С меня хватит. Я подаю на развод. Забери свою мамочку — и вон из моей жизни!
Женя протёрла кухонный стол уже в третий раз. Розовая тряпка скользила по гладкой поверхности так яростно, будто хотела стереть не только несуществующие пятна, но и всё напряжение последних недель. В большом зеркале напротив отражались хмурые глаза и сжатые губы. Тридцатилетняя женщина с растрёпанными волосами — вот во что превратилась всегда собранная и улыбчивая Евгения Викторовна.
— Всё должно быть идеально, — пробормотала Женя, расставляя тарелки. — Тридцать лет Артёму — не шутка.
День рождения мужа. Женя планировала этот вечер уже две недели. Купила новую скатерть цвета топлёного молока, заказала красивые свечи, приготовила любимый салат Артёма с креветками, запекла мясо и даже испекла его любимый шоколадный торт — тот самый, который так нравился свекрови. Хотя, признаться, Валентина Степановна ничего не хвалила открыто. Особенно то, что делала невестка.
Телефон завибрировал. Сообщение от Артёма: «Выезжаем с мамой. Будем через 40 минут».
Женя глубоко вдохнула, досчитала до пяти и медленно выдохнула. С каждым визитом Валентины Степановны такое упражнение становилось всё более необходимым.
— Сегодня всё будет хорошо, — сказала Женя своему отражению. — Никаких конфликтов. Ради Артёма.
Впрочем, так она говорила себе последние три года — с тех пор, как вышла замуж. Когда Артём сделал ей предложение, Женя была на седьмом небе от счастья. Высокий, статный мужчина с внимательным взглядом карих глаз, успешный инженер, внимательный и заботливый. Он тогда приехал к ней на работу с букетом белых роз, встал на одно колено прямо в вестибюле библиотеки, где Женя работала старшим библиотекарем.
— Выходи за меня, — сказал Артём, глядя снизу вверх.
И Женя согласилась, не раздумывая. Коллеги аплодировали, а Татьяна Петровна, заведующая, даже прослезилась.
Сказка быстро обернулась былью, когда в их жизни активно появилась Валентина Степановна. Не то чтобы раньше Женя не общалась со свекровью — встречались по праздникам, созванивались изредка. Но после выхода на пенсию и смерти мужа Валентина Степановна начала приезжать к ним по два-три раза в неделю. И оставаться на ночь. И на следующий день. А иногда и на всю неделю.
Дело было даже не в частых визитах — в конце концов, одинокой женщине несладко одной в пустой квартире. Проблема заключалась в постоянных придирках и замечаниях. Не так поставила чашки, не так погладила рубашку сыну, не так приготовила ужин.
— Ты слишком много перца добавила, — говорила Валентина Степановна, едва попробовав суп. — У Артёма желудок слабый, ему острое нельзя.
Женя кивала и делала мысленную пометку — в следующий раз готовить пресно. А когда готовила пресно, Валентина Степановна закатывала глаза:
— Мой сын любит, чтобы еда имела вкус. У тебя тут какая-то больничная диета получается.
Женя снова кивала, стиснув зубы.
К чему приводили попытки возразить, она знала слишком хорошо. Валентина Степановна поджимала губы, начинала говорить о том, что невестка «слишком дерзкая и неуважительная к старшим», а потом жаловалась сыну. И Артём — её любимый, внимательный Артём — говорил с плохо скрываемым раздражением:
— Жень, ну это же моя мама. Пожалуйста, просто уступи.
Женя уступала. Раз за разом, год за годом.
Дверной звонок прервал размышления. Женя бросила взгляд на часы — еще рано для родственников. Наверное, соседка Алла зашла за солью или сахаром, как обычно.
На пороге стояла Валентина Степановна с большой сумкой.
— Здравствуй, Женечка! — голос свекрови звучал приторно-сладко. — А я пораньше приехала, чтобы помочь тебе с приготовлениями.
Сердце Жени упало. Она рассчитывала хотя бы пару часов побыть одной перед наплывом гостей.
