Наталья сидела на кухне перед чашкой остывшего чая и смотрела на свои дрожащие руки. Они стали заметно слабее за последние месяцы. В свои шестьдесят три она не чувствовала себя бодрой пенсионеркой, способной ходить по магазинам и помогать всем вокруг. После инфаркта год назад силы восстанавливались не так быстро, как хотелось бы. Да и финансово жилось непросто.
Она жила вместе с сыном Андреем, его женой Анной и их пятилетним сыном Сашей. Ещё совсем недавно дом был полон шумных радостей: ребёнок учился говорить, радовал всех своим «бабушка, смотри!», «мама, я хочу!», «папа, пойдём играть!». Но по мере того как Саша рос, Наталья всё отчётливее ощущала напряжение в отношениях с невесткой. Анна стала держаться с ней холодно, а иногда даже отзываясь резко, будто Наталья была лишним человеком в доме.
Накануне вечером Наталья вернулась из поликлиники с плохими новостями: нужна дорогая процедура для сердца, и врач рекомендовал реабилитацию в санатории. Договориться о бесплатной путёвке не получилось, а накопленных денег едва хватало на лекарства. Наталья надеялась: может, дети как-то помогут, хотя знала, что у них своих проблем хватает.
Утром, когда Анна пришла на кухню, Наталья робко завела разговор:
— Анют, здравствуй. Как спалось?
Невестка пожала плечами.
— Нормально. Собираюсь на работу, времени в обрез.
Анна работала менеджером в небольшой фирме, и каждое утро у неё был быстрый завтрак, сбор сумки, а потом — бегом до остановки, чтобы успеть на маршрутку. Наталья понимала, что лишних пять минут для разговоров утром — роскошь, но всё же рискнула:
— Ты знаешь, мне врач сказал, что нужно лечь в больницу на процедуры или хотя бы санаторно-курортное лечение пройти. После инфаркта трудно одной справляться…
Анна безучастно взглянула на Наталью, расстёгивая сумку.
— А что ты хочешь от меня? Денег?
Наталья смутилась:
— Ну… Понимаешь, у меня не хватает. Может, вы с Андреем сможете одолжить немного? Потом я верну… Или хотя бы помочь мне по дому, пока я слабая.
Невестка закатила глаза.
— Помогать тебе? А кто мне помогал, когда я была беременна? — сказала она, повышая голос.
Эта фраза ударила Наталью в самое сердце. Она помнила, как Анна носила под сердцем Сашу. В то время Наталья действительно не была особо внимательной, ей самой приходилось работать, а муж её тогда сильно болел. Да, возможно, она не ухаживала за Анной так, как та ожидала, не бегала по врачу вместе с ней, не привозила фрукты мешками. Анна почти всю беременность ходила на работу, а Наталья занята была домашними хлопотами и лечением мужа. Но разве это значит, что теперь нельзя просить о помощи?
Наталья сглотнула, глядя на тень обиды на лице невестки:
— Прости, если считаешь, что я чего-то не сделала тогда. Но ты ведь жила у мамы первые месяцы, а когда вернулась, кажется, уже нормально себя чувствовала.
Анна дернула плечом:
— Да уж, «нормально». Знаешь, Наталья Васильевна, мы с тобой разные люди. Когда я была беременна, ты была занята то работой, то своими проблемами, а я сама ездила по консультациям, сидела в очередях. Потом рожала, и никто из вас не облегчил мне жизнь.
Наталья вспомнила, что действительно ей в то время было непросто: маленькая зарплата, полное отсутствие стабильности. А ещё муж, который через год умер. Душевно поддержать невестку она, видимо, не сумела: тогда все жили как в водовороте. Но Анна, похоже, до сих пор хранила обиду за то, что в ту пору не получила ни ласковых слов, ни поддержки.
— Я правда сожалею, — вымолвила Наталья и почувствовала, как к горлу подступает ком. — Но это было пять лет назад. Может, уже хватит на меня злиться?
Анна шумно выдохнула:
— Я не злюсь. Просто надоело, что ты постоянно упоминаешь о своих болячках и помощи. Да, тебе тяжело, а мне легко, по-твоему? Саша растёт, платим за садик, за квартиру, денег почти нет. Я не могу оплачивать чьи-то путёвки в санаторий.
