Кухонные часы показывали почти полночь, но Анна все еще сидела за столом, разглаживая пальцами уголки документов. Свет от настольной лампы падал на ее усталое лицо, подчеркивая морщинки, которых, казалось, стало больше за последний месяц.
Из спальни доносился храп мужа. Сергей уснул, даже не поинтересовавшись, почему жена до сих пор не легла. Впрочем, последнее время он вообще мало интересовался ее делами и чувствами. Все его внимание занимала мать, Галина Петровна, которая после смерти отца Сергея переехала к ним «на время» — время это длилось уже третий год.
Анна еще раз перечитала заявление, составленное юристом. Всё было изложено четко и по существу: нарушение прав собственника, незаконное завладение имуществом, моральный ущерб… Завтра нужно будет подать документы в суд. Решение далось нелегко, но другого выхода она не видела.
Утром, когда Сергей уже собирался на работу, Анна попыталась в последний раз поговорить с ним.
— Сереж, нам нужно серьезно обсудить ситуацию с твоей мамой, — начала она, наливая ему кофе.
Муж нахмурился, мгновенно напрягшись:
— Что опять не так?
— Всё не так, — Анна старалась говорить спокойно. — Мы не можем продолжать жить втроем в двухкомнатной квартире. Твоя мама полностью завладела гостиной, я вынуждена работать на кухне, а ведь мне нужно готовить курсы для студентов…
— Опять начинаешь? — раздраженно перебил Сергей. — Мама живет с нами не от хорошей жизни. Ее квартиру залили соседи, там до сих пор ремонт не закончен.
— Сереж, ремонт должен был завершиться еще полгода назад. Я звонила в управляющую компанию, они сказали, что все работы давно выполнены.
— Мама говорит, что там невозможно жить. Сырость, грибок на стенах.
— Я была там на прошлой неделе, — тихо сказала Анна. — Все в порядке. Свежий ремонт, новые обои, никакой сырости.
Сергей замер с чашкой в руке. Глаза его сузились:
— Ты ходила туда без меня? Проверяла мою мать?
— Я хотела убедиться, что нам не лгут, — Анна выдержала его взгляд. — И оказалась права. Твоя мама просто не хочет возвращаться в свою квартиру. Ей удобнее жить с нами, где ты обслуживаешь ее как личный помощник, а я… я просто мешаю вам.
— Что за бред! — Сергей отставил чашку. — Моя мама всегда права! — настаивал муж, пока не получил повестку в суд. — И вообще, она никогда не врет. Просто ты ее не любишь, вот и придумываешь всякие глупости.
— Сережа, послушай меня, — Анна подошла к нему, попыталась взять за руку, но он отстранился. — Я не против помогать твоей маме. Но она здорова, вполне самостоятельна и имеет собственное жилье. Нет никаких причин, чтобы она жила с нами постоянно.
— Кроме того, что она моя мать, и я хочу о ней заботиться! — повысил голос Сергей. — Если тебя это не устраивает, может, тебе стоит подумать о… других вариантах.
Анна почувствовала, как внутри все холодеет. Впервые за пятнадцать лет брака муж фактически предложил ей уйти.
— Так вот как ты решаешь проблему? — тихо спросила она. — Предлагаешь мне съехать из собственной квартиры?
— Я этого не говорил, — смутился Сергей. — Просто ты постоянно давишь на меня из-за мамы. Я устал от этого.
— А я устала жить как приживалка в доме, который покупала на свои деньги. Устала слушать замечания Галины Петровны о том, как я готовлю, убираю, одеваюсь. Устала от того, что ты всегда на ее стороне, даже когда она откровенно неправа.
Сергей посмотрел на часы:
— Мне пора на работу. Поговорим вечером.
— Нет, Сереж, — Анна покачала головой. — Вечером будет поздно. Я приняла решение.
— Какое еще решение? — насторожился он.
— Я подаю в суд. На твою мать. За незаконное проживание в моей квартире.
— Что?! — Сергей побагровел. — Ты с ума сошла? Судиться с пожилой женщиной?
