Елейный голос свекрови пронзил комнату, словно отравленная стрела, заставив меня замереть на месте. Её слова звучали как приговор.
— Продавай дом деда, мне нужны деньги. Покупатели уже едут, будут через полчаса.
Кровь отхлынула от моего лица. Боль утраты единственного человека, поистине заменившего нам с сестрой родителей, еще не успела притупиться, а эта женщина уже планировала нажиться на нашем горе. Я крепко стиснула кулаки, чувствуя, как во мне поднимается волна такой ярости, какой я никогда прежде не испытывала. Как смеет она распоряжаться памятью о человеке, который дал мне всё? И что выберет мой муж, оказавшись между двух огней — матерью, мечтающей о даче, и женой, для которой дом деда — последняя ниточка, связывающая с прошлым?
Первая встреча с матерью Романа не предвещала ничего хорошего. Александра Петровна окинула меня таким взглядом, будто я была не человеком, а неприятной помехой на пути её сына. Она даже не потрудилась скрыть своё отношение ко мне.
— Ты недостойна моего сына, — бросила она, не успев толком познакомиться.
Я решила не придавать значения её словам. В конце концов, жить мне предстояло с Романом, а не с его матерью. Её неприятие меня болезненно кольнуло, но я старалась это скрыть. «Полюбит, когда узнает лучше,» — думала я тогда, наивная.
Нам с сестрой Софией очень повезло в жизни. Несмотря на несчастливое начало, мы росли в атмосфере любви и заботы благодаря нашему дедушке Михаилу Григорьевичу.
Наша мать Анна была красавицей, напоминающей сошедшую с киноэкрана актрису — глаза цвета летнего неба, золотистые локоны, фигура как у модели. Но её красота стала и её проклятием. Очень рано, не достигнув и восемнадцати, она влюбилась и забеременела. Родители юной пары настояли на свадьбе. Так появилась София, а через год родилась и я, Алиса. Отец не выдержал ответственности и ушёл от нас, полностью вычеркнув из своей жизни.
Брошенная мужем и обременённая двумя маленькими детьми, мать сломалась. Сначала она плакала днями и ночами, потом устроилась в сомнительное заведение и начала пропадать там. Дома она почти не появлялась, мы с сестрой часто оставались голодными, носили что попало, болели. В итоге нас забрали у матери и собирались определить в детский дом.
Тогда в нашу жизнь вмешался дедушка Михаил Григорьевич. Он был уже немолод, но решил взять на себя ответственность за двух маленьких внучек. Бабушки к тому времени уже не было, она умерла вскоре после моего рождения.
Дедушка продолжал работать, а нас определили в детский сад. По выходным, когда у него была подработка, с нами сидела добрая соседка Валентина Ивановна — любительница кошек, которая относилась к нам как к родным.
— Не могу понять твою мать, Алисочка, — говорила Валентина Ивановна, расчёсывая мои волосы. — Некоторые женщины всю жизнь молят Бога о ребёночке, а твоя мать двоих получила — и бросила, как котят ненужных.
Я не знала, что ответить. Эти слова отзывались болью в сердце, но я уже тогда понимала, что когда-нибудь, если стану матерью, никогда так не поступлю со своими детьми. То же самое клялась и София.
Дедушка делал всё, чтобы мы ни в чём не нуждались. Его дом в пригороде был просторным и уютным, с садом и небольшим огородом. Он сам готовил, шил, держал хозяйство. Мы с сестрой помогали ему, чем могли, и старались хорошо учиться, чтобы дедушка мог нами гордиться.
Обе мы окончили школу с золотыми медалями и поступили в университет в городе. Каждые выходные мы приезжали к деду, помогали с домом и огородом. Дедушка стареть не спешил, до последнего дня работал на земле, выращивая овощи и фрукты.
— Только из-за вас я так долго на этом свете задержался, не пошёл вслед за бабкой вашей Верой, — говорил дедушка, обнимая нас. — Какие красавицы выросли, не налюбуюсь на вас!
