— Ты совсем ничего не понимаешь! Моя Сонечка с мужем ютятся в одной комнате, а твоя квартира простаивает! — Галина Александровна возмущенно стукнула вилкой по краю тарелки.
Янина медленно подняла взгляд от салата. Семейный ужин в очередной раз превращался в допрос с пристрастием. Миша сидел рядом, опустив голову, будто рассматривал что-то крайне интересное на дне своей тарелки.
— Моя квартира не простаивает, Галина Александровна, — спокойно ответила Янина. — Она сдается, и эти деньги помогают нам выплачивать ипотеку за ту квартиру, в которой мы с Мишей сейчас живем.
— Ипотека, ипотека! — передразнила свекровь. — Разве я не предлагала вам помощь? Но вы же гордые, самостоятельные! А теперь из-за вашего упрямства моя дочь страдает.
Софья, сидевшая напротив, виновато улыбнулась невестке. Она всегда оказывалась между двух огней: между властной матерью и принципиальной женой брата.
— Мама, — наконец подал голос Миша, — мы уже обсуждали это. Квартира Янины — это ее добрачное имущество. Она вправе распоряжаться им как считает нужным.
— Ох, защитник нашелся! — всплеснула руками Галина Александровна. — А о сестре своей ты подумал? Артему приходится каждый день мотаться на работу с другого конца города!
Артем, муж Софьи, неловко поерзал на стуле. Он явно не хотел быть втянутым в очередной семейный скандал.
— Галина Александровна, — Янина старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело, — у вас ведь тоже есть вторая квартира. Почему бы вам не разрешить Соне с Артемом жить там?
В комнате повисла тишина. Галина Александровна побледнела, а затем покраснела.
— Что за глупости ты говоришь? Какая вторая квартира? — ее голос дрогнул.
— Та, что на Васильевской улице, — невозмутимо продолжила Янина. — Которую вы сдаете семье с двумя детьми уже пять лет.
Миша резко повернулся к матери:
— Мама, у тебя есть вторая квартира?
Галина Александровна вскочила со стула:
— Не пустишь в квартиру Соню жить, я тебе быстро развод с моим сыном устрою, — пригрозила она Янине.
Та только рассмеялась ей в лицо. Этот смех, искренний и уверенный, заставил всех за столом замереть.
— Простите, Галина Александровна, но я не боюсь ваших угроз. И, знаете, мне кажется, пришло время для честного разговора.
После неудавшегося семейного ужина прошла неделя. Миша был непривычно молчалив, проводя вечера за ноутбуком. Янина не лезла с расспросами, давая мужу пространство для размышлений. Она знала, что открытие о второй квартире матери стало для него настоящим потрясением.
Вечером в пятницу раздался телефонный звонок. Миша ответил и сразу напрягся.
— Да, тетя Ира. Конечно, приезжайте. Мы будем ждать.
— Кто это? — спросила Янина, когда муж положил телефон.
— Ирина Владимировна, сестра моей матери, — ответил Миша. — Говорит, что должна рассказать нам что-то важное. Она приедет завтра.
На следующий день в дверь позвонили. На пороге стояла худощавая женщина с усталым, но добрым лицом. Внешне она была похожа на Галину Александровну, но без той надменности во взгляде.
— Здравствуйте, тетя Ира, — Миша обнял родственницу. — Познакомьтесь, это моя жена Янина.
— Очень приятно, Яниночка, — Ирина Владимировна тепло улыбнулась. — Наслышана о тебе. Галя, конечно, много чего рассказывает, но я привыкла делить ее слова на десять.
Они прошли на кухню, и Янина предложила гостье чай.
— Миша, — начала Ирина Владимировна, — я долго молчала, но после того, что я услышала от твоего отца о последних событиях, считаю своим долгом рассказать правду.
Миша напрягся:
— Какую правду?
— О квартирах. У твоей матери действительно две квартиры. Одна, в которой она живет сейчас, и вторая — на Васильевской. Но дело в том, что вторая квартира… она не совсем ее.
— А чья же? — удивился Миша.
