— Ира, эти помидоры слишком мягкие. Возьми вон те, розовые. Они мясистее и для салата лучше подходят.
Галина Петровна бесцеремонно взяла у невестки пакет с уже выбранными помидорами и начала их ощупывать с видом эксперта. Случайная встреча в супермаркете «Гурман» превращалась для Ирины в очередное испытание.
— Конечно, Галина Петровна, — кивнула Ирина, продолжая толкать тележку вдоль овощного отдела. — Я возьму те, которые вам нравятся.
Галина Петровна с подозрением сощурилась. Чересчур покладистый тон невестки всегда настораживал её. За три года совместного существования в статусе родственниц они так и не смогли найти общий язык.
— И не забудь про специи для мяса. Андрюша любит с чесноком и розмарином. А ты всё время покупаешь какую-то пакость с душистым перцем.
— У Андрея аллергия на розмарин, — спокойно возразила Ирина. — Его лицо покрывается красными пятнами.
— Да что ты выдумываешь! — Галина Петровна всплеснула руками. — Я своего сына тридцать лет кормлю, знаю, что ему подходит, а что нет.
Ирина промолчала. С самого начала их знакомства Галина Петровна не упускала случая продемонстрировать, что именно она — главная женщина в жизни Андрея. И что именно она лучше всех знает, что нужно её сыну: какую рубашку надеть, какой суп сварить, каким одеколоном пользоваться.
— Так, а это что? — свекровь пренебрежительно ткнула пальцем в пачку творога, который Ирина только что положила в тележку. — Девять процентов жирности? Ты хочешь, чтобы мой сын растолстел?
— Андрей сам просил взять этот творог. Для протеиновых коктейлей после тренировки.
— Нет-нет, вот этот обезжиренный намного полезнее.
Галина Петровна решительно вытащила пачку творога из тележки и положила на её место другую. Ирина снова кивнула и, как только свекровь отвлеклась на выбор яблок, незаметно вернула в тележку творог, который просил муж.
Дальше они двигались вдоль рядов с молочной продукцией. Галина Петровна, шествуя впереди, указывала, как генерал на поле боя, какое масло брать, какой сыр предпочесть. И каждый раз Ирина говорила «конечно» и «спасибо за совет», а потом, улучив момент, клала в тележку те продукты, которые считала нужными.
— Так! — Галина Петровна внезапно обернулась. — А где кефир, который я тебе показала? И куда пропал сыр «Ламбер»? Я же ясно сказала — Андрюша его любит!
— Я взяла другой сыр, он менее солёный, — ответила Ирина. — А кефир я не пью, мне от него вздувает живот.
— Не ты, а Андрюша! Я для своего сына стараюсь! Неужели ты не можешь уважить его вкусы?
— Это я уважаю его вкусы, — впервые в голосе Ирины проскользнуло раздражение. — Андрей терпеть не может «Ламбер». Он ест его только потому, что не хочет вас расстраивать.
— Что за чушь! — Галина Петровна побагровела. — Ты просто не хочешь прислушиваться к моим советам! Я смотрю, ты вообще ничего из того, что я тебе говорила, не взяла!
Она схватила корзину и начала бесцеремонно копаться в покупках Ирины.
— Всё не то, всё не так! Ни рыбных палочек, ни печенья «Юбилейное», ни колбасы докторской! Ты издеваешься над моим сыном!
— Верните корзину, — тихо, но твёрдо сказала Ирина.
— И не подумаю! — Галина Петровна выудила упаковку креветок. — Это что? Шикуешь на деньги моего сына? А эти твои авокадо и прочие заморские штучки!
Она начала выбрасывать продукты прямо на пол. Творог, креветки, авокадо, сок — всё летело с противным шлепком на плитку супермаркета.
— А ну прекратите! — Ирина попыталась отобрать корзину.
— Негодная девчонка! — Галина Петровна вцепилась в ручку корзины и с силой дёрнула её на себя, а затем ударила невестку по руке, целясь по запястью. — Ты не заслуживаешь моего сына!
Ирина от неожиданности и боли отпустила корзину и машинально оттолкнула свекровь. Галина Петровна, не ожидавшая отпора, потеряла равновесие и опрокинулась на стойку с фруктами, утянув за собой горку апельсинов и мандаринов. Фрукты разлетелись во все стороны, несколько штук угодили в проходящего мимо мужчину с тележкой.
— Охрана! — заверещала Галина Петровна, барахтаясь среди цитрусовых. — Дебоширка! Хулиганка! Меня избивают! Полицию!
— Твоя мать настоящая сумасшедшая, ты это понимаешь? — Ирина металась по кухне, заваривая себе чай, но руки так дрожали, что она просыпала заварку мимо чашки.