Мы с сестрой переглядывались и доставали из сумок гостинцы. С первого курса мы начали подрабатывать, чтобы не обременять дедушку финансово. Он и так слишком много сделал для нас.
Когда я повстречала Романа, жизнь заиграла новыми красками. Он работал в IT-компании, зарабатывал прилично и относился ко мне с вниманием и заботой. Осталось только представить его родителям.
Встреча с его матерью оказалась катастрофой. Александра Петровна открыто заявила о своём неприятии.
— Ты из неблагополучной семьи, — говорила она. — Какие внуки от такой матери могут быть?
Роман пытался остановить мать, но та не унималась. Меня эти слова ранили, но я знала, что не похожа на свою мать — у меня были другие ценности и цели в жизни.
Мы с Романом расписались скромно. Дедушка плакал от счастья, а свекровь даже не пришла на церемонию. Мы жили на съёмной квартире, копили на первоначальный взнос для собственного жилья. Визиты свекрови были редкими, и это меня вполне устраивало.
А потом случилось непоправимое — дедушка ушёл из жизни. Ещё накануне он работал в саду, а утром сосед нашёл его без признаков жизни. Мы с сестрой примчались в посёлок, но было уже поздно — не успели попрощаться.
Горе было настолько сильным, что первое время я не могла ни спать, ни есть. Казалось, весь мир потерял свои краски. Роман поддерживал меня как мог, понимая, какую потерю мы с сестрой пережили.
После сорока дней стало немного легче. Боль не ушла, но стала более притупленной, не такой обжигающей.
От дедушки нам с сестрой достался дом с участком. Мы были единственными наследницами, но пока даже не обсуждали, что делать с наследством. София также тяжело переживала утрату, и разговоры о доме были неуместны.
Но узнав о наследстве, свекровь внезапно изменила своё отношение ко мне и начала часто наведываться к нам. Её визиты раздражали — мне хотелось тишины, а не её ненасытного присутствия.
— Как было бы хорошо, Алиса, мне дачу приобрести, — говорила она сладким голосом. — Давно мечтаю об этом. Вы бы тоже приезжали отдыхать.
— Покупайте, если хотите, — безразлично отвечала я.
— Ты что, думаешь, у меня миллионы? Пенсия копеечная! — возмущалась Александра Петровна.
— Чего же вы хотите? Мы сейчас помочь не можем, сами копим.
И вот тогда прозвучали те слова, которые меня ошеломили:
— Отказывайся от дома деда, нам нужны финансы. Клиенты уже в пути, будут через полчаса — Сказала мне свекровь
— Как через полчаса? — я не поверила своим ушам. — Как я могу продать дом, если моя сестра такая же наследница? Вы с ума сошли?
— Сестрицу твою уговорим, часть ей отдашь! — Александра Петровна потирала руки от предвкушения.
— О продаже не может быть и речи. Только сорок дней прошло, мы вступим в наследство только через полгода, и нужно всё обсудить с Софией! — пыталась я объяснить очевидные вещи.
— Да что ты как маленькая! Нужным людям заплатим, и всё быстро оформим!
— Александра Петровна, немедленно покиньте мой дом! Я не хочу вас больше видеть!
В этот момент в комнату вошёл Роман.
— Мама, зачем ты вмешиваешься в это дело?
— С твоей жены хоть что-то получить — мне на дачу! — сразу перешла на сына свекровь. — Ты мужчина или кто? Стукни кулаком по столу, покажи жене, кто в доме хозяин!
— Мама, я тебе повторяю — я в это дело не вмешиваюсь. Это наследство Алисы и Софии, пусть они сами решают, что с ним делать.
— Вот как с матерью заговорил, с тех пор как женился! — не унималась свекровь. — Окрутила тебя твоя Алиска, как пёс на цепи сидишь. Ноги моей здесь больше не будет. Приползёте ещё прощения просить, но я вас не прощу.