Наталья опустила глаза на заварочный чайник, пытаясь понять, что сказать. В этот момент на кухню вошёл Андрей в рубашке и брюках, собирался на работу.
— Привет, мам, — поздоровался он, увидев напряжённую атмосферу. — Что у вас здесь?
Анна, не дожидаясь, пока Наталья ответит, выпалила:
— Твоя мама снова жалуется, что ей нужны деньги на лечение и помощь по дому. А когда я была беременна, никто и пальцем не пошевелил.
Андрей нахмурился:
— Анна, ну зачем так резко? Маме сейчас тяжело, у неё здоровье, сам знаешь…
Наталья благодарно посмотрела на сына, но Анна только усмехнулась:
— Тяжело? А когда мне было тяжело, никто не волновался, что у меня ноги отекают, вещи тащу сама, анализы плачу из своего кармана. Вот и сейчас — извини, Наталья Васильевна, но мы не можем тебе дать столько денег, чтобы ты спокойно ездила на процедуры или в санаторий.
Наталья ощутила, как сердце сжалось ещё сильнее. Она не хотела приводить домочадцев к скандалу, но именно так всё и вышло.
— Я не прошу полной оплаты, — сказала она тихо, — хотя бы какой-то небольшой вклад, а остальное могу в кредит, если оформят…
— Какой ещё кредит? — встрепенулась Анна, почти выкрикивая. — На кого? На тебя? Так кто его выплатит? Мы потом будем рассчитываться, если вдруг с тобой что случится?
Наталья скривилась: эта фраза звучала ужасно. Словно Анна откровенно говорила о том, что Наталья может скончаться, и долги лягут на них. Сына от таких слов передёрнуло.
— Анют, ну скажи помягче, — попросил он. — Мы же семья.
Невестка резко схватила свою сумку:
— Ладно, мне некогда. Скажите спасибо, что я не требую денег от вас за прошлые годы. Я сама справлюсь и за себя, и за Сашу. А проблемы твоей мамы — это её выбор, что не копила заранее.
И с этими словами Анна выскользнула из кухни. В прихожей послышалось, как хлопнула входная дверь. В доме повисла тяжёлая тишина. Андрей вздохнул, потёр затылок:
— Ма, ну ты не расстраивайся. Анна просто вспылила. Она действительно не забыла, как ей было непросто, когда Сашка был в животе.
— Но почему теперь, когда мне нужна поддержка, она упрекает тем, что было пять лет назад? — спросила Наталья с горечью. — Неужели человек не может забыть старые обиды?
— У неё характер такой, — развёл руками сын. — Знаешь, может, она тогда чего-то другого ожидала, а ты действительно была занята папой, ну и… в общем, как-то прохладно к ней отнеслась.
Наталья закрыла глаза. Воспоминания о тех временах были болезненны. Действительно, когда Анна была на последних месяцах беременности, Наталье сообщили, что мужу срочно нужна операция, да и денег тогда едва хватало на повседневное. Она искала любую подработку, чтобы оплатить лечения мужа, и у неё просто не было сил возиться с невесткой. Многое проходило мимо её внимания, а Анне видимо казалось, что свекровь обязана носить её на руках.
Андрей увидел, что мама погрузилась в тяжёлые мысли, и тронул её за плечо:
— Ладно, давай так. Я вечером поговорю с Анной, попрошу её больше не ругаться и попробую сам придумать, как тебе помочь с лечением.
Наталья лишь молча кивнула, наблюдая, как сын торопливо выпивает кофе и выбегает вслед за женой.
Оставшись одна, она несколько минут сидела без движения, а потом тихо принялась собираться в поликлинику. Надеялась: может, врачи подскажут какой-то бюджетный вариант реабилитации, раз уж семья помочь не может.
День тянулся медленно. В регистратуре её гоняли от одного кабинета к другому, потом очередь, анализы, короткий разговор с кардиологом, который только печально посмотрел на её выписки и посоветовал не затягивать с лечением. Для поддержки предложил бесплатный курс капельниц, но на дом их не делают — придётся ездить каждый день. А ездить в переполненном транспорте для неё тяжело. Да и кто посидит с Сашей, пока Андрей и Анна на работе? Нет, скорее всего, внука оставят в садике дольше, а Наталья сама всё равно справится.