Она вернулась домой час назад, полностью разбитая и униженная. После инцидента в супермаркете администратор попросил обеих женщин покинуть помещение. Галина Петровна, театрально придерживая поясницу, ушла первой, не забыв громко известить всех присутствующих, что подаст на невестку заявление. Ирина, горя от стыда, оставила тележку и почти выбежала из магазина, чувствуя на себе десятки любопытных взглядов.
— Что значит «сумасшедшая»? — Андрей нервно барабанил пальцами по столу. — Ты её толкнула, Ира. Женщину в возрасте. Мою мать!
— А то, что она сначала ударила меня по руке, ты не услышал? — Ирина подняла рукав кофты, демонстрируя красное пятно на запястье. — Посмотри, синяк будет.
Андрей отмахнулся.
— Не преувеличивай. Мама сказала, что просто пыталась забрать корзину, а ты вцепилась в неё как бешеная.
— Поразительно, — Ирина горько усмехнулась. — Я «вцепилась в корзину», когда твоя мать стала выбрасывать мои покупки на пол. Они мои, понимаешь? Я их выбирала, я за них платила!
— Опять начинается, — Андрей устало потёр лицо. — Каждый раз одно и то же. Ты покупаешь не те продукты, мама даёт тебе советы, а ты воспринимаешь это как нападение.
— Советы? — Ирина почти задохнулась от возмущения. — Она не советует, она приказывает! И если я не подчиняюсь, устраивает истерику. Сегодня она перешла все границы дозволенного, опозорив меня на весь магазин.
Андрей встал из-за стола и подошёл к окну. За три года брака эта сцена повторялась с завидной регулярностью. Его мать и жена никак не могли наладить отношения. И каждый раз он оказывался между двух огней, вынужденный выбирать сторону.
— Мама звонила, — наконец произнёс он, не поворачиваясь. — Она очень расстроена. Говорит, её спина болит от падения.
— Неудивительно, — фыркнула Ирина. — После такого спектакля она просто обязана притвориться инвалидом.
— Прекрати! — Андрей резко повернулся к жене. — Ты сама всё это спровоцировала. Не могла просто взять те продукты, которые она предлагала.
— Продукты, которые ты даже не ешь, Андрей! Я покупаю то, что ты любишь. Я готовлю так, как тебе нравится. Я забочусь о нашем здоровье. А твоя мать пытается кормить нас дешёвой колбасой и консервами, потому что в её представлении мы до сих пор живём в девяностых!
— Дело не в продуктах! — Андрей повысил голос. — Дело в уважении! Она старше, она пытается помочь.
— Она пытается контролировать, — парировала Ирина. — Как и всегда. Нашу еду, наши отношения, нашу жизнь. И ты это прекрасно знаешь, просто боишься признать.
Андрей рывком открыл холодильник, достал банку пива и жадно отпил.
— Мне нужно, чтобы ты извинилась перед ней, — произнёс он после паузы.
— Что? — Ирина решила, что ослышалась.
— Ты должна поехать к маме и попросить прощения, — повторил Андрей более твёрдо. — Она пожилой человек, у неё больное сердце. Ты её толкнула, она упала. Это недопустимо.
— А то, что она меня ударила и устроила скандал на весь магазин, — это, значит, допустимо? — глаза Ирины опасно сузились.
— Ты её спровоцировала! — взорвался Андрей. — Ты специально!
— Я специально пошла за покупками? Или специально встретила там твою мать? А может, я специально родилась, чтобы портить ей жизнь?
Андрей сделал ещё один большой глоток пива.
— Не перекручивай мои слова. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Ты с самого начала демонстрировала свою… Свою независимость, свою своенравность. Не слушала её советов, делала всё по-своему.
— И это правильно, — Ирина скрестила руки на груди. — Я твоя жена, а не её послушная дочка.
— Вот! — Андрей ткнул в неё пальцем. — Вот это отношение! Поэтому вы и не можете найти общий язык.
На кухне повисло тяжёлое молчание. Ирина смотрела на мужа, пытаясь понять, когда их отношения свернули не туда. Когда её сильный, уверенный в себе Андрей превратился в маменькиного сынка, неспособного отстоять собственную семью.
— Собирайся, — сказал Андрей, глядя на часы. — Я отвезу тебя к маме, и вы обе спокойно поговорите.
— Нет, — Ирина покачала головой. — Я не поеду.
— Ира, не усложняй, — в голосе Андрея появились просительные нотки. — Давай просто закроем эту тему. Ты извинишься, мама успокоится, и мы сможем жить дальше.
