— Ты опять купила не ту гречку! Сколько раз объяснять, что «Мистраль» — это выброшенные на ветер деньги!
— Мама, может, не стоит из-за крупы устраивать базар-вокзал?
— Не смей меня одёргивать, Сергей! Твоя жена должна научиться экономить!
«Истории в четырёх стенах» © (1066) Квартира на четвёртом этаже панельного дома стала для Лизы настоящей тюрьмой. Молодая женщина переехала сюда после свадьбы с Сергеем, полагая, что это временная мера — всего на год-два, пока они накопят на собственное жильё. Но каждый день под одной крышей с властной свекровью Верой Ивановной превращался в испытание на прочность.
Вера Ивановна, женщина пятидесяти восьми лет с жёсткими чертами лица и привычкой упирать руки в бока, когда читала нотации, не упускала ни одной возможности указать невестке на её «недостатки». Порядок в доме, способ мытья посуды, выбор продуктов в магазине — всё становилось поводом для критики.
— Меня в своё время тоже шпыняли, учили уму-разуму, — оправдывалась свекровь, когда Лиза пыталась возразить. — Значит, и ты должна пройти эту школу. Молчи и учись, дорогуша!
Лиза научилась не реагировать на колкости. По крайней мере, внешне. Она кивала, соглашалась и продолжала делать всё по-своему, когда Вера Ивановна уходила к подругам «попилить» соседок.
— Твоя мамочка снова преследовала меня до магазина, — сообщала Лиза мужу вечерами. — Проверяла, правильно ли я выбираю мясо.
— Ну что ты горячишься? — отмахивался Сергей. — Она хочет опыт передать.
— Плавали — знаем! — не выбирала выражений Лиза. — Какой опыт? Навязчивость и контроль — это опыт?
Сергей изумился такой резкости жены, но спорить не стал. Братец Иванушка предпочитал не замечать, как его сестрица Алёнушка медленно превращается в козлёночка — затравленного и озлобленного.
Конфликт из-за гречки стал лишь каплей в море ежедневных придирок. На следующий день Вера Ивановна обнаружила новый повод для недовольства.
— Лизонька, а кто это тебе разрешил переставлять банки в шкафу? — голос свекрови звенел фальшивой сладостью. — У меня тут своя система, понимаешь ли!
— Извините, Вера Ивановна, — ровно ответила Лиза, не оборачиваясь от плиты. — Просто искала соль.
— Искала соль! — фыркнула свекровь. — А мозги дома не забыла? Соль всегда стояла в правом углу!
Лиза медленно повернулась, в руках у неё была деревянная ложка.
— А теперь стоит в левом. Мир от этого не перевернулся.
— Ах, вот как! — Вера Ивановна упёрла руки в бока. — Значит, в моём доме будешь свои порядки наводить?
— В нашем доме, — тихо поправила Лиза. — Сергей тоже здесь живёт, если вы не забыли.
Свекровь остолбенела от такой дерзости. Привыкшая к безропотному согласию, она не ожидала отпора.
— После всего, что я… — начала было Вера Ивановна, но Лиза её перебила.
— После всего, что вы — что? Приютили бездомную? Или может, забыли, что мы с Сергеем исправно платим за коммунальные услуги и покупаем продукты?
— Сергей! — заорала свекровь. — Иди сюда немедленно! Посмотри, что творит твоя жена!
Сергей появился в дверях кухни с растерянным видом, как кролик, попавший под автомобильные фары.
— Что случилось? — пробормотал он, переводя взгляд с матери на жену.
— А то случилось, что твоя дражайшая супруга совсем обнаглела! — Вера Ивановна указала на Лизу обвиняющим пальцем. — Мне в моём же доме дерзит!
— Мам, может, не стоит… — слабо начал Сергей.
— Нет, Серёжа, стоит, — вмешалась Лиза, отложив ложку. — Давайте сразу расставим точки над «и». Я не собираюсь превращаться в домашнюю прислугу, которая должна отчитываться за каждое движение.
— Прислугу! — взвизгнула Вера Ивановна. — Да я тебя воспитываю, неблагодарная! Из тебя хозяйку делаю!
— Плавали — знаем! — не выбирала выражений Лиза. — Какую хозяйку? Вы меня за хвост таскаете по всей квартире, указываете, как дышать!
— Сергей, ты слышишь, как она со мной разговаривает? — Вера Ивановна повернулась к сыну с мученическим видом.
Сергей мялся в дверях, явно желая провалиться сквозь землю. Братец Иванушка снова оказался меж двух огней.
— Лиза, ну зачем ты горячишься? — проговорил он наконец. — Мама же добра желает.
— Добра? — усмехнулась жена. — Твоя мамочка преследует меня даже в магазине! Проверяет каждую покупку, словно я транжира какая-то!
— И правильно проверяю! — не унималась свекровь. — Деньги на дороге не валяются! А ты тратишь их направо и налево!
— На что направо и налево? — Лиза открыла шкафчики с продуктами. — На «Мистраль» вместо дешёвой крупы? Или на мясо без жил?
— Да хватит вам! — неожиданно рявкнул Сергей. — Надоело! Каждый день одно и то же!
