Серый октябрьский день обволакивал город промозглой сыростью. Капли дождя неторопливо стекали по оконному стеклу, сливаясь в причудливые ручейки. Вера сидела в кресле, обхватив колени руками, и невидящим взглядом смотрела на улицу. Где-то глубоко внутри зияла пустота, которую, казалось, невозможно было заполнить.
Деда не стало три дня назад. Алексей Петрович ушёл тихо, во сне, будто просто устал и решил отдохнуть. Восемьдесят четыре года жизни — полной, насыщенной, порой трудной, но прожитой достойно. Вера всё ещё не могла поверить, что больше не услышит его хрипловатый голос, не почувствует крепкое рукопожатие и не увидит прищур умных глаз под густыми седыми бровями.
— Ты долго ещё собираешься тут сидеть? — голос мужа вырвал её из оцепенения.
Николай стоял в дверном проёме, привалившись плечом к косяку. Высокий, подтянутый, со строгими чертами лица, он всегда производил впечатление человека уверенного и знающего, чего хочет от жизни. Именно эта уверенность когда-то и привлекла Веру. Сейчас же его тон казался раздражающе бесцеремонным.
— Я думаю о дедушке, — тихо ответила она.
— Понимаю, — Николай сделал паузу, демонстрируя сочувствие, которого на самом деле не испытывал. — Но жизнь продолжается. Нам нужно поговорить о квартирах.
Вера вздрогнула. О наследстве она узнала только вчера, когда их пригласил к себе Валентин Георгиевич, адвокат деда. Сухощавый старик с внимательным взглядом из-под очков в тонкой оправе зачитал завещание, согласно которому Алексей Петрович оставлял внучке две квартиры: свою собственную, в которой прожил последние тридцать лет, и ещё одну, о существовании которой Вера даже не подозревала. Эта новость стала для неё полной неожиданностью.
— Ты что, уже всё решил? — Вера подняла глаза на мужа.
— А что тут решать? — Николай присел на подлокотник кресла и взял её руку в свою. — Одну квартиру мы продадим и вложим деньги в мой бизнес, а вторую оформим на Ирину.
— На твою сестру? — Вера удивлённо посмотрела на мужа. — Зачем?
— Ты же знаешь её ситуацию, — в голосе Николая появились нотки нетерпения. — Развод, ипотека, ребёнок на руках…
— Но дедушка оставил квартиры мне, — тихо, но твёрдо произнесла Вера.
— И что? — Николай отпустил её руку и встал. — Мы семья. У нас общее имущество. Я же не говорю, что мы должны отдать ей обе квартиры.
В его голосе звучала такая непоколебимая уверенность в своей правоте, что Вера почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Но спорить сейчас не было сил.
— Давай поговорим об этом позже, — сказала она. — Мне нужно время.
— Время? — Николай усмехнулся. — На что? Решение очевидно. Или ты хочешь оставить Ирину без помощи?
Он направился к двери, но на пороге обернулся:
— Кстати, я пригласил её завтра на ужин. Заодно и обсудим детали.
Квартира деда встретила Веру знакомым скрипом паркета и запахом книг, который, казалось, навсегда впитался в стены. Здесь всё оставалось неизменным: старинный буфет с посудой, которую дед берёг «для особых случаев», книжные полки, заставленные томами классиков и научными трудами, потёртое кожаное кресло у окна. В этой квартире прошло детство Веры — сюда она прибегала после школы, здесь делала уроки под присмотром деда, здесь пряталась, когда родители ссорились.
— Вот, значит, как, — Вера провела рукой по корешкам книг. — Ты всё продумал, да, дедушка?
Она достала с полки потрёпанный том Чехова — дед любил перечитывать «Палату №6» и «Человека в футляре». Между страниц обнаружилась фотография: молодой Алексей Петрович в военной форме рядом с хрупкой девушкой. На обороте выцветшими чернилами было написано: «На память о нашей встрече. Кировоград, 1961». Вера никогда не видела эту фотографию и не знала женщину, запечатлённую на ней.
Зазвонил телефон. На экране высветилось имя матери.
— Верочка, как ты? — голос Марины Викторовны звучал устало.
— Нормально, мама. Я в квартире у деда.
— Одна?
— Да. Хотела побыть здесь, разобрать его вещи…
— Понимаю, — мать помолчала. — Коля сказал, что вы решили продать одну квартиру, а вторую отдать Ирине. Это правда?
Вера сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев.
— Нет, не правда. Это его решение, не моё.
— Слава богу, — выдохнула Марина Викторовна. — Я так и думала. Верочка, послушай мать… Не торопись с решениями. Особенно с такими.
— Ты что-то знаешь? — насторожилась Вера.
— Знаю только, что твой дед был мудрым человеком. Раз он оставил квартиры тебе, значит, на то были причины. Приезжай ко мне, поговорим.
Мать жила в небольшой двухкомнатной квартире на окраине города. После развода с отцом Веры она так и не вышла замуж снова, посвятив себя работе в библиотеке и выращиванию орхидей, которые теперь занимали весь подоконник в гостиной.
— Чай будешь? — спросила Марина Викторовна, когда Вера устроилась на диване.
— Буду. С лимоном, если есть.
Мать поставила на стол чашки и села напротив дочери. В свои пятьдесят шесть она сохранила стройную фигуру и живой взгляд, хотя в каштановых когда-то волосах теперь преобладала седина.
— Что ты хотела мне рассказать? — спросила Вера, делая глоток горячего чая.
Марина Викторовна задумчиво посмотрела на дочь.
— Ты знаешь, что твой дед был не только учителем?
— В смысле?
— До того, как стать преподавателем в институте, он служил в армии. Был военным переводчиком. Работал за границей.
— Это я знаю, — кивнула Вера. — Он рассказывал мне про Кубу, про Германию…
— А про Кировоград он тебе рассказывал?
Вера вспомнила найденную фотографию.
— Нет. Я только сегодня нашла фото… Там женщина какая-то.
Марина Викторовна тяжело вздохнула.