Когда она вернулась домой, Саши и Анны ещё не было. Зато Андрей, похоже, вернулся раньше с работы и сидел в зале, разбирая какие-то бумаги. Увидев маму, он поднял взгляд:
— Ну что, как дела?
Наталья устало опустилась на диван:
— Буду пробовать бесплатные процедуры. Может, покапают что-то, поддержат. А на санаторий придётся забыть.
Андрей нахмурился:
— Я поговорил с Анной, она… в общем, не хочет ни копейки давать, говорит, что всё «в семейном бюджете», а семейный бюджет у нас и так в минусе.
— Ясно, — вздохнула Наталья. — Но хотя бы подменять меня в хозяйстве могла бы, ведь мне теперь нужно ездить в поликлинику, будет не до готовки и уборки.
Андрей грустно развёл руками:
— Пойми, Анна ещё помнит, что когда она ждала Сашу, никто ей особо не помогал, хотя она и ждала, видимо. Может, ты не замечала, но ей тогда было морально непросто. Она ставит это тебе в упрёк.
Наталья сжала губы:
— А твоя жена не понимает, что я тогда помогала твоему отцу доживать последние месяцы? Ему нужно было дорогое лекарство, мы даже заложили золотые серёжки, чтобы купить его. Где мне было взять силы на ежедневную помощь беременной невестке?
Андрей кивнул:
— Я понимаю. Но Анна… для неё её беременность была центральным событием, а папин уход — это словно параллельная линия. Она не чувствует, что это «оправдывает» твоё невнимание.
Наталья почувствовала, что сдаваться не хочет. Да, конфликт затянулся, но должен быть способ найти общий язык.
— Может, стоит поговорить с ней напрямую? — предложила она. — Объяснить, почему тогда так вышло. Попросить прощения за ту ситуацию…
Андрей устало посмотрел на свои бумаги:
— Попробуй, но боюсь, Анна не любит такие разговоры. Каждый раз, когда речь заходит о прошлом, она начинает вспоминать, как сидела в консультации без поддержки, как ей никто не позвонил после уколов.
Наталья опустила голову, понимая, что, может, она действительно была холодна к невестке. Но назад всё не вернёшь. Оставалось надеяться на понимание.
К вечеру Анна вернулась из офиса, забрав Сашу из садика. Пока Саша бегал по коридору с игрушечной машинкой, Наталья отвела Анну на кухню.
— Анна, давай поговорим, — сказала она тихо, разложив на столе тарелки для ужина. — Я хочу объяснить, почему в ту пору не могла уделить тебе внимания.
Невестка, казалось, уже готовилась что-то жёстко ответить, но вид усталой свекрови, видимо, немного притормозил её порыв. Она села на табурет:
— Ну, говорите.
— Понимаешь, тогда твой свёкор, мой муж, был очень тяжело болен. Нам врачи сказали: осталось несколько месяцев, если не сделать операцию, но на операцию требовались огромные деньги, которых у нас не было. Я металась, брала подработки, искала, кто бы занял. У меня не было времени ни на что. Наверное, я упустила, что тебе тоже было трудно. Прости меня за это.
Анна слушала, сжимая губы. Потом отвела глаза:
— Я сочувствую, что твой муж болел. Но почему это значит, что я должна была сама, беременная, ездить за продуктами, платить за врачей? Ведь мы жили все вместе. Неужели нельзя было попросить соседку или подругу помочь тебе, а самой побыть со мной?
Наталья прикрыла глаза, понимая, что где-то в этих словах есть правда. Ей в голову тогда не приходило всё это, она сосредоточилась исключительно на муже и заработке.
— Я была не в том состоянии, чтобы думать рационально, — ответила она. — Мне казалось, что самая острая проблема — это болезнь мужа. А о твоей беременности я знала только, что ты сама справляешься, у тебя есть твоя мама.
— Да, мама мне помогала, — признала Анна, — и слава богу, хоть кто-то. Но я действительно надеялась, что свекровь тоже поучаствует. А увидела лишь закрытую дверь твоей комнаты, где ты плакала над счетами и рецептами мужа.