— Наши родители оставили нам с Галей по квартире. Мне должна была достаться квартира на Васильевской. Но восемь лет назад я серьезно заболела, долго лежала в больнице. Галя предложила помочь с оформлением документов, а когда я пошла на поправку, выяснилось, что обе квартиры оформлены на нее.
Янина и Миша переглянулись.
— Но почему вы не обратились в суд? — спросила Янина.
— Эх, милая, — вздохнула Ирина Владимировна. — Галя — моя единственная сестра. Я надеялась, что она одумается, что совесть в ней проснется. Да и сил судиться не было, здоровье подводило. А потом я привыкла к своей маленькой съемной квартирке.
— Я не могу в это поверить, — Миша покачал головой. — Хотя… могу. Мама всегда была… практичной.
— И это еще не все, — продолжила Ирина Владимировна. — По завещанию бабушки, квартира на Васильевской после моей смерти должна была перейти Софье. Галя всегда это знала.
На следующий день Миша позвонил отцу. Николай Петрович, давно разведенный с Галиной Александровной, приехал быстро. Это был крупный мужчина с добрыми глазами и седеющей бородой.
— Я давно хотел вмешаться, — сказал он, сидя в гостиной Миши и Янины. — Но ваша мать умеет выставить меня так, будто я во всем виноват. А теперь, когда Ира наконец решилась рассказать правду…
— Почему ты молчал столько лет? — в голосе Миши слышалась обида.
— Сынок, после развода ваша мать сделала все, чтобы настроить вас против меня. Помнишь, как она говорила, что я вас бросил ради другой женщины? Это была ложь. Я ушел, потому что больше не мог жить с человеком, который всех вокруг использует в своих целях. Даже собственных детей.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Миша.
— Ты никогда не задумывался, почему вы с Соней часто ссорились в детстве? Галя специально стравливала вас, чтобы вы не объединились против нее. Она говорила Соне, что ты — ее любимчик, а тебе намекала, что больше любит дочь.
Янина взяла мужа за руку, чувствуя, как напряглись его пальцы.
— А потом появилась ты, Янина, — продолжил Николай Петрович. — Самостоятельная, с квартирой, с характером. Галя сразу поняла, что тобой нельзя манипулировать. И начала настраивать против тебя Соню.
— Но зачем? — спросила Янина.
— Чтобы контролировать ситуацию. Чтобы оставаться главной. И еще из-за денег, конечно. Квартиру на Васильевской она сдает втайне от всех, включая Соню. Эти деньги она никогда не тратила на семью.
— Нужно рассказать Соне, — решительно сказал Миша. — Она должна знать правду.
Разговор с Софьей оказался тяжелым. Сначала она не хотела верить, отказывалась слушать, обвиняла брата и невестку в клевете. Но когда Ирина Владимировна показала ей копию бабушкиного завещания, а Николай Петрович подтвердил каждое слово, Софья расплакалась.
— Всю жизнь мама говорила мне, что о моем будущем никто не заботится, — всхлипывала она. — Что Миша — мамин любимчик, что ты, Янина, эгоистка, которая не хочет помочь родственникам мужа… А оказывается, у меня должна была быть своя квартира все это время!
Артем, присутствовавший при разговоре, обнял жену:
— Я всегда чувствовал, что с твоей матерью что-то не так. Помнишь, как она отговаривала нас снимать квартиру? Настаивала, чтобы мы жили с ней. Теперь понятно почему.
— Что будем делать? — спросил Миша, глядя на отца и тетю.
— Я уже связался с Василием Андреевичем, моим старым другом и адвокатом, — ответил Николай Петрович. — Он говорит, что у нас есть все шансы восстановить справедливость. Ира наконец согласилась подать в суд.
— А еще я предлагаю устроить семейный совет, — добавила Янина. — Пригласить Галину Александровну и открыто поговорить. Дать ей шанс все объяснить.
Все согласились, хотя и без особой надежды на успех. Софья позвонила матери и пригласила ее в кафе рядом с домом Миши и Янины. Она ничего не объяснила, только сказала, что это важно. Галина Александровна, привыкшая держать детей под контролем, согласилась без лишних вопросов.
Встреча была назначена на субботу. Все собрались заранее, только Галина Александровна опаздывала. Когда она наконец вошла в небольшой зал кафе и увидела за столом всю семью, включая бывшего мужа и сестру, ее лицо изменилось.
