Анна вытирала пыль с комода в третий раз за день, когда услышала звонок в дверь.
— Кто там?
— Это я, Дарья. Папа дома?
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Виктор вчера что-то мямлил про дочку, но Анна думала — просто так, поговорить захотел. А тут на пороге стоит девица с чемоданом.
— Витя! Твоя дочь приехала!
Виктор выскочил, вытирая руки полотенцем. Лицо расплылось в улыбке.
— Дашенька! Ну наконец-то!
Они обнялись прямо в коридоре. Анна стояла и смотрела на эту картину. Высокая, стройная, с длинными волосами. Красивая, зараза. И этот чемодан. Большой такой, на колесиках.
— Пап, я же у вас поживу немножко? Месяц-два максимум. Пока работу найду нормальную и на съемное накоплю.
Виктор даже не посмотрел в сторону жены.
— Конечно, дочка! Проходи, располагайся.
Анна почувствовала, как внутри все сжалось. Вот так просто. Без обсуждения. Без спроса.
— Витя, а можно поговорить?
— Потом, Ань. Дашка с дороги устала.
Дарья смущенно улыбнулась.
— Анна Петровна, я понимаю, что неожиданно. Но правда ненадолго. Я работать буду в клубе, танцую.
Танцует. Ну конечно. Анна представила себе эту «работу» и поморщилась.
— А где спать будешь? У нас всего две комнаты.
— Тимоша не против поделиться, да, сынок?
Семилетний Тимофей выглянул из своей комнаты и радостно закивал.
— Даша! Ты приехала! А ты мне подарок привезла?
— Привезла, братишка.
Анна отвернулась. Братишка. Как мило.
Вечером, когда Дарья укладывала Тимофея спать, Анна загнала мужа на кухню.
— Ты что творишь, Виктор?
— Дочь приехала, я рад.
— Без моего согласия? Без предупреждения! Ты хоть спросил бы!
— А что спрашивать? Это моя дочь.
— А я кто? Я здесь живу или как?
— Ань, ну что ты. Месяц-два всего. Девочка работает, старается.
— Девочка! Ей девятнадцать! В ее возрасте я уже сама себя обеспечивала!
— Ну и что теперь? Выгнать ее на улицу?
Анна замолчала. Вспомнила, как мачеха собирала ее вещи в пакет. «Выросла — живи сама». Шестнадцать лет было тогда. Страшно. Холодно.
Но это же другое. Совсем другое.
— Почему без обсуждения? Почему ты решил за меня?
— Потому что знал — ты будешь против.
— И правильно знал!
Первую неделю она старалась держаться. Дарья вела себя тихо, убирала за собой, даже пыталась помочь с уборкой. Но это только раздражало больше.
— Анна Петровна, можно я пол помою?
— Не надо. Я сама.
— А может, ужин приготовлю?
— У меня все готово.
Дарья отступала, но Анна видела в ее глазах обиду. И что теперь, жалеть ее? Это не ее дом.
Хуже всего было смотреть, как Тимофей к ней привязывается. Сестра туда, сестра сюда. Дарья читала ему сказки, играла в машинки, помогала с рисованием. А Анна стояла в стороне и чувствовала себя лишней в собственном доме.
— Мам, а Даша останется жить с нами?
— Нет, Тимоша. Она временно.
— А почему временно? Мне с ней весело.
— Потому что у нее своя жизнь.
Из уст младенца. Анна не знала, что ответить.
Через две недели Дарья заговорила о прописке.
— Папа, а можно меня хотя бы временно прописать? Для работы нужно.
Анна аж поперхнулась чаем.
— Еще чего! Прописка — это серьезно!
— Анна Петровна, я же не претендую ни на что. Просто для документов.
— Ага, для документов. А потом выписать попробуй.
— Ань, ну что ты как маленькая, — вмешался Виктор. — Временная прописка — это не страшно.
— Не страшно? А если она тут осядет навсегда? А если права качать начнет?
— Какие права? — удивилась Дарья. — Я же понимаю, что это ваш дом.
— Мой дом? — Анна встала из-за стола. — Это наш дом! Мой и Витин! И Тимошин! А ты здесь гостья!
Повисла тишина. Дарья побледнела.
