Ира долго мечтала об этой неделе на даче. Представляла, как будет читать книгу в гамаке, готовить простые салаты из свежих овощей, по вечерам сидеть с мужем у костра. Работа в последние месяцы совсем измотала — бесконечные отчеты, совещания, звонки от клиентов. Хотелось тишины, покоя и никого рядом, кто бы что-то требовал или в чем-то упрекал.
Дача досталась от дедушки мужа — небольшой домик в сосновом лесу, с колодцем во дворе и огородом, который Ира с удовольствием приводила в порядок. Там можно было ходить босиком по траве, слушать птиц и думать о чем угодно, кроме работы.
— Иришка, а что если маму с собой возьмем? — предложил муж за завтраком, за два дня до отъезда. — Она давно просится на дачу, говорит, что городской воздух ей тяжело дается.
Ира замерла с ложкой каши на полпути ко рту. Неделя с Еленой Григорьевной? Это же полный крах всех планов на отдых.
— Денис, но мы же хотели побыть вдвоем, — осторожно сказала Ира. — Отдохнуть спокойно.
— Ну а что такого? Мама тихая, сама по себе. Воздухом подышит, ягод наберет. Тебе мешать не будет.
Ира подавила вздох. Елена Григорьевна и тихая — понятия несовместимые. Свекровь обладала удивительным талантом находить недостатки во всем, что делала невестка. И молчать умела только во сне, да и то не всегда.
— Ладно, — согласилась Ира, хотя предчувствие подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет.
В субботу утром загрузили машину вещами, продуктами и Еленой Григорьевной с двумя огромными сумками.
— Что-то у вас машина грязная, — заметила свекровь, устраиваясь на заднем сиденье. — Я вот всегда Денису говорю: автомобиль — лицо человека. А тут пыль на панели, коврики не вытряхнуты.
Денис включил музыку погромче и сделал вид, что сосредоточен на дороге. Ира промолчала, глядя в окно на проплывающие мимо поля.
— И вообще, зачем столько вещей брать? — продолжала Елена Григорьевна, разглядывая багажник через зеркало заднего вида. — На дачу едут за простотой, а не чемоданы таскать. У меня вот одна сумочка, и то все самое необходимое.
— Мам, может, лучше дорогу смотреть? — предложил Денис, но без особой строгости.
— Да я и смотрю. Только удивляюсь, зачем столько хлама везти.
Ира сжала руки в кулаки. День только начался, а терпение уже на исходе.
На дачу приехали к обеду. Ира с облегчением вышла из машины, вдохнула запах сосен и земли. Может, на природе свекровь успокоится, подумала про себя.
— Ох, запущенное какое место, — первое, что сказала Елена Григорьевна, оглядывая участок. — Трава по колено, сорняки везде. Видно, что хозяйской руки не хватает.
— Мы же только в мае были, все убрали, — напомнила Ира.
— Да какое там убрали. Вон лопухи растут, а вон крапива. У меня бы такого безобразия не было.
Денис занялся разгрузкой машины, старательно не встревая в разговор. Ира взяла свою сумку и направилась к дому, мечтая поскорее переодеться и заняться чем-то спокойным.
Но спокойствие не наступило. Уже через час Елена Григорьевна обошла весь дом и огород, составив подробный список претензий.
— Ира, а ты огурцы как поливаешь? — спросила свекровь, заставая невестку на грядках.
— Как обычно, из лейки, — ответила Ира, не поднимая головы.
— Нет, не так. Видишь, листья пожелтели? Это от неправильного полива. Нужно под корень лить, а не сверху брызгать. И воду отстаивать сутки, а не из колодца сразу.
Ира выпрямилась, вытирая руки о фартук.
— Елена Григорьевна, огурцы растут хорошо, урожай каждый год отличный.
— Растут-то растут, но могли бы лучше. Опыт — дело наживное, тебе еще учиться и учиться.
После обеда свекровь отправилась на кухню и начала ревизию посуды.
— Ира, а эта сковорода чем пахнет? — крикнула Елена Григорьевна из дома.
— Не знаю, обычной сковородой, — ответила Ира с веранды, где пыталась читать книгу.
— Нет, здесь какой-то запах странный. И вилки какие-то липкие. Ты их мыла?
— Конечно, мыла. Всю посуду перед приездом помыла.
— Ну не знаю, не знаю. Может, моющее средство плохо смыла. Придется все перемывать.
К вечеру Ира поняла, что книгу сегодня читать не придется. Елена Григорьевна не умела молчать дольше пяти минут. То спрашивала, где что лежит, то объясняла, как правильно нарезать лук, то рассказывала, как в их семье принято накрывать на стол.