— Что все это значит? — спросила она, остановившись у стола. — Что за цирк вы тут устроили?
— Присядь, Галя, — спокойно сказал Николай Петрович. — Нам нужно поговорить.
— Мне не о чем с тобой разговаривать! — отрезала Галина Александровна, но все же села, почувствовав на себе взгляды посетителей кафе.
— Мама, — начала Софья дрожащим голосом, — скажи, почему ты скрывала от меня, что у тебя есть вторая квартира? Квартира, которая по завещанию бабушки должна была достаться мне?
Галина Александровна побледнела:
— Что за чушь! Кто тебе такое сказал?
— Я сказала, — тихо произнесла Ирина Владимировна. — Я наконец рассказала им правду, Галя. О том, как ты забрала мою квартиру, пока я болела. О том, что ты скрывала от Сони ее наследство.
— Ира, ты… — Галина Александровна осеклась, поняв, что отпираться бессмысленно. — Вы ничего не понимаете. Я всё делала для блага семьи!
— Для чьего блага, мама? — спросил Миша. — Для своего? Ты годами настраивала нас друг против друга. Ты угрожала моей жене разводом, если она не отдаст свою квартиру Соне, хотя сама скрывала от Сони ее наследство!
Галина Александровна огляделась, как загнанный зверь. Впервые в жизни она потеряла контроль над ситуацией.
— Вы не понимаете, — упрямо повторила она. — Я хотела обеспечить ваше будущее. Если бы я отдала квартиру Соне, она бы давно ее продала! А так у нас есть дополнительный доход…
— У нас? — переспросила Софья. — У кого — у нас, мама? Мы с Артемом ютимся в одной комнате в твоей квартире, а ты сдаешь жилье, которое должно было достаться мне!
— И ты еще имела наглость требовать от Янины, чтобы она отдала свою квартиру, — добавил Миша. — Выставляла ее бессердечной и эгоистичной, когда сама скрывала правду.
— Эта квартира принадлежала Ирине Владимировне, — вмешался Василий Андреевич, представительный мужчина в строгом костюме. — И по закону часть ее должна была перейти к Софье. У нас есть все документы, подтверждающие это. Мы уже подготовили иск в суд.
— Суд? — Галина Александровна побагровела. — Вы подаете на меня в суд? На родную мать? После всего, что я для вас сделала?
— А что именно ты сделала, Галя? — спросил Николай Петрович. — Ты обманывала собственных детей. Ты обокрала свою сестру. Ты пыталась разрушить брак сына, лишь бы все было по-твоему.
Галина Александровна резко встала:
— Я не буду это слушать! Янина, это ты всех настроила против меня! Ты разрушила мою семью!
— Нет, мама, — тихо сказал Миша. — Это ты ее разрушила. Своей ложью, своими манипуляциями, своей жадностью.
— Галя, еще не поздно все исправить, — мягко сказала Ирина Владимировна. — Признай свою ошибку. Верни то, что принадлежит Соне по праву.
Галина Александровна окинула всех презрительным взглядом:
— Предатели! Все вы предатели! — и выбежала из кафе.
В наступившей тишине было слышно, как Софья тихо плачет. Артем обнимал ее за плечи.
— И что теперь? — спросила Янина, глядя на мужа.
— Теперь мы восстановим справедливость, — решительно ответил Миша. — С мамой или без нее.
Прошло три месяца. Дело о восстановлении прав Ирины Владимировны на квартиру продвигалось медленно, но верно. Галина Александровна наняла адвоката и всячески затягивала процесс, но документы говорили сами за себя.
Янина и Миша продолжали жить своей жизнью, выплачивая ипотеку за новую квартиру. Однокомнатную квартиру Янины по-прежнему снимала молодая пара с ребенком.
Однажды вечером, когда Миша был в командировке, в дверь позвонили. На пороге стояла Софья с небольшой сумкой.
— Привет, — неуверенно улыбнулась она. — Можно к тебе?
— Конечно, — Янина пропустила золовку в квартиру. — Что-то случилось?