— Это Нина. Она была первой любовью твоего деда. Они познакомились, когда ему было двадцать три, а ей двадцать. Собирались пожениться, но их разлучила война. Дед попал в Афганистан, а когда вернулся, узнал, что Нина вышла замуж за другого.
— Он никогда мне об этом не говорил, — удивилась Вера.
— Это была болезненная тема для него. Но он никогда не держал на неё зла. Наоборот, всю жизнь помогал ей и её семье, хотя она об этом и не знала.
— А вторая квартира… — начала догадываться Вера.
— Да. Это квартира Нины. Она умерла пять лет назад и оставила её твоему деду. У неё не было прямых наследников — муж умер раньше, детей они не нажили.
Вера молчала, переваривая услышанное. Перед глазами стоял образ деда — всегда подтянутого, серьёзного, но с лучиками морщинок в уголках глаз, выдававших его любовь к жизни и людям.
— И что мне теперь делать? — спросила она наконец.
— То, что считаешь правильным, — просто ответила мать. — Только не позволяй никому решать за тебя.
Когда Вера вернулась домой, в квартире уже были гости. Голос Ирины, сестры Николая, раздавался из кухни вместе со звоном посуды.
— А вот и хозяйка! — воскликнула Ирина, когда Вера вошла. — Мы уж заждались.
Высокая, с идеальной укладкой и маникюром, в брючном костюме, подчёркивающем стройную фигуру, Ирина всегда выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала. Никто бы не догадался, что эта успешная с виду женщина погрязла в долгах и проблемах.
— Привет, — сдержанно поздоровалась Вера. — Я не знала, что вы придёте так рано.
— Колька сказал, что можно, — Ирина взмахнула рукой, демонстрируя новый браслет на запястье. — Я с утра освободилась, думаю — чего время терять? Кстати, мои соболезнования. Дедушка был хорошим человеком.
Последнюю фразу она произнесла таким тоном, словно выполняла формальность. Вера сомневалась, что Ирина вообще когда-либо общалась с Алексеем Петровичем.
— Спасибо, — сухо ответила она. — А где Коля?
— В душе, — Ирина присела на стул и закинула ногу на ногу. — Знаешь, мы тут как раз обсуждали, что с квартирами делать.
— Вот как? — Вера сняла пальто и повесила его на вешалку. — И что же вы решили?
— Ну, я так понимаю, у тебя теперь две лишние квартиры. Колька говорит, одну вы продадите — мне кажется, лучше ту, что на Садовой, там метраж больше. А вторую… — она сделала паузу, — вторую можно было бы оформить на меня. Ты же знаешь мою ситуацию. Я в такой заднице сейчас… Прости за выражение.
Вера смотрела на неё и чувствовала, как внутри нарастает возмущение. Но она сдержалась.
— Я ещё не решила, что буду делать с наследством, — спокойно сказала она. — Мне нужно время.
— Время? — Ирина нахмурилась. — Какое ещё время? Всё же ясно как день. У тебя есть квартира, у вас с Колькой — общая. На кой чёрт тебе ещё две?
— Дед оставил их мне, — твёрдо ответила Вера. — И только я буду решать, что с ними делать.
Ирина поджала губы и собиралась что-то сказать, но в этот момент в кухню вошёл Николай.
— О чём спорим? — спросил он, вытирая волосы полотенцем.
— Твоя жена, похоже, передумала помогать моей сестре, — ядовито произнесла Ирина.
Николай перевёл взгляд на Веру.
— Мы же вроде всё обсудили, — в его голосе звучало плохо скрываемое раздражение.
— Нет, Коля, — покачала головой Вера. — Ты говорил, а я слушала. Это разные вещи.
В комнате повисла напряжённая тишина.
— Ладно, — Ирина поднялась со стула. — Я, пожалуй, пойду. Вижу, вам надо поговорить.
Когда за ней закрылась дверь, Николай повернулся к жене:
— Что на тебя нашло? — спросил он. — Ты поставила меня в неловкое положение.
— Я? — Вера усмехнулась. — А ты не подумал, что решать за меня вопросы наследства — это ставить меня в неловкое положение?
— Да брось, Вера. Я просто хотел как лучше. Ты же знаешь, как у Иры сейчас всё сложно.
— Знаю, — кивнула Вера. — Но я также знаю, что за последний год она сменила машину на более дорогую модель, ездила отдыхать в Италию и недавно купила шубу. Не похоже на человека в бедственном положении.
— У неё ипотека! — повысил голос Николай. — У неё ребёнок!
— Которого она видит раз в месяц, потому что он живёт с отцом, — парировала Вера. — И которому она не платит алименты, хотя должна.
Николай замолчал, явно не ожидав такого отпора.
— Откуда ты знаешь? — наконец спросил он.
— У меня есть глаза и уши. И я умею сопоставлять факты, — Вера подошла к мужу вплотную. — А теперь скажи мне правду: зачем тебе нужно, чтобы квартира была оформлена на Ирину?
Николай отвёл взгляд.
— Я уже сказал. Хочу ей помочь.
— Неправда, — покачала головой Вера. — И мы оба это знаем.
Следующим утром Вера позвонила адвокату деда.
— Валентин Георгиевич, мне нужно с вами поговорить. Это срочно.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от офиса адвоката. Валентин Георгиевич выглядел так же, как и три дня назад: строгий костюм, аккуратно повязанный галстук, редкие седые волосы, зачёсанные набок.
— Что случилось, Вера Алексеевна? — спросил он, когда официант принёс им кофе.
— Я хочу знать всё о наследстве деда. О второй квартире. О Нине, — выпалила Вера.
Брови адвоката поползли вверх.
— Вижу, вы уже кое-что узнали, — он отпил глоток кофе. — Что именно вас интересует?
— Почему дед оставил мне две квартиры? Почему никогда не рассказывал о второй? И главное — что он хотел, чтобы я с ними сделала?
Валентин Георгиевич задумчиво посмотрел на собеседницу.