— Артём должен был заехать за вами… — начала Женя.
— Я на такси, — отмахнулась Валентина Степановна, проталкиваясь в квартиру. — Не хотела сына напрягать. Он и так много работает.
Женя не стала спорить. Рано или поздно свекровь всё равно бы пришла. И помощь при подготовке к празднику — не самая плохая причина.
— Раз вы здесь, может, поможете мне накрыть на стол? — предложила Женя.
— Конечно, дорогая, — кивнула Валентина Степановна и, не снимая обуви, прошла на кухню. — О, ты решила использовать эту скатерть? Интересный выбор…
Женя сжала кулаки и медленно разжала. «Ради Артёма», — мысленно повторила она и взяла себя в руки.
Следующие два часа превратились в настоящее испытание. Валентина Степановна переставляла салатники, поправляла приборы и, будто невзначай, рассказывала о прошлых праздниках.
— А когда Артёмка был маленький, я всегда пекла ему именинный пирог. Он до сих пор помнит мой фирменный вишнёвый пирог. Ты же не печёшь пироги, да?
Женя кивнула, хотя в холодильнике уже стоял торт, на который ушло полдня.
К моменту, когда пришёл Артём, Женя была вымотана морально и физически. Но она встретила мужа с улыбкой, поцеловала и поздравила.
— С днём рождения, любимый.
Артём обнял жену, но быстро отстранился, заметив мать.
— Мама? Ты уже здесь? Мы же договаривались, что я заеду.
— Решила не беспокоить тебя, сыночек, — Валентина Степановна расцвела в улыбке. — Сама добралась и даже помогла Жене. Правда ведь, Женечка?
Скрип входной двери избавил Женю от необходимости отвечать. Начали приходить гости: двоюродный брат Артёма с женой, его коллеги с работы, соседи, с которыми они дружили. Все улыбались, поздравляли именинника, дарили подарки. Женя суетилась, разливая напитки и расставляя закуски.
Когда все расселись за столом, начались тосты. Артём сидел во главе стола, слева от него — Валентина Степановна, справа — Женя. Гости хвалили организацию праздника, вкусную еду, уютную атмосферу.
— Какие чудесные салаты, Женечка, — сказала Настя, жена двоюродного брата Артёма. — Ты настоящая мастерица!
— Спасибо, — улыбнулась Женя. — Я старалась…
— Да, суп замечательный, — поддержал разговор коллега Артёма. — Что это за рецепт?
— Французский луковый суп, — ответила Женя. — Артём любит…
— Вот у бывшей твоей девушки, — внезапно вмешалась Валентина Степановна с усмешкой, — борщ был, хоть ложку ставь. А здесь — ну, суп и суп…
За столом воцарилась тишина. Женя почувствовала, как краска заливает лицо, но промолчала, опустив глаза в тарелку. Кто-то из гостей неловко хмыкнул. Артём продолжал есть, будто не замечая напряжения.
Разговор постепенно возобновился, все старались делать вид, что ничего не произошло. Женя молча доела суп и пошла на кухню за вторым блюдом. Руки дрожали, когда она доставала из духовки большое блюдо с запечённым мясом. «Надо просто пережить этот вечер», — думала Женя, глубоко дыша.
Когда она вернулась к столу с блюдом, Валентина Степановна как раз рассказывала историю из детства Артёма. Все слушали с интересом, смеялись над забавными моментами. Женя поставила блюдо и начала раскладывать порции.
— Красивая сервировка, — заметил кто-то из гостей, разглядывая стол.
— И в квартире у той порядок был, — снова встряла Валентина Степановна, — не то что тут — всё по-модному, а душа не чувствуется.
Женя замерла с вилкой в руке. На этот раз даже гости не смогли скрыть неловкость — кто-то кашлянул, кто-то отвёл взгляд.
— Мам, давай не сейчас, — тихо сказал Артём, впервые сделав замечание матери.