Наталья опустила голову.
— Понимаю, что теперь эта обида сидит у тебя, и, наверное, ты считаешь, что я не заслуживаю твоей помощи. Но внуку я ведь тоже кое-что даю. Я стараюсь готовить обеды, встречать его из садика, если вы заняты.
Анна кивнула:
— Не отрицаю, что ты возишься с Сашкой, и это удобно. Но как только у тебя проблемы со здоровьем — сразу «помогите, поддержите». Я уже устала тащить всё на себе: и работу, и ребёнка, и Андрея, который тоже не особо много зарабатывает.
— Прости, — мягко сказала Наталья, — не хочу быть обузой. Но мне искренне нужна поддержка, да и морально мне трудно одной.
Анна повела плечами, словно стараясь сбросить напряжение:
— Мне тоже морально нелегко. Может, ты сейчас обидишься, но я хочу сказать: я не считаю, что обязана заботиться о тебе, потому что ты моя свекровь. Я могу уважать тебя, но, увы, не получается забыть прошлые обиды.
Наталья понимала, что сейчас спорить бессмысленно. Она тихо сказала:
— Хорошо. Я постараюсь заботиться о себе самостоятельно. Не буду к тебе обращаться с просьбами.
Анна встала, взяла тарелку, налила себе супа, а потом остановилась:
— Спасибо, что объяснила, почему так вышло. Но… я не могу обещать, что начну вдруг помогать тебе финансово. У нас нет лишних средств.
— Я понимаю, — кивнула Наталья. — Хотя я бы хотела, чтобы мы разговаривали не на повышенных тонах, а спокойно.
Анна только приподняла бровь и молча вышла из кухни, унося тарелку к Саше, который звал её в гостиную.
За ужином атмосфера оставалась напряжённой. Андрей пытался поддерживать беседу о погоде, о планах на выходные, но Анна отвечала сухими фразами, а Наталья и вовсе молчала. Саша, почувствовав, что взрослые чем-то недовольны, притих и стал играть в планшете.
Наутро Наталья отправилась на капельницы в поликлинику. Силы у неё были на исходе: встала рано, транспорт переполнен, сердце колотится. В процедурном кабинете медсёстры возились с иглами, ставили систему. Вера укола была всё равно неприятна, но Наталья думала: «Может, это даст мне шанс почувствовать себя лучше, а там я найду работу на пару часов в день». Ей не хотелось до конца оставаться обузой для семьи.
Когда она вернулась, дома был только Саша: Анна уехала по делам, Андрей тоже на работе. Увидев бабушку, мальчик подбежал с улыбкой:
— Бабушка, ты принесла мне что-нибудь?
Наталья виновато посмотрела на внука:
— Прости, солнышко, я не заходила в магазин. Мне было тяжело нести пакеты.
Он немного обиженно надул губки, но быстро принялся показывать игрушечный вертолёт, который ему подарили на день рождения. Наталья села рядом, улыбнулась, глядя на счастливое личико внука. Он пока не понимал всех взрослых конфликтов, и Наталья радовалась хотя бы этому детскому теплу.
Ближе к вечеру Анна вернулась и стала хлопотать на кухне, показывая, что не нуждается в помощи. Наталья почувствовала слабость, решила прилечь. Лежала и думала: «Неужели это и есть моя судьба — жить рядом с людьми, с которыми нет тепла, и чувствовать себя виноватой?»
На другой день случился разговор, которого Наталья никак не ждала. К ним в гости приехала мать Анны, Галина Петровна. Она всегда была учтивой, хоть и достаточно строгой женщиной. Привезла Саше маленькую книжку с картинками, а потом на кухне подошла к Наталье:
— Как вы тут живёте? Я слышала, что у вас сердце барахлит.
Наталья кивнула, аккуратно подбирая слова:
— Спасибо, что спросили. Да, прохожу процедуры в поликлинике.
Галина Петровна поставила сумку на стул и вздохнула:
— А Анна мне жалуется, что вы просите у них денег, а она не хочет.
Наталья замерла, не зная, чего ждать от сватьи. Но та неожиданно продолжила:
— Я не учу, как жить. Но хочешь совет? Оставьте вы Анну в покое. Она помнит, как во время беременности вы дистанцировались, её это больно задело. Теперь она не будет вам помогать, потому что считает, что вы не заслужили.
