Муж-пиявка. Прилипает к твоему кошельку и разбухает от твоих денег, а когда пытаешься оторвать — скулит о преданной любви и доверии. У меня такой жил полтора года. Он думал, что нашел бездонную кормушку. Ошибался
«Если ты любишь меня, то деньги вообще не имеют значения»
Эту фразу я слышала от своего мужа ровно 217 раз. Да, я считала. Примерно на 34-й раз поняла, что за этой фразой всегда следует что-то, что бьёт по моему кошельку. И вот тогда начала вести счёт в блокноте с котиками, который когда-то подарил мне Андрей.
Ирония? Ещё какая.
То, что я долгое время считала поддержкой мужа в его стремлении построить карьеру, на деле оказалось… А впрочем, давайте по порядку.
Знаете тот момент, когда вы стоите перед зеркалом и вдруг не узнаёте человека напротив? Как будто смотришь на незнакомку, которая зачем-то надела твою одежду и теперь пялится на тебя с настороженностью загнанного зверя. У меня это случилось в тот день, когда я собиралась встретиться с подругой в кафе и вдруг поняла — мне не на что туда пойти. Я, аналитик с окладом выше среднего, не могу позволить себе чашку капучино и пирожное, потому что вся моя зарплата уходит на…
Стоп. На что, собственно, она уходит?
Наш с Андреем роман был как в кино — три свидания, букеты размером с новогоднюю ёлку, предложение через полгода. Он красиво ухаживал, оплачивал счета в ресторанах движением руки, как будто это не деньги, а так, мелочь, недостойная внимания. Я таяла от его жестов и уверенных фраз.
Какие мы были счастливые первый год — снимали квартиру, откладывали на первый взнос, планировали совместный отпуск. Всё делили поровну, хотя я зарабатывала немного больше. Но это была НАША семья, НАШИ деньги, НАШИ планы.
А потом случилось ОЗАРЕНИЕ.
— Юль, я хочу уйти в айти, — сказал Андрей однажды вечером, глядя в потолок с таким видом, будто получил личное сообщение от основателя Яндекса.
Я отложила книгу:
— Серьёзно? Но ты же никогда…
— Я изучал это, — перебил он меня с уверенностью. — Сейчас именно ТОТ момент, понимаешь? Рынок растёт, перспективы огромные. Да, придётся начать с низов, с джуниора — младшего, но через год-полтора я уже буду получать в два-три раза больше!
Я смотрела на его горящие глаза и видела человека, которого люблю. Человека с мечтой.
— Я поддержу тебя, — сказала я тогда. — Мы справимся.
Господи, если бы меня тогдашнюю да в машину времени — я бы дала себе такую затрещину, что мама не горюй…
Первые три месяца Андрей был одержим. Он нашёл курсы, потом стажировку, затем ему предложили младшую позицию разработчика с зарплатой, от которой у меня случился нервный смешок. Она была в три раза меньше его прежнего оклада.
— Это временно, — уверял Андрей, а я верила. Я всегда была доверчивой — даже в школе убеждала маму, что списывать с моей тетрадки однокласснику Васе — это отличная идея, потому что «ему просто надо помочь».
Мы составили новый бюджет. Я взяла на себя оплату коммуналки и продуктов. Андрей оплачивал свой транспорт, интернет и мобильную связь.
— Когда я получу первое повышение, мы пересмотрим распределение, — сказал Андрей.
Я снова кивнула. Я хороша в кивании — если бы это было олимпийским видом спорта, у меня была бы золотая медаль.
Знаете, как лягушку варят? Ставят в холодную воду и медленно подогревают. Она не замечает, как вода становится всё горячее, пока не становится слишком поздно. Я была той самой лягушкой, а наши отношения — кастрюлей с медленно закипающей водой.
Сначала всё было незаметно. Андрей задерживался на работе — «осваиваюсь». Потом стал ходить по выходным на встречи — «связи в айти очень важны».
А потом… потом я стала замечать странности.
Он вдруг пришел домой в новых кроссовках. Таких, которые стоят как половина моей зарплаты. — Коллега отдал почти даром, ему не подошел размер, — пожал плечами Андрей.
А ещё через неделю — новые джинсы, рубашка и какие-то хитрые наушники.
