Алла ловко орудовала секатором, подрезая разросшиеся ветви старой яблони. Прохладный майский ветерок трепал края её старенькой футболки, но работа согревала. Ещё пара движений, и ещё одна сухая ветка отправилась в растущую рядом кучу.
— Вот так-то лучше, — пробормотала Алла, отступая на шаг и оценивая результат. — Теперь света будет больше, и урожай должен быть лучше.
Садовые работы всегда приносили Алле особое удовлетворение. Каждое срезанное сухое ответвление, каждая политая грядка или посаженный куст клубники давали ощущение осмысленности, созидания. В городской квартире такого не получишь.
Эту дачу Алла получила пять лет назад после смерти дедушки, Николая Васильевича. Участок достался ей по наследству — за другими претендентами не было ни права, ни желания. Родители Аллы жили в другом городе и занимались развитием собственного магазина. Младший брат строил карьеру в Москве и приезжал в родные края разве что на Новый год. Так что шесть соток на окраине садового товарищества «Рассвет» с небольшим деревянным домиком стали владением тридцатилетней Аллы.
Когда Алла впервые после смерти дедушки приехала на дачу, то ахнула: запустение было удручающим. Крыша домика протекала в трёх местах, ступеньки на крыльце прогнили, а некогда ухоженные грядки превратились в заросли сорняков. Дедушка последние два года болел и не мог ухаживать за участком, а мама, приезжая ухаживать за отцом, занималась только домом, не выходя в сад.
— И что теперь с этим делать? — растерянно спросила Алла, обводя взглядом заброшенный участок.
— Продай, — пожала плечами мама. — Зачем тебе лишние заботы? Только деньги и время тратить.
Но Алла не могла заставить себя выставить дачу на продажу. Слишком много воспоминаний связывало её с этим местом. Здесь она проводила каждое лето своего детства. Здесь дедушка учил её отличать садовые растения от сорняков, собирать яблоки так, чтобы не повредить плодовые почки, консервировать овощи на зиму.
— Я восстановлю всё, — решила Алла. — Постепенно, своими руками.
И она действительно восстановила. Каждые выходные, с ранней весны до поздней осени, Алла приезжала на дачу и работала не покладая рук. Сначала расчистила участок, затем отремонтировала крышу (вызвала бригаду кровельщиков, но материалы выбирала сама), поставила новое крыльцо и крепкие перила.
Внутри домика тоже всё обновилось. Алла покрасила стены, поменяла старые обои, заменила прохудившиеся половицы. В просторной комнате с видом на сад появились новые занавески и удобный диван. На кухне старую газовую плиту сменила электрическая, а прогнивший стол уступил место новому, из светлого дерева.
С садом пришлось повозиться больше всего. Алла постепенно привела в порядок все посадки: проредила заросли малины, обрезала яблони и вишни, удобрила почву, засеяла газон вдоль центральной дорожки. Появились и новые растения — розовые кусты вдоль забора, клематисы возле крыльца, ароматная сирень в дальнем углу участка.
Когда Алла познакомилась с Виктором, дача уже была в приличном состоянии, но работы всё равно оставалось много. На первое свидание на даче (трудно было придумать более романтичное место, чем цветущий весенний сад) Алла пригласила Виктора через полгода после начала отношений.
— Ничего себе! — восхитился Виктор, осматривая участок. — И всё это ты сделала сама?
— Сама, — кивнула Алла. — Конечно, кровельщиков вызывала, без них крышу не перекрыть. А так — всё моими руками.
— Впечатляет, — улыбнулся Виктор. — Может, я тоже чем-то помогу? Руки есть, сила есть. Гвоздь забить, траву скосить — это я могу.
С тех пор они приезжали на дачу вместе. Виктор действительно оказался неплохим помощником: мог и гвоздь забить, и тяжёлое поднять, и траву подстричь. Хотя, конечно, всё руководство оставалось за Аллой. Она решала, что сажать и где, какие материалы покупать для ремонта сарая, когда лучше удобрять почву. Алла же вела всю документацию: платила членские взносы в садовое товарищество, налоги на землю, заполняла необходимые бумаги.
— Ты прирождённая хозяйка, — как-то заметил Виктор, наблюдая, как Алла ловко орудует тяпкой на грядке с морковью. — Я бы в жизни не разобрался, что тут морковь, а что сорняк.
Алла рассмеялась:
— Это просто опыт. Дедушка меня всему научил. Знаешь, как он говорил? «Земля любит заботу. Отдашь ей силы — она вернёт урожаем».
После свадьбы дача стала их общим убежищем от городской суеты. Каждые выходные с мая по сентябрь они проводили здесь. Виктор любил работать с деревом — построил новый сарай для инструментов, сколотил удобную скамейку под яблоней. Алла обустраивала цветники, возилась с овощами, консервировала урожай.
