Сергей Петрович сидел за столом, уставившись в тарелку с блинами. Тёща суетилась вокруг, подкладывая ещё горячие, прямо со сковородки.
Кушай, зятёк, кушай. Я же знаю, как ты мои блинчики любишь, — Валентина Михайловна поправила кружевную салфетку на столе.
Он механически кивнул, размазывая сметану по блину. В голове крутилась только одна мысль: «Как же сказать ей, что её дочь, его жена, хочет продать её квартиру?»
Валентина Михайловна, — начал он, но осёкся, увидев, как тёща расплылась в улыбке.
Сереженька, я тебе ещё чайку налью. И варенье малиновое достану, прошлогоднее. Ты же любишь с малиновым?
Сергей вздохнул. Ещё три года назад при одной мысли о совместном чаепитии с тёщей его передёргивало. А теперь вот сидит, давится блинами и не знает, как сообщить неприятную новость.
А началось всё с того самого дня, когда Ленка, его жена, вернулась с работы какая-то странная. Сергей тогда сидел в зале, смотрел футбол. Пиво, чипсы — всё как полагается мужику в пятничный вечер.
Серёж, нам надо поговорить, — сказала она тогда, выключив телевизор прямо на голевом моменте.
Лен, ну ты чего? Там же Спартак забивает!
Мама звонила. У неё проблемы.
Сергей тогда только глаза закатил. У Валентины Михайловны всегда были какие-то проблемы. То кран течёт, то сосед сверху шумит, то пенсию задерживают.
И что на этот раз? — спросил он, пытаясь нащупать пульт.
Она кредит взяла. Огромный. На какой-то чудо-аппарат для лечения суставов.
Вот тогда он и отложил чипсы в сторону.
В смысле? Зачем?
Говорит, что по телевизору рекламировали. Какой-то биорезонансный прибор, который все болезни лечит. Стоит как подержанная иномарка.
Сергей тогда не сдержался, выругался. Валентине Михайловне было 65, и она всю жизнь проработала бухгалтером на заводе. Как можно было так лохануться?
Сколько? — только и спросил он.
Миллион, — тихо ответила Лена. — Взяла в кредит. Теперь платежи такие, что из пенсии почти ничего не остаётся.
Миллион! На какую-то электрическую погремушку, которая, скорее всего, даже не работает.
И что теперь делать? — спросил Сергей, уже понимая, к чему идёт разговор.
Она предлагает переехать к нам, а квартиру сдавать. Чтобы платить кредит.
Вот тут Сергей взорвался. Тёща в их двушке? Да он лучше сам к чёрту на рога переедет!
Нет, Лен. Только не это. Мы можем помогать деньгами, но жить вместе — нет.
Лена тогда обиделась, ушла спать в другую комнату. А утром Сергей проснулся с мыслью, что надо что-то делать. Не мог он допустить, чтобы мать его жены осталась без крыши над головой из-за какого-то мошенничества. Да, тёща была той ещё занозой, но она вырастила Ленку, дала ей образование, всегда поддерживала. К тому же, Павлик, их старший сын, обожал бабушку. Хоть он и уехал учиться в Питер, но всегда спрашивал о ней.
Сергей позвонил другу Витьку, который давно звал его в бизнес по ремонту квартир. Через месяц он уже пахал на двух работах — днём прорабом в компании, вечерами с шабашниками. Деньги пошли, но и сил не оставалось.
Тем временем Валентина Михайловна переехала к ним, а её квартиру сдали молодой паре. Денег хватало на платежи по кредиту, но впритык. Сергей добавлял из своих, чтобы тёще оставалось на лекарства и мелкие расходы.
Лена сначала радовалась, но вскоре начала жаловаться, что мужа не видит. А Валентина Михайловна от стресса стала забывчивой, путалась в днях недели. Первые недели все притирались — тёща со своими порядками, Сергей с раздражением, Лена между двух огней
Но потом случилось неожиданное. Валентина Михайловна начала готовить. И не просто готовить, а творить кулинарные шедевры. Блины с разными начинками, запеканки, котлеты — всё это теперь ждало Сергея, когда он возвращался с работы.
Валентина Михайловна, вы меня откармливаете как на убой, — шутил он, уплетая очередной кулинарный шедевр.
Кушай, зятёк. Ты работаешь много, силы нужны.
Постепенно лёд между ними растаял. Сергей даже стал замечать, что тёща — женщина с характером, но справедливая. И готовит так, что пальчики оближешь.
А потом случилось то, чего никто не ожидал. Лена забеременела. После того, как Павлик уехал учиться, они и не думали о втором ребёнке. Врачи разводили руками — чудо, да и только.
