаю? Почему ни разу не сказал Ане, что она не имеет права распоряжаться в нашем доме?
Миша опустил глаза.
— Они моя семья, Уля. Я не могу…
— Я тоже была твоей семьей, — тихо сказала Ульяна. — Но теперь, кажется, уже нет.
— Что ты имеешь в виду? — в его голосе звучала тревога.
— Я подаю на развод, Миша.
Он побледнел.
— Что? Уля, но ты не можешь… из-за одной ссоры…
— Не из-за одной ссоры, — покачала головой Ульяна. — Из-за пяти лет, когда я чувствовала себя чужой в собственной жизни. Из-за того, что ты ни разу не встал на мою сторону.
— Я могу измениться! — в его глазах появились слезы. — Я поговорю с мамой, с Аней. Они больше не будут…
— Поздно, Миша, — Ульяна грустно улыбнулась. — Я лучше за городом жить буду, чем с тобой в одной квартире после этого всего.
— Но у тебя нет квартиры в городе, — растерянно произнес он. — Как ты будешь добираться на работу?
— Автобус ходит каждый час. И потом, есть коллеги с машинами. Я справлюсь.
Он смотрел на нее так, словно видел впервые. Эта новая, решительная Ульяна была совсем не похожа на тихую, покладистую жену, которую он знал.
— Я не подпишу документы на развод, — наконец сказал Миша. — Ты просто расстроена, тебе нужно время подумать.
— Я думала пять лет, Миша. Хватит.
— Мама говорит, что ты просто ревнуешь меня к моей семье, — он попытался взять её за руку. — Что все невестки через это проходят, а потом привыкают.
Ульяна высвободила руку.
— Видишь? Даже сейчас — «мама говорит». Не ты думаешь, не ты решаешь — мама. Иди домой, Миша. И передай своей маме и сестре, чтобы больше не появлялись на моей территории.
— Уля, послушай…
— Нет, это ты послушай, — она открыла входную дверь. — Я заберу свои вещи из квартиры на следующей неделе. Ключи оставлю у соседки. А теперь, пожалуйста, уходи.
Когда дверь за ним закрылась, Ульяна прислонилась к стене и закрыла глаза. Внутри была пустота — ни печали, ни сожаления, только огромная усталость и странное чувство свободы.
Впервые за пять лет она могла дышать полной грудью. Впервые не нужно было угождать, соответствовать, терпеть. Впервые дом действительно стал её крепостью, а не полем боя.
Завтра начнется новая жизнь. Трудная, одинокая, непредсказуемая. Но своя — от первого до последнего вздоха.
Следующие две недели пролетели как в тумане. Ульяна забрала вещи из городской квартиры, пока Миша был на работе, оформила документы на развод и полностью погрузилась в обустройство своего загородного дома. Теперь, когда не нужно было учитывать чужие мнения, она наконец могла сделать всё так, как давно мечтала.
Свою работу бухгалтера она не бросила — договорилась с начальством о частичной удаленке, а в офис ездила три раза в неделю, добираясь на рейсовом автобусе или с коллегами. Было непросто, но это того стоило.
Миша звонил каждый день первую неделю, потом — через день, потом звонки стали реже. Он переходил от уговоров к обвинениям, от обещаний к угрозам, но Ульяна оставалась непреклонной.
В один из вечеров, когда Ульяна работала в саду, к дому подъехала незнакомая машина. Из нее вышла Наталья — жена двоюродного брата Миши.
— Привет, — неловко произнесла она, подходя к калитке. — Можно войти?
Ульяна настороженно кивнула, снимая садовые перчатки.
— Проходи. Чаю?
— Да, спасибо, — Наталья выглядела смущенной. — Я, наверное, последний человек, которого ты хотела бы видеть, но… мне нужно с тобой поговорить.
Они устроились на веранде. Наталья нервно крутила чашку в руках.
— Я пришла извиниться, — наконец сказала она. — За тот вечер. Мы с Витей не знали, что нас пригласили без твоего ведома. Если бы мы знали…
— Вы тут ни при чем, — устало улыбнулась Ульяна. — Это всё Аня и Мария Кирилловна. Всегда было так.