— Мне пришлось выбирать: либо так, либо развод и раздел имущества, — спокойно ответила Анна. — Я выбрала менее болезненный вариант.
— Ты… ты не сделаешь этого, — выдавил Сергей. — Я запрещаю!
— Ты не можешь запретить. Квартира оформлена на меня, я получила ее в наследство от бабушки. Галина Петровна проживает здесь без регистрации, против моей воли. У меня есть все основания требовать ее выселения.
Сергей схватил портфель и выскочил из квартиры, даже не попрощавшись. Анна услышала, как хлопнула входная дверь, и вздохнула. Самое сложное было впереди.
Галина Петровна появилась на кухне ближе к обеду, как всегда, в идеально выглаженном домашнем халате и с аккуратно уложенными волосами.
— Доброе утро, Анечка, — голос свекрови звучал приторно-сладко. — Что на завтрак?
— Доброе утро, Галина Петровна, — Анна оторвалась от ноутбука. — Завтрак в холодильнике. Я сегодня занята, готовлю материалы для лекции.
— Опять твоя работа, — поджала губы свекровь. — Я думала, мы с тобой сегодня борщ сварим. Сереженька так любит мой борщ.
— Извините, но у меня действительно много работы, — Анна старалась говорить спокойно. — И потом, мне нужно отлучиться по делам.
— По каким таким делам? — свекровь прищурилась. — Опять по магазинам? Деньги-то муж зарабатывает, а ты тратишь.
Анна сосчитала до десяти, пытаясь сдержаться. Эти упреки она слышала постоянно, хотя ее зарплата доцента была вполне приличной и составляла не меньше половины семейного бюджета.
— Галина Петровна, — наконец сказала она, — нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.
— О чем же? — свекровь принялась выкладывать на тарелку кусочки сыра, демонстративно морща нос, словно продукт был несвежим.
— О вашем проживании здесь. Я думаю, вам пора возвращаться в свою квартиру. Ремонт давно закончен, там все готово для вашего возвращения.
Галина Петровна замерла с куском сыра в руке:
— Это Сережа тебя попросил сказать?
— Нет, это мое решение. Я устала от того, что в моем доме хозяйничает чужой человек.
— Чужой? — свекровь повысила голос. — Я мать твоего мужа! Бабушка твоего будущего ребенка!
— У нас нет детей, и вряд ли будут в такой обстановке, — спокойно ответила Анна. — А то, что вы мать Сергея, не дает вам права жить в моей квартире против моей воли.
— Ты… ты… — Галина Петровна задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь! Сережа узнает, он тебя выгонит!
— Боюсь, что не сможет, — Анна встала из-за стола. — Квартира принадлежит мне. И если вы не съедете добровольно в течение двух недель, я буду вынуждена обратиться в суд.
— В суд? — свекровь побледнела. — Ты угрожаешь мне судом? Старой женщине?
— Вам пятьдесят восемь лет, вы полны сил и здоровья, — заметила Анна. — И да, я не угрожаю, а предупреждаю. Документы уже готовы, — она указала на папку, лежащую рядом с ноутбуком.
Галина Петровна схватила телефон и, не говоря больше ни слова, скрылась в гостиной. Через дверь Анна слышала, как свекровь звонит сыну, захлебываясь от возмущения:
— Сереженька! Она собирается подать на меня в суд! Твоя жена! Представляешь? Выгоняет меня на улицу!
Анна вздохнула и вернулась к работе. Она знала, что вечером будет скандал, но отступать не собиралась.
Сергей вернулся с работы раньше обычного. Хлопнув дверью, он стремительно прошел на кухню, где Анна все еще работала за ноутбуком.
— Объяснись, — потребовал он без предисловий.
Анна спокойно закрыла компьютер:
— Здравствуй, Сережа. Что именно тебя интересует?
— Не притворяйся! Мама сказала, что ты угрожаешь ей судом! Это правда?
— Да, — кивнула Анна. — Я предупредила Галину Петровну, что если она не вернется в свою квартиру добровольно, я буду вынуждена обратиться в суд.
— Но почему? — Сергей в отчаянии всплеснул руками. — Почему нельзя просто жить мирно? Мама не мешает тебе!