— Я понимаю. Извините.
И ушла к себе в комнату.
Виктор посмотрел на жену с укором.
— Зачем ты так?
— А как надо? Она же не скрывает — хочет прописаться!
— Да что с тобой? Это моя дочь!
— А я кто? Я тебе не жена?
Они поссорились. Серьезно. Виктор ушел к друзьям и вернулся поздно.
Месяц прошел. Дарья не собиралась съезжать. Наоборот, обустроилась. Повесила в комнате свои фотографии, расставила косметику в ванной. Как дома.
— Витя, когда она съедет?
— Не знаю. Денег еще не накопила.
— А когда накопит?
— Откуда я знаю?
— Так узнай! Поговори с ней!
— Ань, ну что ты как собака на сене? Девочке негде жить!
— Девочке! Ей девятнадцать лет!
— Знаю я, что ты в ее возрасте! Ты мне сто раз рассказывала!
Второй месяц был хуже первого. Дарья привыкла, расслабилась. Могла включить музыку погромче, поговорить по телефону до поздна, занять ванную на час.
— Даша, можно потише? Тимофей спит.
— Ой, извините. Не подумала.
Простите, извините, не подумала. А сама все равно свое делает.
Хуже всего было то, что Виктор ее защищал. Всегда. Во всем.
— Ань, ну что ты к ней прицепилась? Музыку включила — так молодая же!
— А то, что у нас ребенок, не важно?
— Важно. Но и Дашка ребенок еще.
— Ребенок! Работает в клубе, деньги зарабатывает, а ребенок!
А потом случилось то, что стало последней каплей.
Анна пришла с работы усталая. А дома — картина маслом. Дарья сидит с Тимофеем за столом, помогает ему с поделкой. Они смеются, что-то обсуждают. Уютно так, по-семейному.
— Мама! — Тимофей подбежал к ней. — Смотри, что мы с Дашей сделали!
Самолетик из бумаги. Кривой, но старательный.
— Красиво. А уроки сделал?
— Даша помогла!
Анна посмотрела на Дарью. Та смущенно улыбалась.
— Я не хотела вмешиваться. Просто Тимоша попросил помочь.
— Понятно.
Хорошая девочка. Помогает, старается. А Анна злится.
Потому что это не ее дом. И как бы она ни старалась — это не ее семья.
Третий месяц начался со скандала. Дарья попросила разрешения привести подругу.
— Ненадолго. Просто чай попить, поговорить.
— Нет, — сказала Анна.
— Почему?
— Потому что я не хочу чужих людей в доме.
— Анна Петровна, это же моя подруга.
— Мне все равно. Я сказала нет.
Виктор опять встал на ее защиту.
— Ань, ну что ты как злая мачеха?
Злая мачеха. Он сказал это и не понял, что попал в самое больное место.
— Я не мачеха! — закричала Анна. — Я жена! И это мой дом!
— Наш дом!
— Мой! Потому что я его обустраивала! Я в нем живу! Я его убираю! А она здесь временно!
— Временно, да! Но пока живет!
— Пока! А сколько это «пока»?
— Не знаю!
— Вот именно! Не знаешь! А я должна терпеть неизвестно сколько!
Дарья стояла в дверях и слушала. Лицо у нее было белое.
— Я понимаю. Я найду другое место.
— Дашенька, не слушай ее! — Виктор обнял дочь. — Никуда ты не пойдешь!
— Пойдет! — Анна была уже не в себе. — Обязательно пойдет! Потому что это не ее дом! Никогда им не был! Из-за тебя мы разводимся!
Дарья заплакала и убежала. Тимофей выглянул из комнаты заспанный.
— Мама, почему вы кричите?
— Ложись спать.
— А почему Даша плачет?
— Не твое дело.
Тимофей посмотрел на нее испуганно и закрыл дверь.
Виктор молча ушел к дочери. Анна осталась одна на кухне и вдруг поняла — она стала той самой злой мачехой, которую так ненавидела.
Дарья нашла комнату в общежитии через неделю. Собирала вещи молча, не глядя никому в глаза. Тимофей крутился рядом.
— Даша, а ты вернешься?
— Не знаю, Тимоша.
— А можно я к тебе приеду?