— Слушай, а откуда у тебя деньги на всё это? — не выдержала я однажды. — Твоя зарплата едва покрывает твои же расходы на транспорт и связь!
— Ты что, считаешь мои деньги? — обиделся он. — У меня были небольшие накопления, я их потратил. Мне что, теперь перед тобой отчитываться за каждую копейку?
Я отступила. Конечно, не стоит считать его деньги. Мы же команда, правда?
Только вот командная игра почему-то шла в одни ворота.
Андрей всегда находил деньги на встречи с «коллегами» в барах. «Это нетворкинг, Юля, ты не понимаешь, как работает айти. Связи решают всё!» Потом появился абонемент в спортзал — «нельзя допустить эмоционального выгорания». Затем курсы английского — «без него в айти никуда».
А наши совместные выходы куда-то резко сократились.
Кино? «Я устал, давай лучше дома что-нибудь посмотрим». Ресторан? «Слишком дорого, я сейчас на мели». Даже прогулка в парке превратилась в квест, потому что «надо доделать учебный проект».
А потом появился ОН. Вопрос, который стал определять все наши планы: — А кто будет платить?
Этот вопрос Андрей задавал каждый раз, когда я предлагала куда-то сходить. И когда я говорила «я заплачу» — он СОГЛАШАЛСЯ. Без тени смущения.
А самое странное — на наших совместных фотографиях я стала замечать, что он всегда выглядит стильно и обновлённо, а я… Я всё в том же свитере трёхлетней давности.
Когда это произошло? Когда я превратилась в бесплатную столовую, прачечную и банкомат в одном лице?
Однажды в воскресенье, когда Андрей ушёл на очередной «важный нетворкинг с коллегами» (в спортбар, естественно), я решила разобраться с нашими финансами. Достала все чеки, выписки со счетов, разложила по категориям.
И меня накрыло осознанием, словно волной в шторм.
За последние три месяца я оплатила:
-
Коммунальные платежи (все до копейки)
-
Продукты (даже его любимые чипсы и дрожжевое для «вечеров програмирования»)
-
Ремонт его ноутбука (который он залил кофе)
-
Подарок его маме на день рождения («Юль, я на мели, выручи»)
А ещё я купила нам билеты в кино (дважды), и даже оплатила ужин в ресторане (трижды, включая нашу годовщину).
А что оплатил он? Свой телефон, интернет и проездной. И пару раз принёс домой пиццу. Которую мы ели вместе.
Мои сбережения таяли, как снежинка на асфальте в июле.
На следующий день я собралась с духом.
— Слушай, может быть, ты мог бы взять часть коммуналки на себя? — предложила я, показывая таблицу в Excel. — Видишь, у нас всё очень…
Андрей посмотрел на меня так, будто я предложила ему продать почку.
— Юля, — его голос звучал как у учителя, объясняющего особо тупому ученику, что дважды два — четыре. — Ты же понимаешь, что я сейчас ИНВЕСТИРУЮ в наше будущее?
Он всегда выделял голосом особо важные слова, когда хотел меня убедить.
— Мне нужно сосредоточиться на карьере! Если я буду думать о счетах, я не смогу развиваться!
— Но я тоже работаю, — заметила я.
— Это другое, — отрезал он. — Ты работаешь на стабильной работе, а я строю КАРЬЕРУ. Это разные вещи.
Я не нашлась, что ответить. В его голове конструкция «я строю карьеру» объясняла абсолютно всё, включая то, почему он не может помыть за собой чашку и почему имеет право опустошать мой кошелёк.
Время шло. Я затянула пояс потуже и продолжала верить в наше «светлое айтишное будущее». А что мне оставалось? Мы уже вложили в это пол года — не бросать же на полпути?
Через год с небольшим Андрей получил повышение. Не такое впечатляющее, как он обещал — зарплата выросла всего на 20%. Но всё равно это был повод для радости.
— Теперь мы можем пересмотреть наши расходы! — обрадовалась я, наивная, как трёхлетний ребёнок, впервые увидевший фокусника.
— Конечно, — кивнул Андрей.
Я думала, мы сядем и составим новый бюджет. Вместо этого… он купил себе новый ноутбук. «Для работы». Правда, большую часть времени на нём запускалась какая-то стрелялка с танками.
— Почему ты не обсудил со мной эту покупку? Мы же договаривались, что после повышения станем больше вкладываться в общий бюджет!