— Жить дальше? — переспросила Ирина. — И что, ты думаешь, после этого изменится? Твоя мать решит, что может не только командовать нашим меню, но и физически нападать на меня, если я вдруг ослушаюсь. И ты будешь на её стороне.
Их разговор был прерван звонком во входную дверь. Андрей пошёл посмотреть, кто это может быть и был приятно удивлён, увидев в глазок свою мать.
Первое, что он услышал, когда открыл дверь, было:
— Нам надо поговорить, — голос Галины Петровны прорезал тишину квартиры. Она стояла на пороге, решительная и непреклонная.
Ирина, выглянувшая из гостиной, не стала выходить в коридор, а вернулась назад. Спорить с внезапным визитом свекрови не было смысла — та всё равно бы не ушла.
— Андрей, сынок, — Галина Петровна прошла на кухню, где её сын уже достал вторую банку пива. — Ты позволяешь этой особе так обращаться со мной?
— Мама, давай без драм, — поморщился Андрей. — Я как раз собирался привезти Ирину к тебе.
— Никуда бы я не поехала, — отрезала Ирина, прислонившись к дверному косяку. — И вообще, кто вам позволил врываться в мой дом?
— В ваш дом, — поправила Галина Петровна. — Мой сын тоже здесь живёт. И я имею право навещать его, когда захочу.
— Только его? — усмехнулась Ирина. — А как же я? Я ведь тоже часть этой семьи.
— Семьи? — Галина Петровна презрительно скривилась. — Какая же ты семья? Ты даже элементарного не можешь — продукты нормальные купить. Всё какую-то экзотику таскаешь, деньги сына переводишь.
— Мои деньги, — впервые подал голос Андрей. — Мы общий бюджет ведём.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Она и до денег добралась! А ты, глупенький, и рад стараться. Всё ей позволяешь.
— Может, хватит? — Ирина оттолкнулась от косяка. — Вы пришли поговорить или обвинять меня во всех смертных грехах?
— Я пришла посмотреть, как мой сын живёт. И что я вижу? — Галина Петровна обвела кухню рукой. — Грязь, беспорядок! В холодильнике вместо нормальной еды какие-то водоросли!
— Это шпинат, мама, — устало произнёс Андрей. — Я его сам покупаю.
— И она тебя уже научила эту гадость есть! — всплеснула руками Галина Петровна. — А где котлеты? Где борщ? Где нормальная еда для нормального мужчины?
— В семидесятых, — огрызнулась Ирина. — Вместе с вашими представлениями о правильном питании.
Галина Петровна побагровела.
— Да как ты смеешь! Я всю жизнь семью кормила, мужа и сына растила! А ты что умеешь, кроме как умничать?
— Я умею готовить здоровую пищу. Умею заботиться о муже, не пытаясь превратить его в вечного ребёнка. Умею уважать чужой выбор.
— Выбор? — Галина Петровна расхохоталась. — Какой выбор? Ты же его заставляешь! Застращала, затюкала — он уже и слова против тебя сказать боится!
— Мама! — Андрей стукнул банкой по столу. — Прекрати!
— Нет, сынок, не прекращу! Я не позволю какой-то выскочке разрушить твою жизнь! Она должна знать своё место!
— Моё место? — Ирина подошла ближе к свекрови. — И какое же оно, по-вашему?
— На кухне! У плиты! Готовить то, что мужу нравится, а не свои модные изыски!
— Андрей, — Ирина повернулась к мужу. — Тебе не нравится, как я готовлю?
Андрей молчал, глядя в пустую банку.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Он просто боится тебе сказать!
— Андрей! — в голосе Ирины зазвенел металл. — Отвечай!
— Нет, — наконец выдавил он. — Мне нравится твоя еда. Но мама тоже… Тоже хочет как лучше.
— Лучше? — Ирина горько усмехнулась. — Лучше — это когда твоя мать устраивает скандал в магазине? Когда приходит без приглашения и оскорбляет твою жену? Когда пытается контролировать каждый наш шаг?
— Не смей так говорить с моим сыном! — Галина Петровна шагнула к невестке. — Ты никто! Пустое место! А я его мать!
— Вы — манипулятор, который не может смириться с тем, что сын вырос. И используете любой повод, чтобы вмешаться в нашу жизнь.
— Андрюша! — Галина Петровна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Немедленно поставь её на место!
Андрей встал, с грохотом отодвинув стул.
— Хватит! Обе, хватит! Я не могу больше это слушать!
— Хватит? — Ирина скрестила руки на груди. — Ты правда думаешь, что можно просто сказать «хватит», и всё волшебным образом разрешится?
— Давайте просто успокоимся, — Андрей поднял руки в примирительном жесте. — Мама, Ира — вы обе дороги мне…
— Вот только не надо этих слащавых речей, — оборвала его Галина Петровна. — Здесь нужно принимать решение. И немедленно. Или я, или она.
