Юлия вошла в квартиру и сразу почувствовала непривычную тишину. Петра нигде не было видно, хотя он должен находиться дома. Женщина сняла туфли, расставила их аккуратно в прихожей и направилась прямиком на кухню. На столе обнаружилась грязная чашка из-под кофе, которую она точно мыла утром.
— Петя, ты здесь? — окликнула она, начиная расстегивать пуговицы на своей светло-голубой блузке.
Из спальни донеслось что-то невнятное. Юлия тяжело вздохнула. С тех пор как Петр бросил работу, их отношения напоминали странную версию детской игры — только пряталось не тело, а душа их брака: общие мечты, интересы, планы.
Юлия присела на табурет, ощущая усталость во всем теле. День выдался непростым — пятеро пациентов, две сложные пломбы и удаление зуба мудрости. Пальцы немного подрагивали после работы. Хотелось просто немного тишины и домашнего тепла.
Петр наконец показался в дверном проеме. Сорокалетний мужчина с заметным животиком стоял перед ней в домашних штанах и старой растянутой футболке.
— Привет. Будешь чай? — спросила Юлия, поднимаясь, чтобы включить чайник.
— Буду, — Петр опустился на стул. — Как прошел день?
— Много работы. Пациенты один за другим. К маме сегодня заехать не вышло, но созванивалась с сиделкой, говорит, состояние стабильное.
Юлия наполнила чайник водой, достала чашки, заварила чай и отрезала кусок торта, который вчера принесла коллега на день рождения. Все эти движения были отработаны годами, не требовали размышлений.
— Как у тебя дела с поиском? — спросила Юлия, ставя перед мужем чашку.
— Отправил еще несколько резюме. Ничего стоящего, — Петр мешал ложкой чай, хотя сахар не клал.
Такая картина повторялась практически целый год. Петр внезапно прекратил ходить на работу. Просто однажды не встал, когда прозвенел будильник. Долго скрывать увольнение не получилось — Юлия быстро заметила, что муж никуда не собирается, не гладит рубашки, не готовится к рабочему дню. На прямой вопрос ответил уклончиво: «Все контролирую, не волнуйся».
Первое время Юлия действительно не беспокоилась. Петр занимал неплохую должность — руководил отделом логистики в крупной компании. С таким опытом найти новое место казалось несложным делом. Однако шли недели, а Петр все чаще оставался в постели до полудня, все реже упоминал о собеседованиях.
Юлия не давила. Каждый человек иногда проходит через трудные периоды. К тому же их общий бюджет позволял какое-то время существовать на одну зарплату — ее зарплату стоматолога в частной клинике. Но через полгода начались осложнения. Сначала незначительные — отложили запланированный ремонт ванной, затем отменили летний отпуск.
А потом случилась беда с мамой Юлии. Серия инсультов превратила некогда активную женщину в лежачую больную. Юлия нашла сиделку, но расходы на это требовали все больше средств. Петр молча наблюдал, как жена разрывается между клиникой, заботой о матери и домашними обязанностями, но существенной помощи не предлагал.
— Дорогая, я решил: продаем квартиру твоей матери и покупаем дом моим родителям! — неожиданно заявил Петр, отодвигая чашку.
Юлия застыла с куском торта. Фраза прозвучала настолько неожиданно, что женщина не сразу осмыслила сказанное.
— Прости, что?
— Я говорю, надо продать квартиру твоей мамы. Какой смысл держать жилплощадь, если она там не живет? А на вырученные деньги можно купить дом для моих родителей. Они давно об этом мечтают.
Юлия медленно положила кусок торта обратно на тарелку. Множество мыслей проносилось в голове, но ни одна не складывалась в связную фразу.
— Когда ты пришел к такому решению? — наконец произнесла она.
— Да вот, размышлял. Мама опять звонила, жаловалась на тесноту. У них с отцом всего двушка, сама знаешь. И стены тонкие, зимой промерзают. Давление у нее скачет из-за этого.
Свекровь Юлии, Алла Викторовна, действительно регулярно звонила сыну, жалуясь на жизненные обстоятельства. Женщина уже несколько лет находилась на пенсии, но энергии в ней оставалось больше, чем у многих молодых. Эта энергия часто выливалась в форме косвенных требований и жалоб.
Юлия знала об этих разговорах. Иногда у нее складывалось впечатление, что свекровь намеренно пытается вызвать у сына чувство вины. Сам Петр после таких бесед становился нервным, отстраненным.
— То есть, ты предлагаешь продать квартиру моей мамы, купить дом твоим родителям, а моя мама окажется… где?
