— Как день? — рассеянно спросил Антон, не отрываясь от экрана.
Марина, только что вернувшаяся с работы, устало опустилась на диван. Она хотела было поделиться новостями прошедшего дня, но Антон опередил ее.
— Марин, слушай, — начал он с деланной небрежностью, — ты ведь не против продать бабушкин дом под Калугой? Его голос звучал небрежно, словно речь шла о старой куртке, а не о наследстве от бабушки.
— Нам бы хватило на взнос, и с кредитом бы справились, — продолжил он, наконец посмотрев на жену.
Марина не могла поверить своим ушам.
— Это что, сейчас серьёзно? — спросила она тихо, чувствуя, как внутри нарастает волна возмущения.
Антон открыл рот, чтобы ответить, но Марина уже не слушала. В ее голове вихрем проносились мысли о бабушкином доме, о земле, которую она всегда считала своей опорой. И вот теперь муж просит отказаться от этого, словно это пустяк.
Марина не спала всю ночь после разговора с Антоном. Бабушкин дом под Калугой был не просто недвижимостью — это было место, где прошло её детство, где каждая половица хранила воспоминания. Пять лет назад, когда они только начали встречаться с Антоном, он восхищался этим домом, говорил, как здорово будет приезжать туда летом.
На следующий день раздался звонок от свекрови.
— Мариночка, милая, приходите сегодня на ужин. Давно не виделись, — голос Ирины Витальевны сочился мёдом. За столом, накрытым любимым сервизом свекрови, собралась вся семья. Аркадий Павлович, постукивая вилкой по тарелке, рассуждал о ценах на недвижимость.
— В нашем районе отличные квартиры строят. И школа рядом, и метро, — он многозначительно посмотрел на невестку. — А ваш дом в деревне… Что с него толку?
Марина молча слушала. Пять лет отношений, год брака — и вот она сидит здесь, чувствуя себя как на допросе.
— Ну ты ведь его любишь, правда? — вкрадчиво спросила Ирина Витальевна, кивая на Антона. — Разве сложно немного уступить ради будущего?
Марина почувствовала, как к горлу подступает комок. За этими ласковыми словами явно читалось: «Докажи свою любовь. Откажись от своего». Антон сидел молча, избегая её взгляда, полностью превратившись в послушного сына.
— Я подумаю, — тихо ответила Марина, понимая, что это только начало.
После семейного ужина Марина не выдержала. Собрав наспех небольшую сумку, она написала Антону короткое сообщение: «Поеду к Вере на пару дней. Мне нужно подумать.»
Старая квартира в Подольске встретила Марину привычной тишиной и уютом. Вера, как всегда без лишних церемоний, приготовила легкий перекус и включила чайник.
— Давай, рассказывай, — сказала она, ставя перед Мариной тарелку с печеньем. Слова полились потоком. О доме, о требованиях свекрови, о молчаливом предательстве Антона.
— Знаешь, что самое страшное? — сказала марина, сделав глоток чая. — Я вдруг поняла, что это не первый раз. Помнишь, я отказалась от повышения, потому что Антону не нравился мой график? А потом переехала ближе к его работе, хотя мне стало ездить дальше…
— Уступишь раз — будешь уступать всегда, — отрезала Вера. — А если через год развод, ты где будешь жить? На съёмной?
Марина задумалась. Она впервые посмотрела на ситуацию не глазами любящей жены, готовой на всё ради семьи, а глазами самостоятельной женщины. И картина оказалась совсем другой.
Марина вернулась домой через три дня, чувствуя себя обновлённой и решительной. Открыв дверь своим ключом, она застыла на пороге. В гостиной, кроме Антона, сидели его родители и незнакомый мужчина.
— А вот и Мариночка! — воскликнула Ирина Витальевна с наигранной радостью. — Как хорошо, что ты вернулась. Мы тут как раз обсуждаем… — Что вы обсуждаете? — перебила Марина, не двигаясь с места. Антон поднялся, нервно одёргивая рубашку.