Глаза Натальи наполнились слезами:
— Вы считаете, я действительно не заслужила?
Галина Петровна пожала плечами:
— Я не знаю вашей семьи досконально. Но моя дочь переживала те девять месяцев фактически без поддержки свекрови. Она тогда верила, что её примут как родного человека, а вместо этого… А вы теперь хотите, чтобы она включилась в ваши проблемы.
Наталья прикрыла лицо руками. Слёзы текли не переставая:
— Боже, да кто же знал, что так всё обернётся. Я не из вредности так поступала. У меня сил не было — муж умирал…
Галина Петровна смягчила тон:
— Понимаю. Но моя дочь — обидчивый человек. Она хочет, чтобы к ней относились с душой. Раз её когда-то не пожалели, она теперь не пожалеет в ответ.
Наталья услышала шаги в коридоре, и на кухню вошла Анна, видимо, догадалась, о чём идёт речь. Окинув свекровь взглядом, увидела её слёзы:
— Мама, ну что ты ей рассказываешь?
— Да я ничего, — ответила Галина Петровна, — просто сказала Наталье Васильевне, почему ты обижаешься.
Анна отвернулась, старательно поправляя занавеску:
— К чему это всё, мама? Ничего не изменится.
Наступило молчание, которое прервалось, когда на пороге показался Андрей. Он понял, что дома сейчас что-то происходит, и вошёл на кухню.
— О, Галина Петровна, здравствуйте! Что-то вы все угрюмые…
Анна коротко взглянула на мужа:
— Просто я устала объяснять, что не хочу лезть в проблемы твоей мамы.
Андрей тяжело вздохнул:
— Ладно, ну давайте искать выход. Может, я поищу подработку или займём у кого-нибудь и оплатим маме часть лечения. Что тут сложного?
Но Анна только фыркнула:
— Займём, а потом отдавать будем с моих премий, потому что у тебя зарплата невысокая. А я не хочу этого.
Андрей покраснел, но продолжил:
— Это твоя принципиальная позиция из-за старых обид?
Анна резко ответила:
— Да хоть так называй! Но мне надоело, что, когда мне нужна была помощь, её не было, а теперь вдруг я обязана всем. Не буду.
Наталья смотрела на всю эту сцену и понимала, что конфликты заходят в тупик. Она не знала, как разорвать этот порочный круг взаимных претензий.
На следующий день Наталья решила поговорить с сыном наедине:
— Слушай, сынок, я не хочу, чтобы у вас в семье были скандалы из-за меня. Может, мне переехать в деревню к своей сестре? Там домик маленький, но хоть не буду никому мешать.
Андрей ошарашенно посмотрел на маму:
— Что? Ты хочешь уехать? Да там ведь нет больницы нормальной, как ты будешь лечиться?
— Да уж как-то буду, — вздохнула Наталья. — Зато Анна перестанет напрягаться.
Андрей замотал головой:
— Мама, это не выход. Мне будет очень тяжело без тебя. Сашу некому встречать, да и я волнуюсь за твоё состояние. Хочешь, чтобы я бросил работу, чтобы ездить к тебе в деревню?
Наталья застыла, осознав, что тоже не готова жить вдали от сына и внука. Но что делать?
Пока они разговаривали, из прихожей выглянула Анна, видимо, подслушав краем уха:
— Если Наталья Васильевна хочет уехать, я не против. Но мне её действительно жаль: там ведь врачи похуже.
Наталья подняла печальный взгляд:
— Да, похуже. Но, если моя жизнь здесь станет причиной ваших ссор, лучше я уеду.
Анна на минуту замолчала, потом медленно произнесла:
— Ссор у нас хватает и без тебя, если честно. Но… может быть, всё-таки останешься, просто… давай не будем друг у друга просить ничего. Ты живёшь, мы живём, каждый сам себе хозяин.
— Но ведь мы под одной крышей, — напомнил Андрей. — Как вы собираетесь «не пересекаться»?
Анна поджала губы:
— Найдём способ. Будет делать свои дела, я — свои, чтобы никто не лез ни в чьи финансы и не давал лишних советов.