— Алексей Петрович был особенным человеком, — начал он. — Человеком принципов. Он не любил говорить о своих добрых делах. А их было немало.
Адвокат достал из портфеля конверт и положил перед Верой.
— Это письмо он просил передать вам через неделю после его смерти. Но, думаю, сейчас самое время.
Дрожащими руками Вера открыла конверт. Внутри лежал сложенный вдвое лист бумаги, исписанный знакомым почерком деда — чётким, с лёгким наклоном влево.
«Дорогая Верочка!
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет рядом с тобой. Не грусти сильно — я прожил долгую и, в целом, счастливую жизнь. И немалая часть этого счастья связана с тобой.
Ты, наверное, удивилась, узнав о второй квартире. И сейчас я хочу рассказать тебе её историю.
В 1961 году я познакомился с девушкой по имени Нина. Мы полюбили друг друга, хотели создать семью. Но судьба распорядилась иначе. Когда я вернулся с войны, Нина уже была замужем. Я не стал бороться за неё — видел, что она счастлива, и не хотел разрушать её семью.
Много лет спустя мы случайно встретились. Её муж к тому времени тяжело болел, денег не хватало. Я помогал, чем мог, но так, чтобы она не догадалась об источнике помощи. Когда Нина осталась одна, я продолжал заботиться о ней — через общих знакомых, через благотворительные фонды.
Перед смертью она узнала правду и завещала мне свою квартиру. Я не успел её навестить в последние дни, о чём жалею до сих пор.
Эту квартиру я хотел бы, чтобы ты сохранила. Не для себя — у тебя есть где жить. А для тех, кто действительно нуждается в помощи. В нашем городе много достойных людей, которым не хватает крыши над головой. Может быть, ты сможешь сдавать её за символическую плату семье с детьми или пожилым людям. Или найдёшь другое применение. Я верю в твою мудрость и доброту.
Что касается моей квартиры — она полностью твоя. Делай с ней, что считаешь нужным. Только помни: материальные ценности приходят и уходят, а человеческие отношения, доброта и честность остаются навсегда.
Будь счастлива, моя девочка. И помни: я всегда рядом, даже если ты меня не видишь.
Твой дед, Алексей»
Вера отложила письмо и вытерла слёзы, выступившие на глазах.
— Он знал, что так будет, да? — спросила она Валентина Георгиевича. — Что начнутся споры из-за наследства?
— Алексей Петрович был проницательным человеком, — уклончиво ответил адвокат. — И очень переживал за вас.
— Почему?
— Он беспокоился, что ваш муж…— Валентин Георгиевич замялся, подбирая слова, — имеет слишком большое влияние на вас. И не всегда в ваших интересах.
Вера задумалась. За пять лет брака с Николаем она действительно стала больше полагаться на его мнение, чем на своё собственное. Постепенно, шаг за шагом, она отказывалась от своих увлечений, от общения с друзьями, от карьерных амбиций. И даже не заметила, как превратилась в тень рядом с ним.
— Что мне делать? — спросила Вера, глядя на адвоката.
— Я не могу советовать вам, как поступить с вашим наследством, — ответил Валентин Георгиевич. — Но вы всегда можете обратиться ко мне за юридической консультацией. И ещё… — он помедлил. — В завещании есть пункт, о котором я не упомянул на общем чтении. Алексей Петрович указал, что наследство не подлежит разделу в случае развода. Это законное условие, которое будет иметь силу в суде.
Вера удивлённо посмотрела на адвоката:
— Он действительно всё предусмотрел.
— Ваш дед был не только умным, но и очень наблюдательным человеком, — кивнул Валентин Георгиевич. — Между прочим, он оставил для вас ещё кое-что.
Адвокат вынул из портфеля небольшую записную книжку в кожаном переплёте.
— Это адреса людей, которым Алексей Петрович помогал. Я думаю, вам будет интересно с ними познакомиться.
Вечером Вера позвонила своей лучшей подруге Екатерине.
— Катя, ты можешь встретиться? Мне очень нужно поговорить.
— Конечно, — без колебаний ответила та. — Через час в нашем месте?
«Нашим местом» они называли небольшую кофейню на набережной, где когда-то, ещё студентками, просиживали вечера за разговорами о жизни, любви и будущем.
Екатерина уже ждала её за столиком у окна. В свои двадцать девять она выглядела моложе — тонкие черты лица, короткая стрижка и живой взгляд создавали образ вечной студентки, хотя на самом деле Катя уже была успешным юристом с собственной практикой.
— Выглядишь паршиво, — без предисловий сказала она, когда Вера села напротив.
— Спасибо за комплимент, — слабо улыбнулась Вера.
— Я серьёзно. Что случилось? Это из-за деда?
— И да, и нет, — Вера вздохнула и рассказала подруге всё: о наследстве, о давлении Николая, о письме деда и разговоре с адвокатом.
Катя внимательно слушала, не перебивая. Когда Вера закончила, она покачала головой:
— Знаешь, я никогда не говорила тебе этого, но твой муж мне всегда казался… странным.
— В каком смысле?
— В том смысле, что он слишком часто говорит «мы решили», когда на самом деле это только его решение. И ещё эта его манера ставить тебя перед фактом… — Катя сделала глоток кофе. — А его сестрица и вовсе выдающийся экземпляр. Я видела её на твоём дне рождения. Она умудрилась за вечер высказать всем своё «экспертное мнение», включая меня. Представляешь, она заявила, что юристы — это просто те, кто не смог стать врачами или инженерами!
Вера невольно улыбнулась, вспомнив тот вечер. Ирина действительно любила быть в центре внимания и не стеснялась в выражениях.
— И что мне теперь делать? — спросила она, возвращаясь к проблеме.
— А что ты хочешь сделать? — серьёзно спросила Катя.
Вера задумалась. Впервые за долгое время она задала себе этот вопрос. Чего хочет она сама, а не Николай, не его семья, не окружающие?
— Я хочу выполнить волю деда, — медленно произнесла она. — Хочу помочь тем, кому он помогал. И… я не хочу, чтобы Ирина получила квартиру просто так, ни за что.