Обе женщины уставились на него с изумлением. Тихоня Сергей редко повышал голос.
— Мам, — продолжил он, глядя на мать. — Лиза — моя жена. И если ей не нравится, как стоят банки, пусть переставляет.
— Сергей! — ахнула Вера Ивановна. — Ты что, с ума сошёл?
— А ты, Лиза, — повернулся он к жене, — прояви хоть немного терпения. Мы ведь скоро съедем.
— Когда скоро? — устало спросила Лиза. — Через год? Два? Пять? А может десять?!
— Ну… мы копим…
— Копим! — фыркнула она. — А твоя мамочка тем временем из меня рожки да ножки делает!
Спустя несколько дней когда у Лизы была высокая температура и она лежала в постели, свекровь почему-то решила, что её кофта, которую она искала уже полчаса обязательно должна находиться в вещах невестки. И…
Лиза закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, ожидая неминуемой бури. Долго ждать не пришлось.
— Сергей! — завопила Вера Ивановна из коридора. — Немедленно иди сюда! Твоя жена совсем озверела!
Через минуту в комнату ворвался взъерошенный муж, за ним семенила разгневанная мать.
— Что происходит? — растерянно спросил Сергей, оглядывая разбросанные в его спальне по полу вещи.
— А то происходит, что твоя дражайшая супругочка меня из собственной комнаты выгнала! — Вера Ивановна указала на Лизу дрожащим пальцем. — Представляешь? Меня! Хозяйку дома!
— Мам, может, не стоит горячиться… — начал было Сергей, но мать его перебила.
— Не стоит? А по-твоему, стоит терпеть такое хамство? Я к ней с добром — кофту свою ищу, а она на меня как тигрица бросается!
Лиза медленно подошла к окну, стараясь унять дрожь в коленях.
— Добро, говорите? — проговорила она, не оборачиваясь. — Ворваться к больному человеку и устроить погром — это добро?
— Больному! — взвизгнула свекровь. — Плавали — знаем! Притворяется небось, лентяйка!
— Вера Ивановна, — Лиза повернулась и посмотрела на неё ровным взглядом. — Ваша голубая кофточка висит в ванной. Сушится после стирки. Хотели бы спросить — так и спросили. Зачем было устраивать обыск?
Жених с согласия матери посчитал, что ему всё дозволено, пощёчина, удар, и невеста освободилась от обязательств Свекровь на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— А с каких пор ты мои вещи стираешь? Кто разрешал?
— Она лежала в корзине с грязным бельём, — устало объяснила Лиза. — Постирала вместе с остальным.
— Вот именно! — торжествующе воскликнула Вера Ивановна. — Без спроса! А вдруг она деликатной стирки требует? Загубить могла!
Сергей мялся посреди комнаты, переводя взгляд с матери на жену.
— Ну мам, Лиза же хотела помочь…
— Хотела помочь! — фыркнула свекровь. — Твоя женушка только и делает, что вредит! То гречку не ту купит, то банки переставит, то ещё какую пакость учудит!
— Пакость? — Лиза медленно подошла к комоду и начала собирать разбросанную одежду. — Значит, готовка, уборка, стирка — это пакости?
— А то! Когда всё через пень-колоду делается! — Вера Ивановна упёрла руки в бока. — Меня в своё время тоже учили, как надо! И ничего, выросла человеком!
— Учили или травили? — тихо спросила Лиза, складывая футболки в ящик.
— Что ты сказала? — опасно прищурилась свекровь.
— То, что сказала. — Лиза выпрямилась и посмотрела прямо в глаза Вере Ивановне. — Полтора года я терплю ваши издевательства. Каждый день, каждую минуту вы находите повод меня унизить.
— Издевательства! Да я тебя воспитываю! В люди вывожу!
— В люди? — усмехнулась Лиза. — Или в рабыни? Рожки да ножки из меня делаете, дорогая свекровь.
— Сергей! — завопила Вера Ивановна. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Твоя мать для неё рабыня!
— Не передёргивайте, — спокойно возразила Лиза. — Я сказала, что вы меня в рабыню превращаете. А не наоборот.
Сергей наконец решился вмешаться:
— Девочки, хватит! Лиза, мама хотела как лучше…
— Держи карман шире! — не выбирала выражений Лиза. — Твоя мамочка хотела контролировать. Каждый мой вдох и выдох!
— Контролировать! — возмутилась Вера Ивановна. — Я тебе жизненный опыт передаю!
— Какой опыт? — Лиза обвела рукой разгромленную комнату. — Как врываться к больным людям? Как рыться в чужих вещах? Как делать жизнь невыносимой?
— Чужих вещах! В моём доме ничего чужого нет! Всё моё!
— Вот именно, — кивнула Лиза. — Включая меня и вашего сына. Мы для вас не люди, а собственность.
— Лиза, ну зачем ты так? — жалобно проговорил Сергей. — Мама же переживает за нас…
— Переживает? — Лиза посмотрела на мужа с жалостью. — Братец Иванушка, когда ты наконец прозреешь? Твоя мамочка не переживает. Она властвует.