Наталья осознала, что это звучит жёстко, но, может быть, это хотя бы снимет постоянное напряжение. Она кивнула:
— Хорошо. Я постараюсь сама решать свои проблемы.
Так в доме установилась ледяная дистанция. Наталья каждое утро ездила в поликлинику на капельницы, сама готовила себе простую еду, стараясь не пользоваться продуктами из холодильника, которые покупала Анна. Внука она изредка успевала обнять, но чувствовала, что невестка внимательно следит, чтобы бабушка не нагружала ребёнка своими просьбами.
Андрей страдал от такого положения дел. Он то пытался заступиться за маму, то ссорился с Анной, но каждый раз слышал: «Я не собираюсь слушать ваши оправдания. Если мама хочет отдалиться — пусть так и будет».
Однажды, сидя в своей комнате, Наталья услышала, как Саша плачет в коридоре. Выяснилось, что у мальчика поднялась температура, а Анна задерживалась на работе, Андрей тоже не брал трубку. Наталья вышла, чтобы успокоить внука. Он стоял разгорячённый, прижимая к животу игрушечного мишку.
— Бабушка, у меня голова болит… — всхлипнул Саша.
Наталья быстро достала из своей аптечки детский сироп, дала ему, уложила на диван в гостиной. Приложила мокрое полотенце к лбу. Саша успокоился, задремал. Наталья сидела рядом, поглаживая его по волосам.
Когда Анна вернулась, она увидела, что свекровь хлопочет возле больного ребёнка. Сначала Анна хотела прогнать её, но, видя, с какой заботой Наталья укрывает мальчика одеялом, прикусила язык.
— Как он? — спросила Анна устало, кладя сумку на стол.
— Температура 38, — ответила Наталья. — Я дала сироп, вроде стало полегче.
Анна кивнула, присела на край дивана, потрогала лоб сына.
— Спасибо, — сказала она негромко, — что помогли.
Наталья только вздохнула.
— Как же я могла не помочь? Это ведь мой внук.
В этот момент Саша приоткрыл глаза и увидел маму и бабушку вместе. Его глаза наполнились слезами, но он улыбнулся им, пытаясь сказать что-то про мультики. Анна и Наталья переглянулись — будто впервые за долгое время увидели что-то общее в своих взглядах.
Всю ночь Наталья не спала, прислушиваясь, как дышит Саша. Анна разрывалась между кухням и гостиной, варила морс, измеряла температуру. А утром, когда мальчику стало чуть лучше, внезапно взглянула на свекровь другими глазами. Ведь та действительно сидела рядом, не прося ничего взамен.
Днём, когда Андрей вернулся (он ночевал на работе из-за срочных заданий), Анна рассказала, как Наталья всю ночь была рядом с Сашей, помогала. Андрей с облегчением выдохнул:
— И как Саша теперь?
— Уже лучше, — ответила Анна и, поколебавшись, добавила: — И мне… спасибо.
Они зашли в комнату Натальи. Она сидела, опустив голову. За прошедшие часы она выглядела ещё слабее, но улыбалась, когда думала о выздоравливающем внуке. Анна подошла к ней, присела рядом на стул:
— Слушай, Наталья Васильевна, — сказала она негромко, — я, наверное, была слишком жёсткой с тобой. Когда я увидела тебя у Сашиного дивана, поняла, что ты не враг, а всё-таки член нашей семьи.
Наталья взглянула на невестку.
— Анна, я понимаю твою обиду. Но поверь, я никогда не хотела тебе зла. Сожалею, что когда ты носила Сашу, я не смогла уделить тебе внимания.
Анна вздохнула, сжимая руки.
— Я не хочу держать зла, но не могу просто стереть из памяти ту беременность и время после родов. Я такая, простить сложно. Но всё же… спасибо, что помогаешь сейчас Саше.
Наталья улыбнулась слегка.
— Я готова помогать и впредь, если позволишь.
Анна кивнула:
— Возможно, нам стоит перестать конфликтовать. Я не обещаю, что буду тебе оплачивать санаторий, но давай хотя бы вместе жить без этих вечных упрёков.