— Тогда так и скажи своему мужу, — пожала плечами Катя. — Прямо и честно.
— Ты не понимаешь, — покачала головой Вера. — Это не так просто. Николай… он умеет убеждать. После разговора с ним я часто сама не понимаю, чего хочу.
— Тогда запиши свои мысли прямо сейчас, — Катя достала из сумки блокнот и ручку. — Напиши, что ты решила. И когда он начнёт тебя переубеждать, просто перечитай это.
Вера взяла ручку и на мгновение задумалась. Потом чётко, почти печатными буквами, написала:
«Я, Вера Алексеевна Климова, решила:
- Не продавать квартиры, оставленные мне дедом в наследство.
- Выполнить его волю и использовать вторую квартиру для помощи нуждающимся.
- Не поддаваться давлению и манипуляциям, от кого бы они ни исходили.»
— Отлично, — одобрила Катя, когда Вера показала ей написанное. — Теперь ты знаешь, что делать.
Дома Веру ждал напряжённый разговор. Николай встретил её в гостиной, сидя в кресле с бокалом виски в руке.
— Ну что, надумала? — спросил он вместо приветствия.
— Да, — Вера сбросила туфли и устало опустилась на диван. — Я не буду продавать квартиры и не буду оформлять их на Ирину.
Николай медленно поставил бокал на столик.
— Вот как, — его голос звучал обманчиво спокойно. — И что же изменилось с нашего последнего разговора?
— Я прочитала письмо деда. Узнала историю второй квартиры. И поняла, что не имею права просто так отдать то, что он заработал своим трудом и достоинством.
— Достоинством? — Николай рассмеялся, но в его смехе не было веселья. — О каком достоинстве речь? Твой дед был обычным учителем с сомнительным прошлым. Ты хоть знаешь, чем он занимался в молодости?
— Знаю, — кивнула Вера. — Он был военным переводчиком. И очень уважаемым человеком.
— Да? А мне рассказывали другое, — Николай подался вперёд. — Говорят, он был связан с разведкой. И не всегда действовал… законно.
— Кто говорит? — Вера почувствовала, как внутри нарастает гнев.
— Люди, которые знают больше, чем ты.
— Это неправда, — твёрдо сказала Вера. — И даже если бы это было так, это не имеет никакого отношения к наследству.
Николай встал и прошёлся по комнате.
— Послушай, Вера, — его тон стал мягче. — Я понимаю, что ты расстроена смертью деда. Но решения нужно принимать с холодной головой. Подумай: что ты будешь делать с двумя лишними квартирами? Сдавать? Возиться с арендаторами, ремонтами, коммуналкой? Оно тебе надо?
— Я справлюсь, — ответила Вера.
— А если мы продадим хотя бы одну квартиру, — продолжал Николай, не слушая её, — мы сможем вложить деньги в дело. Я как раз хотел рассказать тебе о новом проекте. Это очень перспективно…
— Нет, — прервала его Вера. — Я не буду продавать квартиры. И не буду вкладывать деньги в твои «проекты». Последний раз, когда я это сделала, мы потеряли половину сбережений.
Лицо Николая изменилось. Маска дружелюбия сползла, обнажив холодный расчётливый взгляд.
— Значит, так, — медленно произнёс он. — Я всю жизнь работаю, чтобы обеспечить нас, а ты не хочешь даже слышать о моих планах? Это эгоизм, Вера.
— Нет, Коля. Эгоизм — это когда ты решаешь за меня, как распорядиться моим наследством, — Вера сама удивилась твёрдости своего голоса.
— Твоим? — Николай сорвался на крик. — Мы муж и жена! У нас общее имущество!
— Не в этом случае, — покачала головой Вера. — В завещании есть специальный пункт. Наследство не подлежит разделу даже в случае развода.
Николай замер на месте.
— Ты угрожаешь мне разводом? — тихо спросил он.
— Нет. Я просто говорю, как обстоят дела.
— Хорошо, — он опустился в кресло. — Давай успокоимся и поговорим как взрослые люди. Я понимаю, что ты хочешь уважить память деда. Но подумай о нас, о нашем будущем. Если не хочешь продавать квартиры, хотя бы помоги Ирине. Она твоя семья теперь.
— Ирина — твоя сестра, не моя, — возразила Вера. — И я не уверена, что она действительно нуждается в помощи.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Николай.
— То, что она тратит деньги на шубы и поездки за границу, но при этом не может позволить себе квартиру? Странно, не находишь?
Николай отвёл взгляд.
— У неё сложная ситуация…
— Которую она создала сама, — закончила за него Вера. — И знаешь что? Я устала от этого разговора. Моё решение окончательное.
Она встала и направилась к двери.
— Куда ты? — окликнул её Николай.
— К маме. Мне нужно побыть одной.
Следующие несколько дней Вера провела в квартире деда, разбирая его вещи и документы. Среди бумаг она нашла старые письма, фотографии, дневники. История жизни Алексея Петровича открывалась перед ней, как книга — полная событий, встреч, переживаний.
Она узнала, что дед много лет тайно помогал не только Нине, но и другим людям: оплачивал операции больным детям, выделял деньги на образование талантливых студентов из бедных семей, поддерживал стариков, оставшихся без поддержки родных. И всё это он делал без лишних слов, не афишируя свою благотворительность.
«Как же я мало о тебе знала, дедушка,» — думала Вера, перелистывая пожелтевшие страницы.
В дверь позвонили. На пороге стоял мужчина лет сорока, с обветренным лицом и внимательными глазами.
— Вы Вера? — спросил он. — Внучка Алексея Петровича?
— Да, — настороженно ответила она. — А вы кто?
— Игнат, сосед вашего деда. Можно войти? Я хотел бы поговорить с вами.
Вера пропустила его в квартиру.
— Я знал Алексея Петровича почти пятнадцать лет, — начал Игнат, когда они устроились на кухне. — Замечательный был человек. Настоящий.
