— С чего ты взял, что можешь распоряжаться имуществом моих родителей, Костя? — голос Алёны был лишь чуть громче обычного, но в словах проскальзывала вся глубина шока и недоверия. Она стояла в дверном проёме комнаты, где её жених непринуждённо разговаривал со своей матерью.
Константин, бледнея на глазах, спешно отвернулся от матери и взглянул на Алёну с явной растерянностью.
— Я просто говорил… — начал он, но слова застряли в горле.
— Просто говорил? Ты и твоя мать уже без моего ведома распилили между собой и моё имущество, и имущество моих родителей! — Алёна шагнула внутрь комнаты, не скрывая возмущения. — Мы ещё даже не женаты, а ты уже рисуешь планы, будто распоряжаешься всем, что принадлежит моей семье.
Константин сжал губы, его взгляд стал твёрже, прежняя неуверенность сменилась раздражением.
— Я же твой жених. Как муж я буду иметь полное право на всё, что принадлежит тебе, — его голос стал резким, почти требовательным.
Алёна глубоко вдохнула, пытаясь удержать в себе бурю эмоций.
— Ты даже не спросил меня. Никто из вас не спросил! Я думала, что ты — другой. Что мы вместе будем строить планы, а не кроить судьбы моих родителей за моей спиной.
Галина Петровна мягко похихикала из-за спины сына, услышав последние слова.
— Ну и что ты хотела? Чтобы Костя сидел, сложа руки? — вдруг спросила мать Константина, держа в руках чашку с чаем. — Мы только хотели подготовиться к будущему, чтобы обеспечить всем выгоду. Порядок.
— Выгоду? — Алёна отпустила чашку, которую держала в руках, напиток слегка расплескался по столу. — Вы называете порядком то, что вы делите чужое имущество, будто оно уже принадлежит вам? Мои родители живы и сами примут решения, когда придет время! Что за наглость разговаривать со мной как с ребенком?
— Ты слишком категорична, — сказал Костя, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мы с мамой просто не хотели, чтобы ты знала, что у нас есть планы. Мы думаем о будущем.
— О будущем? — голос девушки дрогнул от злости и обиды. — Или о своем комфорте? Ты говорил, что будешь жить в моей квартире, а родители мои забудут о своем доме и бизнесе, как будто ты их новый хозяин.
Костя шагнул вперед, но Алёна не отступила. Взгляд у неё горел, слова звучали твердо и решительно.
— У меня есть право на это имущество, и ты будешь либо уважать это, либо нам лучше не видеть друг друга. Никто не позволял тебе и твоей матери строить планы без моего согласия.
— Ты не понимаешь… — попытался возразить Константин.
— Нет, это ты не понимаешь смысла слова «уважение», — перебила его Алёна. — Мы не просто на расстоянии близких друг другу людей. Ты хочешь стать частью моей жизни, моей семьи? Начни с уважения к тому, что мне дорого.
Тишина заполнила комнату, каждое слово отдавало тяжестью. Константин взглянул на мать, видя в ее глазах сочетание раздражения и непонимания. Галина Петровна, словно женщина, привыкшая к постановке своих правил, ледяным голосом произнесла:
— Твоя невеста, милый, слишком много хочет. Нужно меньше капризничать и больше слушать тех, кто действительно понимает, как устроен этот мир.
— Это не каприз, — парировала Алёна, — а жизненно важные принципы. И если бы вы хоть немного ценили меня, вы бы не вели такие беседы за моей спиной.
Костя махнул рукой, словно прекращая спор.
— Ладно, ладно. Может, я и перегнул палку. Но раз уж мы обручены, это всё неизбежно. Давай не будем раздувать конфликт.
— Нет будем, — резко ответила Алёна, — если не перестанете планировать мою жизнь и имущество как свое.
Побледневший жених молчал. Алёна простой поступью вышла из комнаты, бросив через плечо:
— Свадьбы не будет, если ты не перестанешь вмешиваться в нашу семейную жизнь. И особенно — если решишь, что твоя мать имеет на это право.
За дверью слабо прозвучал возглас возмущения от Галины Петровны, но он терялся среди гулкой тишины, что разливалась в квартире. Алёна стояла у окна, отчаянно пытаясь поймать дыхание и вернуть себе ощущение контроля. Внутри буря эмоций, но зов долга и справедливости не давал ей отступить.
Акт предательства и манипуляции разрушил ту идиллию, которую Алёна и Константин так нежно развивали полгода. Теперь неотвратимо приближался момент истины — момент, когда любовь столкнется с холодной жесткостью реальности. И этот момент грозил быть самым болезненным, самым тяжелым в их жизни.
Алёна мрачно возилась на кухне, пытаясь отвлечься привычной готовкой. Но руки дрожали, а в голове крутился недавний разговор с Костей. Звонок от матери прервал её размышления.