— Мешает, Сережа. Ты просто не хочешь этого видеть. Она постоянно критикует меня, вмешивается в наши отношения, не дает мне нормально работать. Я чувствую себя чужой в собственном доме.
— Ты преувеличиваешь. Мама просто заботится о нас.
— Нет, Сережа. Она не заботится, она контролирует. И тебя, и меня. И я больше не могу так жить.
Сергей опустился на стул, потирая лоб:
— Значит, ты серьезно? Действительно подашь в суд?
— Если твоя мама не съедет добровольно, да.
— А как же я? — он поднял на нее глаза. — Ты думала обо мне? О том, что я окажусь между двух огней?
— Я думала о нас, Сережа. О нашей семье, которая разрушается из-за вмешательства твоей матери. Я пыталась говорить с тобой много раз, но ты не хотел слушать.
В комнату вошла Галина Петровна. Заплаканная, с дрожащими руками, но с решительным выражением лица.
— Я все слышала, — объявила она. — И я не собираюсь никуда уезжать. Это и мой дом тоже, потому что здесь живет мой сын. А если тебе, Анна, что-то не нравится, собирай свои вещи и уходи!
Анна сохраняла спокойствие:
— Галина Петровна, я повторяю: это моя квартира. Я получила ее в наследство от бабушки, она оформлена на меня. У вас нет никаких прав на это жилье.
— Сережа, ты слышишь? — свекровь повернулась к сыну. — Она угрожает твоей матери! Неужели ты позволишь ей это?
Сергей выглядел растерянным:
— Мама, но ведь у тебя действительно есть своя квартира. Может, стоит вернуться туда? Мы будем часто навещать тебя, помогать…
— Что? — Галина Петровна не верила своим ушам. — Ты на ее стороне? Предаешь родную мать?
— Я не предаю, — пытался оправдаться Сергей. — Просто, может быть, Анна права, и нам всем будет лучше жить отдельно.
— Лучше? — свекровь перешла на крик. — Мне будет лучше одной в пустой квартире? Без сына, без внимания, без заботы? Это твоя благодарность за все, что я для тебя сделала?
— Мама, не драматизируй, — Сергей начал терять терпение. — Мы будем видеться, я буду помогать тебе. Но жить вместе… Это действительно сложно.
Галина Петровна оглядела их обоих с выражением крайнего презрения:
— Понятно. Она тебя окрутила окончательно. Что ж, запомни мои слова: эта женщина тебя не любит. Ей нужны только твои деньги и эта квартира. А я… я уйду. Но не думай, что я это забуду.
Она вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Сергей тяжело вздохнул:
— Ну вот, теперь она обиделась.
— Она манипулирует тобой, — мягко сказала Анна. — Всегда манипулировала. И будет продолжать, если ты позволишь.
— Я просто не хочу, чтобы она страдала, — Сергей выглядел по-настоящему измученным. — Она столько для меня сделала.
— Конечно, сделала. Она твоя мать. Но это не значит, что ты всю жизнь должен жертвовать своим счастьем, чтобы ей было удобно.
Весь вечер в квартире стояла напряженная тишина. Галина Петровна заперлась в гостиной и отказывалась выходить. Сергей пытался поговорить с ней, но она не открывала дверь. Анна молча готовила ужин, давая мужу время осмыслить ситуацию.
Утром Галина Петровна объявила, что возвращается в свою квартиру.
— Не хочу мешать вашему счастью, — сказала она, демонстративно утирая слезы. — Раз уж я такая обуза…
— Мама, перестань, — поморщился Сергей. — Никто не считает тебя обузой. Просто нам всем будет лучше жить отдельно.
— Конечно, конечно, — свекровь поджала губы. — Особенно твоей жене. Она уже все рассчитала, наверное. Избавится от свекрови, потом от мужа…
— Мама! — повысил голос Сергей. — Прекрати. Анна никого ни от кого не избавляется. Она просто хочет жить нормальной семейной жизнью. Как и я, кстати.
Галина Петровна удивленно посмотрела на сына, не ожидая такого отпора. Затем молча вышла из кухни, захлопнув за собой дверь.