— Ну, она же у тебя уже… ну, понимаешь. Зачем держать пустующую квартиру? — Петр странно скривился, словно произносил нечто очевидное. — Разумеется, мы можем забрать ее к себе, но здесь тесновато.
— Забрать к нам? — Юлия приподняла брови. — Петя, маме нужна сиделка. Она не двигается самостоятельно. Куда мы ее заберем? В нашу однокомнатную?
Петр пожал плечами.
— Значит, определим в какой-нибудь пансионат. Сейчас их много открылось.
Юлия глубоко вдохнула. Сердце забилось быстрее обычного.
— Получается, мою мать — в пансионат, а твоим родителям — дом?
— Не искажай мои слова, — Петр поморщился. — У них тоже возраст. Живут в стесненных условиях.
— У моей мамы инсульт. Она прикована к постели, — Юлия четко выговаривала каждое слово. — А твои родители ходят, разговаривают и даже отдыхают на море.
— Именно об этом я и говорю, — Петр стукнул ладонью по столу, — они активные. Им необходимо пространство для полноценной жизни. А твоя мама… — Петр внезапно остановился.
— Договаривай, — потребовала Юлия.
— Ей уже все равно где находиться, главное, чтобы уход был нормальный. А мои родители действительно смогли бы насладиться домом. Пожить по-человечески.
Юлия медленно поднялась из-за стола. Ее руки, обычно такие уверенные с пациентами, сейчас дрожали.
— Ты единолично принял такое решение?
— Юль, не начинай. Я просто предложил логичный вариант, — Петр слегка повысил тон. — Какой смысл держать пустующую квартиру, которая никому не нужна?
— Она нужна моей маме, — отрезала Юлия. — И это ее собственность. Не моя и точно не твоя.
Петр тоже встал, возвышаясь над Юлией.
— Послушай, ты зациклилась на своей матери. А что насчет моих родителей? Они недостойны нормальных условий? Мы одна семья, между прочим.
— Петр, ты не работаешь почти год, — медленно произнесла Юлия. — Я оплачиваю нашу квартиру, счета, сиделку для мамы. И теперь ты предлагаешь продать жилье моей тяжелобольной матери, чтобы твои здоровые родители переехали в дом?
— При чем тут моя работа? — вспылил Петр. — Ты просто не ценишь семью! Моя семья для тебя всегда стояла на втором месте!
Юлия замолчала. Вот оно что. «Моя семья» — не «наша». Где-то в глубине души она предполагала, что рано или поздно возникнет эта тема. Просто не ожидала, что в такой форме.
— Я не стану это обсуждать, — наконец сказала она. — Квартира принадлежит моей маме. Пока она жива, никаких продаж не будет.
— Прекрасно, — Петр схватил куртку с вешалки. — Как обычно, только твое мнение имеет значение.
Хлопнула входная дверь. Юлия осталась одна. В тишине квартиры женщина вдруг отчетливо осознала, насколько все изменилось за последний год.
Проблема началась не с предложения продать мамину квартиру. Петр давно отдалился, погрузился в собственные трудности. Когда заболела мама, муж практически не оказывал поддержки. Теперь эта идея — нелепая, жестокая.
Следующие два дня Петр почти не разговаривал с Юлией. Женщина уходила на работу, возвращалась — муж либо сидел перед компьютером, либо лежал с телефоном. На любые вопросы отвечал кратко.
А затем Юлия услышала его телефонный разговор.
— Мам, я пытаюсь, но она уперлась, — говорил Петр, не замечая жену в дверях. — Да, понимаю… Нет, я объяснял про давление… Да… Но я не могу ее заставить!
Юлия тихо вышла из комнаты. Внезапно стало невыносимо тяжело. Не от упрямства мужа — от понимания, что все это время они словно существовали в параллельных реальностях. Петр думал только о своем благополучии и комфорте родителей. А для нее?..
На следующее утро Юлия позвонила юристу.
— Добрый день, нужна консультация. Речь о квартире моей матери. Она перенесла инсульт, находится под моей опекой. Мне необходимо уточнить юридический статус недвижимости.
Закончив разговор, Юлия обнаружила за спиной Петра.
— Консультируешься с юристом? Боишься, что отберу квартиру у твоей мамы?
— А такие планы существуют? — спокойно спросила Юлия.
Петр промолчал. Через полчаса сообщил, что едет к родителям на несколько дней.
— Хорошо, — только и ответила Юлия.
Пока муж собирал вещи, женщина смотрела в окно. За стеклом падал первый осенний дождь, размывая силуэты зданий напротив. Юлия неожиданно подумала, что их отношения тоже размываются, теряют четкость. Еще немного — и останется лишь призрак того, что раньше называлось любовью.