— Властвую! — заорала Вера Ивановна. — Да я для вас последнюю рубаху отдам! Всю жизнь на вас положила!
— Фиг с вами! — махнула рукой Лиза. — Никто вас не просил жизнь класть. Сергей взрослый мужчина, между прочим.
— Взрослый! — презрительно фыркнула свекровь. — Взрослый бы давно жену врамки поставил!
— В какие рамки? — поинтересовалась Лиза. — В те же, в которые вы его загоняли тридцать с лишним лет?
Сергей покраснел и отвернулся к окну.
— Не смей про моего сына! — взбесилась Вера Ивановна. — Он у меня золотой! А ты… ты ему не ровня!
— Не ровня? — Лиза рассмеялась. — А кто же ровня? Вы?
— А что? Я его вырастила, выучила, в люди вывела! А ты что сделала? Только портишь всё!
— Порчу? — Лиза села на край кровати. — А может, наоборот — пытаюсь из козлёночка человека сделать?
— Козлёночка! — взвизгнула свекровь. — Да как смеешь!
— А как есть, так и смею, — спокойно ответила Лиза. — Вы из него послушную марионетку сделали. Дёрнете за ниточку — он прыгает.
— Лиза! — возмутился наконец Сергей. — Это моя мать!
— Знаю, — кивнула жена. — Поэтому ты и выбираешь её каждый раз. Вместо собственной семьи.
— Правильно выбирает! — торжествующе воскликнула Вера Ивановна. — Мать у него одна, а жён может быть много!
Лиза встала с кровати и подошла к шкафу. Достала чемодан и положила на постель.
— Что ты делаешь? — испуганно спросил Сергей.
— То, что давно надо было сделать, — ответила Лиза, доставая из шкафа свои вещи. — Ухожу.
— Куда уходишь? — опешил муж.
— А тебе какая разница? — Лиза аккуратно складывала одежду в чемодан. — У тебя есть мамочка. Она и приготовит, и постирает, и погладит. Рожки да ножки вам обоим.
— Лиза, не дури! — взмолился Сергей. — Ну поссорились и поссорились! Бывает же!
— Бывает, — согласилась жена. — Только это не ссора. Это финал.
— Ну и правильно! — злорадно воскликнула Вера Ивановна. — Нечего тут шататься! Мой сын достоин лучшего!
— Вот именно, — кивнула Лиза. — Он заслуживает лучшего. Жаль, что сам этого не понимает.
Она закрыла чемодан и повернулась к мужу:
— Братец Иванушка, когда надоест в козлёночка играть — звони. Может, ещё не поздно будет из стойла выбраться.
— Лиза, постой! — Сергей схватил её за руку. — Мы же можем это обсудить!
— Обсудить? — Лиза высвободилась. — С кем? С тобой или с вашей мамочкой? А может, лучше всем консилиумом?
— Ну и убирайся! — заорала Вера Ивановна. — Только ключи оставь! И чтоб ноги твоей здесь больше не было!
— Вижу цель — не вижу препятствий! — усмехнулась Лиза, доставая из сумочки ключи и бросая их на комод. — Держите, дорогая свекровь. Теперь можете безраздельно царствовать.
Она взяла чемодан и направилась к двери.
— Лиза! — окликнул её Сергей. — А если я… если мы съедем?
Лиза остановилась на пороге и обернулась. В её глазах не было ни злости, ни обиды. Только усталость.
— Братец Иванушка, — тихо сказала она. — Ты же не съедешь. Мамочка не отпустит. А я больше не намерена играть в эти игры.
— Но мы же любим друг друга! — в отчаянии воскликнул Сергей.
— Любим? — Лиза грустно улыбнулась. — Ты любишь мамочку. А я… я любила человека, которого никогда не существовало.
Она вышла из комнаты, оставив за собой мужа и свекровь. В коридоре остановилась, прислушиваясь к доносившимся из комнаты голосам.
— Серёжа, не расстраивайся! — утешала Вера Ивановна сына. — Она тебя недостойна была! Найдём тебе другую, хорошую!
— Да, мам, — глухо ответил Сергей. — Наверное, ты права…
Лиза покачала головой и направилась к выходу. Братец Иванушка сделал свой выбор. Опять.
Следующий день Сергей провёл в растерянности. Он несколько раз набирал номер жены, но сбрасывал вызов. К вечеру не выдержал и позвонил сам.
— Лиза, ну что за детский сад? — начал он без приветствия. — Когда прекратишь паниковать и вернёшься домой?
— Я не вернусь, Сергей, — спокойно ответила она. — Я подаю на развод.
— Ты что, чокнулась? Из-за какой-то ссоры с мамой разрушать семью?
— Это не ссора, это система. Твоя мать издевается надо мной каждый день, а ты это поощряешь.
— Лиза, не говори фигню…
Жених с друзьями решил подло посмеяться над своей невестой, шутка не удалась, и всё же, кто смеялся последним — Я приняла решение. Либо мы живём отдельно от твоей матери, либо развод.
— Ты ставишь мне ультиматумы? — голос Сергея стал жёстким. — Хорошо. Если хочешь развод — получишь.