— Дочка, ты сегодня придёшь на ужин? — голос Марины Викторовны звучал тепло и привычно.
— Приду, мам. Нам нужно поговорить, — Алёна понимала, что не может держать всё в себе.
Вечером, сидя в уютной кухне родительского дома, Алёна наконец рассказала о подслушанном разговоре. Марина Викторовна замерла с чашкой в руке, а отец, Сергей Михайлович, нахмурился так, что его густые брови почти соединились на переносице.
— Значит, они уже распланировали нашу старость и наши активы? — медленно произнёс он, поглаживая бороду. — Интересно.
— Папа, я не знаю, что делать, — Алёна обхватила чашку с чаем обеими руками, будто ища в ней опору. — Я любила его. Думала, что он… Другой.
— Они все такие, — отрезала Марина Викторовна. — Увидел обеспеченную девушку и решил, что поймал удачу за хвост.
— Не нужно обобщать, — мягко возразил Сергей Михайлович. — Но ситуация неприятная, это факт.
Их разговор прервал звонок в дверь. На пороге стоял Костя с матерью — вежливые улыбки и большой торт в руках.
— Добрый вечер, — Галина Петровна растянула губы в натянутой улыбке. — Мы решили заехать, обсудить… Возникшее недоразумение.
Сергей Михайлович окинул гостей холодным взглядом, но пропустил в дом. Все расположились в гостиной, где повисло напряжение, которое можно было резать ножом.
— Алёна, возможно, неправильно поняла наш разговор, — начал Костя, аккуратно подбирая слова. — Мы с мамой просто обсуждали перспективы, мечтали, так сказать.
— Перспективы продажи чужого имущества? — сухо уточнил Сергей Михайлович. — Занятные у вас мечты.
Галина Петровна заёрзала на месте:
— Вы всё слишком серьёзно воспринимаете. Константин просто рассуждал о будущем. Это нормально для молодой семьи.
— Нормально планировать продать мой бизнес? — Сергей Михайлович подался вперёд. — Бизнес, который я строил двадцать лет? И обсуждать это за спиной моей дочери?
Костя попытался взять ситуацию в свои руки:
— Сергей Михайлович, Марина Викторовна, я прошу прощения за этот разговор. Я никогда не планировал ничего делать без ведома Алёны.
— Да что ты врёшь? — спросила Алёна, глядя прямо в глаза жениху.
Константин замялся:
— Ну, я мог сказать что-то не так…
— Мог, — подтвердила Алёна. — И сказал. «Когда родители состарятся, продадим их бизнес. Тебе, мама, купим квартиру, а себе — машину». Я ничего не путаю?
Галина Петровна побледнела:
— Это просто фантазии. Вы слишком буквально всё воспринимаете.
— А как ещё это воспринимать? — вмешалась Марина Викторовна. — Мой муж годами создавал своё дело, мы вместе работали, чтобы обеспечить дочери будущее. А какой-то… — она запнулась, подбирая слово, — молодой человек уже мысленно распоряжается нашими трудами?
— У меня такое ощущение, что мы на суде, — нервно усмехнулся Костя.
— Тебе повезло, что не на суде, — сухо заметил Сергей Михайлович. — Потому что я ещё не решил, как поступить с человеком, который смотрит на мою семью как на источник дохода.
Алёна почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но сдержалась:
— Костя, ответь мне честно. Ты действительно любишь меня? Или тебя привлекает то, что может дать тебе моя семья?
— Что за вопрос? — возмутился Константин. — Конечно, я люблю тебя!
— Тогда почему ты обсуждаешь с матерью, как распорядишься имуществом моих родителей? Почему строишь планы за моей спиной?
Галина Петровна решила перехватить инициативу:
— Послушайте, все родители хотят лучшего для своих детей. Это естественно. И да, я хочу, чтобы мой сын жил хорошо. В этом нет ничего плохого!
— Желать сыну лучшего — одно, — парировала Марина Викторовна. — А планировать распродать чужое имущество — совсем другое.
— Мне кажется, нам всем нужно успокоиться, — предложил Костя, видя, как накаляется обстановка.
— Нет, — твёрдо сказала Алёна. — Нам нужно разобраться с этим раз и навсегда.
— В чём тут ещё разбираться?
— С чего ты взял, что можешь распоряжаться имуществом моих родителей, Костя? Мы ещё с тобой даже не женаты и уже, скорее всего, не будем!
Слова Алёны повисли в воздухе, наполняя комнату тяжелым молчанием. Лицо Константина дрогнуло, маска самоуверенности на мгновение слетела, обнажая растерянность и страх.
— Что значит «не будем»? — наконец выдавил он. — Из-за одного разговора ты готова всё перечеркнуть?