— Посмотрим.
Виктор помогал ей с чемоданом. Лицо каменное.
— Пап, не сердись на Анну Петровну. Она права. Это не мой дом.
— Неправа она. И это твой дом тоже.
— Нет, пап. Не мой.
Анна стояла и смотрела, как они грузят чемодан в машину. Должна была чувствовать облегчение. А чувствовала пустоту.
Виктор вернулся мрачный.
— Довольна?
— Да.
— Врешь.
И он был прав. Она не была довольна. Она была несчастна.
Тимофей ходил по квартире потерянный. Заглядывал в свою комнату, где теперь стояла только его кровать. Спрашивал, когда Даша приедет. Анна отвечала — не знаю.
А потом он перестал спрашивать. И это было хуже всего.
Виктор почти не разговаривал с ней. Приходил с работы, ужинал молча, ложился спать. По выходным уезжал к Дарье. Возвращался еще более мрачный.
— Как она?
— Нормально.
— Может, пригласим ее в гости?
Виктор посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Зачем? Ты же ее не хочешь видеть.
И он был прав. Она не хотела видеть Дарью. Но хотела вернуть мужа.
Только он уже не возвращался.
Развод подали через полгода. Формально — по обоюдному согласию. На самом деле — потому что жить вместе стало невозможно.
— Квартира останется тебе, — сказал Виктор. — Я понимаю продавать и делить не выгодно обоим.
— А ипотека?
— Будешь платить дальше сама. Моя доля пусть будет вместо алиментов не будет.
Справедливо. И страшно. Одной тянуть ипотеку — тяжело. Но выбора не было.
Тимофей остался с ней. Виктор забирал его по выходным. Мальчик возвращался грустный.
— Мам, а почему мы не живем все вместе?
— Так получилось.
— А Даша больше не моя сестра?
— Сестра. Но живет отдельно.
Прошел год. Виктор женился. На молодой. Тимофей рассказал, что у папы теперь новая тетя Лена. И что она очень добрая.
— А Даша к ним приходит?
— Приходит. Они все вместе живут.
Все вместе. Большая семья. А Анна одна.
Справедливо.
На день рождения Тимофея пришли одноклассники. Шумно, весело. Анна пекла торт, накрывала стол.
Только сын все время смотрел на дверь. Ждал.
Дарья не пришла.
Зато пришел Виктор с новой женой. Лена оказалась действительно доброй. Помогала накрывать, играла с детьми. Анна смотрела на нее и думала — а ведь могла бы так же отнестись к Дарье.
Могла бы. Но не смогла.
— Анна, можно поговорить? — Виктор отвел ее в сторону.
— Дашка хотела прийти. Но боится.
— Чего боится?
— Тебя.
— Она до сих пор помнит тот день. Когда ты кричала, что это не ее дом.
— Я была не права.
— Знаю. Но ей от этого не легче.
Анна попробовала помириться. Позвонила на следующий день.
— Дарья? Это Анна Петровна. Можно встретиться?
— Зачем?
— Извиниться.
Встретились в кафе. Дарья пришла настороженная.
— Я хотела извиниться. За то, что было.
— Понятно.
— Я была не права. Ты не виновата ни в чем.
— Знаю.
— Тимофей скучает по тебе.
— Я тоже по нему скучаю.
— Может, будешь приходить? В гости?
— Не знаю.
— Подумай. Ради него.
— Подумаю.
Дарья ушла первой. Анна понимала — прощения не будет. Слишком глубокая рана.
Через месяц Дарья позвонила.
— Анна Петровна? Можно я приду к Тимоше? На часок.
— Конечно. Приходи.
Пришла с подарками. Тимофей был счастлив. Анна старалась держаться в стороне, не мешать. Но видела — девочка напряжена, готова убежать в любой момент.
— Спасибо, что пришла.
— Ради Тимоши.
Только ради него. Не ради Анны.
Дарья стала приходить раз в месяц. Потом реже. Потом совсем перестала.
А Анна сидела в своей квартире, за которую платила ипотеку, и думала — вот оно, то, чего она так боялась. Одиночество. Только пришло оно не от того, что кто-то занял ее место. А от того, что она сама всех прогнала.
Справедливо.