На следующий день Вера Ивановна узнала о требованиях невестки и пришла в ярость. Она начала названивать Лизе, оставлять гневные сообщения, даже приходила к дому её родителей и устраивала сцены.
— Думаешь, заставишь нас плясать под твою дудку? — кричала она в трубку. — Мой сын без тебя проживёт, а вот ты без него — никто и ничто!
Но Лиза была непреклонна. Когда свекровь объявилась у родительского дома с воплями и причитаниями, молодая женщина спустилась во двор.
— Вера Ивановна, — ровно сказала она, — фиг с вами. Можете орать хоть до посинения. Решение принято.
— Да как ты смеешь, дрянь этакая! — завизжала свекровь. — Я тебе ещё покажу, где раки зимуют! Сама приползёт на коленях?
— Держите карман шире! — не выбирала выражений Лиза. — Ваш Сергей уже сделал выбор. И это не я.
— Правильно сделал! — взвизгнула Вера Ивановна. — Таких, как ты, пруд пруди! А мать у него одна!
— Плавали — знаем! — усмехнулась Лиза. — Поэтому и развожусь. Троим в браке тесновато.
Свекровь остолбенела от такой дерзости, но быстро опомнилась:
— Ещё пожалеешь, стерва! Без моего сына пропадёшь!
— Вижу цель — не вижу препятствий! — отпарировала Лиза и направилась к подъезду, оставив Веру Ивановну орать на весь двор.
Через неделю после подачи документов на развод Сергей неожиданно объявился у родителей Лизы.
— Мне нужно поговорить с Лизой, — пробормотал он, переминаясь на пороге.
— Заходи, — сухо ответила тёща. — Только недолго.
Лиза вышла к нему в гостиную. Бывший муж сидел на краешке дивана, изучая рисунок на ковре.
— Ну? — спросила она, устраиваясь в кресле напротив. — Что привело братца Иванушку в наши края?
— Лиз, может, не будем больше так? — жалобно проговорил Сергей. — Я понимаю, что ты расстроена…
— Расстроена? — переспросила она. — Серёжа, я не расстроена. Я свободна. Впервые за полтора года.
— Но мы же можем всё обсудить! Найти компромисс!
— Какой компромисс? — Лиза откинулась в кресле. — Ты готов съехать от мамочки?
Сергей замялся:
— Ну… это же не так просто… Она одна, болеет…
— Ага, — кивнула Лиза. — То есть не готов. Тогда о чём речь?
— Лиз, ну нельзя же из-за бытовых мелочей семью рушить!
— Мелочей? — усмехнулась она. — Сережа, твоя мамочка полтора года делала из меня рожки да ножки. А ты это поощрял.
— Я не поощрял! Просто… мама переживает за нас…
— До фига переживает! — не выбирала выражений Лиза. — Она властвует, Серёжа. И ты ей это позволяешь.
— Но ведь можно было и потерпеть… Адаптироваться…
— Адаптироваться? — Лиза встала с кресла. — К издевательствам? К ежедневному унижению? Насильно мил не будешь, дорогой.
— Лиз, я же говорю — мы найдём выход…
— Мы уже нашли, — спокойно ответила она. — Развод.
— Ты же понимаешь, что без меня тебе будет тяжело? — в голосе Сергея прозвучали нотки раздражения. — Работа у тебя так себе, зарплата копеечная…
— А вот это уже ниже пояса, — Лиза посмотрела на него с презрением. — Значит, я должна терпеть издевательства ради денег? Держи карман шире, братец Иванушка.
— Да не в деньгах дело! Просто подумай трезво…
— Думаю, — кивнула она. — И чем больше думаю, тем яснее понимаю — правильно делаю.
— Лиза, мама готова… ну, пойти на уступки…
— Какие уступки? — поинтересовалась она. — Будет орать тише? Или придираться через день?
— Ну зачем ты так злобно? Она же не со зла…
— Она с любви, да? С заботы? Рассказывай это своим друзьям, может, поверят.
Сергей встал и нервно прошёлся по комнате:
— Хорошо, допустим, мы съедем. Но не сразу же! Нужно время, чтобы найти квартиру, накопить…
— Серёж, — устало проговорила Лиза, — ты не съедешь. Никогда. Мамочка не отпустит, а ты и не попытаешься вырваться.
— Отпустит! И я попытаюсь! Просто дай время…
— Время? — усмехнулась она. — Сколько? Год? Два? Десять? А может, когда твоя мамочка на тот свет отправится?
— Лиз, ну что ты говоришь такое! — возмутился Сергей.
— То, что есть, — спокойно ответила она. — Ты выбрал, Серёжа. И это не я.
— Я тебя выбрал! Женился же!
— Женился, — согласилась Лиза. — А жить выбрал с мамочкой. И меня туда притащил как довесок.
— Это временно было! Мы планировали…
— Фигня это всё, — махнула рукой Лиза. — Планировать можно что угодно. Дело в желании исполнять планы.
Сергей осёкся и уставился на неё:
— То есть ты серьёзно считаешь, что я не хочу отдельно жить?
— А ты хочешь? — встречным вопросом ответила она. — Честно?
— Конечно, хочу!