Наталья кивнула.
— Знаешь, я ведь тоже невестка. Только мне повезло — свекровь живет в другом городе и приезжает раз в год. Но даже этого хватает, чтобы я неделю потом в себя приходила.
Они обе тихо рассмеялись.
— Мария Кирилловна рассказывает всем, что ты выгнала их посреди ночи на улицу, — Наталья покачала головой. — Но мы с Витей знаем, что это неправда. Я никогда не видела, чтобы с невесткой так обращались. Как будто ты… прислуга какая-то.
Ульяна грустно улыбнулась:
— Пять лет я пыталась угодить, подстроиться, заслужить их одобрение. Знаешь, сколько праздников я провела на кухне, пока они веселились в гостиной? Сколько замечаний выслушала о своей готовке, одежде, манерах?
— И Миша позволял?
— Миша… — Ульяна вздохнула. — Он просто не замечал. Или не хотел замечать. Для него это была норма — так росла его сестра, так жила его мать. Женщина должна угождать и терпеть.
— Я рада, что ты нашла силы все изменить, — искренне сказала Наталья. — Многие живут так годами.
Они проговорили до самого вечера. Впервые за долгое время Ульяна почувствовала, что не одинока в своих переживаниях.
После ухода Натальи Ульяна долго сидела на веранде, глядя на закат. Неужели ей действительно хватило смелости все изменить? Порой она просыпалась среди ночи в холодном поту, думая о будущем — как жить одной, как справляться с бытом, с одиночеством. Но потом вспоминала последние годы своего брака и понимала: лучше так, чем снова стать невидимкой в собственном доме.
Через месяц, когда Ульяна возвращалась с работы, она увидела возле калитки знакомую машину. Миша стоял, прислонившись к капоту, и курил — привычка, от которой он избавился еще до их свадьбы.
— Привет, — он неловко улыбнулся. — Можно поговорить?
Ульяна молча открыла калитку, пропуская его во двор.
В доме Миша озирался так, словно видел всё впервые. И действительно, многое изменилось — Ульяна переставила мебель, повесила новые полки, расставила цветы и книги по своему вкусу.
— Красиво стало, — он кивнул на яркие подушки на диване. — Уютно.
— Спасибо, — Ульяна поставила чайник. — Ты что-то хотел?
Миша помялся, потом достал папку из сумки.
— Документы. На развод. Я подписал.
Ульяна замерла с чашками в руках.
— Правда? А как же «мы можем все исправить» и «давай попробуем еще раз»?
— Я много думал, — Миша опустился на стул. — О нас. О том, что ты сказала. И… ты была права. Я никогда не становился на твою сторону. Всегда выбирал маму и Аню.
Он провел рукой по волосам — жест, который Ульяна когда-то находила таким милым.
— Мама до сих пор считает, что ты просто устроила истерику и скоро «образумишься». А Аня говорит, что ты всегда была эгоисткой. Но знаешь… я вдруг понял, что совсем не знаю тебя. Настоящую тебя. Пять лет рядом, а ты как будто в тени стояла.
Ульяна молча разлила чай. Что тут скажешь? Он прав.
— Я стал замечать вещи, — продолжил Миша. — Как мама заходит в квартиру и сразу начинает всё критиковать. Как Аня просит меня что-то купить и обижается, если я откажусь. Раньше я этого не видел. Или не хотел видеть.
— И что теперь? — спросила Ульяна.
— Теперь… я отпускаю тебя, — он грустно улыбнулся. — Ты заслуживаешь лучшего, чем такой муж, как я. И я… я тоже хочу научиться быть лучше. Самостоятельнее.
Он протянул ей папку:
— Тут всё подписано. Квартира остается мне, дом — тебе, как ты и хотела. Никаких претензий.
Ульяна взяла документы, ощущая странную пустоту внутри. Пять лет брака уместились в несколько листов бумаги с подписями.