— Вы давно живёте в этом доме? — спросила Вера, ставя чайник.
— С тех пор, как вернулся из армии. Алексей Петрович тогда уже был на пенсии, но продолжал работать. Мы часто разговаривали по вечерам. Он помог мне, когда у меня были… проблемы.
— Какие проблемы? — заинтересовалась Вера.
Игнат помолчал, очевидно решая, стоит ли рассказывать.
— Я воевал в Чечне. Вернулся с контузией, без работы, без перспектив. Начал пить, — он говорил отрывисто, глядя в одну точку. — Ваш дед однажды нашёл меня в подъезде. Я тогда был в стельку пьян, сломал ключ в замке и не мог попасть домой. Вместо того чтобы вызвать полицию, он привёл меня к себе, напоил чаем, а потом помог найти работу. С тех пор я не пью.
Вера молча разлила чай по чашкам.
— За неделю до смерти он просил меня присмотреть за вами, — продолжил Игнат. — Сказал, что вы хороший человек, но слишком доверчивый. Я тогда не понял, что он имел в виду.
— А теперь понимаете? — спросила Вера.
— Теперь да, — кивнул Игнат. — Я видел вашего мужа и его сестру. Они приходили сюда вчера, когда вас не было. У них были ключи.
Вера почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что они делали?
— Фотографировали квартиру. Обсуждали, сколько она может стоить. Говорили о каких-то документах, которые нужно найти.
— Каких документах?
— Не знаю. Но они были очень настойчивы в своих поисках.
Вера вспомнила про записную книжку с адресами, которую передал ей Валентин Георгиевич. Она хранила её здесь, в ящике письменного стола. Быстро пройдя в комнату, она выдвинула ящик — книжка лежала на месте.
— Странно, — пробормотала она, возвращаясь на кухню. — Что им могло понадобиться?
— Может, что-то связанное с завещанием? — предположил Игнат. — Алексей Петрович говорил, что у него есть какие-то бумаги, которые могут быть важны в случае споров о наследстве.
— Бумаги? — Вера задумалась. — Возможно, он имел в виду дневники…
Она вспомнила, что нашла несколько тетрадей с записями деда. В одной из них подробно описывалась история с Ниной и второй квартирой.
— Спасибо, что рассказали мне об этом, — поблагодарила она Игната. — Я буду осторожнее.
— Если нужна будет помощь — обращайтесь, — сосед записал свой номер телефона на салфетке. — В любое время.
После его ухода Вера тщательно проверила квартиру, пытаясь понять, что искали Николай и Ирина. Всё выглядело нетронутым, но она не могла отделаться от ощущения, что что-то не так.
Звонок телефона прервал её мысли. На экране высветилось имя мужа.
— Да? — сухо ответила она.
— Вера, нам нужно поговорить, — голос Николая звучал необычно взволнованно. — Это срочно. Приезжай домой.
— Что случилось?
— Не по телефону. Пожалуйста, приезжай.
Вера колебалась. Она не хотела возвращаться домой, зная, что её снова будут пытаться переубедить. Но тон Николая был настолько серьёзным, что она решила не рисковать.
— Хорошо, — сказала она. — Буду через час.
Когда Вера открыла дверь квартиры, в нос ударил запах её любимых духов. В гостиной был накрыт стол на двоих: свечи, вино, цветы.
— Что это? — спросила она, когда из кухни вышел Николай с подносом в руках.
— Ужин, — он улыбнулся. — Я подумал, что нам нужно отвлечься от всех этих проблем. Поговорить по-человечески, без криков и обвинений.
Вера недоверчиво посмотрела на мужа. За пять лет совместной жизни он ни разу не устраивал для неё романтических ужинов. Даже в дни рождения и годовщины они обычно ходили в рестораны или заказывали еду на дом.
— С чего вдруг такая забота? — спросила она, не скрывая скептицизма.
— Может, я просто соскучился по своей жене? — Николай подошёл и попытался обнять её, но Вера отстранилась.
— Ты звонил и говорил, что случилось что-то срочное.
— Да, — он вздохнул и отступил. — Присядь, пожалуйста.
Они расположились за столом. Николай разлил вино по бокалам.
— Я много думал в последние дни, — начал он. — И понял, что был неправ. Это твоё наследство, и только тебе решать, как им распорядиться.
Вера молча смотрела на него, ожидая продолжения.
— Я поговорил с Ириной, — продолжил Николай. — Объяснил ей ситуацию. Она всё поняла и просила передать извинения за свою назойливость.
— Вот так просто? — Вера не скрывала недоверия. — И что же заставило тебя изменить мнение?
— Ты, — Николай взял её за руку. — Я увидел, как для тебя важна память о деде. И понял, что не имею права стоять между вами.
Это было настолько не похоже на обычного Николая, что Вера почувствовала подвох.
— И чего ты хочешь взамен? — прямо спросила она.
— Ничего, — он выглядел обиженным. — Ну, разве что… мы могли бы вместе решить, как использовать вторую квартиру. У меня есть пара идей.
— Вот оно что, — Вера откинулась на спинку стула. — Ты просто изменил тактику.
— О чём ты?
— О том, что ты по-прежнему хочешь контролировать моё наследство. Просто теперь действуешь тоньше.
Николай поджал губы.
— Ты несправедлива. Я действительно хочу помириться.
— А я хочу знать, зачем вы с Ириной приходили в квартиру деда, когда меня там не было, — в лоб спросила Вера.
Николай на мгновение замер, но быстро взял себя в руки.
— Не понимаю, о чём ты, — он сделал глоток вина. — Я не был там с Ириной.
— Не ври мне, Коля, — устало сказала Вера. — Вас видели.
Николай поставил бокал на стол.
— Ладно, — признался он. — Мы действительно заходили. Я хотел показать Ирине квартиру. Чтобы она поняла, о чём идёт речь.
— И только?
— А что ещё? — он развёл руками. — Мне нечего скрывать.