Городская квартира, где они жили, досталась Виктору от родителей. Светлана Петровна, мать Виктора, получила эту квартиру ещё в советское время как ценный работник завода. Теперь она жила в соседнем доме — своё жильё продала и купила поближе к сыну, когда тот женился.
Светлана Петровна была женщиной практичной до мелочности. Каждую копейку берегла, каждую возможность заработать использовала. Выйдя на пенсию, подрабатывала на почте, тщательно выбирала продукты со скидками, никогда не тратилась на такси. «Деньги любят счёт», — любила повторять Светлана Петровна.
Дачные хлопоты Аллы свекровь поначалу воспринимала снисходительно.
— Хочешь в земле копаться — копайся, — говорила она. — Только зачем столько сил тратить? Купила бы всё в магазине, и дешевле, и проще.
Алла не спорила. Просто молча приносила банки с домашними заготовками — вишнёвое варенье, маринованные огурцы, компоты из яблок. Светлана Петровна принимала гостинцы с лёгким кивком, но особой благодарности не выказывала.
Со временем, однако, отношение свекрови к даче изменилось. Как-то за семейным ужином она вдруг заговорила о «рациональном использовании имущества».
— А знаете, сколько сейчас стоит аренда дачи на лето? — начала Светлана Петровна, помешивая чай. — Моя Клавдия с работы сдаёт свою — так за три месяца столько получает, что на всю зиму хватает.
Алла переглянулась с Виктором.
— Мама, нам и самим дача нужна, — ответил Виктор. — Мы же там каждые выходные.
— А что толку-то? — фыркнула Светлана Петровна. — Ну соберёте вы своих яблок, ну насидитесь на веранде. А могли бы деньги получать. Сдали бы на всё лето, а сами на море съездили. Не рационально вы мыслите.
После этого разговора тема аренды дачи стала возникать всё чаще. Сначала изредка, потом практически при каждой встрече. Светлана Петровна приводила примеры знакомых, успешно сдающих дачи, рассказывала о доходах, которые можно получить, расписывала, как лучше разделить прибыль.
— Треть тебе, Аллочка, как владелице, треть вам с Витей на общие расходы, а треть мне можно — я бы на лекарства потратила, — рассуждала свекровь. — Справедливо же?
Алла молчала. Внутри всё кипело от возмущения, но она сдерживалась. В конце концов, Светлана Петровна — мать Виктора, ссориться с ней не хотелось. К тому же, Алла понимала: скажи она «нет» напрямую, тут же будет обвинена в жадности и эгоизме.
Виктор в этих разговорах обычно отмалчивался. Не поддерживал мать, но и не возражал открыто. Сидел с отсутствующим видом, будто разговор его не касался.
— Ты что думаешь? — спрашивала иногда Алла мужа, когда они оставались наедине. — Может, стоит сдать дачу?
— Не знаю, — пожимал плечами Виктор. — Решай сама, это же твоя дача. Я как ты скажешь, так и будет.
Такая пассивность раздражала. Алла хотела поддержки, чёткой позиции, а не безразличия. Но давить на мужа не стала — сама справится.
Майские праздники в этом году выдались тёплые. Алла с утра пораньше отправилась на дачу, чтобы подготовить её к очередному сезону. Виктор обещал приехать попозже — у него была назначена встреча с клиентом. «Часам к двум буду», — сказал он, целуя жену на прощание.
Алла как раз заканчивала обрезку яблони, когда услышала шум подъезжающей машины. «Виктор приехал, и раньше, чем обещал», — обрадовалась она, откладывая секатор и направляясь к калитке.
Однако из машины вышли не только Виктор, но и Светлана Петровна. Свекровь была одета по-праздничному: в новом светло-сером костюме и с ярко-красной сумочкой через плечо.
— Привет, мам, — Алла попыталась скрыть удивление. — Не знала, что ты тоже приедешь.
— А что такого? — Светлана Петровна окинула Аллу оценивающим взглядом. — Семейный отдых должен быть вместе с семьёй. Я пирогов напекла, вот, угощайтесь.
За обедом на веранде разговор сначала шёл о нейтральных темах: о работе Виктора, о новой соседке Светланы Петровны, о ценах на продукты. Но постепенно свекровь перевела беседу в привычное русло.
— А ведь какая дача хорошая стала, — начала она, оглядывая ухоженный двор через открытое окно веранды. — Прямо загляденье. Такую и сдать не стыдно — люди с руками оторвут.
Алла сделала вид, что не слышит намёка.
— Да, много сил вложено, — кивнула она. — В этом году хочу ещё беседку поставить, у забора. Там сирень растёт, так приятно будет вечерами сидеть.