— Тогда почему за полтора года не предпринял ни одной попытки? — Лиза села обратно в кресло. — Ни одной, Серёж. Зато каждый день объяснял мне, что мамочка права.
— Она не всегда была права! Я же иногда тебя защищал!
— Иногда, — кивнула Лиза. — Когда уж совсем невмоготу становилось. А в основном — защищал её.
— Я не могу её бросить!
— Кто просит бросить? — удивилась Лиза. — Я просила жить отдельно. Навещать, заботиться, помогать — пожалуйста. Но жить отдельно.
— Она не поймёт…
— А мне какое дело до её понимания? — жёстко спросила Лиза. — Я твоя жена была, а не её подружка.
— Была? — уцепился Сергей за слово. — То есть уже всё решено окончательно?
— Окончательно, — подтвердила она. — Через месяц бракоразводный процесс завершится, и мы станем чужими людьми.
— Лиз, ну дай мне шанс! Я изменюсь!
— Серёж, — она посмотрела на него с жалостью, — тебе тридцать два года. Если до сих пор не изменился, то уже не изменишься.
— Изменюсь! Клянусь! Только верни нашу семью!
Жених промолчал, свекровь ударила невестку, а после они оба барахтались в грязи — Какую семью? — усмехнулась Лиза. — Ты, я и твоя мамочка? Это не семья, это сумасшедший дом.
— Мы можем жить отдельно! Я найду квартиру!
— Когда? — деловито поинтересовалась она. — Через месяц? Два? Полгода?
— Ну… через полгода точно найду…
— А мамочка как отреагирует на твоё решение?
Сергей замялся:
— Сначала расстроится, конечно… Но потом поймёт…
— Плавали — знаем! — рассмеялась Лиза. — Она тебе такую истерику закатит, что ты и думать забудешь об отдельной жизни.
— Не закатит!
— Серёж, она уже неделю мне звонит и орёт в трубку. Приезжает к родителям и устраивает спектакли. Думаешь, с тобой церемониться будет?
— Она просто переживает…
— Вот именно, — кивнула Лиза. — Переживает, что власть теряет. Над тобой и надо мной.
— Лиз, ну попробуем ещё раз! Я буду другим!
— Не будешь, — спокойно ответила она. — Потому что не хочешь быть другим. Тебя устраивает роль козлёночка.
— При чём тут козлёнок?
— При том, что ты так и не стал взрослым мужчиной. Всю жизнь под мамочкиной юбкой прячешься.
Сергей покраснел:
— Это несправедливо!
— Справедливо, — возразила Лиза. — И ты это прекрасно понимаешь. Поэтому и злишься.
— Хорошо, — он встал и направился к двери. — Значит, всё кончено?
— Всё, — подтвердила она. — Давно уже кончено. Просто я не сразу это поняла.
— Пожалеешь, — бросил Сергей на пороге.
— Фиг с тобой, — ответила Лиза. — Единственное, о чём я жалею — что не ушла раньше.
Лиза получила свидетельство о расторжении брака в пятницу, а в понедельник отправилась в женскую консультацию на плановый осмотр. То, что сказала ей врач, перевернуло всю жизнь.
— Поздравляю, у вас будет ребёнок. Срок небольшой, примерно шесть недель.
Лиза сидела в кабинете, не в силах пошевелиться. Ребёнок… Сейчас, когда она только начала новую жизнь, когда развелась и пыталась встать на ноги…
Всю неделю она мучительно размышляла. Сделать аборт? Оставить ребёнка? Как она будет растить его одна, без собственного жилья?
В конце концов, она решила рассказать Сергею. Не потому, что надеялась на примирение, а потому, что он имел право знать.
Встретились в кафе рядом с его работой.
— Ты хотела поговорить? — сухо спросил он.
— Да, — Лиза сделала глубокий вдох. — Я беременна.
Сергей замер с чашкой кофе в руке.
— Что?
— Я жду ребёнка. Твоего ребёнка.
Несколько минут он молчал, а потом его лицо исказила гримаса неприятного удивления.
— Вот оно что… — медленно произнёс он. — Ловко придумано. Сначала развод, а теперь алименты на всю жизнь.
— Что ты говоришь? — Лиза не поверила услышанному.
— А что я говорю? — Сергей поставил чашку. — Очень удобно! Развелась, чтобы показать характер, а теперь на крючок меня сажаешь!
— Сергей, я не планировала беременность…
— Конечно, не планировала! — он встал из-за стола. — Думаешь, я настолько наивен? Ты всё просчитала заранее!
— Ты серьёзно считаешь, что я специально забеременела, чтобы получать алименты?
— А что ещё думать? Сначала истерики, потом развод, теперь беременность! Классическая схема!
— Какая схема? Ты же помнишь, когда мы в последний раз…
— Помню, помню! — перебил Сергей. — И как раз вовремя это случилось, правда? Буквально перед разводом!
— Буквально в день нашей последней ссоры, — спокойно поправила Лиза. — Когда ты пытался «помириться» после очередного скандала с мамочкой.
— Не называй мою мать мамочкой! — взбесился Сергей. — И вообще, откуда я знаю, что ребёнок мой?