Вера внимательно смотрела на мужа, пытаясь понять, говорит ли он правду. За годы совместной жизни она научилась определять, когда Николай лжёт, но сейчас его лицо было непроницаемым.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Давай начистоту. Я не продам квартиры и не оформлю их на Ирину или кого-то ещё. Это моё окончательное решение. Если ты можешь с этим жить — прекрасно. Если нет — нам придётся пересмотреть наши отношения.
Николай долго молчал, разглядывая содержимое своего бокала. Потом поднял глаза на Веру:
— А если я скажу, что это вопрос жизни и смерти?
— Что? — не поняла Вера.
— Ирине действительно нужны деньги. Очень нужны. И не для шуб или поездок за границу.
— А для чего же?
— Она задолжала определённым людям. Людям, с которыми не шутят.
Вера почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— О чём ты говоришь, Коля?
— О том, что моя сестра влезла в долги. Большие долги. И если она не расплатится в ближайшее время… — он не закончил фразу.
— И ты хочешь, чтобы я отдала ей квартиру деда для этого? — недоверчиво спросила Вера.
— Не отдала. Оформила на неё. Она продаст её и расплатится. Никто не пострадает.
— Кроме меня, — тихо сказала Вера. — И памяти моего деда.
Николай вскочил со стула.
— Да что ты заладила — память, память! Он умер! А Ирина жива, и ей угрожают реальные люди!
— В какие дела она влезла? — спросила Вера, сохраняя спокойствие.
— Не важно, — отмахнулся Николай. — Важно, что ей нужно помочь. И ты единственная, кто может это сделать.
Вера встала из-за стола.
— Знаешь, что я думаю? — сказала она, глядя прямо в глаза мужу. — Что это всё — очередная манипуляция. Ни в какие долги Ирина не влезала. Или влезла, но не так давно и не случайно. Вы хотите получить мою квартиру, и готовы пойти на что угодно ради этого.
— Ты с ума сошла, — Николай покраснел от гнева. — Я пытаюсь спасти свою сестру, а ты обвиняешь меня в каких-то махинациях!
— Тогда докажи, — спокойно сказала Вера. — Покажи мне долговые расписки. Познакомь с этими «определёнными людьми». Я хочу знать, кому и сколько должна твоя сестра.
Николай на мгновение растерялся.
— Это невозможно. Там… всё не так просто.
— Как я и думала, — Вера направилась к выходу. — Разговор окончен.
— Стой! — Николай схватил её за руку. — Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Эти люди опасны. Они могут навредить не только Ирине, но и тебе.
— Ты мне угрожаешь? — Вера вырвала руку из его хватки.
— Нет, я тебя предупреждаю. Ради твоего же блага.
— Моё благо — это моё дело, — отрезала Вера. — И я больше не позволю тебе или кому-либо ещё решать за меня.
Она вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Следующие несколько дней Вера жила у матери, обдумывая сложившуюся ситуацию. Она не отвечала на звонки Николая и не читала его сообщений. Вместо этого она сосредоточилась на изучении записной книжки деда и встречах с людьми из его списка.
Истории, которые она услышала, потрясли её. Пожилая учительница литературы, которой дед анонимно оплатил операцию на глазах. Многодетная семья, получавшая от него ежемесячную помощь. Мальчик из детского дома, которому Алексей Петрович помог поступить в институт и оплачивал общежитие.
Все эти люди говорили о её деде с теплотой и благодарностью. Для них он был не просто благотворителем, а человеком, который верил в них, когда никто другой не верил.
Постепенно в голове Веры созревал план. Она решила создать небольшой фонд помощи, используя доходы от сдачи в аренду квартиры Нины. Фонд, который продолжил бы дело деда, помогая тем, кто в этом действительно нуждается.
С этой идеей она пришла к Валентину Георгиевичу, и адвокат полностью поддержал её намерения, предложив свою юридическую помощь в организации фонда.
— Ваш дед был бы очень горд вами, — сказал он, когда они заполняли необходимые документы.
— Надеюсь, — улыбнулась Вера. — Я многому у него научилась.
В тот же день она получила странное сообщение от Ирины: «Нам нужно поговорить. Одни, без Коли. Это важно».
Вера колебалась. Доверять сестре мужа у неё не было причин, но любопытство взяло верх. Они договорились встретиться в том же кафе, где Вера недавно разговаривала с адвокатом деда.
Ирина выглядела непривычно скромно: простые джинсы, свитер, минимум макияжа. И впервые за всё время их знакомства на её лице читалось что-то похожее на смущение.
— Спасибо, что пришла, — сказала она, когда Вера села напротив. — Я не была уверена, что ты согласишься.
— О чём ты хотела поговорить? — без предисловий спросила Вера.
Ирина глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.
— О том, что происходит. Я должна извиниться перед тобой.
— За что именно? — Вера скрестила руки на груди.
— За всё. За то, как я себя вела. За ложь о моих финансовых проблемах, — Ирина опустила глаза. — Никакого долга нет. Это была идея Коли.
Вера молча смотрела на собеседницу, пытаясь понять, искренна ли она.
— Почему ты решила мне это рассказать? — спросила она наконец.
Ирина поправила прядь волос, упавшую на лицо.
— Потому что всему есть предел. Даже моей… беспринципности, — она грустно усмехнулась. — Я не думала, что всё зайдёт так далеко.
— Как далеко? — насторожилась Вера.
— Коля… он планирует подать на тебя в суд. Хочет оспорить завещание твоего деда, доказать, что ты недееспособна.
— Что? — Вера не поверила своим ушам. — На каком основании?
— Он собрал какие-то справки… Не знаю подробностей, но это связано с твоим лечением несколько лет назад. Депрессия, бессонница… Он говорит, что у него есть доказательства, что ты не можешь здраво оценивать ситуацию.
Вера вспомнила, как три года назад, после выкидыша, она действительно обращалась к врачу. Николай тогда настоял, чтобы она принимала антидепрессанты, хотя сама Вера считала, что справилась бы и без них.
— Зачем ты мне это говоришь? — прямо спросила она. — Вы же всегда были заодно с братом.