Галина Петровна резко поднялась с места:
— Это какой-то абсурд! Костя, пойдем отсюда. Если твоя невеста так легко отказывается от отношений из-за пустого разговора…
— Пустого? — Сергей Михайлович встал, упираясь ладонями в стол. — Вы планировали продать мой бизнес после моей смерти. Называете это пустым разговором?
Костя нервно провел рукой по волосам:
— Да нет же! Я просто рассуждал теоретически. Вы преувеличиваете.
— Преувеличиваем? — Алёна подняла на Константина взгляд, полный боли. — Я слышала весь разговор. Вы с матерью хохотали, обсуждая, как будете распоряжаться имуществом моих родителей. Ты говорил об этом с таким… Предвкушением.
Галина Петровна фыркнула:
— Ну хватит уже! Да, мы говорили об этом. И что с того? Любая семья строит планы на будущее. Все родители хотят обеспечить своих детей. Вы что, не понимаете элементарных вещей?
— Планы на будущее строят вместе, — тихо, но твердо произнесла Марина Викторовна. — А не за спиной.
Костя внезапно ударил кулаком по столу:
— Да перестаньте уже! Я любил тебя, Алёна, а ты устраиваешь это… Представление из-за пары слов. Ты хоть понимаешь, сколько усилий я вложил в наши отношения?
— Усилий? — Алёна горько усмехнулась. — Каких усилий, Костя? Красивые слова? Подарки? А на что ты рассчитывал в ответ? На квартиру моих родителей? На их бизнес?
Константин покраснел:
— Ты искажаешь мои намерения!
— Нет, — Алёна покачала головой. — Я просто наконец вижу их ясно.
Галина Петровна подошла к сыну и положила руку ему на плечо:
— Костя, не унижайся. Если они так думают о тебе, значит, не ценят тебя по-настоящему.
— Это мы его не ценим? — вскинулась Марина Викторовна. — Мы пригласили его в нашу семью, доверили ему нашу дочь. А он…
— Вы просто не понимаете, — перебила её Галина Петровна. — Мой сын молод, ему нужна поддержка. Он хотел начать жизнь с Алёной без финансовых проблем. Что в этом плохого?
— Плохо то, — медленно произнес Сергей Михайлович, — что он рассматривает брак с нашей дочерью как способ решения своих финансовых проблем.
Костя вскочил:
— Неправда! Я любил Алёну! Просто… Просто я хотел для нас лучшего будущего.
— Для нас? — Алёна смотрела на него с горечью. — Или для себя и своей матери?
Напряжение в комнате нарастало. Константин начал метаться по комнате:
— Знаешь что, Алёна? Ты неблагодарная. Думаешь, многие мужчины захотят жениться на такой принципиальной и недоверчивой? Ты ещё пожалеешь!
— Может быть, — спокойно ответила Алёна. — Но точно не сегодня.
Она сняла кольцо с пальца и положила его на стол перед Константином:
— Наша помолвка расторгнута.
— Ты не можешь! — Костя побелел от гнева. — Ты не имеешь права так со мной поступать!
— Имею. И поступаю.
Галина Петровна схватила Константина за руку:
— Пойдем, сынок. Есть много других девушек, которые оценят тебя по достоинству.
Но Костя вырвал руку и шагнул к Алёне:
— Это всё из-за твоих родителей! Они настроили тебя против меня! Ты всегда была слишком послушной дочерью!
Сергей Михайлович сделал шаг вперед, становясь между дочерью и Константином:
— Вам лучше уйти. Сейчас же.
— Не указывайте моему сыну! — вспылила Галина Петровна. — Он имеет право высказаться!
— Не в моем доме, — отрезал Сергей Михайлович. — И не после того, как он оскорбил мою дочь.
Алёна смотрела на происходящее словно со стороны. Шесть месяцев отношений, мечты о совместном будущем — всё рушилось на её глазах. И самое страшное, что человек, которого она любила, сейчас стоял перед ней совершенно чужой, с искаженным от злобы лицом.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — процедил Костя, глядя на Алёну. — Все пожалеете.
— Выйдите вон, — тихо, но твердо произнесла Марина Викторовна. — Немедленно.
Галина Петровна презрительно фыркнула, схватила сына за рукав:
— Пойдем, Костенька. Нам здесь не рады.
Прошла неделя после того скандального вечера. Алёна медленно приходила в себя, пытаясь осознать, как человек, которого она любила, мог оказаться настолько чужим. Она сидела в кафе с подругой, рассеянно помешивая остывший кофе, когда телефон завибрировал. Сообщение от Константина.
«Нам нужно поговорить. Я всё объясню. Встретимся сегодня в шесть у тебя?»
Алёна долго смотрела на экран, прежде чем ответить простым «Хорошо».
