Римма медленно приподнялась на кровати и потянулась за стаканом воды. Каждое движение давалось с трудом. Живот, тяжелый и круглый, уже не давал нормально дышать, а отекшие ноги постоянно ныли.
Девятый месяц выматывал сильнее всех предыдущих вместе взятых. На приеме у гинеколога Инны Павловны на прошлой неделе Римма узнала, что у нее начинаются отеки, и врач порекомендовала больше отдыхать.
— Осталось совсем немного, — сказала тогда Инна Павловна, заполняя карту. — Старайтесь не нервничать, больше лежите и готовьтесь к встрече с малышом.
Римме хотелось последовать этому совету. Действительно, чего проще? Лежать, отдыхать, готовиться. Вот только реальность вносила свои коррективы. Квартира требовала уборки, еду нужно было готовить, а Илья, муж Риммы, казалось, совершенно не понимал, что такое девятый месяц беременности.
— Илья, — окликнула Римма мужа, который сидел в углу дивана, уткнувшись в телефон. — Ты не мог бы сходить в магазин? Нам нужно молоко и хлеб.
Муж поднял глаза от экрана и недовольно посмотрел на жену:
— Сейчас? Я только сел отдохнуть после работы. Может, потом?
— Потом магазин закроется, — вздохнула Римма. — И завтра на завтрак нечего будет есть.
— Хорошо, — нехотя согласился Илья, но не сдвинулся с места. — Через пять минут пойду. Дай новости дочитать.
Римма знала, что эти «пять минут» легко превратятся в час, а то и больше. Муж постоянно находил причину отложить любую просьбу. А если Римма напоминала, Илья раздражался и обвинял ее в том, что она «пилит».
Беременность выдалась сложной с самого начала. Токсикоз в первом триместре, угроза в середине срока, теперь вот отеки. А еще эта постоянная усталость и бессонница – Римма не могла найти удобное положение из-за большого живота и часто просыпалась среди ночи от тяжести или когда ребенок начинал активно шевелиться.
И все бы ничего, если бы Илья помогал по дому. Но муж, похоже, решил, что беременность – исключительно женское дело, которое его не касается. Он ни разу не съездил с Риммой в роддом, чтобы узнать, как и что там устроено. Не помог собрать сумку со всем необходимым для роддома. Даже не поинтересовался, что нужно приготовить для ребенка.
— Еще рано думать о вещах, — отмахивался Илья, когда Римма пыталась обсудить с ним покупку кроватки и коляски. — Успеем еще.
А время шло. До предполагаемой даты родов оставалась неделя, может, чуть больше. И Римма отчаянно хотела тишины и покоя. Чтобы успеть отдохнуть перед главным испытанием в своей жизни. Чтобы подготовиться морально. Просто побыть в чистом, спокойном доме, где никто не раздражает и не дергает по пустякам.
Вместо этого ей приходилось постоянно напоминать Илье о домашних делах. И каждый раз получать в ответ раздраженное:
— Что ты опять начинаешь? Я и так на работе устаю.
Как будто сидеть дома с огромным животом, отекшими ногами и постоянными болями в спине – это отдых на курорте.
В этот вечер Илья вернулся с работы позже обычного. Вошел в квартиру с каким-то странным, почти виноватым видом.
— Привет, — сказал он, разуваясь. — Как ты?
— Нормально, — ответила Римма, выключая сериал, который смотрела от скуки. — Инна Павловна сказала, что все идет по плану. А как у тебя день прошел?
— Да как обычно, — Илья прошел на кухню, открыл холодильник и стал изучать его содержимое. — Слушай, у меня новость.
Что-то в его тоне заставило Римму насторожиться. Она поднялась с дивана, стараясь не делать резких движений, и медленно подошла к кухонному столу.
— Какая новость? — спросила Римма, разглядывая мужа.
Илья закрыл холодильник и повернулся к жене с виноватой улыбкой:
— Мама звонила. Она с тетей Наташей собирается приехать на недельку. И Мишка с ними – у него как раз каникулы начинаются.
Мишка – это двенадцатилетний племянник Ильи, сын его двоюродной сестры. Шумный и активный мальчик, который при каждой встрече доводил Римму до головной боли своими бесконечными вопросами и энергичными играми.
— В каком смысле приехать? — Римма не сразу осознала смысл сказанного. — Прямо сейчас? К нам?
— Ну, через пару дней, — уточнил Илья, доставая из шкафчика печенье. — Мама давно собиралась, говорит, хочет поддержать тебя перед родами.