На следующее утро Ира проснулась от звука передвигаемой мебели. Выйдя на кухню, обнаружила свекровь за перестановкой посуды в шкафах.
— Елена Григорьевна, что вы делаете?
— Да вот навожу порядок. У тебя все как попало стоит. Тарелки должны быть рядом с чашками, а кастрюли отдельно. Это же элементарно.
— Но мне так удобнее было.
— Удобнее — не значит правильно. Вот теперь будет по-человечески.
Ира открыла холодильник, чтобы достать йогурт на завтрак, но не нашла его на привычном месте.
— А где мой йогурт?
— Какой йогурт? — переспросила свекровь, не оборачиваясь.
— Который я вчера покупала. Стоял на верхней полке.
— А, этот. Я его выбросила. Срок уже вышел.
— Как вышел? Я же вчера покупала!
— Ну, может, вчера и покупала, но дата на упаковке была сомнительная. Зачем рисковать? Еще отравишься.
Ира проверила мусорное ведро — да, ее йогурт лежал там вместе с еще несколькими продуктами.
— Елена Григорьевна, а это зачем выбросили? — Ира достала пачку сливочного масла.
— Масло старое, прогорклое. И колбаса какая-то подозрительная. Лучше перестраховаться.
— Но я же все вчера покупала! В хорошем магазине!
— Дорогая, я по запаху определяю. У меня нюх тонкий, сразу чувствую, что не свежее.
Денис спустился к завтраку, зевая и потягиваясь.
— Что-то вы рано встали, девочки.
— Да вот мама порядок наводит, — сказала Ира, стараясь говорить спокойно.
— Молодец мама, — Денис потрепал свекровь по плечу. — А что на завтрак?
— Ничего, — ответила Ира. — Ваша мама половину продуктов выбросила.
— Не половину, а только испорченные, — поправила Елена Григорьевна. — Нечего попусту деньги тратить на плохую еду.
Денис заглянул в холодильник, достал хлеб и принялся делать бутерброды.
— Ну ладно, не страшно. Сегодня в магазин съездим, новые продукты купим.
— Денис, но ведь продукты были нормальные, — попыталась объяснить Ира.
— Мам лучше знает, — муж пожал плечами. — У нее опыт большой.
После завтрака Ира решила заняться грядками, надеясь найти там покой. Но и тут свекровь не оставила в покое.
— Ира, а морковку ты когда сеяла? — спросила Елена Григорьевна, подходя к огороду.
— В мае, как обычно.
— Рановато. Морковь лучше в июне сеять, когда земля прогреется как следует. И ряды у тебя кривые.
— Елена Григорьевна, морковь хорошо взошла, растет нормально.
— Растет-то растет, но могла бы и лучше. И вообще, зачем столько сажать? Вы же не едите много моркови.
— Едим. И на зиму заготавливаем.
— На зиму лучше покупать. Свежее будет.
К обеду Ира почувствовала, что голова начинает болеть от постоянных замечаний. Каждое действие комментировалось, каждое решение подвергалось критике. Элементарные вещи превращались в поводы для нравоучений.
— Денис, может, сходим вечером к Светлане? — предложила Ира за обедом. — Давно не виделись.
— А зачем по гостям таскаться? — вмешалась свекровь. — Лучше дома посидеть, спокойно пообщаться.
— Но Светлана соседка хорошая, интересная женщина.
— Может, и интересная, но зачем время тратить? Тут дел полно — огород, дом. Всегда есть чем заняться.
Денис кивнул, соглашаясь с матерью.
— Мам права. Давай дома посидим, костер разведем.
Ира поняла, что свекровь умеет не только критиковать, но и управлять. Любую инициативу невестки Елена Григорьевна мягко, но настойчиво пресекала, предлагая свой вариант.
Вечером к ужину приехала мама Иры, Ольга Васильевна, привезла свежие помидоры и огурцы из своего огорода.
— Как отдыхаете? — спросила мама, обнимая дочь.
— Прекрасно отдыхаем, — ответила за Иру свекровь. — Воздух чистый, природа красивая.
— Это хорошо. Ирочка работает много, отдых нужен.
За ужином Ольга Васильевна рассказывала о своих садовых делах, делилась планами на осень. Разговор получался легкий, приятный. Ира начала расслабляться, впервые за два дня почувствовала себя спокойно.
Но расслабление оказалось преждевременным.