Но Валентина Степановна уже вошла во вкус:
— А что не сейчас? Я правду говорю. Если бы я молчала три года назад, ты бы сейчас жил с Ксюшей, и всё было бы хорошо.
Стало так тихо, что было слышно тиканье часов в соседней комнате. Женя смотрела на мужа, ожидая, что он хоть как-то защитит её. Но Артём вяло усмехнулся и произнёс:
— Да, мама права. Та и правда была хозяйственнее. Ну что теперь…
Что-то внутри Жени оборвалось. Три года напряжения, уступок, попыток быть идеальной женой — и вот так просто, одной фразой, Артём перечеркнул всё.
— Вот как, — тихо произнесла Женя.
Она медленно положила вилку, аккуратно сложила салфетку рядом с тарелкой. В гостиной стало так жарко, что казалось, нечем дышать. Женя встала из-за стола.
— Прошу меня извинить, — сказала она безжизненным голосом и вышла из-за стола.
В спальне Женя закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось в груди, в ушах шумело. «Три года. Три года я терпела эти намёки, эти сравнения с какой-то Ксюшей. Три года притворялась, что всё нормально».
Женя подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный вечерний воздух ворвался в комнату. Со стороны гостиной доносились приглушённые голоса, но Женя не различала слов. Да и не хотела различать.
Это был момент прозрения. Она никогда не будет достаточно хорошей для Валентины Степановны. И, судя по всему, для Артёма тоже.
Дверь в спальню тихо скрипнула. Женя не обернулась — она узнала шаги Артёма. Этот звук, такой знакомый и родной раньше, теперь казался чужим и раздражающим.
— Жень, — тихо позвал Артём. — Ты чего? Все ждут тебя за столом.
Женя смотрела в окно, на уличные фонари, раскачивающиеся от вечернего ветра. Внезапно ей стало предельно ясно, что нужно делать.
— Иди, я скоро приду, — ответила Женя спокойно.
Артём потоптался немного в дверях и вышел. Женя глубоко вздохнула и направилась обратно к столу. Праздник продолжался, хотя веселье явно поутихло. Коллеги Артёма неловко переговаривались, бросая на Женю обеспокоенные взгляды. Валентина Степановна торжествующе улыбалась, периодически гладя сына по руке.
Женя молча села на своё место. Перед ней стояла тарелка с недоеденным ужином. Деревянными движениями Женя взяла вилку и продолжила есть. Каждый кусок казался безвкусным, но она методично пережевывала пищу, глядя прямо перед собой.
— А теперь, может, торт? — предложил Артём, пытаясь разрядить атмосферу.
— Конечно, — кивнула Женя, вытирая рот салфеткой и поднимаясь из-за стола.
На её лице не было ни следа слёз, ни признаков гнева — только ледяное спокойствие. Она принесла торт, разрезала его на равные части, раздала гостям. Все хвалили выпечку, но Женя едва кивала в ответ на комплименты.
Когда с десертом было покончено, Женя снова встала и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. Из спальни она направилась к рабочему столу, выдвинула нижний ящик и достала папку с документами. Копии свидетельства о праве собственности на квартиру, которая досталась ей в наследство от бабушки еще до брака с Артёмом. Выписки из банка, подтверждающие, что именно она оплачивала ремонт кухни и ванной два года назад. Все эти бумаги Женя приготовила после прошлого крупного скандала, когда Валентина Степановна пыталась убедить сына, что имеет право решать, как должна выглядеть их квартира.
«Тогда я не решилась», — подумала Женя, сжимая папку в руках.
Выпрямив спину, Женя вернулась в гостиную. Разговоры сразу стихли, все глаза устремились на неё. Артём нервно улыбнулся:
— Жень, ты что-то хотела…
— С меня хватит, — громко и чётко произнесла Женя, глядя Артёму прямо в глаза. — Я подаю на развод. Забери свою мамочку — и вон из моей жизни.
В комнате повисла гробовая тишина. Гости замерли с бокалами в руках, не зная, куда деть глаза. Валентина Степановна сидела с открытым ртом, словно не веря своим ушам.