Римма застыла, пытаясь переварить информацию. Свекровь Анна Викторовна и ее сестра Наташа – две громкие, активные женщины, которые никогда не давали Римме вздохнуть спокойно. Они постоянно лезли с советами, обсуждали ее внешний вид, критиковали все, от способа нарезки овощей до выбора цвета стен в квартире.
— Подожди, — Римма потерла виски. — Ты хочешь сказать, что пригласил свою маму, тетю и Мишку жить с нами за неделю до моих родов?
Илья пожал плечами, словно не видел в этом ничего особенного:
— Ну а что? Места же хватит. Поддержат тебя, пока я на работе.
— Места хватит? — Римма не верила своим ушам. — У нас маленькая квартира! Где они все будут спать?
— Мама с тетей на диване, а Мишка на раскладушке, — беспечно ответил Илья. — Чего ты так нервничаешь? Это же ненадолго.
Римма не могла поверить в происходящее. Их двухкомнатная квартира была крошечной. Куда Илья собирался втиснуть еще трех человек?
— А я? Мне где спать? — спросила Римма, чувствуя, как начинает дрожать голос. — Мне нельзя на диване с моей спиной, только на ортопедическом матрасе. И мне нужно спокойствие перед родами, а не толпа людей в доме!
— Ты на кровати будешь, как обычно, — отмахнулся Илья. — А насчет спокойствия – так тебе будет спокойнее, если рядом опытные женщины. Мама двоих родила, тетя Наташа троих. Они лучше меня знают, что делать.
— То есть ты считаешь, что «поддержка» для беременной женщины на последних неделях – это посторонние люди и шумный ребенок в тесной квартире? — Римма чувствовала, как внутри нарастает возмущение.
— Это не посторонние, а моя семья, — нахмурился Илья. — И вообще, я думал, ты обрадуешься. Будет кому с тобой посидеть, поговорить, пока я на работе.
— Обрадуюсь? — Римма уже не сдерживалась. — Ты серьезно? Я еле хожу, у меня отеки, бессонница, через неделю рожать! А ты притащишь сюда толпу народа, которая будет шуметь, занимать ванную, указывать мне, что делать?
— Да успокойся ты, — Илья начал раздражаться. — Всегда все преувеличиваешь. Нормально будет. Мама приготовит что-нибудь вкусное, тетя Наташа поможет с уборкой.
— Вкусное? — Римма рассмеялась почти истерически. — Твоя мама считает, что соленые огурцы вредны для беременных, а молоко нужно пить литрами! И это при том, что у меня отеки! А тетя Наташа? Которая в прошлый раз пересолила весь суп, а потом сказала, что я просто привередничаю?
Илья закатил глаза:
— Начинается. Вечно тебе что-то не так.
— Мне не так то, что ты даже не спросил меня, прежде чем пригласить людей в дом! — Римма повысила голос. — Я тут живу, между прочим. И мне нужен покой!
— Хватит кричать, — Илья отодвинул печенье и встал из-за стола. — Нервничать вредно для ребенка. Я пригласил маму, чтобы помочь тебе. Не хочешь ценить – твое дело.
— Спасибо за такую помощь! — Римма почувствовала, как глаза наполняются слезами от бессилия. — Роды на носу! А ты решил пригласить всех этих нахлебников?! — вырвалось у нее в сердцах.
Илья стукнул ладонью по столу, лицо исказилось от злости:
— Ты вечно всем недовольна! Они же семья! Моя мать, между прочим! Она специально отпуск взяла, чтобы приехать и помочь!
— Помочь? — Римма вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Илья, я просила о помощи тебя. Просила сходить в магазин, помочь с уборкой, съездить в роддом… А ты каждый раз находил отговорки.
— Потому что я работаю! — повысил голос Илья. — А мама как раз свободна. Она и тетя Наташа все сделают: и приготовят, и уберут, и за тобой присмотрят.
Римма закрыла глаза и глубоко вдохнула. Спорить не было сил. Муж не понимал — или не хотел понимать — что ей нужно. Для него решение казалось идеальным: сбагрить заботу о беременной жене на маму и тетю, а самому продолжать жить в своем ритме.
— Когда они приезжают? — спросила Римма тихо.
— Завтра утром. Я их встречу после работы, — ответил Илья, явно довольный, что скандал сходит на нет. — Вот увидишь, все будет хорошо. Тебе понравится.
Римма молча вышла из кухни и легла в постель. Все внутри закипало от обиды. Когда ей страшно и тяжело, когда каждое движение дается с трудом, когда впереди самое важное и пугающее событие в жизни — муж приносит на голову полный дом гостей с вещами.