Ровно в шесть прозвенел дверной звонок. Алёна открыла дверь, но на пороге стоял не только Константин, но и Галина Петровна. Без приглашения они прошли в квартиру.
— Я не ждала твою мать, — холодно заметила Алёна.
— Мы пришли вместе, потому что это касается обоих нас, — Костя улыбнулся той самой улыбкой, которая раньше казалась ей искренней и теплой.
— Что именно? — Алёна скрестила руки на груди.
Галина Петровна расположилась в кресле, словно у себя дома:
— Девочка моя, мы всё обдумали. Ты погорячилась, и мы тоже. Бывает. Но Костя любит тебя, а это главное.
— Я пришел извиниться, — произнес Константин, глядя Алёне в глаза. — Мы с мамой действительно говорили лишнее. Но это не значит, что я не люблю тебя.
Алёна смотрела на их лица — такие знакомые и вместе с тем такие чужие.
— Костя, я…
— Дослушай, — он взял её за руку. — Мы можем начать сначала. Забыть этот неприятный эпизод.
— Неприятный эпизод? — Алёна высвободила руку. — То, что вы планировали распродать имущество моих родителей — это просто «неприятный эпизод»?
Галина Петровна встала и подошла ближе:
— Алёночка, все семьи через это проходят. Недопонимания, ссоры… Но потом всё налаживается. Не нужно рубить с плеча.
— С чего ты взял, что можешь распоряжаться имуществом моих родителей, Костя? — повторила Алёна те же слова, что сказала неделю назад. — Мы ещё с тобой даже не женаты и уже, скорее всего, не будем.
— Но почему? — в голосе Константина появились нотки раздражения. — Из-за одного разговора? Из-за нескольких необдуманных слов?
— Нет, — Алёна покачала головой. — Из-за того, что теперь я вижу тебя настоящего. Человека, который готов использовать другого ради выгоды.
Лицо Кости исказилось:
— Да что ты о себе возомнила? Думаешь, ты такая особенная? Да таких, как ты, десятки! И все они будут рады быть со мной!
— Тогда почему ты здесь? — спросила Алёна. — Почему не с ними?
Галина Петровна вклинилась между ними:
— Потому что он ответственный! Потому что не хочет бросать начатое! У вас были планы, подготовка к свадьбе…
— А ещё у моих родителей есть квартира, бизнес и загородный дом, — горько усмехнулась Алёна. — Не это ли причина?
Константин резко схватил её за руки:
— Хватит! Ты не имеешь права так говорить! Я любил тебя!
— Отпусти меня, — твердо сказала Алёна.
— Нет, пока ты не выслушаешь! — его пальцы впились в её запястья. — Ты испортила всё! Все наши планы, всё наше будущее!
— Наше? — Алёна вырвалась из его хватки. — Или твоё?
Галина Петровна подскочила к сыну:
— Костя, успокойся! Она не стоит этого!
— Я успокоюсь, когда она поймёт, что натворила! — Константин шагнул к Алёне. — Ты думаешь, легко найти такого, как я? С моим образованием, с моими перспективами?
— С твоей жадностью и твоим эгоизмом, — добавила Алёна.
В глазах Константина вспыхнула неприкрытая ярость:
— Да кто ты такая, чтобы судить меня? Избалованная дочка богатых родителей, которая никогда ни в чём не нуждалась!
— Выйди из моего дома, — тихо, но твёрдо произнесла Алёна. — Сейчас же.
— Не раньше, чем ты поймёшь, что теряешь! — Костя ударил кулаком по стене. — Ты ещё пожалеешь! Все вы пожалеете!
— Угрозы? — Алёна отступила к двери. — Это всё, на что ты способен?
Галина Петровна схватила сына за плечи:
— Пойдём, Костя. Она не оценит тебя. Она никогда не понимала твоей ценности.
Константин смотрел на Алёну с ненавистью:
— Знаешь, твой отец прав в одном — я действительно видел в тебе прежде всего выгоду. Но теперь я вижу, что даже это того не стоит.
— Вон из моего дома, — Алёна распахнула входную дверь. — Оба.
Галина Петровна потянула сына к выходу:
— Пойдём, сынок. Мы найдём тебе достойную невесту. С нормальной семьёй, а не с этими…
Когда за ними захлопнулась дверь, Алёна медленно осела на пол, обхватив колени руками. Слёз не было — только пустота и странное облегчение. Телефон зазвонил — отец.
— Алёна, у тебя всё в порядке? — тревога в его голосе была явной.
— Да, папа. Теперь всё хорошо, — она глубоко вздохнула. — Знаешь, иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы понять, что оно никогда не было настоящим.
Она поднялась с пола и подошла к окну. Солнце садилось, окрашивая город в теплые оттенки. Новая глава в её жизни только начиналась…