— Э-э, беседка — это расходы, — покачала головой Светлана Петровна. — А какой смысл тратиться, если можно заработать? Я вот что думаю: пора уже решать вопрос с арендой. Чего добру пропадать? Деньги пополам — и никаких обид!
На этот раз Алла не стала молчать.
— Светлана Петровна, мы уже обсуждали этот вопрос, — твёрдо сказала она. — Мы с Виктором пользуемся дачей, она нам нужна самим. И потом, это мой личный труд, моё наследство от дедушки.
— Ну при чём тут «моё-твоё»? — возмутилась свекровь. — В семье всё общее должно быть! Виктор сколько сил сюда вложил, а ты — «моё»!
— Я не это имела в виду, — попыталась объясниться Алла. — Конечно, Витя много помогал, но…
— Вот именно! — перебила Светлана Петровна. — Помогал! А ты его труд ни во что не ставишь. Эгоистка!
Виктор, до этого молча жевавший пирог, наконец поднял голову.
— Мам, перестань, — сказал он негромко. — Ты же знаешь, что основную работу Алла делала сама. Я только помогал иногда.
— Вот как? — Светлана Петровна всплеснула руками. — Теперь ты на её сторону встал? Против родной матери?
— Я ни на чьей стороне, — вздохнул Виктор. — Просто говорю, как есть. Дача принадлежит Алле, я только помогаю по мере сил. И решать, что с ней делать, должна она.
Светлана Петровна резко встала из-за стола.
— Ах так? Значит, я вам не указ? Тогда скажите прямо: вы отказываетесь сдавать дачу?
Алла взглянула на Виктора. Тот на секунду встретился с ней глазами, затем решительно повернулся к матери.
— Дача принадлежит моей жене, и сдавать её мы не позволим! — резко ответил муж свекрови.
Слова Виктора прозвучали настолько неожиданно и твердо, что на веранде повисла абсолютная тишина. Даже птицы в саду, казалось, замолчали, прислушиваясь к происходящему.
Алла почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Ещё секунда, и она бы сама выпалила всё, что накопилось за месяцы намёков и требований свекрови. Но сейчас, когда Виктор наконец занял чёткую позицию, Алла почувствовала странное облегчение. Рука, сжимавшая вилку, расслабилась, плечи опустились.
Светлана Петровна застыла с открытым ртом. На её лице отразилась целая гамма эмоций: сначала недоверие, затем удивление, и наконец — обида. Свекровь явно не ожидала подобного ответа от сына, который всегда был в роли молчаливого соглашателя. Долгие годы Виктор предпочитал не спорить с матерью, уходя от прямых конфликтов.
— Витя, ты что? — наконец выдавила из себя Светлана Петровна. — Я же как лучше хотела. Для всех нас!
— Мама, — голос Виктора стал тише, но не утратил твёрдости, — мы уже много раз обсуждали этот вопрос. Алла не хочет сдавать дачу. Я поддерживаю её решение. И точка.
Алла впервые за долгое время почувствовала, как напряжение, сковывавшее её тело, начинает отступать. Рядом с ней, оказывается, всё это время был не просто муж, а человек, готовый встать на её сторону, защитить то, что ей дорого. Это новое ощущение — когда в собственном доме за тобой действительно стоит кто-то ещё.
Светлана Петровна поджала губы. Взгляд обратился к тарелке с недоеденным пирогом, затем метнулся к окну, выходящему в сад.
— Ну, дело ваше, — наконец фыркнула свекровь. — Потом сами пожалеете. Когда ремонт понадобится или крышу менять. Помощи от меня не ждите!
Виктор молча кивнул, принимая эти слова без возражений. Алла заметила, как муж выпрямил спину — словно груз с плеч свалился.
— Спасибо за пироги, мама, — спокойно сказал Виктор. — Очень вкусные.
Этот неожиданный переход к нейтральной теме сбил запал Светланы Петровны. Спорить дальше, рисковать прямым конфликтом с сыном свекровь не решилась. Разговор постепенно переключился на другие темы: новости из жизни соседей, предстоящий ремонт подъезда в городской квартире.
После обеда Светлана Петровна неожиданно заторопилась домой, сославшись на сериал, который никак не хотела пропустить. Виктор вызвался отвезти мать в город.
— Ты останешься? — спросила Алла мужа, когда тот уже собирался выходить.
— Конечно, — кивнул Виктор. — Только отвезу маму и сразу вернусь. Нам ещё беседку ставить, забыла?
Алла улыбнулась. Виктор и правда помнил о её планах.
Когда машина скрылась за поворотом, Алла вернулась в сад. Работа всегда помогала ей привести мысли в порядок. Следующий час она провела, высаживая купленную вчера рассаду помидоров. Ровными рядами, как учил дедушка. «Каждому растению своё место и пространство, — вспомнила Алла его слова. — Тогда и плоды будут крепкими».