Ночь прошла беспокойно. Римма ворочалась, пытаясь найти удобное положение. Ребенок тоже не спал, активно толкался. Илья похрапывал рядом, словно никаких проблем не существовало. А в голове Риммы крутились мысли о том, что ее ждет в ближайшие дни.
Свекровь Анна Викторовна была женщиной деятельной. Она не просто входила в дом — она вторгалась. Переставляла вещи, меняла порядок, критиковала. Ее сестра Наташа ей под стать — такая же шумная и любящая командовать. А Мишка… Римма даже думать не хотела, что будет делать двенадцатилетний мальчишка в тесной квартире с беременной женщиной.
Утром Римма встала раньше мужа. Сонный Илья, уходя на работу, поцеловал ее и пообещал:
— Вечером буду с мамой, тетей и Мишкой. Ты не беспокойся, просто отдыхай.
Около одиннадцати в дверь позвонили. Римма с трудом поднялась с кровати — мешал живот — и пошла открывать. На пороге стояла Анна Викторовна с большой сумкой и пакетом продуктов. Рядом — Наташа, держащая за руку Мишку.
— Вот и мы! — громко объявила свекровь, протискиваясь в квартиру. — Таксист нас высадил прямо у подъезда. Илюша еще на работе? Ну ничего, мы сами справимся.
Анна Викторовна быстро разулась и прошла на кухню, распаковывая пакет с едой:
— Я тут привезла продукты. На рынке покупала, не в магазине. Для беременных нужна натуральная еда. Сейчас сварю суп, испеку запеканку… Ты только не мешай, я сама все сделаю.
Наташа тем временем снимала обувь, давая указания Мишке:
— Сумки ставь сюда. Куртку на вешалку. Тапочки достань из пакета. И не шуми, тут беременная женщина.
Мишка кивнул с серьезным видом, но стоило ему зайти в комнату, как мальчик включил телевизор и выставил громкость на максимум.
— Мишка, потише, — без особой строгости сказала Наташа, но племянник только сделал вид, что убавил звук.
Римма села на диван и замерла. Квартира, еще недавно тихая и спокойная, наполнилась звуками, запахами и движением. Анна Викторовна гремела кастрюлями на кухне, Наташа раскладывала вещи, Мишка смеялся над мультиком. Все внутри Риммы кричало: «Беги отсюда». Ни поддержки, ни сочувствия, ни понимания — только суета и шум.
— Римма, а ты что такая бледная? — спросила Наташа, заглядывая в лицо. — Ешь хорошо? Анька, смотри, какая она худая! Надо откармливать!
— Сейчас займемся, — отозвалась с кухни Анна Викторовна. — Я такой борщ сварю — пальчики оближешь! С говядиной, как Илюша любит.
— У меня отеки, мне нельзя соленое, — попыталась возразить Римма.
— Ой, брось! — махнула рукой свекровь. — Я троих родила и ничего. Ела все. А сейчас понавыдумывали запретов.
Прошел час, и Римма поняла, что больше не выдержит. Мишка включил игру на телефоне, и теперь по квартире разносились звуки выстрелов и взрывов. Наташа с Анной Викторовной громко обсуждали соседку со второго этажа, которая «совсем спятила со своими кошками». Запах жареного лука, от которого Римму последние месяцы тошнило, заполнил все пространство.
— Мне нужно прилечь, — сказала Римма, поднимаясь с дивана. — Я плохо себя чувствую.
— Конечно-конечно, — закивала Наташа. — А мы тут все сделаем. Ты отдыхай.
В спальне Римма закрыла дверь и глубоко вздохнула. Затем открыла шкаф и начала доставать вещи. Сумку в роддом она собрала еще неделю назад, несмотря на уверения мужа, что «время еще есть». Теперь Римма добавила в нее зарядку для телефона, документы, халат, немного денег.
Тихо, чтобы не привлекать внимания родни мужа, Римма вызвала такси через приложение. Пока гости шумели на кухне, она незаметно оделась и выскользнула за дверь.
В такси Римма наконец смогла выдохнуть. За окном мелькали улицы города, а в голове крутилась только одна мысль — ей нужно туда, где спокойно. Где ее поймут и поддержат.
— Тетя Вера, это я, — сказала Римма, когда пожилая женщина открыла дверь частного дома на окраине города. — Можно к тебе?
Тетя Вера была младшей сестрой матери Риммы. После смерти сестры она заменила Римме мать, всегда поддерживала и помогала советом. Небольшой дом тети был теплым и уютным, с отдельной гостевой комнатой и тишиной, о которой Римма так мечтала.