— Спасибо, — тихо сказала она. — И прощай, Миша.
Он поднялся.
— Если что-то понадобится… просто позвони, хорошо?
Ульяна кивнула, зная, что никогда не позвонит.
Когда за Мишей закрылась дверь, она подошла к окну. Он сел в машину, но не спешил уезжать — сидел, уронив голову на руль. Возможно, плакал. Возможно, просто думал о чем-то своем.
Ульяна отвернулась от окна. Странно, но она не чувствовала ни торжества, ни грусти. Только облегчение и тихую уверенность, что поступила правильно.
Спустя полгода Ульяна сидела на веранде своего дома, работая за ноутбуком. После развода она полностью перешла на удаленку, получила повышение и теперь могла позволить себе наслаждаться загородной жизнью без спешки и стресса городских поездок.
Вечерело. В саду пели птицы. Дом, прежде казавшийся слишком большим для одной, стал уютным убежищем, где каждая вещь имела своё место и значение.
Звонок в дверь вырвал её из задумчивости. На пороге стояла Наталья с пакетом свежей выпечки.
— Решила заехать по дороге с дачи, — улыбнулась она. — Не помешаю?
— Что ты, проходи! — Ульяна обняла подругу. За эти месяцы они сблизились, несмотря на семейную историю.
Устроившись на веранде с чаем и пирогом, они болтали о всяких мелочах — о работе, о саде, о планах на отпуск.
— Кстати, — между делом сказала Наталья, — ты слышала новости про Мишу?
Ульяна покачала головой:
— Мы не общаемся. А что случилось?
— Он переехал. В другой город. Аня жаловалась Вите, что «неблагодарный сын бросил мать и уехал искать счастья».
Ульяна удивленно подняла брови:
— Серьезно? Миша? Он же шагу не мог ступить без одобрения мамы.
— Видимо, что-то в нем изменилось, — пожала плечами Наталья. — Он сказал Вите, что хочет начать с чистого листа. Где его не знают как «сына Марии Кирилловны» или «брата Ани». Представляешь?
Ульяна задумчиво смотрела в сад. Вот уж чего она никогда не ожидала — что Миша найдет в себе силы разорвать эту нездоровую связь с семьей.
— Я рада за него, — искренне сказала она. — Правда рада.
Наталья с любопытством посмотрела на подругу:
— А ты никогда не жалела? О разводе?
Ульяна покачала головой:
— Нет. Было бы проще, если бы Миша оказался плохим человеком — пил, изменял, бил. Но он просто… не был моим человеком. Не видел меня настоящую. И я его, наверное, тоже не видела по-настоящему.
Они помолчали, глядя на закат, окрашивающий небо в розовые и золотистые тона.
— А что Мария Кирилловна и Аня? — спросила Ульяна.
— О, — Наталья закатила глаза, — они теперь главные жертвы. «Неблагодарная невестка разрушила семью», «бессердечный сын бросил мать». Классика жанра.
Ульяна тихо рассмеялась. Раньше такие слова ранили бы её, заставили сомневаться в себе. Теперь они казались просто смешными.
— Знаешь, что я поняла за эти месяцы? — сказала она, разливая чай. — Нельзя жить чужими ожиданиями. Я так старалась быть «хорошей невесткой», «правильной женой», что совсем забыла, кто я на самом деле.
— И кто же ты? — с улыбкой спросила Наталья.
Ульяна обвела взглядом свой дом, сад, вечернее небо. Всё, что она создала своими руками. Всё, что теперь принадлежало только ей.
— Я — женщина, которая больше никому не позволит себя обесценивать, — твердо сказала она. — Которая имеет право на собственное мнение, собственное пространство и собственную жизнь. И я никогда больше не буду это забывать.
Они подняли чашки, словно бокалы с шампанским, и Наталья торжественно произнесла:
— За нас. За женщин, которые не боятся начинать с чистого листа.
Ульяна улыбнулась. Впереди была целая жизнь — свободная, настоящая, её собственная. И это было прекрасно.