Свекровь в ярости вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью.
— Какая наглость! — я держалась из последних сил.
— Прости, я от мамы такого не ожидал. Не понимаю, что на неё нашло, — Роман крепко обнял меня, словно хотел защитить от всего мира.
Через несколько месяцев мы с Романом взяли в ипотеку квартиру и стали её выплачивать. Время шло, и через полгода мы с сестрой решили — дедушкин дом продавать не будем, оставим в семье. Я просто не могла отдать его чужим людям. Там прошло наше с сестрой детство — счастливое и беззаботное, благодаря деду. Каждый уголок дома напоминал о нём. Очки на столике, аккуратно сложенные дрова у печки, полотенце у умывальника — всё осталось как при его жизни. Мы с сестрой часто приезжали туда, иногда оставались на ночь. Так нам казалось, что дедушка где-то рядом — вот-вот появится из своей комнаты, шаркая старыми тапочками.
Когда наступила весна, мы приехали в дедушкин дом с мужем.
— Давай в память о твоём деде разобьём грядки, — предложил Роман. — Кур не потянем, но зелень и овощи вполне можем вырастить.
Я благодарно улыбнулась мужу, и мы взялись за дело. Вскоре приехала и София, стала помогать нам. От посёлка до города было всего полчаса езды — лето мы теперь проводили здесь. На работу добирались без проблем, а огород получился большой и плодородный.
Осенью, когда я уже ждала свою первую дочь, я делала консервацию по дедушкиным рецептам. Все его секреты заготовок были записаны в толстой тетради, хранившейся в буфете. София переписала их, так как страницы пожелтели, а чернила выцвели. Острая тоска по дедушке сменилась светлой грустью и благодарностью. Роман с удовольствием слушал наши рассказы о дедушке, поминал его добрым словом.
Дом не остался заброшенным, он жил, хранил воспоминания, радовал урожаем. В тот год у нас выросло всё — кабачки, баклажаны, зелень, капуста, огурцы и помидоры в теплице. Мы сварили варенье из облепихи, приготовили джем из смородины. Уверена, дедушка был бы счастлив видеть, что его земля не пустует, что мы о ней заботимся. Роман обшил дом новым сайдингом, починил крыльцо, сделал зону для отдыха и беседку. На следующий год планировали построить новую баню.
Свекровь так и не появлялась в нашей жизни. Обиделась и на меня, и на сына — не звонила и не писала. О её делах мы узнавали от соседки. Та рассказывала, что Александра Петровна всем жалуется, какие мы плохие и как нехорошо с ней обошлись. Но мы с мужем были уверены в своей правоте. Не её дело было распоряжаться нашим с сестрой наследством.
А потом родилась Ева, и все огорчения отошли на второй план. Дочка с первых дней стала любимицей всей семьи. София души в ней не чаяла, муж баловал и помогал с малышкой. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой и мысленно благодарила дедушку за то, что дал нам возможность вырасти и стать на ноги. Не будь его, я бы не встретила Романа, не было бы у меня моей драгоценной дочери.
София как раз закончила учёбу и тоже собиралась замуж. Её жених мне очень нравился. Я была уверена, что и у сестры будет крепкая и счастливая семья.
Глядя на спящую дочь, я часто вспоминала дедушку и думала о том, как одно решение — взять на воспитание двух осиротевших внучек — изменило целую жизнь. Не только нашу с сестрой, но и судьбы наших будущих детей. Дедушкин дом стоял крепко на земле, и так же крепка была наша с сестрой связь, наша любовь друг к другу и память о человеке, который подарил нам счастливое детство вопреки всем обстоятельствам.
И пусть свекровь затаила обиду — это было ничто по сравнению с тем, что мы обрели. Настоящий дом, настоящую семью и возможность передать всё это тепло нашим детям.