— Господи, деточка, что случилось? — всплеснула руками тетя Вера, увидев племянницу с большой сумкой.
— Просто дай мне отдохнуть, — ответила Римма, чувствуя, как напряжение последних дней отпускает. — Мне нужно тихое место.
Тетя Вера не стала расспрашивать. Помогла Римме разобрать вещи, приготовила чай и оставила отдыхать в тихой комнате с удобной кроватью.
— Когда будешь готова, расскажешь, — только и сказала она. — А пока отдыхай. Я рядом, если что-то понадобится.
Вечером позвонил Илья. Римма не взяла трубку. Через полчаса муж прислал сообщение:
«Ты где? Мама с тетей беспокоятся».
Не о ней беспокоятся — о своем неудобстве. Римма отправила короткий ответ:
«У тети Веры. Мне нужен покой».
Ответа не последовало до следующего утра. Зато в восемь утра телефон Риммы разразился гневным сообщением:
«Ты что устроила? Какой позор перед мамой! Она специально приехала тебе помогать, а ты сбежала как девчонка! Все думают, что у нас проблемы!»
Римма прочитала сообщение и отложила телефон. Ответить было нечего. Илья так и не понял главного — дело не в помощи, а в том, что он проигнорировал ее желания и страхи, заменив их своими представлениями о том, что ей нужно.
Телефон снова завибрировал. На этот раз писала свекровь:
«Римма, Илья сказал, что ты у своей тети. Мы с Наташей все понимаем, но так нельзя. Мы приехали поддержать, а ты убежала. Возвращайся, мы не обижаемся».
Римма не ответила и на это сообщение. В тот день она впервые за долгое время хорошо выспалась. Тетя Вера приготовила легкий обед, помогла Римме принять душ и даже сделала легкий массаж спины, чтобы уменьшить боль.
— Ты права, что ушла, — сказала тетя Вера за ужином. — Перед родами нужен покой. И люди рядом, которые действительно думают о тебе, а не о себе.
Через два дня у Риммы начались схватки. Тетя Вера вызвала скорую и поехала с племянницей в роддом. Илья примчался через час, нервный и растерянный.
— Почему ты мне не позвонила? — спрашивал он. — Я твой муж, я должен был отвезти тебя!
— Я позвонила тому, кому доверяю, — просто ответила Римма, пока медсестра готовила ее к родам.
Роды прошли легче, чем Римма боялась. Мальчик родился здоровым, крепким, с громким голосом. Илья, увидев сына, расплакался и все повторял, какой он красивый и похожий на них обоих.
В послеродовой палате тетя Вера сидела рядом с Риммой, пока та кормила малыша.
— Что теперь? — спросила тетя, кивая на Илью, который вышел позвонить матери.
— Не знаю, — честно ответила Римма. — Но теперь я точно знаю, что не позволю решать за меня. А еще я поняла: рядом не нужны те, кто делает из твоих родов шоу. Нужны те, кто в первую очередь — за тебя.
Римма провела в роддоме пять дней. За это время Илья приходил каждый день, приносил цветы, фрукты, сидел рядом с малышом, неуверенно держа его на руках. В его глазах Римма видела и радость, и растерянность, и, кажется, что-то ещё – то ли вину, то ли страх.
Свекровь Анна Викторовна и тётя Наташа позвонили только раз – передать поздравления через Илью. Заехать не предложили. Может, поняли что-то, а может, просто обиделись.
Выписываться Римма решила к тёте Вере.
— Но… это же наш сын, — растерянно сказал Илья. — Мы семья, ты должна вернуться домой.
— Дома должно быть спокойно, — тихо ответила Римма, пеленая малыша. — Мне нужно восстановиться. Ребёнку нужен режим. Я вернусь, когда твоя мама и все остальные уедут.
— Они уже уехали, — признался Илья, глядя в пол. — На следующий день после твоего… ухода.
— Вот и хорошо, — кивнула Римма, не выказывая ни удивления, ни радости.
Тётя Вера ждала у входа в роддом с букетом полевых цветов. Обняла племянницу, осторожно взяла на руки внучатого племянника.
— Тихоня какой, — улыбнулась она, глядя в сонное личико. — Весь в маму.
В машине ехали молча. Илья вёл, крепко сжимая руль. Тётя Вера сидела сзади, рядом с малышом в автолюльке. Римма глядела в окно, ощущая странное спокойствие. Как будто в этой тишине рождалось что-то новое. Не только сын, но и она сама – другая Римма.