Она медленно встала из-за стола.
— Понятно, — тихо проговорила она. — Теперь я ещё и девка, которая не знает, от кого беременна.
— Я не это сказал…
— Именно это и сказал, — Лиза взяла сумочку. — Фиг с тобой, Сергей. Я тебе сообщила, считай, что долг вернула. Дальше разбирайся сам.
— Стой! — окликнул он её. — А что ты собираешься делать?
— А тебе какое дело? — обернулась Лиза. — По-твоему, ребёнок может быть и не твой. Значит, и проблема не твоя.
— Лиза, я не то хотел сказать…
— Хотел сказать именно то, что сказал, — отрезала она. — Держи карман шире, братец Иванушка. От меня ты больше ничего не услышишь.
Она направилась к выходу, оставив Сергея стоять посреди кафе с растерянным видом.
Сергей с хмурым лицом ворвался в квартиру, где его ждала мать. Швырнув ключи на тумбочку, он резко обернулся к Вере Ивановне.
— Мам, у нас проблема. Лиза беременна.
На лице Веры Ивановны отразились сначала удивление, потом гнев.
— Что значит беременна? Вы же развелись! Как она посмела…
— Она ничего не посмела! — рявкнул Сергей. — Это случилось ещё до развода. А теперь она хочет оставить ребёнка и требует алименты.
Мать поставила чашку на стол.
— Эта стерва решила на нас нажиться! Думает, мы будем всю жизнь ей платить?
Сергей опустился в кресло. Злость и растерянность боролись в его душе. С одной стороны, он понимал, что ребёнок — его, с другой — развод произошёл не просто так, и возвращаться к Лизе он не собирался.
— Ты хоть подумал, что скажешь? — продолжала бушевать Вера Ивановна. — Может, вообще не признавать отцовство? Кто знает, с кем она там путалась после развода!
— Мам, прекрати! — Сергей поднял голову. — Ребёнок мой. Я это понимаю.
— Ещё чего! — взвизгнула мать. — Докажет пусть сначала! А потом уже… Хотя нет! Лучше вообще ничего не платить! Пусть сама крутится!
Сергей молчал, размышляя. Злость на Лизу постепенно уступала место тревоге. Ребёнок… Его ребёнок. Неужели он так и будет расти без отца?
— Знаешь что, мам, — медленно произнёс он, — может, мне стоит с ней поговорить ещё раз.
Муж после развода, решил выселить жену из её же квартиры, он рассчитывал на хитрый план — О чём говорить? — остолбенела Вера Ивановна. — Серёжа, ты что, на голову получил? Она тебя кинула! Развелась! А теперь алименты хочет содрать!
— Не алименты она хочет, — возразил Сергей. — Она просто сообщила мне о беременности.
— Сначала сообщает, потом требования выставлять начнёт! Что с тобой творится? Эта девка тебе мозги окончательно вынесла?
Сергей что-то проворчал, кивнул и ушел в свою комнату.
На следующий день.
— Лизавета Петровна? К вам посетительница, – сообщила секретарша.
Она кивнула. Дверь приоткрылась, и в проеме возникла фигура, от которой в жилах похолодело. Вера Ивановна.
Мир на мгновение спрессовался, звуки исчезли. Рука сама потянулась вниз, легла защитным жестом на едва заметный пока еще изгиб под свитером – инстинктивный щит против ожидаемого удара.
— Вера Ивановна… – имя сорвалось с губ шепотом, сухим и колючим. – Не ожидала вас увидеть.
Она вжалась в спинку кресла, приготовившись к привычному шквалу: к ледяным стрелам взгляда, к ядовитым словам о разрушенной семье, о манипуляции беременностью. Но вместо привычной бури в дверях стояла другая женщина. Плечи ее были ссутулены под тяжелым пальто, глубокие тени легли под глазами, а в привычно жестком взгляде не было и следа привычной агрессии.
— Лиза… – голос Веры Ивановны звучал приглушенно, с непривычной хрипотцой. – Можно мне… присесть? Мне нужно с тобой поговорить.
Лиза, все еще не веря происходящему, молча кивнула, указав на стул напротив. Стук каблуков по линолеуму показался невероятно громким.
Наступила тягостная пауза. Бывшая свекровь смотрела куда-то в пространство за спиной Лизы, собираясь с силами. Наконец, она подняла глаза, и в них мелькнуло что-то беззащитное, почти детское.
— Я пришла… – она сделала короткий вдох, – извиниться.
Слова прозвучали тихо, но с такой силой, что Лиза инстинктивно вцепилась в подлокотники кресла. Извиниться? От Веры Ивановны?
— Вчера… когда Сергей сказал… Я была вне себя. Зла. Но потом… всю ночь не сомкнула глаз. Думала.
Она замолчала, перебирая пальцами складки платья. Казалось, она смотрит не в кабинет, а куда-то далеко, вглубь лет.
