Марина выложила из сумки продукты и устало потёрла виски. Голова раскалывалась — опять давление. В последнее время оно повышалось всё чаще. Врач говорил про стресс и рекомендовал покой, но где его взять, этот покой?
— Мам, ты купила шоколадку? — Лиза заглянула на кухню.
— Да, милая, в пакете.
Дочка пролетела мимо, схватила шоколад и упорхнула в свою комнату. Тринадцать лет — уже почти взрослая, а всё равно сладкоежка. Марина улыбнулась, но тут же вспомнила про недавний разговор с мужем, и улыбка погасла.
Дверь хлопнула. Лёша вернулся с работы раньше обычного. Прошёл на кухню, молча кивнул ей и открыл холодильник.
— Есть будешь? Я сейчас разогрею, — спросила Марина.
— Нет. Мы с мамой уже перекусили.
Марина напряглась. С Верой Анатольевной, свекровью, отношения у неё всегда были натянутые. А в последние три недели, с тех пор как та стала часто приходить к ним, совсем испортились.
— Ты опять у неё был? — Марина постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— Не начинай. Я устал.
Лёша достал бутылку пива, открыл и направился в гостиную. Марина вздохнула и принялась разбирать остальные продукты.
— Мариш, можно тебя? — позвал муж через минуту.
Она вытерла руки полотенцем и вышла к нему. Лёша сидел в кресле, отпивая пиво из бутылки. На журнальном столике лежали какие-то бумаги.
— Что такое?
— Нам надо серьёзно поговорить, — он отставил бутылку. — У моей матери проблемы с квартирой. Ей нужно временно где-то пожить.
— Что значит «проблемы с квартирой»? — Марина почувствовала, как внутри всё холодеет.
— Она решила её продать. Уже нашла покупателей. Но новую ещё не купила, просмотры только на следующей неделе.
— И что? Она не может пока пожить у своей сестры? У тёти Вали полно места.
Лёша потёр переносицу.
— Они поссорились. К тому же это моя мать. И она будет жить с нами. Недолго, месяц-два.
— Месяц-два?! — Марина невольно повысила голос. — Лёш, ты серьёзно? Нас и так четверо — ты, я, Лиза и Кирилл!
— Мама поживёт в гостиной. Это временно.
— «Временно» — это сколько? Месяц или полгода? А если она не найдёт подходящую квартиру?
— Значит, будем жить вместе, пока не найдёт.
Марина покачала головой.
— Я не выдержу, Лёш. Она постоянно делает мне замечания, критикует мою готовку, учит, как воспитывать детей… Я и так на нервах постоянно.
— Потерпишь. Ты что, предлагаешь мне оставить родную мать на улице?
— Я предлагаю найти другой вариант. Может, снять ей квартиру на время?
— На какие деньги? — Лёша нахмурился. — У нас ипотека, кредит за машину. Ты сама вечно говоришь, что денег не хватает.
Марина медленно опустилась на диван.
— Когда она переезжает?
— Завтра, — Лёша смотрел в сторону.
— Завтра?! — она задохнулась от возмущения. — И ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Я знал, что ты устроишь истерику.
— Это не истерика! Это нормальная реакция человека, которого ставят перед фактом!
— Мариш, ну что ты завелась? Она же моя мать. Я не могу ей отказать.
— А я твоя жена, и ты должен считаться и с моим мнением тоже.
Лёша поджал губы.
— Значит так. Моя мать будет жить с нами. Не нравится — твои проблемы.
Марина сглотнула подступивший к горлу ком. За пятнадцать лет брака Лёша никогда так с ней не разговаривал. Она молча встала и пошла на кухню.
Вера Анатольевна приехала на следующий день после обеда. Лёша помогал ей разбирать чемоданы, Кирилл с любопытством рассматривал бабушкины вещи, а Лиза демонстративно заперлась в комнате, показывая, что эта ситуация ей тоже не нравится.
— Мариночка, я принесла свои любимые чашки, — свекровь достала из коробки две фарфоровые чашки с блюдцами. — А то у вас такие безвкусные.
Марина промолчала. Она расстелила диван в гостиной и теперь пыталась разместить постельное бельё в шкафу, который и так ломился от вещей.