— Это что ещё за шутки? — фыркнула наконец свекровь, приходя в себя. — Мальчики и девочки так не поступают.
Женя повернулась к Валентине Степановне и положила перед ней документы.
— Не шутки, — ответила Женя ровным голосом. — Я годами пыталась заслужить уважение. Теперь я его просто потребую — у себя самой.
Артём резко встал и схватил Женю за локоть.
— Жень, ну подожди, ты же понимаешь, она просто…
— Я понимаю, — перебила Женя, высвобождаясь из его хватки. — Ты молчал, когда надо было говорить. Ты согласился, когда нужно было встать рядом. Теперь стой — с ней.
Лицо Артёма побледнело. Он растерянно смотрел то на жену, то на мать, не зная, что сказать. Валентина Степановна сидела неподвижно, только пальцы её нервно перебирали бусы на шее.
Гости начали спешно собираться. Никто не хотел оставаться свидетелем семейного скандала. Настя, жена двоюродного брата Артёма, проходя мимо Жени, тихо шепнула:
— Молодец, девочка. Так и надо было давно.
Через двадцать минут в квартире остались только Женя, Артём и Валентина Степановна. Женя молча собрала грязную посуду и отнесла на кухню. Артём попытался снова начать разговор:
— Жень, давай завтра всё обсудим. Сейчас все устали, мама просто не подумала…
— Нет, Артём, — твёрдо сказала Женя. — Не завтра. Всё уже решено.
Она достала телефон и, не обращая внимания на возмущенное сопение свекрови, открыла приложение «Госуслуги». С удивившим её саму спокойствием Женя заполнила заявление на расторжение брака. Один клик — и документ отправлен.
— Готово, — сказала Женя, откладывая телефон. — Предлагаю вам с мамой переночевать у тёти Нины. Она живет недалеко, и у неё есть свободная комната.
— Ты выгоняешь нас? — ахнула Валентина Степановна. — Артём, ты слышишь, что твоя жена говорит?
— Бывшая жена, — поправила Женя. — И нет, я никого не выгоняю. Я предлагаю удобное решение. Это моя квартира, я никуда не уйду. А вам двоим, думаю, будет неуютно здесь оставаться.
Артём смотрел на Женю так, будто впервые её видел.
— Жень, ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнула Женя и вышла из комнаты.
Ночью Женя не спала. Лежала, глядя в потолок, и думала о том, как странно устроена жизнь. Три года она боялась этого момента, боялась остаться одна. А теперь испытывала только облегчение. Впервые за долгое время Женя смогла спокойно вздохнуть.
Утром Артём и Валентина Степановна действительно ушли. Артём забрал только самое необходимое и оставил ключи на тумбочке в прихожей. Перед уходом он попытался что-то сказать, но Женя покачала головой:
— Не надо, Артём. Мы оба знаем, что так будет правильно.
Две недели спустя Женя сидела на веранде деревенского дома своей школьной подруги Ольги. Небольшой деревянный столик, две чашки ароматного чая, птичье пение и запах сирени — всё это создавало атмосферу спокойствия и умиротворения.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ольга, подливая чай.
— Странно, — призналась Женя. — Иногда грустно, иногда страшно. Но чаще… чаще я чувствую себя свободной.
На лице Жени читалась лёгкая грусть, но в глазах впервые за долгое время появилась уверенность. Ольга улыбнулась и обняла подругу:
— Знаешь, часто говорят, что после развода жизнь заканчивается. Но это неправда.
— Да, — согласилась Женя, глядя на закат. — Она начинается. И я только сейчас это поняла.
Вечернее солнце окрашивало небо в оранжевые и розовые цвета. Где-то далеко пели птицы, возвращаясь в свои гнёзда. Впереди была целая жизнь — её собственная жизнь, без постоянных уступок и компромиссов с собственной совестью. Женя сделала глоток чая и впервые за последние три года почувствовала настоящий вкус.