— Я ушла от мамы, — просто ответила Софья. — Точнее, мы с Артемом ушли. Он сейчас на работе, у него ночная смена. Я не знала, куда пойти…
— Ты правильно сделала, что пришла, — Янина обняла Софью. — Оставайтесь у нас, пока не решите, что делать дальше.
— Спасибо, — Софья села на диван и вздохнула. — Я хотела извиниться перед тобой, Янина. Я была несправедлива. Мама годами внушала мне, что ты — эгоистичная карьеристка, которая женилась на Мише из-за денег. А я верила и даже возмущалась, что ты не хочешь отдать нам свою квартиру.
— Все в порядке, — Янина села рядом. — Галина Александровна умеет убеждать. Она манипулировала всеми нами.
— Но ты сразу ее раскусила, — заметила Софья. — Как?
— У меня был опыт общения с такими людьми, — пожала плечами Янина. — А потом я случайно узнала про квартиру на Васильевской. Соседка моей коллеги живет в том же доме и как-то упомянула, что Галина Александровна — их домовладелица.
Они проговорили до глубокой ночи. Впервые за все время знакомства Софья и Янина действительно узнавали друг друга, без предубеждений и наветов свекрови.
Через неделю Янина приняла решение:
— Слушай, Софья, мы с Мишей подумали… Почему бы вам с Артемом временно не пожить в моей квартире? Нынешние жильцы как раз съезжают в конце месяца. Платите только за коммунальные услуги, пока не решится вопрос с наследством.
— Ты серьезно? — Софья не верила своим ушам. — После всего, что было?
— Мы же семья, — улыбнулась Янина. — Настоящая семья, а не та карикатура, которую создала твоя мать.
Суд признал права Ирины Владимировны на квартиру на Васильевской. Но она, посоветовавшись с семьей, решила оформить эту квартиру на Софью и Артема, как и предполагалось по завещанию бабушки.
— Мне немного осталось, — сказала она Софье. — А у вас вся жизнь впереди. Я буду рада, если вы позволите мне иногда навещать вас.
— О чем вы говорите, тетя Ира! — воскликнула Софья. — Вы будете жить с нами. Эта квартира трехкомнатная, места хватит всем.
Галина Александровна, потерпев поражение в суде, сначала наотрез отказывалась общаться с детьми. Но постепенно, видя, что ее изоляция никого не трогает, начала делать шаги к примирению.
Сначала она позвонила Софье, поздравила с новосельем. Потом пригласила Мишу и Янину на чай, где неуклюже, но искренне попыталась извиниться.
— Я не могу сказать, что поняла, насколько была неправа, — призналась она. — Но я не хочу терять вас. Вы — мои дети.
— Мама, — ответил Миша, — нам предстоит долгий путь, чтобы восстановить доверие. Но мы готовы попробовать, если ты действительно хочешь измениться.
Прошло еще полгода. Отношения в семье постепенно налаживались. Николай Петрович стал чаще видеться с детьми, а Ирина Владимировна нашла в Софье и Артеме не просто родственников, а настоящих друзей.
Янина и Миша продолжали жить в своей ипотечной квартире, а однокомнатную решили пока не сдавать — вдруг понадобится кому-то из родственников или друзей.
В одно солнечное воскресенье вся семья собралась на пикник в парке. Глядя, как Миша и Артем разжигают мангал, а Софья с отцом расставляют еду, Янина подошла к Галине Александровне, которая сидела чуть в стороне.
— О чем задумались? — спросила она свекровь.
— О том, как я чуть не разрушила все это, — тихо ответила Галина Александровна, кивнув на семью. — Из-за своей глупой гордости и жадности.
— Но не разрушили, — заметила Янина. — И за это стоит благодарить судьбу.
— И тебя, — неожиданно сказала свекровь. — Если бы ты не рассмеялась мне в лицо тогда, если бы испугалась и уступила, все бы продолжалось по-старому. Спасибо, что оказалась сильнее меня.
Янина улыбнулась и протянула руку свекрови:
— Пойдемте к столу, Галина Александровна. Нас уже зовут.
И они вместе направились к семье — настоящей семье, где нет места манипуляциям и лжи, а есть уважение, поддержка и любовь.