Солнце уже начало клониться к закату, когда во дворе снова появился Виктор. Муж молча прошёл в дом, переоделся в рабочую одежду и присоединился к Алле в саду.
— Всё нормально? — спросила Алла, наблюдая, как Виктор методично вбивает колышки для помидорной рассады.
— Да, — кивнул муж. — Мама, конечно, всю дорогу ворчала. Но, думаю, разговор исчерпан.
Они работали бок о бок, не разговаривая. Но молчание было особенным — спокойным, комфортным, не обиженным. Словно между ними протянулась невидимая нить понимания.
Когда стемнело, они вернулись в дом. Алла приготовила лёгкий ужин — салат из свежих овощей и сваренные вкрутую яйца. Виктор достал из холодильника бутылку белого вина, разлил по бокалам.
— За нас, — просто сказал он, поднимая бокал.
— За нас, — эхом отозвалась Алла.
Они сидели на веранде, наблюдая, как над садом встаёт полная луна. Свет фонарика, который Виктор установил прошлой осенью, мягко освещал крыльцо и часть дорожки.
— Знаешь, — вдруг заговорил Виктор, глядя куда-то вдаль, — я давно хотел сказать… Прости, что не вступался за тебя раньше.
Алла повернулась к мужу, внимательно всматриваясь в его лицо.
— Ты многое сделал для этой дачи, — продолжал Виктор. — И я это вижу. Просто… с мамой всегда было сложно спорить. Она всегда знает, как давить на чувство вины.
— Понимаю, — кивнула Алла. — Не всегда легко противостоять родителям.
— Нет, ты не понимаешь, — Виктор покачал головой. — Я не противостоял не потому, что не мог. А потому что было проще промолчать. Проще сделать вид, что меня это не касается. Это было… трусливо.
Алла не знала, что ответить. Такая откровенность была редкостью для их отношений.
— Но сегодня я понял, — продолжил Виктор после паузы, — что если я не встану на твою сторону, если не защищу то, что нам дорого, то кто я тогда? Не муж точно. Просто сосед по квартире.
Позднее вечером, когда они уже готовились ко сну в маленькой спальне на втором этаже дачного домика, Виктор подошёл к Алле и положил руки ей на плечи.
— Я вижу, сколько сил ты вложила в этот дом, — тихо сказал он. — Больше никто его у тебя не отнимет. Даже моя мать.
В этих словах было столько искренности, столько уверенности, что Алла почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она молча кивнула, не доверяя своему голосу.
Следующим утром они вместе начали строить беседку. Виктор копал ямы для столбов, Алла помогала смешивать цемент. К обеду основа уже стояла, и можно было приступать к возведению крыши.
— Думаю, к следующим выходным закончим, — сказал Виктор, оценивая проделанную работу. — Если погода позволит.
— А потом посадим вокруг жасмин, — добавила Алла. — Он так красиво цветёт и пахнет. Дедушка всегда мечтал о таком уголке.
Виктор улыбнулся и кивнул:
— Значит, так и сделаем.
В воскресенье вечером, когда пришло время возвращаться в город, Алла с особым чувством оглядела дачный участок. Яблони начинали цвести, клубника выпускала первые листочки, грядки с овощами были аккуратно политы. А в углу сада возвышался скелет будущей беседки — символ их с Виктором нового этапа отношений.
Дома они обнаружили три пропущенных звонка от Светланы Петровны на домашнем телефоне. Алла вопросительно посмотрела на мужа.
— Перезвоню утром, — спокойно сказал Виктор. — Сейчас поздно.
Утром, перед уходом на работу, Виктор всё же набрал номер матери.
— Да, мама… Да, всё хорошо… Нет, в эти выходные мы тоже на даче… Нет, не нужно приезжать, мы заняты строительством беседки…
Алла слушала этот разговор, стоя в дверях кухни. На лице мужа не было ни страха, ни неуверенности. Просто спокойная твёрдость человека, знающего свои границы и готового их отстаивать.
Когда Виктор положил трубку, Алла улыбнулась — впервые за долгое время без натянутой вежливости, без скрытого напряжения. Это была настоящая, искренняя улыбка.
В этот момент она поняла: в этом доме, в этом браке, в этом жизненном пространстве — теперь было её место. И место уважения. Не просто к её собственности, но к её решениям, её труду, её праву самой определять, как распоряжаться тем, что ей дорого.
«Дом — это место, где тебя понимают и принимают,» — любил говорить дедушка. Глядя на Виктора, собирающегося на работу, Алла подумала, что только сейчас по-настоящему поняла смысл этих слов.