— Юля, — он посмотрел на меня как на душевнобольную. — В айти нужна мощная техника. Это не прихоть, это НЕОБХОДИМОСТЬ. Это вложение в будущее!
Ах да, волшебное «вложение в будущее». Оно оправдывало всё.
— Но мы же…
— Если ты меня любишь, то должна поддерживать! — отрезал он, и я поняла, что разговор окончен.
Я снова промолчала. Видимо, я что-то не понимаю в современных отношениях.
Надо признаться честно: я не была идеальной женой. Я часто срывалась. Пару раз пилила его за расходы. Иногда демонстративно отворачивалась к стенке, когда он приходил поздно домой после «нетворкинга» — посиделок простыми словами.
Но знаете, что было моей главной ошибкой? Я МОЛЧАЛА. Глотала обиды, списывала всё на временные трудности, верила в лучшее будущее. Как будто оно наступит само, без каких-либо действий с его стороны.
Полтора года. Полтора года я тянула на себе всё. За это время я дважды ездила в отпуск к родителям на дачу, потому что «сейчас не время для поездок на море, деньги нужно экономить». Сама. Андрей оставался дома — «нужно доделать важный проект».
При этом он успевал три раза в неделю встречаться с «коллегами» (хотя все эти коллеги почему-то были с других работ), покупать себе новую одежду и ходить на какие-то встречи, которые всегда проходили в барах.
И ведь самое интересное — он так и продолжал сидеть на той же позиции джуниора, выполняя какие-то базовые задачи. Когда я спрашивала, как продвигается карьера, он начинал говорить что-то про «токсичную среду в компании», «тупого тимлида» и «скоро всё изменится». Я не разбиралась в айти и принимала все эти отговорки за чистую монету.
А еще Андрей начал РАЗДРАЖАТЬСЯ, когда я поднимала тему финансов.
— Ты становишься меркантильной, — заявил он мне однажды, когда я в очередной раз попросила его хотя бы частично оплатить продукты. — Я думал, мы команда, а у тебя всё только деньги на уме.
Ага, на уме. А на счету их почему-то всё меньше.
Прозрение пришло внезапно, как всегда и бывает. Моя подруга Марина пригласила меня на дегустацию десертов в новое кафе. Я посмотрела на свой банковский счёт и поняла, что до зарплаты ещё неделя, а денег осталось…
— Андрей, — позвала я мужа, который валялся на диване с телефоном. — Марина зовёт меня в кафе на дегустацию. Не мог бы ты одолжить мне немного денег? В этом месяце я потратилась на анализы и твой кредит за ноутбук.
Он оторвался от экрана и посмотрел на меня так, будто я попросила у него почку. Вторую.
— Ой, я не готовился к таким расходам, — замялся он. — Может, в следующий раз?
Я вспомнила, что вчера он ходил с «коллегами» в бар, вернувшись далеко за полночь.
— Но ты же вчера был с ребятами? — спросила я. — Там ты не думал о расходах?
— Это другое, — нахмурился он. — Там рабочие вопросы, нетворкинг! Это важно для карьеры.
И тут он сказал ЭТО. Фразу, которую я слышала уже столько раз, что могла бы написать по ней диссертацию:
— Ты же понимаешь, что материальное не главное в отношениях? Важно, что мы вместе, что у нас есть будущее.
Вот тогда меня и осенило. Если у фразы «материальное не главное» есть перевод, то он звучит примерно так: «Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ПЛАТИЛА ЗА ВСЁ, А Я БУДУ НАСЛАЖДАТЬСЯ ЖИЗНЬЮ».
В этот момент что-то во мне щёлкнуло. Знаете, как в мультиках — когда персонаж понимает что-то важное, и над его головой загорается лампочка? У меня загорелся целый прожектор.
Я вдруг поняла, что все эти разговоры о «вложениях в будущее» — просто дымовая завеса. Как в фокусе с отвлечением внимания: пока ты смотришь на правую руку фокусника, левая делает своё дело. Пока я смотрела на «светлое будущее», Андрей прекрасно устроился в настоящем. ЗА МОЙ СЧЁТ.
Вечером, когда он вернулся домой (снова поздно и снова от «коллег»), я сидела на кухне. Перед мной лежала стопка бумаг — все наши счета за последний год.