— Знаешь, Лиза, — начала она снова, и голос ее зазвучал иначе, мягче, глубже, – когда мне было столько же, сколько тебе сейчас… я тоже узнала, что жду ребенка. Двадцать два. Институт. Родители Сережиного отца… — она горько усмехнулась, — они были категорически против. Говорили, что я хитрая выскочка, что поймала их сына в сети, что специально забеременела, чтобы разрушить ему жизнь. — Голос ее срывался, дрожал от нахлынувших, давно затаенных обид. — Его мать… — Вера Ивановна выпрямилась, и в глазах блеснула старая боль, – она пришла ко мне. Предложила… деньги. Чтобы я убралась и… избавилась. Чуть не вышвырнули на улицу. Я помню этот леденящий страх, Лиза… Это отчаяние, когда кажется, что весь мир против тебя. И вчера… — она покачала головой, и в глазах ее стояли слезы, — вчера, услышав о твоей беременности, я… я превратилась в ту самую женщину. В ту, которая тридцать с лишним лет назад чуть не сломала мне жизнь. Я повторила ее слова, ее ненависть… — Она закрыла глаза на мгновение. — Прости меня.
Слова Веры Ивановны, ее раскаяние, эта неожиданная исповедь – все это было слишком невероятно. Лиза видела только блеск слез на ресницах бывшей свекрови, слышала дрожь в ее голосе, и старая стена недоверия дала первую трещину.
— Расскажи мне, — тихо попросила Вера Ивановна, вытирая ладонью уголок глаза. — Как ты живешь? Тебе… хватает? На лекарства, на самое необходимое? Как самочувствие? Ребенок… все хорошо?
Лизу словно разморило от этого неожиданного тепла. Она осторожно, как бы пробуя почву, ответила:
— Я… стараюсь. Работаю. Пока справляюсь сама. Но… — она замялась, не зная, можно ли доверять, но что-то в глазах Веры Ивановны подтолкнуло ее к откровенности, — но Сергей… он забрал все. Все наши общие сбережения. Говорит… развелись по твоей инициативе — вот и выкручивайся одна.
На лице Веры Ивановны мгновенно исчезли следы усталости и раскаяния. Оно буквально потемнело. Глаза, только что полные слез, сузились до щелочек, в них вспыхнул знакомый Лизе холодный, стальной огонь, но теперь он горел не для нее.
— Все деньги? – ее голос стал низким, опасным. — Даже те… что вы годами копили на квартиру? На будущее?
— Да, — тихо подтвердила Лиза. – Он сказал… что я сама выбрала развод, значит, и последствия на мне.
Вера Ивановна вскочила так резко, что стальной стул с грохотом отъехал назад и гулко ударился о стену.
— Подожди здесь, — бросила она отрывисто, голосом, не терпящим возражений. — Я сейчас вернусь.
И, не дожидаясь ответа, развернулась и вышла из кабинета быстрыми, твердыми шагами, оставив за собой гулкую тишину, звон от удара стула о стену и Лизу, замершую в кресле с бешено колотящимся сердцем, пытающуюся осмыслить этот невероятный поворот.
Час тянулся мучительно долго. Лиза всё еще сидела за своим столом, когда наконец раздались знакомые шаги на лестнице.
— Это тебе, — произнесла она без предисловий, протягивая конверт. — На первое время. И не вздумай отказываться.
Лиза развернула конверт дрожащими пальцами. Сумма оказалась внушительной — больше, чем она зарабатывала за несколько месяцев.
— Вера Ивановна, я не могу это взять… — начала было она, но женщина резко оборвала её:
— Можешь и возьмёшь. Это мои деньги, и я сама решаю, на что их тратить. А тратить я их хочу на свою будущую внучку или внука.
Вера Ивановна опустилась в кресло. Голос её стал неожиданно мягким, почти материнским.
— Лиза, я знаю, что между нами было много плохого. Знаю, что я часто вмешивалась в ваши отношения с Сергеем. Но сейчас речь идёт не о нас, взрослых, а о ребёнке. И этот ребёнок — моя кровь.
Она порылась в сумочке, достала блокнот и ручку.
— Если что-то понадобится — звони. Не стесняйся. И обязательно встань на учёт в женской консультации, если ещё не встала. Нужно следить за здоровьем, принимать витамины…
Ещё вчера эта женщина была её заклятым врагом, а сегодня давала советы и предлагала помощь, словно заботливая мать.
— Почему? — едва слышно спросила она. — Почему вы так изменились?
Вера Ивановна грустно улыбнулась.
— Потому что я вспомнила, как это — быть беременной и одинокой. И потому что поняла: если я хочу, чтобы в моей жизни был внук или внучка, мне нужно начать вести себя как бабушка, а не как злая свекровь.
Восемь месяцев пролетели незаметно. Лиза родила здоровую девочку и назвала её Машей. Малышка появилась на свет крепкой и спокойной, словно уже знала, что её очень ждали.
Вера Ивановна действительно сдержала своё слово. Она помогала не только деньгами, но и советами, приезжала в любое время дня и ночи, когда Лизе становилось особенно трудно справляться одной.
— Маша плохо спит по ночам, — жаловалась Лиза, покачивая дочку на руках.
— Это пройдёт, — успокаивала Вера Ивановна. — Все дети проходят через это. Главное — не паниковать.
Сергей несколько раз пытался наладить отношения. Приходил с подарками для дочери, осторожно заводил разговоры о том, что хотел бы видеться с ребёнком чаще.