У тёти Веры было готово всё – детская кроватка в светлой комнате, пелёнки, распашонки. На кухне пахло травяным чаем и свежей выпечкой.
— Поешь, отдохнёшь, а мы пока с Арсюшей познакомимся, — улыбнулась тётя Вера и забрала малыша, давая Римме возможность перевести дух.
Имя для сына Римма выбрала ещё до рождения. Арсений – значит «мужественный». Совсем не похоже на её кроткое «Римма». Но ей казалось, это хорошо – ребёнок должен быть сильнее, решительнее матери.
Илья задержался допоздна, но уехал, почувствовав, что Римма не готова к разговору. На следующий день он приехал снова – уже без цветов, но с пакетом продуктов. И на третий день. И на четвёртый.
Через неделю Римма наконец-то выспалась. Арсений уже привык к режиму кормления, тётя Вера помогала купать его и окружила таким теплом, что Римма чувствовала – она не одна.
— Поговори с ним, — посоветовала тётя Вера, когда Илья в очередной раз приехал и играл с сыном на веранде. — Он дал тебе время, теперь дай ему шанс.
И Римма решилась. Вечером, когда Арсений уснул, а тётя Вера деликатно ушла к соседке «на чай», она позвала Илью на веранду.
— Я была так зла на тебя, — начала Римма, глядя на закат. — За то, что ты не слышал меня. За то, что решил за меня.
— Я знаю, — Илья смотрел на свои руки. — Я всё понял, когда ты ушла. Мама потом сказала… Что я эгоист. Что не думаю о тебе. Представляешь?
Римма слабо улыбнулась. Анна Викторовна не была плохим человеком – просто привыкла, что её мнение всегда правильное. Как и сам Илья.
— Я должен был спросить тебя, — продолжил Илья. — Помогать больше. Быть рядом. А я всё думал, что ты справишься. Ты же всегда справлялась.
— Мне нужно было не справляться, а жить, — тихо сказала Римма. — Наслаждаться беременностью, готовиться к встрече с сыном. А не бегать за тобой, выпрашивая помощь.
— Я исправлюсь, — серьёзно сказал Илья. — Только вернись. Я скучаю по тебе. И Арсений должен расти с отцом.
Римма посмотрела на мужа. Похудевший, с кругами под глазами. Видно, что не спал толком эту неделю. В его взгляде читалась искренняя тревога.
— Я вернусь, — решила Римма. — Но на других условиях.
Они проговорили до глубокой ночи. О том, как будут распределять обязанности. О том, что Римма хочет работать, когда Арсений подрастёт. О визитах родственников – которые теперь будут происходить только по предварительной договорённости и не больше трёх дней.
— А ещё, — Римма посмотрела Илье в глаза, — я хочу, чтобы ты знал: я ушла не потому, что слабая. А потому что сильная. Достаточно сильная, чтобы защитить себя и сына. Я больше не буду той тихоней, которая всё терпит.
Илья молча кивнул.
Через две недели они вернулись домой – в чистую, тихую квартиру, где всё было готово для малыша. Илья сам обустроил детский уголок, купил мобиль над кроваткой, пеленальный столик.
Тётя Вера приезжала каждые выходные – проверить, как дела у новоиспечённых родителей. И видела, как Илья встречает её с улыбкой, как забирает у Риммы малыша, чтобы она могла выпить спокойно чай, как следит за чистотой в доме.
Через полгода позвонила Анна Викторовна:
— Можно приехать на пару дней? Посмотреть на внука?
Римма переглянулась с Ильёй и кивнула:
— Хорошо. Только вы с дядей, без Мишки. И не больше трёх дней.
— Конечно-конечно, как скажешь, — в голосе свекрови звучала непривычная покорность.
Когда Арсению исполнился год, Римма поймала себя на мысли, что счастлива. Не какое-то оголтелое счастье из романов, а тихое, повседневное. В заботе мужа, в смехе сына, в том, как изменилась её жизнь.
Однажды вечером, укладывая Арсения, она услышала, как тётя Вера говорит Илье на кухне:
— Знаешь, в чём твоя ошибка была? Ты думал, что Римма – тихая и слабая. А такие, как она – как река: тихая на поверхности, но с мощным течением внутри. И если перекрыть ей путь – найдёт другое русло. Запомни это.
Римма улыбнулась, прижимая к себе засыпающего сына. Внутри была такая сила, которой она раньше в себе не знала. Сила защищать тех, кого любишь. Начиная с себя самой.