Андрей застонал и схватился за голову.
— Зачем ты так ставишь вопрос? Почему нельзя просто…
— Нельзя, — отрезала Галина Петровна. — Эта особа оскорбила меня, унизила, подняла на меня руку! И ты после этого хочешь, чтобы я с ней общалась?
— Ира просто погорячилась, — Андрей бросил умоляющий взгляд на жену. — Правда, Ира? Ты не хотела…
— Нет, Андрей, — Ирина покачала головой. — Не делай из меня злодейку. Твоя мать напала на меня в магазине, выбрасывала мои покупки и ударила меня по руке. Я защищалась.
— Лжёшь! — взвизгнула Галина Петровна. — Бессовестно лжёшь! Андрюша, ты же не веришь ей?
Андрей неуверенно взглянул на мать, потом на жену.
— Я не знаю, мама… Тебя никто не видел, кроме Иры.
— Что?! — Галина Петровна побелела от ярости. — Ты сомневаешься в словах родной матери?
— Мама, подожди…
— Нет, это уже слишком! — Галина Петровна сжала кулаки. — Я требую, слышишь, требую, чтобы она извинилась! На коленях! За всё!
— На коленях? — у Ирины вырвался нервный смешок. — Вы в своём уме?
— Заткнись! — прошипела Галина Петровна. — Я ещё не закончила. Андрей, либо она прямо сейчас просит прощения как подобает, либо…
— Либо что? — тихо спросил Андрей.
— Либо можешь забыть, что у тебя есть мать, — её голос дрогнул. — Я не буду терпеть такое отношение.
В кухне воцарилась тишина. Андрей переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, что делать.
— Ира, — наконец произнёс он. — Может, мы просто…
— Я не собираюсь извиняться перед твоей истеричной мамашей после того, как она напала на меня посреди магазина! За что, кстати, и получила!
— Да почему ты так на это…
— Три года! Три года я терпела ваши бесконечные придирки, вмешательство, контроль. Я пыталась быть вежливой, искала компромиссы. Но с меня хватит. — Ирина повернулась к Галине Петровне.
— Неблагодарная гадина, — процедила Галина Петровна. — Такую семью разрушила!
— Не я разрушила, — горько усмехнулась Ирина. — Вы. Своей патологической потребностью контролировать сына, унижать его жену и разрушать наш брак. И вам это удалось.
Она повернулась к Андрею.
— Выбирай. Сейчас. Кто для тебя важнее — твоя властная мать или твоя жена?
— Ира, не надо, — взмолился Андрей. — Давай просто…
— Нет, Андрей, — покачала головой Ирина. — Никаких «давай просто». Три года «давай просто» уже были. С меня хватит. Либо ты муж, который защищает свою семью, либо маменькин сынок, который будет до старости плясать под её дудку.
— Как ты смеешь! — воскликнула Галина Петровна. — Андрюша, не слушай её!
Андрей, казалось, физически съёжился под напором двух женщин.
— Я не могу выбирать между вами, — выдавил он. — Вы обе…
— Можешь, — Ирина расправила плечи. — И должен. Прямо сейчас.
— Мама, — Андрей повернулся к Галине Петровне, избегая смотреть ей в глаза. — Не могла бы ты… Пойти домой? Мы с Ирой сами разберёмся…
— Вот как, — Галина Петровна побелела. — Значит, выбор сделан.
— Нет, мама, просто…
— Предатель, — выплюнула Галина Петровна. — Выбрал эту подстилку вместо родной матери. Я всю жизнь тебе отдала! Всю! А ты…
— Мама…
— Забудь, что у тебя была мать, — Галина Петровна направилась к выходу. — Ни звонков, ни визитов. Ты для меня умер.
Хлопнула входная дверь. Андрей и Ирина остались одни на кухне.
— Довольна? — спросил Андрей, не поднимая глаз. — Получила, что хотела?
— Что хотела? — Ирина покачала головой. — Я хотела нормальную семью. Мужа, который бы меня поддерживал. Свекровь, которая бы уважала мои решения. А что получила?
— Ты разрушила мои отношения с матерью, — Андрей наконец поднял глаза, в которых стояли слёзы. — Знаешь, сколько она для меня сделала?
— А ты знаешь, сколько я сделала? — тихо спросила Ирина. — Сколько терпела ради тебя? И для чего? Чтобы в итоге всё равно оказаться виноватой?
Она устало опустилась на стул.
— Я подаю на развод, Андрей. Завтра же. А ты можешь вернуться к маме — она с радостью снова примет своего блудного сына…