— Не надо мять простыни, положи их сюда, — Вера Анатольевна забрала бельё и сама стала укладывать его на полку, по-своему. — У тебя всегда в шкафах беспорядок.
— Мама, не начинай, — попросил Лёша.
— А что такого? Я просто помогаю невестке. Она же сама не справляется.
Марина сжала зубы и вышла из комнаты. На кухне она включила чайник и прислонилась к холодильнику, пытаясь успокоиться. За окном шёл дождь. Капли стекали по стеклу, сливаясь в маленькие ручейки. Марина подумала, что её жизнь тоже потекла куда-то не туда.
Вечером Лёша уехал по делам, а Марина укладывала спать Кирилла. Мальчик никак не хотел засыпать, капризничал.
— Бабушка сказала, что ты неправильно меня воспитываешь, — вдруг сообщил он.
— Да? И что же я делаю неправильно? — Марина постаралась, чтобы её голос звучал спокойно.
— Она сказала, что нельзя носить детей на руках, от этого характер портится. И что я слишком поздно ложусь спать.
— Понятно, — Марина поцеловала сына в лоб. — Спи, милый.
Она дождалась, пока Кирилл заснёт, и вышла из детской. В коридоре столкнулась со свекровью.
— Ты слишком его балуешь, — заявила та. — Мой Лёшенька в его возрасте уже сам засыпал. И никогда не капризничал.
— Вера Анатольевна, — Марина глубоко вдохнула. — Я понимаю, что вы хотите помочь. Но давайте договоримся: я воспитываю своих детей так, как считаю нужным.
— Конечно-конечно, — свекровь поджала губы. — Я просто советую. В конце концов, я вырастила прекрасного сына, и опыт у меня побольше твоего будет.
Она прошла мимо, задев Марину плечом. В гостиной зашумел телевизор — Вера Анатольевна включила какой-то сериал и прибавила громкость.
Марина вздохнула и пошла на кухню. Села за стол и закрыла лицо руками. Она не знала, сколько продлится эта ситуация, но чувствовала, что её терпение на исходе.
Прошло три недели. За это время Марина похудела на четыре килограмма — кусок в горло не лез. Лёша стал задерживаться на работе, явно избегая конфликтов дома. Лиза окончательно замкнулась и почти не выходила из своей комнаты, а Кирилл начал называть бабушку «мамой», чем очень её радовал.
— Видишь, он сам тянется ко мне, — говорила Вера Анатольевна сыну. — Дети всегда чувствуют, кто их по-настоящему любит.
Марина молчала. Она перестала спорить со свекровью, просто уходила в спальню, когда та начинала свои нравоучения. А Вера Анатольевна будто специально провоцировала: то суп пересоленный, то в квартире пыль, то Лизка дерзит — всё не так, всё надо исправлять.
Однажды Марина вернулась с работы и обнаружила, что в шкафу на кухне всё переставлено.
— Я навела порядок, — с гордостью сообщила свекровь. — Теперь всё по уму.
— А я теперь ничего найти не смогу, — пробормотала Марина.
— Ну так запомни, куда что положено. Или у тебя с памятью проблемы?
Это была последняя капля. Марина развернулась и вышла из кухни, хлопнув дверью. Закрылась в спальне и разрыдалась. Она больше не могла терпеть эту женщину в своём доме. Собственный дом стал для неё чужим.
Когда Лёша вернулся с работы, она решительно позвала его поговорить.
— Сколько ещё продлится этот кошмар? — спросила она прямо. — Твоя мать не просматривает квартиры, не встречается с риелторами. Она устроилась у нас и не собирается никуда уезжать.
— Не преувеличивай. Она просто не нашла пока подходящий вариант.
— Не нашла за месяц? Лёш, она даже не ищет!
Лёша нахмурился.
— С чего ты взяла?
— Да с того, что я не слепая! Она специально затягивает время. Убирает в шкафах, перекладывает вещи, критикует меня, настраивает против меня детей! Я так больше не могу!
— Что ты предлагаешь? — голос Лёши стал холодным.
— Либо она съезжает в ближайшие дни, либо… — Марина запнулась. — Либо уеду я.
— Куда это ты собралась?
— К родителям, с детьми. Я не шучу, Лёша. Я на пределе.