Петр ушел без прощания. Юлия услышала, как захлопнулась дверь, но не обернулась. В этот момент ей стало предельно ясно: требуется решение. Невозможно продолжать жить в иллюзии, что все каким-то образом наладится. Не наладится.
Юлия взяла телефон и написала сообщение сестре.
«Катя, мне нужна твоя помощь. Можем встретиться завтра?»
Ответ пришел почти мгновенно: «Конечно. Все в порядке?»
«Расскажу при встрече».
За чашкой кофе в маленьком кафе неподалеку от работы Юлия рассказала сестре о ситуации. Екатерина выслушала, не перебивая.
— И что теперь будешь делать? — спросила Екатерина, когда Юлия закончила рассказ.
— Не знаю. Наверное, развод.
— А квартира мамы?
— Никто ее не продаст, — твердо ответила Юлия. — Я проконсультировалась с юристом.
Сестры долго разговаривали. Юлия впервые за много месяцев почувствовала, что не одна со своими проблемами.
Петр не возвращался. Сначала Юлия думала, что муж просто решил взять паузу, но через неделю поняла: Петр просто нашел другой способ добиться своего. Петр никогда не был человеком, способным на прямую конфронтацию. Вместо этого предпочитал обходные пути.
Алла Викторовна позвонила Юлии в понедельник, на десятый день отсутствия Петра. Юлия как раз собиралась на работу, когда раздался звонок.
— Алло, — ответила Юлия, прижимая телефон к уху и одновременно пытаясь найти ключи от квартиры.
— Юля? Это Алла Викторовна, — голос свекрови звучал необычайно бодро. — Петя сказал, вы продаете квартиру Ниночки? Вы уже оформили документы?
Никаких приветствий, никакого «как дела?» — сразу к делу. Юлия замерла с ключами в руке.
— Здравствуйте, Алла Викторовна. Нет, мы не продаем квартиру мамы.
— Как не продаете? — в голосе свекрови зазвучало удивление. — Петр сказал…
— Петр ошибся, — Юлия старалась говорить спокойно. — Квартира принадлежит маме. Продавать ее не будем.
На другом конце линии воцарилось молчание.
— Юля, — наконец медленно произнесла Алла Викторовна, — ты ведь понимаешь, что мы с Виктором Федоровичем не молодеем. Нам нужны нормальные условия. Петр обещал…
— Алла Викторовна, я очень вас уважаю, — перебила Юлия, — но квартира моей мамы не продается. Ни сейчас, ни потом. И особенно не для того, чтобы покупать жилье другим людям.
— Что значит «другим людям»? — возмутилась свекровь. — Мы теперь для тебя чужие? А как же семья?
— Вы семья Петра, — мягко, но твердо ответила Юлия. — И решать жилищный вопрос нужно другими способами.
— Значит, деньги не переведете? — прямо спросила Алла Викторовна.
Юлия даже не удивилась такой формулировке.
— Квартира не продается. Это не обсуждается.
Юлия положила трубку и обнаружила, что опаздывает на работу. Весь день мысли крутились вокруг одного: она поступила правильно, но что теперь?
Следующие несколько дней Алла Викторовна звонила регулярно. Сначала уговаривала, потом обвиняла, затем снова уговаривала. Петр тоже звонил — всего раз, и разговор получился коротким.
— Ты все испортила, — заявил муж вместо приветствия. — Родители на меня обижены, считают, что я не справился.
— С чем не справился? С продажей чужой квартиры? — Юлия невольно повысила голос.
— Ты всегда так, — вздохнул Петр. — Никакого понимания.
После этого разговора Юлия приняла решение. Несколько дней ушло на подготовку: консультации с юристом, сбор документов, разговоры с нотариусом. Больше всего времени заняло оформление доверенности на опеку и уход за мамой. Петр все еще был прописан в квартире Юлии, но и эту проблему она решила.
Петр вернулся в пятницу вечером, когда все уже было готово. Юлия как раз собирала его вещи, аккуратно складывая их в большие черные пакеты.
— Что ты делаешь? — спросил Петр, останавливаясь в дверях спальни.
— Собираю твои вещи, — спокойно ответила Юлия, не прекращая работу.
— Зачем?
— Ты больше здесь не живешь, — сказала Юлия, закрывая последний пакет. — Документы на столе. Я выписала тебя из квартиры. Замки уже сменила.
Петр уставился на жену так, будто видел впервые.
— Ты что, с ума сошла? Как ты могла? Я твой муж!
— Был, — поправила Юлия. — Заявление на развод тоже на столе. Подпиши, пожалуйста, и можешь забирать вещи.