— Нам нужно поговорить, — сказала я спокойно.
Андрей напрягся. Он всегда чувствовал, когда что-то меняется.
— О чём?
— О нас. О деньгах. О том, что мы вкладываем в эти отношения.
Он вздохнул с видом мученика.
— Опять ты за своё! Сколько можно говорить о деньгах? Ты прямо одержима ими!
— Нет, — я покачала головой. — Я не одержима деньгами. Я одержима справедливостью. Посмотри сюда, — я пододвинула к нему бумаги. — Вот что я оплатила за последний год. А вот что оплатил ты.
Колонки были несопоставимы. Как Эверест и холмик в парке.
— Ну и что? — он пожал плечами. — Я же говорил, что сейчас вкладываюсь в карьеру. Скоро всё наладится.
— Полтора года, Андрей. Полтора года я слышу это «скоро».
— И ты мне не веришь? — в его голосе появились обиженные нотки.
Я вздохнула так глубоко, что, казалось, весь воздух из комнаты высосала.
— Андрей, ты не понимаешь! Дело вообще не в том, верю я или нет. Вот объясни мне. Ты хочешь, чтобы я вкладывалась в твоё будущее, так? В твою великую карьеру?
— Ну да, — он фыркнул и развалился в кресле, закинув ногу на ногу. В его взгляде читалось снисходительное «ну вот опять эти женские истерики».
— А сам-то? САМ что делаешь для этого будущего? — мой голос поднялся на октаву выше. — Ты постоянно говоришь про какие-то встречи и нетворкинг, но где результаты? Ты же не берёшь никаких дополнительных проектов! Не учишься новому на проектах твоих «КОЛЛЕГ»! Зато шмотки твои все обновляются и обновляются как по волшебству!
Андрей поморщился и отмахнулся:
— Вот опять ты за своё…
— Нет, это ТЫ за своё! — я ткнула пальцем в его сторону. — Ты тратишь деньги направо и налево, а потом строишь из себя бедолагу, которого жадная жена не поддерживает!
— Я имею право на отдых! — он резко встал, на лбу вздулась вена. — Что теперь, мне в обносках ходить? Ты этого хочешь? Чтобы я превратился в робота? Только работа-встречи-работа?
Его голос звенел от возмущения. Он всегда так заводился, когда чувствовал, что проигрывает спор.
Я внезапно успокоилась. Словно волны внутри улеглись, оставив после себя странную ясность и тишину.
— Знаешь что, Андрей? — я говорила тихо, почти шёпотом. — Мне всё равно, как ты проводишь время и на что тратишь деньги. СВОИ деньги. Хочешь развлекаться — развлекайся. Хочешь покупать модные вещи — покупай. Но… — я подняла руку, видя, что он готов перебить меня, — за свой счёт. Не за мой.
Я смотрела ему прямо в глаза.
— С завтрашнего дня каждый платит сам за себя. Ты за меня не платишь, а я устала тянуть тебя на себе. Точка.
Андрей просто завис. Буквально на полуслове. Приоткрыл рот, моргнул пару раз и уставился на меня.
— Но… это же… — он запинался, явно перебирая в голове аргументы. — Ты же больше получаешь! У тебя стабильная работа! А я… я только начинаю! Это, ну, как его… нечестно!
Он выпалил последнее слово с таким праведным возмущением, что я не выдержала и рассмеялась. Громко, почти истерично.
— Нечестно? — я прищурилась, чувствуя, как внутри закипает ярость. — А то, что я полтора года пашу как проклятая, чтобы оплачивать твои «временные трудности»? Это, значит, по-твоему, честно? То, что я забыла, когда в последний раз покупала себе что-то новое, зато спонсирую твои «необходимые для работы» гаджеты? Это справедливо?
Я отвернулась, обхватив себя руками, и замолчала. Ещё немного — и я сорвусь окончательно.
— Юля, ты всё драматизируешь! — он взмахнул руками, будто отгоняя мои слова как назойливых мух. — Это ВРЕМЕННО! Почему ты не можешь просто довериться процессу?
— Процессу? — я аж поперхнулась. — Какому процессу? Процессу выкачивания из меня денег? Или процессу превращения меня в домработницу со спонсорскими функциями?
Он поморщился, как от зубной боли.
