Дорога была долгой. Алена смотрела в окно, наблюдая, как за стеклом мелькают поля и небольшие деревни, пока Максим вел машину, уверенно держась за руль. Весь этот путь она думала о том, зачем согласилась на эту поездку.
— Давай без напряжения, ладно? — сказал Максим, не отрывая взгляда от дороги.
Алена не ответила. Напряжение уже поселилось в ней, стоило только представить, как они переступят порог дома его матери.
Свекровь Тамара Павловна звонила еще две недели назад, приглашая их в гости. И хотя приглашение звучало дружелюбно, Алена знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Каждый их визит превращался в испытание: бесконечные замечания, наставления и снисходительные взгляды.
— Нам бы день просто пережить, — пробормотала она, больше себе, чем мужу.
— Мама просто хочет нас видеть, — пожал плечами Максим. — Она всегда такая. Ты же знаешь.
Знала. Именно поэтому она не хотела ехать. Но отказ был бы воспринят как личное оскорбление.
Когда они свернули на грунтовую дорогу, ведущую к дому Тамары Павловны, у Алены внутри всё сжалось. Двухэтажный кирпичный дом выглядел добротным, ухоженным — таким же, каким она его помнила. Только вот уютным это место никогда не казалось.
На крыльце их уже ждала свекровь. Скрестив руки на груди, она осматривала машину, а когда увидела Алену, её губы сложились в тонкую линию.
— Приехали, наконец! — сказала она, когда они вышли из машины. — Ну, давайте, проходите.
Обняла сына, похлопала по спине. Алене только кивнула.
— Дорога, небось, утомила, Максимка? — заботливо спросила свекровь, и не дождавшись ответа, тут же добавила: — Иди, раздевайся, ноги пусть отдыхают. Алена, помоги-ка мне на кухне.
Это не было просьбой.
Алена стиснула зубы. Конечно. Даже чашки чая не предложила сначала.
Она бросила взгляд на Максима, но тот уже успел пройти в дом, скидывая куртку.
В кухне пахло куриным бульоном и свежим хлебом. Тамара Павловна сразу принялась раздавать команды:
— Достань миски, ложки, хлеб нарежь, а я пока мясо порежу.
Алена молча открыла шкафчик.
— Ты же умеешь нормально тушить мясо? — уточнила свекровь, будто невзначай.
— Умею, — коротко ответила Алена.
— Ну, я так и думала. Просто сейчас молодёжь торопится, не дотушивают, не доваривают… А Максим у нас любит, чтоб всё как следует.
Алена проигнорировала намек. Она уже давно поняла, что угодить Тамаре Павловне невозможно.
Вскоре за столом собрались все: свёкр, Максим, свекровь и она. Мужчинам накладывали первыми, и Тамара Павловна внимательно следила, чтобы порция сына была идеальной.
— Ты ж худеть не вздумал, Максим? — с тревогой спросила она.
— Нет, мам, ем, как обычно.
— А то на работе небось загоняют вас, не кормят. Хорошо, что ты к нам приехал, хоть поешь нормально.
Алена выдохнула и сделала вид, что не слышит.
Обед прошел в разговорах о том, как «раньше люди жили проще», как «женщины всё успевали» и как «сейчас молодёжь только жалуется».
Когда они поели, Тамара Павловна театрально вытерла руки полотенцем и встала.
— Ну, что, мужики у нас пойдут телек смотреть, а мы с Аленушкой со стола уберём, да посуду перемоем.
Алена замерла, не веря своим ушам.
Максим даже не посмотрел в её сторону. Просто согласно кивнул и направился в гостиную.
Алена медленно положила вилку на край тарелки и посмотрела на спину мужа, удаляющегося в гостиную. Она заставила себя не реагировать сразу.
— Ну что ты застыла? – окликнула Тамара Павловна. – Посуда сама себя не вымоет.
Алена молча встала, начала собирать тарелки.
— Видишь, хорошая девочка, понимает, как в семье всё устроено, – удовлетворенно заметила свекровь и, повернувшись в сторону гостиной, добавила уже громче: – Вот молодёжь нынче пошла, всё-то за них делать приходится!
Из гостиной донёсся голос Максима:
— Да, мам, мы вообще от жизни отстали!