Это всё мамины блины, — смеялась Лена, поглаживая растущий живот.
Валентина Михайловна будто помолодела лет на двадцать. Забросила свои сериалы, целыми днями шерстила интернет в поисках советов для молодых мам и завалила всю квартиру вязаными пинетками разных цветов.
Сергей работал как проклятый. Теперь нужно было не только помогать тёще с кредитом, но и готовиться к рождению ребёнка. Они с Витьком расширили бизнес, наняли ещё людей. Дела шли в гору.
Но однажды Лена встретила его с работы странно тихая.
Что случилось? — спросил Сергей, разуваясь в прихожей.
Звонил Толик, мамин брат. Говорит, что мамина квартира должна отойти ему.
С какой стати? — удивился Сергей.
Говорит, что когда дедушка умер, эта квартира должна была делиться между ним и мамой. Но мама тогда была прописана у бабушки, а он жил с дедом. Потом приватизация прошла не пойми как. И якобы дед обещал ему эту квартиру.
Сергей замер с ботинком в руке. Толик, брат тёщи, был тем ещё фруктом. Вечно в долгах, с тремя разводами за плечами. И теперь вдруг вспомнил про квартиру сестры?
И что он хочет?
Чтобы мама продала квартиру и отдала ему половину. Говорит, что у него есть какие-то документы, подтверждающие его право.
Сергей почесал затылок.
А твоя мама что говорит?
Она не знает. Я ей не сказала. Она только-только в себя пришла после всего.
Лена родила девочку, назвали Валентиной в честь бабушки. Маленькая Валя стала светом в окошке для всей семьи, особенно для тёщи. Даже Павел, приехав на каникулы, был в восторге от сестрёнки.
А потом Лена начала копать. Она съездила к старой соседке деда, поговорила с родственниками. И выяснила, что Толик, возможно, прав. Дед действительно обещал ему долю в квартире, и даже было какое-то рукописное завещание, которое потом куда-то пропало.
Серёж, я думаю, нам нужно продать мамину квартиру, — сказала Лена однажды вечером. — Пока дядя Толя не начал судиться.
А что с квартирантами? И с кредитом?
Квартиранты съедут. А кредит погасим из денег от продажи. Останется ещё прилично, можно будет вложить в бизнес.
А твоя мама?
А что мама? Она и так у нас живёт. Куда она денется?
Вот так Сергей и оказался в это воскресное утро на кухне с тёщей. Лена увела малышку в комнату, показывать игрушки. А Сергей остался наедине с тёщей и блинами.
Валентина Михайловна, — снова начал он.
Да, зятёк?
Лена хочет продать вашу квартиру. Из-за претензий Толика.
Половник в руке тёщи дрогнул, звякнул о край сковородки. Она опустилась на табуретку, будто ноги вдруг отказались держать
Я знаю, — тихо сказала она.
Знаете?
Конечно. Она мне уже говорила. Сказала, что Толик может отсудить половину, и лучше продать быстрее, пока он не опомнился.
Сергей почесал затылок, не зная куда деваться от неловкости.
И что вы ей ответили?
Что это неправильно. Нельзя так с родным братом. Если у него действительно есть права на эту квартиру, нужно поступить по справедливости.
Сергей уважительно посмотрел на тёщу. А та продолжила:
Я ведь не слепая, Серёжа. Вижу, как ты выбиваешься из сил, чтобы нас всех обеспечить. Вижу, как Ленка стала относиться к деньгам после рождения Валечки. Всё ей мало.
Валентина Михайловна…
Дай договорю. Я эту квартиру от родителей получила. Это всё, что у меня есть. И я хочу, чтобы она осталась внукам. Паше и Валечке. На образование, на жильё.
Сергей вдруг понял, что впервые видит в тёще не просто мать Ленки, а человека с собственной историей и болью. Старуха, оказывается, соображала лучше их всех вместе взятых.
Знаешь, Серёжа, я ведь всё понимаю. Толик хочет свою долю, Ленка продать хочет. А я думаю — это же не просто квадратные метры. Это память. Здесь Ленка выросла, здесь Паша первые шаги сделал. Я хочу, чтобы и Валечка туда приходила, чтобы знала — вот здесь её корни.
Я понимаю, Валентина Михайловна.
А ещё я придумала, как быть с Толиком. Он ведь сейчас без жилья, мыкается по съёмным квартирам. Что если я вернусь в свою квартиру, а его к себе жить пущу? Бесплатно. До конца жизни. Но с условием, что он откажется от всех претензий на неё в пользу Паши и Вали.
Сергей удивлённо посмотрел на тёщу.