— Прости, — сказал Сергей, повернувшись к Анне. — Я не думал, что все так запущено.
— Ничего, — она слабо улыбнулась. — Главное, что мы наконец-то начали это решать.
Галина Петровна переехала в тот же день, забрав с собой все вещи и оставив на кухонном столе записку: «Надеюсь, теперь вы будете счастливы. Не беспокойтесь обо мне, я как-нибудь справлюсь сама. Г.П.»
— Опять давит на жалость, — вздохнул Сергей, прочитав записку. — Она всегда так делала, когда я не выполнял ее требования.
— И ты всегда уступал? — тихо спросила Анна.
— Почти всегда, — признался он. — Проще было согласиться, чем выдерживать эти сцены с рыданиями и обвинениями.
— Теперь понятно, почему она так уверена в своей правоте. Ей всегда это сходило с рук.
В течение следующей недели Галина Петровна звонила Сергею по несколько раз в день. То ей нужно было помочь передвинуть шкаф, то починить кран, то сходить в аптеку за лекарствами. Сергей метался между работой, домом и квартирой матери, становясь все более раздраженным.
— Это какой-то кошмар, — жаловался он Анне. — Она звонит мне даже ночью! Вчера разбудила в три часа, сказала, что у нее сердце колет. Я примчался, а она сидит, чай пьет. Говорит: «Уже прошло, но хорошо, что ты приехал, поговорим хоть».
— Она пытается вернуть контроль над тобой, — заметила Анна. — И у нее почти получается.
— Что мне делать? Не могу же я игнорировать ее звонки. Вдруг действительно что-то серьезное?
— Можешь установить границы. Например, не приезжать по каждому ее звонку, особенно ночью. Предложить ей вызвать скорую, если она плохо себя чувствует.
Сергей задумался:
— Наверное, ты права. Но она так расстроится…
— Она взрослый человек, Сережа. И довольно манипулятивный, как мы теперь видим. Ей придется научиться уважать наше пространство, иначе ничего не изменится.
Решающий момент наступил через две недели после переезда Галины Петровны. Сергей вернулся с работы с пакетом документов в руках и растерянным выражением лица.
— Что случилось? — спросила Анна, заметив его состояние.
— Мне прислали повестку в суд, — тихо сказал он. — Мама подала иск о выделении ей доли в нашей квартире.
— Что? — Анна не поверила своим ушам. — Но как? На каком основании?
— Она утверждает, что вложила деньги в ремонт и обстановку, а значит, имеет право на часть недвижимости, — Сергей выглядел совершенно убитым. — Аня, я не знал… Она никогда не говорила, что ждет что-то взамен. Я думал, она просто помогает нам.
Анна взяла документы, быстро пробежала глазами:
— Здесь написано, что она требует признать за ней право собственности на треть квартиры. И еще компенсацию за моральный ущерб из-за выселения.
— Я не понимаю, — Сергей покачал головой. — Зачем она это делает?
— Думаю, это месть, — тихо сказала Анна. — Она не может смириться с тем, что ее выставили из твоей жизни. А еще… ей нужен повод, чтобы ты снова был полностью на ее стороне.
— И что нам теперь делать?
— Для начала — нанять хорошего юриста. А потом… потом тебе придется решить, на чьей ты стороне в этой войне.
Сергей долго молчал, глядя в окно. Затем повернулся к Анне:
— Знаешь, я всегда считал, что моя мама всегда права. Так меня воспитали. Не перечить старшим, уважать их мнение, подчиняться… Но сейчас я вижу, что она ведет себя нечестно. И я не могу это поддерживать.
Анна обняла мужа:
— Мне жаль, что тебе приходится делать такой выбор.
— Мне тоже, — он крепко прижал ее к себе. — Но я выбираю нас. Нашу семью. Я поговорю с мамой, попытаюсь убедить ее отозвать иск. А если не получится… Что ж, будем бороться.
В тот вечер Сергей позвонил матери и прямо спросил о ее намерениях. Галина Петровна не стала отрицать:
— Да, я подала в суд. И что? Это мое право. Ты же не защищаешь меня, приходится самой о себе заботиться.