Тамара Павловна усмехнулась.
— Вот у меня с отцом всё просто было, – продолжала свекровь, неторопливо складывая хлеб в пакет. – Он работал, деньги приносил, а я – по дому, по хозяйству. Женщина должна быть в доме хозяйкой, а мужика надо беречь.
Алена бросила в раковину тарелку с таким грохотом, что вода из-под крана брызнула на фартук.
— Что ты так, а? – свекровь нахмурилась.
— Ага, беречь, – пробормотала Алена, начиная тереть жирную кастрюлю. – Интересно, кто меня беречь будет?
— Ой, только не надо эти современные взгляды, – резко сказала Тамара Павловна. – Всё у вас не как у людей. Женщина должна быть женственной, а не тянуть на себя мужскую работу.
Алена остановилась и вытерла руки о полотенце.
— А давайте так, – проговорила она, глядя прямо на свекровь. – Если мужчина не должен заниматься женской работой, то я не должна заниматься мужской.
— Это ты к чему? – насторожилась Тамара Павловна.
— Ну как, – пожала плечами Алена. – Я, значит, не плачу по счетам, не работаю, не вожу машину, не ношу тяжёлые сумки из магазина. Всё это делает Максим. А я только готовлю, убираю и сижу дома, как в девятнадцатом веке. Разве не так?
Свекровь задумчиво произнесла.
— Ну, тебе же нравится работать, – заметила она.
— Так и Максиму нравится есть из чистых тарелок, – с улыбкой ответила Алена.
Тамара Павловна замолчала.
Алена вытерла руки о полотенце и вышла из кухни, оставив посуду в раковине.
Максим в гостиной расслабленно сидел на диване, поглядывая в телефон. Алена встала перед ним, скрестив руки.
— Мы приехали вдвоём. Мы ели вдвоём. Значит, и посуду убирать будем вдвоём.
Максим поднял голову.
— Алена, ну… ты же знаешь, как мама ко всему этому относится.
— А ты знаешь, как я к этому отношусь? – её голос стал твёрдым.
Максим поёрзал на месте.
— А что, если… ну… раз ты уже там, то ты же быстро всё сделаешь?
— Нет. Если я пойду обратно, то только вместе с тобой.
Свекровь появилась в дверях, уперев руки в бока.
— Ты что, правда хочешь заставить мужа работать на кухне?
— Я просто не хочу, чтобы меня заставляли делать это одну, – спокойно ответила Алена.
Максим вздохнул, отложил телефон и нехотя встал.
— Ладно, мам, помогу.
Тамара Павловна всплеснула руками.
— Это что ж такое! Ты чего ей подчиняешься?!
Максим покосился на жену, потом на мать.
— Мам, ну а что такого? Просто уберём посуду – и всё.
— А то, что она тебя подкаблучником делает! Сегодня ты за ней тарелки убираешь, а завтра она тебе укажет, с кем общаться и как жить!
Алена хмыкнула.
— Это кто сейчас указывает, как нам жить?
Свекровь покраснела, но больше ничего не сказала.
Алена с победной улыбкой направилась обратно в кухню. Максим пошёл за ней.
Максим стоял у раковины, неуклюже намыливая тарелку, и бросал на жену виноватые взгляды. Алена молча мыла вилки и ножи, делая вид, что ничего не замечает. Свекровь не ушла — она стояла в дверном проёме, скрестив руки и недовольно поджимая губы.
— Ну и стыдоба, — пробормотала она, качая головой. — Максим, что ты делаешь?
— Мо́ю тарелки, мам, — буркнул он, явно сожалея, что вообще встал с дивана.
— Алена, вот скажи, – вздохнула Тамара Павловна, — тебе приятно смотреть, как твой муж стоит у раковины, как какая-нибудь баба?
Алена взяла полотенце и спокойно вытерла руки.
— А вам приятно смотреть, как я после дороги, усталая, одна это делаю?
— Так ты же женщина!
— А он человек, и я человек. Значит, оба можем убирать за собой.
Максим всё это время молчал. Он торопливо сполоснул тарелку и положил её на сушилку, надеясь, что всё поскорее закончится.
— Вот это поколение, — снова покачала головой Тамара Павловна. — Всё у вас не так, всё через одно место.