Он долго смотрел на неё, потом вздохнул:
— Хорошо. Я поговорю с ней.
На следующий день Марина задержалась на работе — нужно было доделать отчёт. Когда она вернулась домой, в коридоре стояли её чемоданы.
— Что это? — она растерянно посмотрела на мужа, который вышел в прихожую.
— Твои вещи, — ответил он спокойно.
— Не поняла…
— Всё ты поняла. Моя мать будет жить с нами — не нравится, уходи.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Ты… ты шутишь?
— Я абсолютно серьёзен, — Лёша смотрел куда-то мимо неё. — Мать не бросают. Она меня вырастила, всю жизнь для меня жила. Теперь моя очередь о ней заботиться.
— А как же я? Как же наши дети?
— Дети останутся со мной. Мама поможет их воспитывать.
Из гостиной вышла свекровь. На её лице застыло выражение фальшивого сочувствия.
— Мариночка, не расстраивайся так. Мы же с тобой обе понимаем, что материнство — не твоё. Ты всегда работе больше внимания уделяла, чем детям.
Марина перевела взгляд с неё на мужа.
— И ты это слушаешь? И веришь в это?
Он пожал плечами.
— Мама многое правильно говорит. Ты действительно в последнее время работаешь допоздна, с детьми не занимаешься…
— Потому что я устаю от постоянных придирок! Потому что мне плохо в собственном доме!
— Видишь? — Вера Анатольевна покачала головой. — Только о себе и думает. «Мне плохо», «я устаю». А о детях ни слова.
В этот момент из своей комнаты выглянула Лиза. Её глаза расширились, когда она увидела чемоданы.
— Мам, ты куда собралась?
— Никуда она не собиралась, — вмешалась Вера Анатольевна. — Просто маме нужно немножко отдохнуть от нас.
— Мама уходит от нас? — в коридор выбежал заспанный Кирилл. — Мамочка, не уходи!
Он подбежал к Марине и обхватил её ноги руками. Лиза тоже вышла из комнаты и встала рядом с матерью.
— Папа, что происходит? — в её голосе звучал страх.
Лёша провёл рукой по волосам.
— Лизок, давай потом поговорим. Мама с папой решают взрослые вопросы.
— Какие «взрослые вопросы»? — Лиза повысила голос. — Ты выгоняешь маму из дома, да?
— Я никого не выгоняю, — огрызнулся Лёша. — Просто у нас с вашей мамой разные взгляды на некоторые вещи.
— На твою маму, да? — Лиза выплюнула эти слова. — Ты выбираешь её вместо нас!
— Не смей так говорить о бабушке!
— А что, она святая, да? — Лиза уже кричала. — Она специально всё это устроила! Она постоянно настраивала тебя против мамы!
— Лизавета! — вмешалась Вера Анатольевна. — Немедленно извинись! Как ты смеешь так разговаривать со старшими?
— А ты вообще молчи! — девочка повернулась к ней. — Это из-за тебя всё! Ты ведьма, настоящая ведьма!
— Лиза! — Лёша схватил дочь за плечо. — Сейчас же в свою комнату!
— Нет! Я с мамой пойду! — Лиза стряхнула его руку. — Я с ней хочу жить, а не с вами!
Марина, наконец, вышла из оцепенения. Она подняла на руки плачущего Кирилла и крепко обняла его.
— Тише, милый, всё хорошо.
— Ты остаёшься? — с надеждой спросил Лёша.
Марина посмотрела в его глаза — карие, как у их дочери, такие родные и одновременно чужие.
— Нет. Я ухожу. И Лиза идёт со мной, раз хочет.
— А я? — прошептал Кирилл.
— Ты тоже можешь пойти со мной, если хочешь, — Марина погладила сына по голове.
— Кирюша останется с папой, — вмешалась Вера Анатольевна. — Мальчику нужен отец.
— Пусть сам решает, — тихо сказала Марина. — Кирюш, ты хочешь пойти с мамой и Лизой или остаться с папой и бабушкой?
Мальчик посмотрел на отца, потом на бабушку, потом снова на Марину. Замялся.
— Я… я не знаю…
— Видишь, — Вера Анатольевна торжествующе посмотрела на Марину. — Он хочет остаться.