— Мари, это Сергей Петрович, риэлтор. Он пришёл просто проконсультировать нас по поводу…
— По поводу продажи бабушкиного дома, — закончила за него Марина. Её голос звучал неожиданно спокойно.
— Мы же просто хотим обсудить, — вмешалась Ирина Витальевна, но Марина уже не слушала.
— Вы хотите, чтобы я продала свой дом, мое добрачное имущество, — она посмотрела прямо в глаза нотариусу. — Нет.
В комнате повисла тишина. Сергей Петрович заметно растерялся и стал поспешно собирать бумаги.
— Пожалуй, я пойду, — пробормотал он и быстро направился к двери.
Когда риэлтор ушёл, Марина не сдержалась и заговорила на повышенных тонах:
— Никто даже не подумал спросить меня, хочу ли я быть частью этого вашего «общего будущего», в котором у меня права голоса. Всё уже решено за меня — будто моего мнения просто не существует! Семья застыла в шоке, не ожидая такого отпора от всегда покладистой Марины.
Напряжение в комнате достигло апогея. Антон, красный от гнева, вскочил с дивана.
— Ты серьёзно думаешь, что я тебя просто так брошу?! — вспыхнул он. — Я всё это делаю для нас, для нашего будущего!
Марина с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться в ответ.
— Я думаю, что любовь — это не про жертвы. И уж точно не про давление, — ответила она.
Не обращая внимания на возмущение свекрови, Марина подошла к шкафу. Достала папку с документами и прижала её к груди.
— Вот это — моё, — произнесла Марина, глядя прямо в глаза Антону. — И оно останется моим. Не потому, что я не люблю тебя или не доверяю. А потому, что это часть меня, моей истории. И я не обязана от неё отказываться. В комнате повисла тишина. Антон растерянно смотрел на жену, словно впервые её видел. Аркадий Павлович неловко кашлянул, а Ирина Витальевна беспомощно всплеснула руками.
Марина почувствовала облегчение. Она сделала свой выбор.
Прошла неделя после скандала. Марина сидела на кухне, просматривая рабочую почту, когда Антон присел рядом, чтобы поговорить.
— Я был неправ, — произнёс он, глядя в сторону. — Мама всегда говорила, что мужчина должен быть главой семьи и принимать решения за двоих, а я… я просто слушал её, даже не задумываясь.
Марина подняла глаза от ноутбука. В его голосе звучало искреннее раскаяние.
— Давай искать новое жильё вместе, — предложила она. — Но при одном условии: никаких жертв и обещаний без подписей. Всё — по-честному. На равных.
Антон впервые за долгое время улыбнулся по-настоящему:
— На равных. Обещаю.
Они оба понимали, что это начало чего-то нового — отношений, построенных на уважении, а не на ультиматумах.
Марина стояла на крыльце деревенского дома, вдыхая аромат растений и любуясь яркими петуниями в горшках, которые она расставила накануне.
Антон, в старых джинсах и футболке, красил забор, насвистывая какую-то мелодию. Он обернулся и подмигнул жене:
— Как думаешь, может, синий был бы лучше?
Марина рассмеялась:
— Мне нравится этот.
Она отпила кофе, вспоминая, как они выбирали свою новую квартиру. Небольшую, но уютную, и главное — их общую. Марина была вписана в документы как полноправный совладелец. Всё честно, как и договаривались.
— Знаешь, — сказал Антон, откладывая кисть, — мама звонила вчера. Опять советы раздавала. — И что ты ответил? — спросила Марина, внутренне напрягаясь. — Что мы сами разберемся, — улыбнулся он. — Мы же команда. Марина почувствовала, как по телу разливается тепло. Сейчас она ощущала, что не предала себя, свои мечты и принципы. И это чувство было прекраснее любых материальных благ.