Алена глубоко вдохнула и посмотрела на мужа.
— Максим, мне кажется, нам пора.
Он замер.
— Погоди, мы только приехали.
— Да, и за этот час я уже десять раз пожалела, что согласилась.
Свекровь прищурилась.
— Ты что, скандал устроить хочешь?
— Нет, — спокойно ответила Алена. — Просто не хочу больше себя чувствовать служанкой.
— Кто тебя тут за служанку держит?!
Алена бросила взгляд на Максима.
— Не знаю, например, тот, кто сразу после еды идёт отдыхать, пока кто-то другой убирает?
Максим открыл рот, но ничего не сказал.
— Да ты манипулируешь им! — вспыхнула свекровь. — Приехала в чужой дом и указываешь, как жить!
Алена усмехнулась.
— Интересно, кто здесь кому указывает?
В воздухе повисла напряжённая пауза.
Максим вытер руки о полотенце, опустил голову и сказал:
— Мам, давай без этого. Просто помогли друг другу – и всё.
— Вот так вот, значит? – свекровь скрестила руки на груди. — Родную мать предаёшь ради какой-то девки?
— Девки?! – Алена рассмеялась. – Женщина, с которой он живёт, с которой строит семью, с которой делит и радости, и проблемы?
— Ты ему жизнь сломаешь, – твёрдо сказала Тамара Павловна.
— Может быть, — кивнула Алена, — а может, наконец научу его жить по-человечески, а не по вашим правилам.
Она сняла фартук и положила его на стол.
— Мы уезжаем.
Максим резко повернулся к ней.
— Что?
— Я не собираюсь терпеть это, — спокойно ответила Алена. — Если ты хочешь остаться — оставайся.
В дверях стоял свёкр, молча наблюдая за происходящим.
Максим посмотрел на мать. Она ждала. Ждала, что он останется.
Но он медленно выдохнул, подошёл к жене и взял её за руку.
— Поехали.
Свекровь ничего не сказала.
Когда они вышли за порог, Алена чувствовала лёгкость. Будто сбросила с плеч тяжёлый груз.
Максим молчал.
— Ты сердишься? – спросила она, когда они сели в машину.
Он завёл мотор и пожал плечами.
— Я просто понял, что давно должен был поставить границы.
Алена улыбнулась.
— Лучше поздно, чем никогда.
Они уехали, оставив Тамару Павловну в полном недоумении.
Всю дорогу домой Максим молчал. Он держался за руль, глядя прямо перед собой, а Алена смотрела в окно, наблюдая, как солнце медленно садится за горизонт. В машине было странное напряжение — не ругань, не обида, а что-то другое, более глубокое.
— Ты действительно считаешь, что моя мама тебя не уважает? — наконец спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
Алена повернулась к нему.
— А ты этого не видишь?
Максим вздохнул.
— Она просто… привыкла к такой жизни.
— Ты думаешь, мне важно, к чему она привыкла?
Он не ответил.
— Я тоже человек, Макс, — продолжила Алена. — Я тоже устаю, я тоже хочу, чтобы ко мне относились с уважением. И когда твоя мама говорит, что мужчина не должен мыть тарелки, это значит, что она считает, что должна мыть их я. Только я. Всегда.
— Я не хотел тебя оставлять одну, — пробормотал он.
— Но ты оставил.
Он сжал губы.
— Я привык, что так было всегда…
— Вот именно, — она горько усмехнулась. — Ты привык. А я — нет.
Максим замолчал.
— Мне нужно, чтобы ты меня поддерживал, — сказала она после долгой паузы. — Не только тогда, когда я уже не выдерживаю и хочу уйти. А сразу.
Максим резко свернул на обочину и заглушил двигатель. Повернулся к ней.
— Ты ведь понимаешь, что теперь всё изменится?
— Да, — кивнула она.
— Мама не простит мне этого.
Алена пожала плечами.
— Разве это важно?
Максим устало провёл рукой по лицу.
— Наверное, нет.
Они сидели в машине, молча глядя друг на друга.
— Я просто… Я не думал, что это действительно так серьёзно, — признался он.
— А теперь понимаешь?
— Теперь понимаю.
Алена улыбнулась.
— Значит, у нас есть шанс.
Максим кивнул, завёл машину и двинулся дальше.