— Вот видишь, ты опять всё утрируешь. Я не виноват, что мне пришлось начинать с низов. Это инвестиция в…
— Если ты скажешь «в наше будущее», клянусь, я запущу в тебя этой кружкой! — я даже не заметила, как схватила со стола свою любимую кружку.
Это было последней каплей. Я шагнула к нему так близко, что могла видеть расширившиеся от удивления зрачки.
— Послушай меня ОЧЕНЬ внимательно, Андрей. Я больше не буду спонсировать твою «карьеру». С этого момента каждый платит сам за себя. Ты хочешь есть — покупаешь себе еду. Хочешь жить в этой квартире — вносишь свою часть за коммуналку. Никаких исключений, никаких отговорок, никаких обещаний про «светлое будущее».
Он отшатнулся, будто его окатили ледяной водой. Затем на его лице появилась улыбка. Та самая — снисходительная, с оттенком жалости, которую он приберегал для особых случаев.
— Юленька, — начал он тоном, каким говорят с капризным ребёнком. — Ты же понимаешь, что материальное — не главное? Нельзя мерить отношения деньгами. Я думал, ты любишь меня, а не мой кошелёк.
Я засмеялась. Искренне, от души. Так, как не смеялась уже давно.
— Ты действительно веришь в эту чушь, которую несёшь. «Материальное не главное» — говорит человек, который за полтора года ни разу не предложил скинуться на продукты, зато каждую неделю находит деньги на новые шмотки и походы по барам.
Он сглотнул, его уверенность дала трещину.
— Но это разные вещи…
— Нет, Андрей. Это одно и то же. Если для тебя материальное не главное, почему ты так отчаянно цепляешься за МОИ деньги? Почему тебе так сложно платить за СЕБЯ?
Он молчал, явно подыскивая новый аргумент. Я видела, как в его голове крутятся шестерёнки, подбирая очередную манипуляцию.
— Если ты заставишь меня платить за коммуналку, у меня не останется денег на саморазвитие, — наконец сказал он. — Я не смогу расти профессионально, и мы оба от этого проиграем.
— А если я продолжу оплачивать всё, у меня не останется денег ВООБЩЕ, — парировала я. — И знаешь что? Я больше НИКОГДА не куплю твою чушь про «инвестиции в будущее». Всё. Я больше не твой спонсор.
Андрей вдруг изменился в лице. Маска заботливого мужа слетела, обнажив то, что скрывалось под ней всё это время — холодный расчёт.
— Значит, ты выбрала деньги вместо отношений? — процедил он.
— Нет, я выбрала самоуважение вместо удобных для тебя «отношений», — ответила я — И знаешь что? Впервые это выглядит как очень хорошая инвестиция.
Следующие две недели превратились в странный эксперимент по выживанию. Андрей пытался всеми правдами и неправдами восстановить прежнее положение дел.
После нашего разговора Андрей будто с цепи сорвался. Словно почуял, что его лафа заканчивается, и включил режим «спасение рядового Халявщика».
Сперва он давил на жалость. Ходил по квартире с таким видом, будто у него отобрали последнюю конфету. Вздыхал так тяжко, что ходуном ходили занавески. Поднимал на меня глаза побитой собаки и причитал:
— Значит, любовь для тебя — это про деньги? Я всё понял. Всё-всё понял.
Говорил это, когда я отказалась платить за его половину коммуналки. А потом ещё целый день демонстративно кутался в свитер, хотя в квартире было тепло, будто вот-вот замёрзнет, раз я такая Снежная Королева.
Потом он сменил тактику. На горизонте замаячили мифические перспективы.
— Юль, я тут поговорил с руководителем, меня на повышение рассматривают! — выпалил он, заметив, что я собираюсь в магазин. — Вот, максимум через месяц, точно-точно! Я всё компенсирую, клянусь! Давай я список продуктов составлю?
И смотрел на меня так доверчиво-доверчиво. А в холодильнике — хоть шаром покати. Даже мыши с голодухи давно свалили к соседям.
Когда душещипательные истории и обещания светлого будущего не сработали, Андрей начал угрожать. Он уже не вздыхал. Он цедил слова сквозь зубы, как дешёвый злодей из сериала.
— Если ты продолжишь вести себя так, нам придётся всерьёз пересмотреть наши отношения, — процедил он в то утро, когда я наотрез отказалась давать деньги на интернет.