— А ваша-то дочка хозяйка никакая, — вдруг сказала Елена Григорьевна, обращаясь к Ольге Васильевне. — Не научили вы ее как следует. Посуду мыть не умеет, огород не может толком обработать.
Ольга Васильевна опустила вилку, посмотрела на свекровь дочери с удивлением.
— Простите, что вы сказали?
— Да вот объясняю, что хозяйственности вашей дочке не хватает. Я вот Дениса с детства приучала к порядку, к ответственности.
— Елена Григорьевна, — тихо сказала Ира, — может, не стоит при маме…
— А что такого? Правду говорю. Ольга Васильевна должна знать, что дочь воспитана неправильно.
Ольга Васильевна выпрямилась в кресле, лицо напряглось.
— Извините, но я не понимаю, о чем речь. Ира прекрасная хозяйка, работящая девочка.
— Ну что вы, — Елена Григорьевна махнула рукой. — Это только кажется. А на деле — ни готовить толком не умеет, ни убираться. Вот сегодня я весь день за ней переделывала.
— Мама, — встрял Денис, но голос звучал неуверенно.
— Что мама? — свекровь повернулась к сыну. — Разве я неправду говорю? Ты же сам видишь, как Ира ведет хозяйство.
Ира медленно допила чай, поставила чашку на стол и встала. Внутри что-то оборвалось, словно лопнула туго натянутая струна. Два дня постоянной критики, замечаний, переделывания всего, что делала. И теперь еще при родной матери выставлять плохой хозяйкой.
Ольга Васильевна тоже поднялась, собираясь уходить.
— Ирочка, я, пожалуй, поеду. Поздно уже.
— Мам, подожди минутку, — попросила Ира и вышла провожать мать.
На улице Ольга Васильевна обняла дочь.
— Ира, что происходит? Почему свекровь так с тобой разговаривает?
— Не знаю, мам. Она все время ко всему придирается. И Денис ее поддерживает.
— А ты что молчишь? Надо ставить на место таких людей.
— Как поставить? Денис скажет, что я неуважительно с его матерью общаюсь.
— Значит, и с мужем разговор нужен серьезный.
Ольга Васильевна уехала, оставив дочь наедине с мыслями. Ира постояла во дворе, слушая стрекот сверчков. Хотелось просто сесть в машину и уехать домой, подальше от Елены Григорьевны и ее бесконечных нравоучений.
Вернувшись в дом, Ира застала мужа и свекровь за мытьем посуды.
— А где твоя мама? — спросил Денис.
— Уехала домой.
— Жалко, хорошая женщина, — сказала Елена Григорьевна. — Только дочь воспитать не сумела.
Ира остановилась посреди комнаты, чувствуя, как кислород словно выходит из легких.
— Хватит мне тут нервы трепать! — голос прозвучал четко и громко. — Вещи собрали и на выход!
Елена Григорьевна выпустила из рук тарелку, та звякнула о край раковины.
— Ты что себе позволяешь?! — свекровь обернулась, глаза округлились от возмущения. — Это всё равно дом моего сына!
— Дом — не важно чей, — Ира сделала шаг вперед, руки сжались в кулаки. — Я на нём работаю, и отдыхать приехала я. А хамство здесь не потерплю.
Денис замер у стола с полотенцем в руках, переводя взгляд с жены на мать.
— Ну, может, не стоит так резко? — пробормотал муж. — Мам же не хотела обидеть.
— Ты хочешь остаться — оставайся с мамой, — Ира повернулась к Денису. — Я с ней в одном доме не буду.
— Деночка, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает? — Елена Григорьевна схватилась за сердце. — После всего, что я для вас делаю!
— Что именно делаете? — Ира подошла ближе. — Переставляете мою посуду? Выбрасываете мои продукты? Оскорбляете при моей матери?
Свекровь открыла рот, но слов не нашлось. Денис стоял, опустив голову, словно изучал рисунок на полу.
— Собирайте вещи, Елена Григорьевна, — спокойно повторила Ира. — Сейчас же.
— Я никуда не поеду! — выкрикнула свекровь. — Сын, скажи что-нибудь!
Денис поднял глаза, посмотрел на мать, потом на жену.
— Мам, может, действительно лучше… Завтра утром поедешь домой?
— Не завтра, а сейчас, — отрезала Ира.
Елена Григорьевна метнулась к телефону, начала набирать номер.
— Алло, Света? Это я, Лена. Ты не можешь за мной приехать? Тут такое творится… Нет, срочно нужно.
Ира прошла к входной двери, распахнула створки настежь. Вечерний воздух ворвался в дом, принося запах сосен и прохладу.