Ирина нервно перебирала пальцами салфетку.
— Я долго думала, прежде чем прийти сюда, — произнесла она наконец. — Знаешь, за последние дни я много узнала о твоём деде. О том, каким он был человеком. Как помогал людям.
— От кого узнала? — удивилась Вера.
— От тех, с кем ты встречалась. От учительницы, от семьи Ковалёвых… — видя изумление на лице Веры, Ирина пояснила: — Я следила за тобой. Хотела узнать, что ты задумала. А узнала совсем другое.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Всю жизнь я привыкла брать то, что хочу. Не задумываясь о последствиях, о других людях. Мне казалось, весь мир мне должен. А оказалось, что даже такие, как я, могут… испытывать стыд.
— И что теперь? — спросила Вера.
— Я уезжаю, — просто ответила Ирина. — Начну всё с чистого листа. Где-нибудь подальше отсюда. Но прежде хотела предупредить тебя о планах брата. И… извиниться.
— Почему я должна тебе верить? — прямо спросила Вера.
Ирина достала из сумки папку и положила на стол.
— Здесь документы, которые собрал Коля. Копии медицинских заключений, показания свидетелей… твоих якобы странных поступков. Всё поддельное, конечно.
Вера взяла папку, пролистала несколько страниц. Информация выглядела убедительно: даты, печати, подписи. Её охватил холодный ужас.
— Спасибо, — тихо сказала она, убирая папку в сумку. — Но всё равно не понимаю, почему ты делаешь это.
— Может, хочу хоть что-то исправить, — Ирина встала. — В любом случае, будь осторожна с Колей. Он не тот, за кого себя выдаёт.
Разговор с Ириной перевернул всё в голове Веры. Она не знала, можно ли доверять сестре мужа, но предупреждение звучало слишком серьёзно, чтобы его игнорировать.
Вернувшись домой к матери, она позвонила Кате.
— Мне нужна твоя юридическая консультация, — сказала она, когда подруга ответила. — Срочно.
Они встретились в офисе Екатерины — небольшом, но уютном помещении в бизнес-центре. Вера выложила на стол папку, переданную Ириной.
— Я сейчас всё объясню, — сказала она, глядя на недоумевающую подругу. — Но сначала скажи: это может сработать?
Катя внимательно изучила документы, хмурясь всё больше с каждой прочитанной страницей.
— Теоретически — да, — наконец ответила она. — Если собрать всё воедино, может возникнуть впечатление, что ты действительно не в состоянии адекватно оценивать ситуацию. Особенно если найти «правильного» судью.
— И что мне делать? — Вера сжала руки в кулаки.
— Для начала, рассказать мне всю историю. С самого начала.
Вера подробно поведала подруге обо всём: о разговоре с Ириной, о её признании, о планах Николая.
— Значит, тёмная лошадка заговорила, — задумчиво произнесла Катя, когда Вера закончила. — Интересно, почему.
— Она говорит, что узнала о деде. О том, каким он был человеком.
— И это заставило её пересмотреть свои ценности? — скептически хмыкнула Катя. — Звучит как сюжет дешёвой мелодрамы.
— Думаешь, она лжёт? — спросила Вера.
— Не знаю, — честно ответила Катя. — Но я бы на твоём месте перестраховалась. Вот что мы сделаем…
План был прост: Вера должна была встретиться с Николаем и записать их разговор. Если он действительно замышлял то, о чём говорила Ирина, запись стала бы весомым доказательством.
— Только не торопись, — наставляла Катя. — Дай ему высказаться полностью. Пусть сам всё расскажет.
В тот же вечер Вера позвонила мужу и предложила встретиться, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Николай согласился без колебаний, даже обрадовался.
Они договорились о встрече в парке — нейтральной территории, где их никто не побеспокоит. Вера пришла первой и выбрала скамейку в тихой аллее. Включив диктофон в телефоне, она спрятала его в кармане пальто.
Николай появился точно в назначенное время. Он выглядел взволнованным, но старался скрыть это за привычной улыбкой.
— Рад, что ты позвонила, — сказал он, присаживаясь рядом. — Я скучал.
— Я тоже, — солгала Вера. — Думала о нас. О том, что происходит.
— И к каким выводам пришла? — напрягся Николай.
— Я устала воевать, Коля, — вздохнула она. — Может, ты прав, и я слишком зациклилась на памяти деда. Мне нужно двигаться дальше.
Лицо Николая просветлело.
— Я так рад это слышать! — он взял её за руку. — Значит, ты согласна с моим предложением? Про квартиры?
— Почти, — Вера выдержала паузу. — Но прежде чем мы примем окончательное решение, я хочу кое-что прояснить.
— Конечно, — Николай придвинулся ближе. — Что именно?
— Правда ли, что Ирина задолжала каким-то опасным людям?
Николай замялся.
— Ну… да, конечно. Я же тебе говорил.
— А почему тогда она сама это отрицает?
Николай вздрогнул.
— Ты говорила с Ириной? — в его голосе прозвучала тревога.
— Да, мы встречались вчера. Она рассказала много интересного.
— Например? — сухо спросил он.
— Например, о том, что ты собираешься подать на меня в суд. Доказать, что я психически нестабильна и не могу распоряжаться наследством.
Николай быстро оглянулся по сторонам, словно проверяя, не слышит ли их кто-нибудь.
— Чушь, — резко сказал он. — Ирка всегда была фантазёркой.
— Значит, это неправда? — настаивала Вера. — А как же эти документы? — она достала из сумки папку, переданную Ириной.
Лицо Николая изменилось. Улыбка исчезла, глаза сузились.
— Откуда это у тебя? — прошипел он.
— Не важно. Важно, что это есть. И что ты собирался использовать это против меня.
— Чего ты добиваешься, Вера? — Николай взял себя в руки, снова натянув маску рассудительного мужа. — Да, я рассматривал разные варианты. Но только потому, что беспокоился о тебе. Ты действительно была не в себе после смерти деда. Эмоционально нестабильна.