— Машенька растёт так быстро, — говорил он, глядя на спящую дочь в коляске. — Может быть, мы могли бы…
— Алименты приходят вовремя, — ровно отвечала Лиза. — Спасибо. Больше ничего не нужно.
Невестка вернулась в свою квартиру, а там будущая свекровь, с согласия жениха упаковывает её вещи для переезда, всё из благих намерений — Лиза, я понимаю, что поступил неправильно, но…
— Ничего ты не понимаешь, Сергей. И понимать не хочешь.
Он уходил, а Лиза закрывала дверь. Простить она не могла. Слишком свежи были воспоминания о том, как он оставил её одну, когда она больше всего нуждалась в поддержке.
С Верой Ивановной отношения складывались сложнее. Обиды никуда не исчезли, раны заживали медленно. Но когда маленькая Маша улыбалась своей беззубой улыбкой и тянула ручки к бабушке, Лиза не препятствовала их общению.
— Какая красавица растёт, — шептала Вера Ивановна, осторожно беря внучку на руки. — Умница моя, солнышко…
Маша действительно была красивым ребёнком. У неё были тёмные глаза Лизы и упрямый подбородок отца. Она редко плакала и с любопытством разглядывала мир вокруг.
— Она на тебя похожа, — заметила как-то Вера Ивановна. — Такая же спокойная и рассудительная.
— Надеюсь, что и характер будет лучше, чем у некоторых, — ответила Лиза, не поднимая глаз от детской одежды, которую складывала в шкаф.
Вера Ивановна промолчала. Она знала, что заслужила эти колкости.
Лиза наблюдала за тем, как бывшая свекровь возится с малышкой, и размышляла о странности судьбы. Женщина, с которой у неё было столько конфликтов, стала пожалуй единственным близким человеком, который искренне радовался появлению Маши. Друзья поздравляли и дарили подарки, но потом возвращались к своим делам. А Вера Ивановна оставалась.
— Я приготовила обед, — сказала она, укладывая Машу в кроватку. — Тебе нужно хорошо питаться.
— Спасибо, — коротко ответила Лиза.
Они ели в молчании. Каждая думала о своём. Вера Ивановна — о том, как исправить отношения с невесткой. Лиза — о том, стоит ли вообще их исправлять.
— Маша будет расти без отца, — вдруг сказала Вера Ивановна.
— Многие дети растут без отцов и становятся прекрасными людьми.
— Но Сергей хочет…
— Сергей хочет много чего. Вопрос в том, надолго ли его хватит на этот раз.
Вера Ивановна положила вилку и посмотрела на Лизу.
— Я знаю, что мой сын поступил подло. Но Маша — его дочь.
— Маша — моя дочь, — твёрдо ответила Лиза. — И я буду принимать решения о том, кто может участвовать в её жизни.
Разговор закончился. Они вернулись к молчанию, каждая оставшись при своём мнении.
Вечером, когда Маша спала, а Вера Ивановна уехала домой, Лиза села в кресло рядом с детской кроваткой и долго смотрела на дочь. Малышка сопела во сне, изредка шевеля губами.
— Мы справимся, — тихо сказала Лиза. — Как-нибудь справимся.
Личная жизнь Сергея превратилась в череду неудачных попыток построить отношения. Каждый раз, когда он приводил домой новую девушку, мать считала своим долгом посвятить её в семейные тайны.
— Знаете, а у моего Серёжи есть дочка, — непринуждённо сообщала Вера Ивановна очередной избраннице сына во время ужина. — Машенька такая красивая, мой ангелочек. Правда, Серёжа с ней почти не видится, но алименты платит исправно.
Слова матери действовали безотказно. Девушки исчезали из жизни Сергея со скоростью света. Никто не хотел связываться с мужчиной, у которого уже есть ребёнок, особенно если он не участвует в воспитании.
— Мать, зачем ты им всё это рассказываешь? — заорал Сергей после очередного разрыва.
— А что, стыдишься своей дочери? — ледяным тоном отвечала Вера Ивановна. — Если женщина не готова принять тот факт, что у тебя есть ребёнок, значит, она тебе не подходит.
— Да я же с Машей не живу! Какое им дело до неё?
— Вот именно. И это твой выбор, сынок, — в голосе матери звучала нескрываемая досада. — Но моя внучка существует, и я не собираюсь притворяться, что это не так.
Сергей понимал: спорить бесполезно. Мать никогда не изменит своего поведения. Она методично разрушала его отношения, словно следуя какому-то тайному плану.
— Может, хватит вмешиваться в мою жизнь? — попробовал он ещё раз достучаться до материнского сердца.
— Я не вмешиваюсь. Я просто говорю правду, — парировала Вера Ивановна. — А правда состоит в том, что ты отец. И бегать от этого факта можно сколько угодно, но он никуда не денется.
Месяцы одиночества заставили Сергея признать очевидное: мать не отступит. Ему оставалось либо начать полноценно общаться с дочерью, либо смириться с тем, что личная жизнь так и останется руинами. Выбор был за ним, и время на раздумья заканчивалось.