— Он просто боится тебя расстроить, — прошипела Лиза. — А ты пользуешься этим!
Марина опустила Кирилла на пол и присела перед ним на корточки.
— Милый, всё хорошо. Ты можешь остаться с папой, если хочешь. Я не обижусь. Мы всё равно будем видеться. И ты всегда сможешь прийти ко мне, если захочешь.
— Правда? — мальчик шмыгнул носом.
— Правда, — Марина поцеловала его в лоб и выпрямилась. — Лиза, собирай вещи.
Девочка кивнула и побежала в свою комнату. Вера Анатольевна хмыкнула:
— Разделила семью. Счастлива?
Марина не удостоила ее ответом. Она посмотрела на Лёшу:
— Я заберу только самое необходимое. За остальным приеду потом.
Он кивнул, всё ещё избегая её взгляда.
— Куда вы пойдёте?
— К моим родителям.
— Лизку в другую школу переводить будешь?
— Нет, слишком много хлопот в конце учебного года. Пусть пока ездит.
Они говорили сухо, будто обсуждали рабочие вопросы, а не крушение пятнадцатилетнего брака. Марина чувствовала внутри странную пустоту. Не было ни злости, ни обиды — только усталость и понимание, что всё кончено.
Лиза вернулась с большой сумкой.
— Я готова.
Марина кивнула и взяла один из чемоданов. Лёша молча открыл входную дверь. На пороге Марина остановилась и посмотрела на сына.
— Кирюш, ты точно хочешь остаться?
Мальчик переводил взгляд с матери на отца, не зная, что делать. Вера Анатольевна положила руку ему на плечо.
— Конечно, он остаётся. Правда, Кирюшенька?
— Да, — тихо произнёс мальчик, глядя в пол.
— Мы пошли, — Марина взяла Лизу за руку.
— Погоди, — Лёша вдруг шагнул к ней. — Ты… ты правда этого хочешь? Всё бросить?
— Это не я бросаю, Лёш. Это ты выбрал.
Он хотел что-то сказать, но под тяжёлым взглядом матери молча отступил. Марина в последний раз посмотрела на мужа, на сына, на Веру Анатольевну, стоящую с победным видом, и вышла из квартиры. Лиза пошла за ней.
Когда дверь за ними закрылась, девочка крепко сжала мамину руку.
— Они ещё пожалеют, мам. Вот увидишь.
Марина грустно улыбнулась и погладила дочь по голове.
— Жизнь — это не про месть, Лиз. Это про умение начинать заново.
Они вышли из подъезда и направились к остановке. Шёл лёгкий весенний дождь. Марине казалось, что это не капли стекают по её щекам, а слёзы — те, которые она так и не смогла выплакать в тот момент, когда рушилась её семья. Но внутри уже теплилась надежда: может быть, там, впереди, её ждёт что-то лучшее. Новая жизнь. Без оглядки на прошлое.
А в квартире, из которой они ушли, Лёша смотрел в окно на удаляющиеся фигуры жены и дочери и впервые подумал: «Что же я наделал?». Но Вера Анатольевна уже звала его ужинать, и он, вздохнув, отвернулся от окна. Да, всё правильно. Мать не бросают. Даже если ради неё приходится пожертвовать собственным счастьем.
Прошла неделя. Кирилл почти не ел, стал плохо спать. По ночам Лёша слышал, как сын тихо плачет, уткнувшись в подушку. Днём мальчик сидел у окна и смотрел на дорогу, будто ждал, что мама вернётся. В садик идти отказывался наотрез.
— Он просто привыкает, — говорила Вера Анатольевна. — Детям нужно время.
Но время шло, а лучше не становилось. В воскресенье Лёша повёл сына в парк, купил мороженое, покатал на каруселях — ничего не помогало. Кирилл ходил как тень, отвечал односложно и постоянно спрашивал: «Когда мы пойдём к маме?»
— Мам, мне кажется, ему плохо, — сказал Лёша вечером, когда Кирилл наконец уснул. — Может, пусть к Марине на пару дней съездит?
— Алексей! — Вера Анатольевна всплеснула руками. — Не выдумывай. Ребёнок просто манипулирует — это всё её воспитание. Будь твёрже.
Лёша кивнул, но сомнения его не покидали. А через два дня случилось то, что заставило его принять решение.