Наталья почувствовала, как тёплая волна облегчения проникает в её душу. Хотя формально ничего не изменилось — денег на лечение всё ещё нет, — но уже не было глухой стены отчуждения.
— Хорошо, — ответила она, — буду стараться сама решать свои проблемы, но и вы, если что, не стесняйтесь звать меня, когда нужна помощь с Сашей.
Анна опустила глаза:
— Хорошо, договорились.
Андрей, стоявший рядом, улыбнулся:
— Вот и здорово. Может, всё ещё наладится.
Так в доме, где вчера бушевали старые обиды, наступило тонкое перемирие. Анна действительно не помчалась оплачивать свекрови дорогостоящую реабилитацию, но перестала ворчать, если Наталья просила подвезти её на машине до поликлиники. Андрей договорился с приятелем, который иногда за небольшую плату подвозил Наталью. А Наталья, со своей стороны, старалась не напоминать невестке о прошлых временах и свою печаль держала в сердце.
Новая жизнь пошла своим чередом. Анна по-прежнему спешила на работу, Наталья ездила на капельницы. Саша рос, поправлялся после простуды, и теперь чаще пробегал к бабушке, показывая игрушки и смешные рисунки. Анна уже не сердито спрашивала: «Что вы там делаете?», а лишь порой поглядывала с лёгким подозрением, однако вмешательств не предпринимала.
Постепенно Наталья почувствовала, что стены между ней и невесткой становятся чуть ниже. Анна, как и раньше, не кидалась помогать финансово или обсуждать лечение, но могла хотя бы спокойно поговорить на бытовые темы, без уколов и вспышек. Может быть, этого уже достаточно, чтобы жить в одном доме без вечных ссор.
Однажды утром, когда Наталья собиралась в поликлинику, Анна предложила подвезти её на машине:
— Я как раз еду рядом по делам. Садись, по дороге высажу.
Наталья замешкалась:
— А ты точно не против? Может, лишнее тебе?
Анна махнула рукой:
— Ладно уж, не преувеличивай. Мне же проще, чем потом идти искать парковку.
В машине они сначала молчали, но потом Анна тихо спросила:
— Ты как себя чувствуешь после тех капельниц? Помогает?
Наталья удивлённо посмотрела на невестку:
— Да, становится легче. Может, ещё месяца два, и я окрепну. Спасибо, что спросила.
Анна сосредоточенно вела машину, а когда остановились у светофора, кинула быстрый взгляд на свекровь:
— Знаешь, у меня иногда чувство, что я перегнула палку со своей обидой.
Наталья осторожно ответила:
— У каждого своя правда. Наверное, я тоже не оправдала твоих ожиданий.
Анна кивнула и, пока был красный свет, тихо добавила:
— Но я вижу, что ты всё равно стараешься, чтобы нам было хорошо. Спасибо за это.
Наталья улыбнулась сквозь лёгкую дрожь в груди:
— Я рада, что ты это замечаешь.
Загорелся зелёный, машина тронулась. Когда они подъехали к поликлинике, Анна выпустила свекровь, коротко кивнула:
— Позвони, если что.
Вера эта, пусть невысказанная словами, но ощутимая, теплота казалась Наталье огромным сдвигом. Возможно, теперь, спустя годы, хоть кусочек взаимопонимания вернётся в их дом.
Вечером, когда все собрались за столом, Анна не колола шуток и не бросала язвительных фраз, Наталья старалась помогать накрывать. Саша рассказывал про новые игрушки в садике, Андрей улыбался жене и маме попеременно. Мирное ужинание без скандалов — это уже была победа.
Таким образом, старая обида, заложенная ещё во время беременности Анны, не исчезла в одночасье. Но жизнь показала, что есть моменты, когда проще протянуть руку помощи, чем взращивать в себе злость. Анна поняла это, увидев, как свекровь самоотверженно сидит возле больного Саши. А Наталья научилась признавать свои ошибки, не замыкаться в «лишь бы меня пожалели», а сама идти на диалог.
Теперь они не были лучшими подругами, не открывали друг другу душу. Но хотя бы перестали нападать и колоться при каждом столкновении. Ведь иногда достаточно доброго поступка — и невысказанного «прости», чтобы рана в душе стала понемногу затягиваться.