— Ты не имеешь права! — Петр бросился на кухню, схватил документы со стола и начал лихорадочно их просматривать. — Это незаконно!
— Вполне законно, — спокойно ответила Юлия, следуя за мужем на кухню. — Квартира моя, куплена до брака. Вся совместно нажитая техника остается мне в счет твоих долгов.
— Каких долгов? — Петр выглядел ошеломленным.
— Я целый год оплачивала твою долю коммунальных платежей, — пояснила Юлия. — Справедливо, что ты компенсируешь это технической.
Петр швырнул ложку, которую почему-то держал в руке, в раковину.
— Как ты могла? После всего, что между нами было!
— А как ты мог предложить продать квартиру моей больной матери, чтобы купить дом твоим здоровым родителям? — тихо спросила Юлия. — Как ты мог целый год сидеть дома, пока я разрывалась между работой и заботой о маме?
Петр открыл рот, но не нашел, что ответить.
— Забирай вещи и уходи, — сказала Юлия. — Я вызову полицию, если ты не уйдешь добровольно.
Пакеты с вещами стояли в коридоре. Часть одежды Юлия оставила в кладовке — Петр мог забрать ее потом, по договоренности. Никаких скандалов, никаких истерик. Простое деловое решение.
Муж смотрел на нее, словно на незнакомку.
— Ты все решила. Без меня, — наконец произнес Петр.
— Да, — кивнула Юлия. — Я решила. Как ты решил не работать. Как ты решил распорядиться маминой квартирой. Каждый делает свой выбор.
Когда Петр ушел, Юлия села на диван и впервые за многие месяцы разрыдалась. Не от горя — от облегчения. Только сейчас она поняла, какой груз носила на плечах все это время. Жить с человеком, который не поддерживает, не помогает, а только требует и осуждает — невыносимо.
В ту ночь Юлия долго думала обо всем, что произошло за последний год. Когда-то она любила Петра. Или думала, что любила. А потом оказалось, что муж не вывозит сложности. И когда не смог справиться сам, начал командовать ею. Будто авторитет, потерянный на работе, пытался компенсировать дома.
Через неделю после ухода Петра Юлия взяла отпуск на работе. Пять дней она провела в квартире матери, наводя там порядок. Вымыла окна, расставила цветы. Там, где раньше была только боль и воспоминания, теперь стало чисто и уютно. Сиделка заметила, что Нина Сергеевна, кажется, стала более отзывчивой, больше реагирует на внешние стимулы.
— Молодец какая, — сказала сиделка, глядя, как Юлия развешивает выстиранные шторы. — Многие бы бросили мать в такой ситуации. А ты борешься.
— Семья — это те, кто рядом в беде, — ответила Юлия. — Остальные просто знакомые.
Развод оформили без лишних проблем — делить было нечего. В суде Петр выглядел потерянным, будто не понимал, как здесь оказался. Через несколько недель после развода Юлия случайно встретила бывшую коллегу Петра.
— Ой, Юля! Сто лет не виделись! Как жизнь? Как Петр?
— Мы развелись, — просто ответила Юлия.
— Ой, прости. — коллега выглядела смущенной. — А я его недавно видела. Он живет у сестры теперь, верно? В проходной комнате без дверей.
Юлия кивнула, хотя не знала этих подробностей.
— Да, он всем рассказывает, что ты его кинула, — продолжила коллега. — Что он для тебя все делал, а ты не оценила.
— Вот как, — только и ответила Юлия.
Спорить не хотелось. Каждый имеет право на свою версию истории, даже если эта версия далека от правды.
Прошло полгода. Юлия уже почти не вспоминала о браке, разве что иногда приходилось отвечать на дежурные вопросы знакомых. Работа шла хорошо, мамино состояние стабилизировалось. В выходные Юлия иногда встречалась с сестрой, ходила в кино, читала книги. В ее жизни появилось пространство для маленьких радостей.
А еще она заметила, что научилась говорить «нет». Спокойно, уверенно, без чувства вины. Это оказалось самым важным уроком из всего произошедшего. Иногда нужно защищать свои границы, даже если это непросто. Особенно если речь идет о тех, кого любишь.
Однажды, возвращаясь домой, Юлия подумала: «Странно, но я совсем не зла на Петра». И это была правда. Она не испытывала ни злости, ни обиды — только легкую грусть по тому, что могло бы быть, но не сложилось. Но и эта грусть уже почти растворилась в новых днях, новых планах, новых надеждах.
Бывший муж остался в прошлом. А Юлия пошла дальше. Со спокойным сердцем и твердой уверенностью, что поступила правильно.