— Мама, но ведь ты знаешь, что эта квартира досталась Ане в наследство. Ты никогда не вкладывала в нее деньги, это все выдумки.
— Не выдумки! — возмутилась Галина Петровна. — А кто тебе деньги давал на ремонт кухни? А на шторы в гостиную? А на люстру?
— Это были подарки, мама. Ты никогда не говорила, что это инвестиции в недвижимость.
— Конечно, не говорила! — в голосе матери звучала обида. — Я думала, у меня есть любящий сын, который позаботится о матери в старости. А оказалось, что у меня неблагодарный мальчишка, который выгоняет родную мать на улицу по первому требованию жены!
— Никто тебя не выгонял, мама. У тебя есть своя квартира, вполне комфортная. Мы просто хотим жить отдельно, как нормальная семья.
— Нормальная семья! — фыркнула Галина Петровна. — Нормальная семья не бросает стариков!
— Мама, тебе пятьдесят восемь. Ты не старая, ты здоровая и полная сил женщина. И ты прекрасно можешь жить самостоятельно.
— Значит, ты на ее стороне? — голос матери стал ледяным. — Что ж, я так и думала. Тогда увидимся в суде.
Она повесила трубку, не дожидаясь ответа. Сергей вернулся к Анне с потерянным видом:
— Не вышло. Она настроена серьезно.
— Ничего, — Анна взяла его за руку. — Мы справимся. Главное, что мы вместе.
Суд состоялся через месяц. Галина Петровна пришла с дорогим адвокатом, явно рассчитывая на серьезную битву. Она выглядела уверенно и даже торжествующе, словно заранее предвкушала победу.
Но когда Анна представила документы о наследстве, выписки с банковских счетов, доказывающие, что все расходы на ремонт они с Сергеем несли самостоятельно, а подарки свекрови были символическими и никак не тянули на долю в недвижимости, лицо Галины Петровны вытянулось.
Суд отклонил ее иск, признав его необоснованным. Более того, ей пришлось оплатить судебные издержки и компенсировать расходы на адвоката Анне и Сергею.
Выходя из зала суда, Галина Петровна бросила на сына и невестку полный ненависти взгляд:
— Вы еще пожалеете об этом. Оба.
— Нет, мама, — твердо сказал Сергей. — Это ты пожалеешь, что довела дело до суда. Мы могли бы решить все мирно, по-семейному. Но ты выбрала войну.
— Я не выбирала! — воскликнула Галина Петровна. — Это вы меня вынудили!
— Нет, мама. Мы просто хотели жить своей жизнью. А ты не смогла это принять.
Галина Петровна резко развернулась и ушла, не прощаясь. Сергей смотрел ей вслед с грустью в глазах:
— Думаешь, она когда-нибудь поймет?
— Возможно, — Анна сжала его руку. — Дай ей время.
Прошло полгода. Галина Петровна не звонила и не приходила. Сергей несколько раз пытался связаться с ней, но она сбрасывала его звонки. Анна видела, как тяжело мужу дается этот разрыв, но понимала, что сейчас лучше не вмешиваться.
А потом, неожиданно, пришло письмо. Обычное бумажное письмо, в конверте с маркой. Почерк Галины Петровны было трудно не узнать.
«Дорогой сын, — писала она. — Эти месяцы одиночества дали мне возможность многое обдумать. Я была неправа, и мне стыдно за свое поведение. Особенно за суд. Не знаю, сможете ли вы с Анной когда-нибудь простить меня, но я хочу попытаться все исправить. Если вы готовы встретиться, я буду ждать вас в следующее воскресенье у себя. Ваша мама».
Сергей прочитал письмо несколько раз, не веря своим глазам:
— Ты думаешь, она серьезно? Или это новая манипуляция?
— Не знаю, — честно ответила Анна. — Но, думаю, стоит дать ей шанс. В конце концов, она твоя мать.
В воскресенье они стояли перед дверью квартиры Галины Петровны. Сергей нервничал, Анна тоже чувствовала напряжение. Наконец, он нажал на звонок.