Он вернулся с работы и увидел Кирилла, сидящего в прихожей с маленьким рюкзачком.
— Ты куда собрался? — удивился Лёша.
— К маме, — твёрдо ответил сын.
— Милый, мы же объяснили: мама сейчас живёт отдельно.
— Я знаю, — Кирилл поднял на него заплаканные глаза. — Я к ней хочу.
Из кухни вышла Вера Анатольевна.
— Опять за своё? А ну марш в комнату!
И тут произошло невероятное: Кирилл, всегда тихий и послушный, вдруг сорвался на крик:
— Я не хочу с тобой жить! Ты злая! Ты маму выгнала! Я к маме хочу!
— Что ты такое говоришь! — возмутилась Вера Анатольевна. — Это твоя мать тебя бросила!
— Неправда! Это папа её выгнал! Из-за тебя! — Кирилл разрыдался и бросился к отцу. — Папа, пожалуйста! Я к маме хочу! Пожалуйста!
Лёша растерянно посмотрел на мать, потом на сына. И что-то внутри него надломилось. Он подхватил Кирилла на руки.
— Ладно, поехали к маме. В гости.
— Алексей! — Вера Анатольевна преградила ему путь. — Что за глупости? Не потакай ребёнку!
— Мам, отойди, — тихо, но твёрдо сказал Лёша. — Это мой сын, и ему плохо. Я не могу это игнорировать.
Он взял Кирилла за руку, и они вышли из квартиры, оставив Веру Анатольевну кричать им вслед.
Дверь открыл отец Марины, Виктор Сергеевич, и его лицо мгновенно окаменело.
— Тебе чего здесь надо? — холодно спросил он.
— Дедушка! — Кирилл вырвал руку у отца и бросился к деду.
Тот подхватил мальчика, но продолжал буравить Лёшу тяжёлым взглядом. Из глубины квартиры донёсся голос Марины:
— Пап, кто там?
Она вышла в прихожую и замерла, увидев бывшего мужа.
— Мама! — Кирилл вырвался из объятий деда и бросился к ней.
Марина присела и крепко обняла сына.
— Кирюша, милый! Как же я соскучилась!
Она подняла глаза на Лёшу:
— Что случилось?
— Можно поговорить? — он переминался с ноги на ногу.
— О чём? — вступила в разговор мать Марины, появившаяся из кухни. — О том, как ты выставил нашу дочь из дома? И внучку? Чтобы твоя мамаша могла хозяйкой себя почувствовать?
— Софья Львовна…
— Даже не начинай! — отрезала она. — Негодяй!
— Мам, пожалуйста, — Марина поднялась. — Давайте не при детях.
Кирилл уткнулся в её живот, обхватив руками. Лиза, услышав шум, тоже вышла в прихожую. Увидев отца, она замерла, но потом молча подошла к Кириллу и взяла его за руку.
— Пойдём, Кирюш, я тебе покажу, как мы тут живём.
Кирилл с неохотой оторвался от матери и пошёл с сестрой. Когда дети скрылись из виду, Лёша сказал:
— Мариш, можно тебя на минутку? Наедине.
— Ну уж нет! — запротестовал Виктор Сергеевич. — Ты и так ей достаточно нервов потрепал.
— Папа, всё в порядке, — Марина выглядела спокойной. — Давай, Лёш, поговорим на лестничной площадке.
Они вышли, и она прикрыла за собой дверь.
— Что произошло?
— Кирилл… он всю неделю плакал, — Лёша запустил руки в волосы. — Отказывался есть, в садик не ходил. Всё время звал тебя.
Марина кивнула, ожидая продолжения.
— Я… я подумал, может, пусть он побудет с тобой несколько дней? Пока не привыкнет?
— Привыкнет к чему? К тому, что у него нет матери?
— Мариш, не начинай, — он поморщился. — Я не об этом хотел поговорить.
— А о чём?
— Я… — Лёша сделал глубокий вдох. — Мне кажется, я совершил ошибку.
Марина скрестила руки на груди, ничего не отвечая.
— Понимаешь, мать — это святое, и я…
— Стоп, — она подняла руку. — Не надо. Я не хочу это слышать. Ты сделал свой выбор. Я свой тоже сделала.