— Настолько, что не могла принимать решения о наследстве? — уточнила Вера.
— Именно. Это для твоего же блага.
— А то, что деньги от продажи квартир пошли бы на бизнес, которого на самом деле не существует — это тоже для моего блага?
Николай снова напрягся.
— О чём ты говоришь?
— О том, что я проверила. Никакого нового проекта у тебя нет. Зато есть долги. Много долгов. Ты заложил нашу машину, взял кредит под залог дачи. И всё это — чтобы покрыть убытки от своих неудачных вложений.
— Ты следила за мной? — Николай повысил голос.
— Нет, просто начала обращать внимание на детали, — спокойно ответила Вера. — Как и советовал мой дед.
Николай резко встал.
— Твой дед был старым …! Он настраивал тебя против меня все эти годы. А ты слушала его, вместо того чтобы поддерживать собственного мужа!
— Мой дед был мудрым человеком, — твёрдо сказала Вера. — И он видел тебя насквозь. Видел, что ты используешь меня, манипулируешь мной.
— А ты? — презрительно усмехнулся Николай. — Думаешь, ты такая умная? Пять лет плясала под мою дудку, а теперь решила взбунтоваться? — он наклонился к ней. — Не выйдет, милая. Я не отступлю. Либо ты сама оформляешь на меня эти чёртовы квартиры, либо я добьюсь своего через суд.
— Значит, Ирина не соврала, — констатировала Вера. — Ты действительно хотел объявить меня недееспособной.
— А что мне оставалось? — Николай развёл руками. — Ты уперлась, как баран. А мне нужны деньги. Очень нужны.
— Сколько? — прямо спросила Вера.
Николай назвал сумму, от которой у неё перехватило дыхание.
— И куда делись такие деньги?
— Не твоё дело, — огрызнулся он. — Главное, что без этих квартир мне конец. Так что выбирай: либо мы делаем, как я сказал, либо я уничтожу тебя. А я могу, поверь мне.
— Верю, — кивнула Вера, вставая со скамейки. — На этом, пожалуй, закончим.
— Что это значит? — Николай схватил её за локоть.
— Это значит, что наш разговор записан, — спокойно сказала Вера. — Каждое слово. Включая угрозы и признания. Думаю, суду будет интересно это послушать — если ты, конечно, решишь подать иск.
Она высвободила руку и пошла прочь, чувствуя, как с каждым шагом становится легче дышать. Николай что-то кричал ей вслед, но она не оборачивалась. В первый раз за долгое время она точно знала, что поступает правильно.
Прошло полгода.
Вера стояла у окна в квартире деда, разглядывая пробивающиеся сквозь апрельские облака лучи солнца. На столе перед ней лежали последние документы для регистрации благотворительного фонда имени Алексея Петровича Сорокина.
Развод с Николаем прошёл на удивление гладко. После того разговора в парке он больше не пытался претендовать на наследство Веры. Возможно, сыграла роль запись, а возможно — тот факт, что Ирина неожиданно выступила на стороне Веры, подтвердив его планы о признании бывшей невестки недееспособной.
Сама Ирина действительно уехала из города, как и обещала. Перед отъездом она забежала к Вере, чтобы попрощаться.
— Я не жду, что ты простишь меня, — сказала она тогда. — Просто хочу, чтобы ты знала: твой дед действительно изменил мою жизнь. Даже после смерти.
Квартиру Нины Вера решила использовать так, как завещал дед — для помощи нуждающимся. Сейчас там жила семья беженцев из горячей точки: мать с двумя детьми, потерявшая мужа во время боевых действий. Женщина устроилась на работу, дети пошли в школу. Вера помогала им освоиться в новом городе, часто навещала, приносила книги и игрушки для детей.
Вторую квартиру — ту самую, в которой прошло её детство, — Вера оставила себе. Здесь всё напоминало о деде: его книги, его вещи, даже запах его одеколона, который, казалось, впитался в стены. Здесь она чувствовала себя дома.
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стоял Игнат с большой коробкой в руках.
— Привет, — улыбнулся он. — Я принёс те книги, о которых говорил. Алексей Петрович давал мне их когда-то, а теперь они должны вернуться домой.
— Спасибо, — Вера забрала коробку. — Зайдёшь на чай?
Они устроились на кухне. Игнат рассказывал о своей работе в реабилитационном центре для ветеранов, Вера — о планах фонда. За последние месяцы они стали хорошими друзьями. Или даже больше чем друзьями, хотя оба пока избегали говорить об этом вслух.
— Знаешь, — сказал Игнат, когда они пили чай, — твой дед однажды сказал мне: «Настоящее наследство — это не деньги или вещи. Это ценности, которые мы передаём дальше». Тогда я не совсем понял, о чём он. Теперь понимаю.
Вера улыбнулась.
— Дед всегда говорил мудрые вещи. Жаль, что я не всегда умела их слышать.
— Зато теперь слышишь, — Игнат накрыл её руку своей. — И это главное.
Вера посмотрела в окно, на город, залитый весенним солнцем. Жизнь продолжалась. И впервые за долгое время она чувствовала, что движется в правильном направлении.
На следующий день фонд имени Алексея Петровича Сорокина был официально зарегистрирован. Его миссия была проста: помогать тем, кто действительно в этом нуждается, без лишнего шума и пафоса. Как делал сам Алексей Петрович всю свою жизнь.
Вера часто приходила на кладбище, садилась на скамейку рядом с могилой деда и рассказывала ему обо всём, что происходит в её жизни. О людях, которым помог фонд. О новых книгах, которые она прочитала. О своих планах и надеждах.
— Спасибо тебе, дедушка, — говорила она, касаясь рукой холодного гранита. — За всё, что ты для меня сделал. За то, что верил в меня, даже когда я сама в себя не верила. За то, что оставил мне не только квартиры, но и самое главное наследство — умение видеть истинные ценности жизни.
И ей казалось, что где-то высоко, среди облаков, дед улыбается ей и одобрительно кивает: «Молодец, Верочка. Я в тебе не сомневался».