— Света не может? — без особого сочувствия уточнила Ира, слушая разговор свекрови. — Тогда вызывайте такси.
— Какое такси? До города сорок километров!
— Ваши проблемы.
Елена Григорьевна бросила трубку, схватилась за свои сумки. Руки дрожали от злости и растерянности.
— Денис, ты это запомни! Твоя жена выгоняет твою мать на улицу!
— Не на улицу, а из дома, — поправила Ира. — На улице калитка есть, скамейка. Посидите, подумаете о своем поведении.
Свекровь затолкала вещи в сумки, не складывая аккуратно, лишь бы быстрее собраться. Косметичка, тапочки, лекарства — все летело в одну кучу.
— Ну ничего, ничего, — бормотала Елена Григорьевна. — Все запомню. Все расскажу родственникам, какая у нас невестка.
— Рассказывайте, — Ира взяла одну из сумок свекрови и направилась к выходу. — Только правду говорите.
На крыльце Елена Григорьевна остановилась, повернулась к сыну.
— Деночка, я же мать твоя. Неужели позволишь так со мной поступать?
Денис стоял в дверях, лицо напряженное, руки висели вдоль тела.
— Мам, ты правда иногда перегибаешь палку.
— Я?! — свекровь всплеснула руками. — Что я такого сделала?
— Вы прекрасно знаете что, — вмешалась Ира. — Идемте к калитке.
Елена Григорьевна медленно пошла по тропинке, оглядываясь через плечо. У калитки остановилась, поставила сумки на землю.
— Хочешь — звони такси, — сказала Ира, открывая калитку. — Домой доберёшься сама.
— Это бесчеловечно! Пожилого человека выставлять в темноте!
— Темнота еще не наступила. И фонарь на остановке есть.
Свекровь вытащила телефон, стала набирать номер службы такси. Голос дрожал от возмущения и обиды.
Ира вернулась в дом, закрыла дверь и прислонилась к косяку. Тишина показалась оглушительной после двух дней постоянного шума. Денис сидел за столом, уставившись в одну точку.
— Может, слишком жестко? — тихо спросил муж.
— Нет. В самый раз.
Ира подошла к раковине, взяла губку и принялась мыть чашку. Движения получались медленные, размеренные. За окном послышался звук подъезжающей машины — приехало такси за Еленой Григорьевной.
— Знаешь, а ведь хорошо стало, — сказала Ира, вытирая посуду полотенцем.
Денис поднял голову, посмотрел на жену.
— Ира, а что если мама больше не захочет к нам приезжать?
— Замечательно. Значит, сможем спокойно отдыхать.
Муж помолчал, обдумывая слова жены.
— Но семья же важна…
— Семья важна, — согласилась Ира. — Но уважение в семье важнее. А твоя мать уважать не умеет.
Вечером супруги сидели на веранде молча. Денис читал книгу, Ира вязала шарф. Никто не комментировал действия другого, не давал советов, не критиковал. Обычная, нормальная тишина семейного вечера.
— Слушай, — вдруг сказал Денис, откладывая книгу. — Ты была права. Я просто не думал, что всё так далеко зайдёт.
— Думай впредь, — ответила Ира, не отрывая взгляда от петель. — И уважай границы.
— Какие границы?
— Наши. Семейные. Мама может приезжать в гости, но не управлять нашим домом.
Денис кивнул, понимая правоту жены.
— Договорились. В следующий раз предупрежу маму заранее.
— В следующий раз предупреди, что критика и переделывание моих дел недопустимы. Иначе снова окажется за калиткой.
На следующей неделе Ира с мужем снова приехали на дачу. Одни, без родственников и гостей. Денис развел костер, Ира приготовила простой ужин из овощей и рыбы. Вечером сидели у огня, слушали треск поленьев и пение сверчков.
— Знаешь, мне нравится такой отдых, — признался Денис.
— И мне нравится.
— А новую табличку зачем повесил?
Ира улыбнулась, глядя на калитку, где красовалась небольшая деревянная дощечка с надписью: «Гостям с уважением. Без него — не входить.»
— Чтобы все сразу понимали правила.
— Думаешь, мама прочитает?
— Обязательно прочитает. И задумается, стоит ли приезжать с прежним настроем.
Денис подбросил в костер еще одно полено, искры взлетели к звездам.
— А если не изменится?
— Тогда так и будет читать табличку снаружи, — спокойно ответила Ира. — Я больше не намерена терпеть неуважение. От кого бы то ни было.