— И каково это — когда твой сын живет отдельно?
— Больно, — просто ответила она. — Но если ему плохо с тобой, пусть останется у меня.
— Насовсем? — Лёша растерялся.
— Почему нет? Ты же сам сказал — он страдает.
— Но как же… как же я? Он же мой сын.
— А как же я? — горько усмехнулась Марина. — Я ведь тоже его мать. Но тебя это не остановило, когда ты собирал мои вещи.
Лёша опустил голову.
— Мариш, я всё осознал. Может, попробуем ещё раз? Ради детей.
— Нет, — твёрдо ответила она.
— Почему?
— Потому что ты меня не уважаешь. Никогда не уважал. И не любишь.
— Это неправда! — Лёша шагнул к ней, но она отступила.
— Правда. Ты готов ради матери пожертвовать мной и детьми. О какой любви тут речь?
— Но я же пришёл! Я признаю, что был не прав!
— Ты пришёл, потому что Кирилл плачет. Не потому, что тебе плохо без меня. — Марина покачала головой. — Слишком поздно, Лёш. Я не вернусь.
— И что теперь? — в его голосе послышалась злость. — Будешь жить у родителей с двумя детьми?
— Я нашла новую работу, — спокойно ответила Марина. — С хорошей зарплатой. И уже смотрю квартиру недалеко отсюда.
— На что? У тебя же нет денег.
— Родители помогут первое время. А ты будешь платить алименты.
Лёша усмехнулся:
— Думаешь, всё так просто?
— Нет, не просто, — она устало потёрла переносицу. — Но так будет лучше для всех. Кирилл может жить у меня, а если захочет вернуться к тебе — пожалуйста. Я не стану его удерживать. И Лизу тоже. Пусть сами решают.
Дверь квартиры приоткрылась, и оттуда выглянул Виктор Сергеевич:
— Всё в порядке?
— Да, пап, — кивнула Марина. — Мы уже заканчиваем.
Она повернулась к Лёше:
— Кирилл останется здесь. А завтра я привезу его к вам за вещами. Тогда и решим, как быть дальше.
Лёша хотел возразить, но, поймав её взгляд, понял: этот разговор окончен. Он медленно кивнул:
— Хорошо. Я… я тогда пойду.
— Иди, — Марина открыла дверь квартиры. — И передай своей маме, что она получила то, чего хотела. Теперь её сын полностью принадлежит ей.
Лёша дёрнулся, будто от пощечины. Хотел что-то сказать, но промолчал. Развернулся и пошёл к лестнице. Уже спускаясь, он услышал, как захлопнулась дверь, отрезая его от прежней жизни, от семьи, которую он сам разрушил своими руками.
Виктор Сергеевич обнял дочь за плечи:
— Ты в порядке?
Марина кивнула и вытерла непрошеную слезу.
— Да. Просто… я думала, будет больнее его видеть. А мне почти всё равно.
Из комнаты выбежал Кирилл:
— Мама, а где папа?
— Папа ушёл, солнышко. Но он тебя очень любит.
— А я могу с тобой остаться? Насовсем?
Марина опустилась перед ним на корточки и заглянула в глаза:
— Если ты этого хочешь, то конечно. Но подумай хорошенько. Папа будет скучать.
— А бабушка Вера?
— И бабушка тоже, — Марина через силу улыбнулась.
Мальчик помолчал, потом серьёзно сказал:
— Я останусь с тобой. И с Лизой. И с дедушкой и бабушкой.
— Хорошо, милый, — Марина обняла его. — Тогда завтра мы съездим за твоими вещами.
Глядя на сына, она думала: вот оно, её маленькое счастье. Нет, ей не нужен Лёша — с его вечными метаниями, с его неспособностью постоять за себя и за свою семью. У неё есть дети, родители, работа. И впереди — целая жизнь, которую теперь можно прожить иначе. Без оглядки на тех, кто не ценил её.
— Пойдёмте есть, — позвала Софья Львовна. — Я как чувствовала — борща наварила. Кирюшка, ты же любишь бабушкин борщ?
— Люблю! — мальчик просиял и побежал на кухню.
Марина улыбнулась матери, и её сердце наполнилось теплом. Возможно, лучшее действительно впереди.