Дверь открылась почти сразу, словно свекровь стояла за ней, ожидая их прихода. Галина Петровна выглядела иначе — похудевшая, с новой стрижкой, без привычного высокомерного выражения лица.
— Здравствуйте, — тихо сказала она. — Проходите, пожалуйста.
В квартире было чисто и уютно. На столе ждал накрытый чайный сервиз и домашняя выпечка.
— Я испекла твой любимый пирог с яблоками, — сказала Галина Петровна Сергею, а потом повернулась к Анне. — И черничный тарт — ты, кажется, любишь чернику?
Анна удивленно кивнула. Она никогда не говорила свекрови о своих предпочтениях, но та, оказывается, замечала.
Они сели за стол. Первые минуты прошли в неловком молчании, но потом Галина Петровна собралась с духом и заговорила:
— Я хочу извиниться перед вами обоими. Особенно перед тобой, Анна. Я вела себя ужасно, вмешивалась в вашу жизнь, не уважала ваши границы. А потом еще и этот суд… — она покачала головой. — Не знаю, что на меня нашло.
— Мама, — начал Сергей, но она остановила его жестом.
— Нет, дай мне договорить. Я много думала в эти месяцы. Ходила к психологу, представляешь? — она грустно улыбнулась. — В моем-то возрасте. И поняла, что всю жизнь боялась одиночества. После смерти твоего отца стало совсем тяжело. Вот и цеплялась за тебя, не давала жить своей жизнью.
— Я понимаю, мама, — мягко сказал Сергей. — Но ты могла просто сказать, что тебе одиноко. Мы бы что-нибудь придумали.
— Гордость не позволяла, — вздохнула Галина Петровна. — Да и привыкла я командовать, решать за других. Твой отец всегда уступал, ты тоже… А тут Анна со своим характером, — она посмотрела на невестку с неожиданным уважением. — Ты молодец, что не дала мне разрушить вашу семью.
Анна не знала, что ответить. Эта новая, раскаявшаяся версия свекрови была ей незнакома.
— Я не держу на вас зла, — продолжила Галина Петровна. — И понимаю, если вы не захотите общаться со мной после всего. Но я бы хотела попробовать… начать заново. Если вы согласны.
Сергей посмотрел на Анну, словно спрашивая ее мнения. Она слегка кивнула.
— Мы тоже хотим этого, мама, — сказал он. — Но с одним условием: никаких манипуляций, никакого вмешательства в нашу жизнь без приглашения.
— Договорились, — твердо сказала Галина Петровна. — Я буду очень стараться.
За чаем разговор потихоньку наладился. Они говорили о нейтральных темах — о работе Сергея, о лекциях Анны, о новом хобби Галины Петровны (оказывается, она записалась на курсы акварельной живописи). Постепенно напряжение ушло, и Анна с удивлением обнаружила, что ей даже нравится эта новая версия свекрови — более мягкая, внимательная, с хорошим чувством юмора.
Уходя, Галина Петровна обняла сына и осторожно пожала руку Анне:
— Спасибо, что пришли. Для меня это очень важно.
— Мы будем заходить, — пообещал Сергей. — И ты приходи к нам в гости. По предварительному звонку, — добавил он с улыбкой.
— Обязательно, — кивнула Галина Петровна. — Только позовите.
Дома Анна призналась:
— Знаешь, я не ожидала, что твоя мама способна так измениться.
— Я тоже, — задумчиво сказал Сергей. — Похоже, этот суд был ей полезен. Иногда людям нужно дойти до крайности, чтобы понять, что они делают что-то не так.
— Как думаешь, она искренна? — Анна все еще сомневалась.
— Думаю, да, — кивнул Сергей. — Но даже если это новая стратегия, теперь мы знаем, как с этим бороться. Больше я не позволю никому, даже родной матери, вмешиваться в нашу жизнь.
Анна улыбнулась и обняла мужа. Кажется, их семейная война закончилась перемирием. И, возможно, это начало новых, более здоровых отношений для всех троих.
В конце концов, Галина Петровна была права в одном: семья — это важно. Просто ей потребовалось время, чтобы понять, что настоящая семья строится на уважении и любви, а не на контроле и манипуляциях.