— Пересматривай на здоровье, — пожала я плечами, ощущая внутри странную лёгкость.
Такое чувство, знаете, когда сбрасываешь неподъёмный рюкзак после восьмичасового похода. Когда шея и плечи вдруг расправляются, и ты можешь дышать полной грудью. Казалось, я за полтора года чуть горбатой не стала — настолько тяжело было тащить на себе взрослого лба, притворяющегося беспомощным ребёнком.
Дни шли. Я меняла тактику — то оставляла на столе наличку и список:
«Хлеб, молоко, яйца, сыр. Моя доля — 200 рублей. Твоя — на тебе».
То покупала только себе — ровно пять йогуртов, один батон, пачку сыра. Всё подписывала маркером. Глупо? Ещё как. Но после полутора лет финансового донорства наступает такая злость, что уже не до приличий.
А Андрей… Андрей крутился ужом на сковородке. Забывал купить продукты, забывал положить деньги, забывал заплатить за интернет. Только вот странное дело — на дрожжевое, новую рубашку и такси до работы (видите ли, опаздывал) он деньги всегда находил.
— Юля, я не успел заехать в магазин, там был форс-мажор на работе, прикинь, база данных упала! — частил он, а сам украдкой пытался запихнуть поглубже в шкаф пакет с логотипом магазина одежды.
— Ничего, я приготовила себе ужин, — отвечала я спокойно.
Он смотрел на мою тарелку с курицей и сглатывал.
— А мне?
— А тебе — в магазин. Он ещё час работает.
А назавтра всё повторялось.
Мы играли в дурацкие кошки-мышки, только я больше не хотела быть мышкой. И уж точно не собиралась проигрывать.
На десятый день Андрей начал приходить домой особенно поздно. Задерживался до полуночи, говорил что-то про «важный проект» и «дедлайны».
Я не спрашивала. Я уже знала, что это значит.
А потом случайно увидела уведомление на его телефоне. Он забыл его на кухонном столе, и экран загорелся от входящего сообщения.
«Катя: Не могу дождаться завтра 😘»
Всё встало на свои места, как последняя деталь в пазле.
— Нам нужно поговорить, — сказал Андрей через две недели после нашего «финансового водораздела».
Он стоял в дверях нашей спальни, непривычно серьёзный и даже торжественный. Пахло новым парфюмом, которого я раньше не замечала.
— Слушаю, — я отложила книгу.
— Я думаю… — он сделал паузу, явно репетированную заранее. — Нам нужно взять паузу в отношениях.
Я молча смотрела на него, ожидая продолжения.
— Ты изменилась, Юля. Стала какой-то меркантильной, зацикленной на деньгах. Я не узнаю ту девушку, в которую влюбился.
Я чуть не расхохоталась ему в лицо. Серьёзно? Это он сейчас уходит от меня с таким видом, будто делает мне одолжение?
— И давно ты это понял? — спросила я спокойно. — До или после знакомства с Катей?
Он вздрогнул, как от тока. Потом попытался состроить недоуменное лицо, но вышло неубедительно.
— Катя тут ни при чём, — пробормотал он. — Мы просто коллеги.
— Ну конечно, — я кивнула с пониманием. — Такие же «коллеги», как и все твои предыдущие «нетворкинги»?
Андрей вспыхнул.
— Вот видишь! Ты даже не доверяешь мне! Как можно строить отношения без доверия?
— Никак, — согласилась я. — Поэтому собирай вещи и проваливай к своей «коллеге». Твоя халява кончилась насовсем. Надеюсь, она готова инвестировать в твоё «светлое будущее».
Он открыл рот, закрыл, снова открыл. Кажется, впервые в жизни наш блестящий манипулятор потерял дар речи.
— Мне просто нужно пространство, чтобы разобраться в себе, — наконец выдавил он.
— А мне просто нужна квартира без халявщика, — парировала я. — И ты знаешь, что? Кажется, мы оба сегодня получим то, что хотим.
Через час Андрей ушёл, громко хлопнув дверью и пообещав «вернуться, когда я остыну и пойму, что потеряла».
Я села на диван и впервые за долгое время улыбнулась. По-настоящему.
Я поняла, что не потеряла.
Я наконец-то нашла.
Себя.