Вы хотите жить с Толиком? В одной квартире?
А что такого? Квартирантов выселим, кредит почти погашен. Толик уже немолодой, здоровье у него не очень. Пусть живёт спокойно, а после него квартира нашим достанется. Да и мне одной там скучно будет.
А Лена что скажет?
Лена будет против, конечно. Но ты ей объясни, что так будет правильно. И выгодно, в конце концов. Толик от претензий откажется, квартира останется в семье.
В этот момент в кухню вошла Лена с дочкой на руках.
О чём шепчетесь? — спросила она подозрительно.
Да вот, зятёк мой блины хвалит, — улыбнулась Валентина Михайловна. — Говорит, такие только у меня получаются.
Лена недоверчиво посмотрела на мужа, но тот невозмутимо намазал блин сметаной и отправил в рот.
М-м-м, действительно, пальчики оближешь!
Вечером, когда они вернулись из магазина, Лена всю дорогу молчала. Только когда уложили дочку спать, она подошла к Сергею:
Что мама тебе сказала?
О чём?
Не притворяйся. Я же видела, как вы шептались.
Сергей почесал переносицу. Врать жене он не хотел.
Она предложила вариант с Толиком. Хочет вернуться в свою квартиру и жить там с ним. Но с условием, что он откажется от всех претензий на неё в пользу Паши и Вали.
Лена аж подпрыгнула.
Что? Чтобы этот алкаш жил с моей мамой? Да он её со свету сживёт!
Лен, послушай, — Сергей взял жену за руки. — Твоя мама права. Если у Толика действительно есть какие-то права на эту квартиру, лучше договориться по-хорошему. Он уже немолод, много не проживёт. А так квартира останется детям.
Но мы могли бы продать её сейчас! Погасить кредит, вложить в бизнес. Паше помочь с жильём в Питере.
А если Толик подаст в суд? И выиграет? Тогда половина денег уйдёт ему, а половины не хватит ни на что.
Лена вырвала руки и отвернулась к окну.
Значит, вы с мамой уже всё решили?
Опомнись. Ты хочешь продать квартиру матери, пока я давлюсь её блинами? — возмутился Сергей. — Никто ничего не решил, глупая. Мы просто обсуждаем варианты. И думаем о будущем. О Паше, о Вале. О том, чтобы всё было по справедливости.
Лена молчала долго. Потом повернулась, и Сергей увидел, что она расстроена.
Знаешь, я ведь правда думала, что делаю как лучше. Хотела, чтобы у нас был свой дом, чтобы ты меньше работал. Чтобы Паше помочь с жильём в Питере.
Я знаю, — Сергей обнял жену. — Но мы справимся и без продажи маминой квартиры. Я уже договорился с банком о кредите на развитие бизнеса. Через год-два выйдем на новый уровень.
А дядя Толя? Он правда согласится на такие условия?
Думаю, да. Ему сейчас деваться некуда. А тут — крыша над головой, гарантированная до конца жизни.
Лена вздохнула.
Ладно, давай попробуем. Но если он начнёт пить и дебоширить, я первая буду за то, чтобы его выселить.
Договорились, — улыбнулся Сергей.
На следующий день они позвонили Толику и предложили встретиться. Тот сначала насторожился, но когда услышал про квартиру, сразу согласился.
Встречу назначили в воскресенье, у Валентины Михайловны. Она, конечно же, напекла блинов.
Толик явился на встречу голодный и настороженный. Уплетая блины, выслушал предложение: бесплатное проживание с сестрой в обмен на отказ от претензий на квартиру.
А если я женюсь? — прищурился он.
Тебе семьдесят лет, куда уже, — фыркнула Валентина Михайловна. — Но если случится чудо — съезжай к жене.
Поторговавшись для вида, Толик согласился. Ещё бы — бесплатное жильё в центре города!
Через неделю оформили документы, выселили квартирантов. Валентина Михайловна с Толиком зажили в своей квартире, а Сергей с Леной вздохнули свободнее. Кредит почти погашен, бизнес растёт, в доме тишина и покой.
В следующее воскресенье они снова приехали на блины, но уже без тяжести на душе.
В то воскресенье Валентина Михайловна превзошла себя — блины таяли во рту.
Ты что-то новое добавила? — спросила Лена, намазывая третий блин сметаной.
Корицу, — подмигнула тёща. — И немного коньяка.
Коньяк в блины? — расхохотался Сергей. — Вот это поворот!
А что, — усмехнулась Валентина Михайловна, — с Толиком жить — без коньяка не обойдёшься.
Все засмеялись, и Сергей подумал, что, может, не так уж страшно иметь тёщу. Особенно если она печёт такие блины
