— Леночка, привет, солнышко! — голос свекрови в трубке был наигранно ласковый. — Слушай, у меня тут просьба небольшая… Только не нервничай сразу, ладно?
— Говорите, Таисия Алексеевна.
— В общем… Олег с женой и ребёнком. У них там, ну, ремонт. Всё пыльное, жить невозможно. А вы же летом свободны, у вас же вторая половина дома. Пустует ведь, да?
— Вы хотите, чтобы они к нам переехали?
— Ну да. Всего на месяц! Они тихие, Юлечка такая ладненькая. Мальчик у них тоже — шустрый, но хороший. Выручите, а?
— А почему к нам? Почему не к её родителям, не в съёмное жильё? Лето же.
— Ну ты же знаешь, у Юли мама больная, в однушке. А квартиры сейчас какие цены! С ума сойти. Выручите, Лен. Ради семьи.
— Я спрошу у Виталия.
— Ой, ну конечно, конечно! Но ты же хозяйка, золотая у нас. Спасибо тебе, Леночка. Я знала, что ты поймёшь.
— Она что, издевается? — Лена держала трубку перед собой, будто обожглась. — Месяц, Виталий. Месяц! Олег, его Юля, и этот их — как его там — малыш. В наш дом. На месяц.
— Ну, маме неудобно отказать. Она в Сочи, ты же знаешь. Сказала, у них там ремонт.
— У кого — у них? Где этот ремонт? Кто его видел? Почему они не могут снять квартиру, как все нормальные люди?
— Она попросила. Просто попросила. Всего месяц. Ради неё, Лена. Ты же сама говорила: «С мамой у нас хорошие отношения».
— Я не про отношения, я про наглость! Ты сам подумай: мы летом тут как на пороховой бочке, гостей своих не зовём, отдыхаем тихо. И вдруг на тебе — целая семья. С ребёнком.
Виталий смотрел куда-то в угол. На нём была та самая майка, которую Лена давно просила выкинуть.
— Давай попробуем. Месяц пролетит быстро. Гостевая часть свободна. Я помогу убрать.
— Ты? Поможешь?
Он промолчал.
Лена села на край стула. Солнце било в окно кухни. Запах порошка и влажной тряпки тянулся от кладовки. Она понимала, что уже согласилась. Или почти. Только внутри всё сжималось — не от визита, а от его безразличия.
Она долго мыла полы, перебирала старые коробки в кладовке, освобождала полки. Под вечер протёрла окна, поменяла шторы, расстелила свежие простыни. На полу разложила ковёр, тот самый, весенний, с узором. Пахло мылом, жарой и лёгкой усталостью. Всё было готово к приезду гостей.
Лена стояла у окна и смотрела на двор, когда услышала гудок машины.
Из пыльной серебристой «Лады» высыпала шумная троица. Олег вышел первым — в тёмной майке, с телефоном в руке и сигаретой за ухом. За ним выскользнула Юля в ярком сарафане, с телефоном на громкой связи. Последним из кресла выбрался мальчик лет пяти, босиком, с пакетом чипсов.
— Ой, ну тут как на базе отдыха! Обалдеть! — Юля обвела взглядом двор, вытянула шею. — Олег, глянь, у них даже качели есть! Вот это вы устроились!
Олег что-то буркнул, открывая багажник. Пакеты, подушки, коробка с игрушками.
Лена вышла на крыльцо.
— Здравствуйте.
— Леночка, привет! — Юля бросилась к ней и чмокнула в щёку. — Уж простите, что так. Мы с дороги. Устали жуть. Сами понимаете — ребёнок, жара, трасса.
Мальчик уже катался на пластмассовом тракторе по тропинке.
— Надеюсь, у нас уместимся. Мы, правда, ненадолго. Спасибо вам огромное!
— Пойдёмте, — Лена шагнула в сторону двери во вторую половину дома. — Всё готово.
Юля первой проскользнула внутрь.
— Ух ты, как чистенько. Полочки свободные? Класс. А ковёр вы для нас мыли? Прямо как в санатории.
Лена сдержала ответ. Олег нёс коробки и ставил их прямо на пол, пинком поправляя тапки.
— Нам бы ещё вентилятор, если есть. А то хоть воздух здесь гонял бы, не так душно будет, — сказала Юля, вытаскивая из сумки влажные салфетки.
Лена кивнула, отметила про себя — вентилятор лежит в кладовке. Значит, придётся отдать.
Из кухни донёсся щелчок — Юля уже запустила чайник. Мальчик высыпал игрушки в коридоре. На стене остались следы от его ладошек.
— Мы быстренько обустроимся, — крикнула Юля из кухни. — Потом Олег за мясом сбегает, сделаем шашлычки. Отметим, так сказать, новое гнёздышко!
Лена стояла в проходе и слушала, как кто-то смеётся. Всё только начиналось.
На следующее утро Лена подошла к окну. В доме пахло влажной тканью и остатками вчерашнего дыма. Где-то со стороны их половины хлопнула дверь.
— Юль, ты сушилку куда поставила? — Лена выглянула в окно, морща лоб.
— Во двор, конечно. Где же ещё? — ответила Юля, вытирая руки о шорты. — Солнце, ветер. Всё как надо.
Сушилка стояла посредине двора, растянутая во весь проход. Простыни хлопали от ветра, загораживая половину вида на клумбы. Рядом валялась мятая упаковка от мороженого. Лена вышла, подобрала, бросила в ведро.
— Виталий, ты видел, он опять на клумбу заехал, — сказала она, кивая в сторону ребёнка.
Тот гонял на самокате, огибая кусты, налетая на бордюры.
— Я сказал ему — аккуратней. Но он же ребёнок… — пробормотал Виталий.
— Ага. И помидоры он тоже сорвал, как ребёнок. На салат, как Юля сказала.
— Ну, не ругайся. Что теперь.
Вечером ребёнок вырвал из лозы несколько недозревших виноградных кистей. Потом нашёл мелки и нарисовал радугу на стене дома. Юля хмыкнула, потягивая чай:
— Ну это же ребёнок!
Лена сжала губы. Она вышла на задний двор, вдохнула запах жухлой травы и влажного бетона. Вечером мыла стену с хозщёткой.
В выходные во дворе появился мангал. Олег жарил мясо, гитара играла из колонки, кто-то пел, кто-то смеялся. Пахло дымом и маринованным луком. Виталий сидел в углу с банкой пива, смотрел в телефон.
— Ты им что-нибудь скажешь? — тихо спросила Лена.
Он пожал плечами:
— Ну один вечер. Пусть. Они же гости.
На следующий день Лена обнаружила, что кресло из их половины переставлено в угол, где раньше стоял шкаф. Сам шкаф тоже передвинули, а ковра вообще не было. Юля объяснила:
— Тут свет лучше. А ковёр был пыльный. Я его отнесла в кладовку, там место освободилось.
Лена попыталась открыть шкаф на веранде — искала удочки. Там лежали чужие вещи. Её коробки не было.
— Ты точно туда клал? — спросила она Виталия.
— Ну да. Может, они переставили. Я спрошу у Олега.
Вечером, на кухне, Юля подошла:
— Лен, если можно… бельё не вешай прямо возле нашей зоны. У нас вид из окна совсем портится.
Лена ничего не ответила. Просто вытерла раковину и пошла к соседке. Лариса стояла у калитки, обрезала сухие ветки.
— Ты слишком мягкая, — покачала она головой, выслушав. — Я бы на третий день чемоданы выставила.
Слова впились, как заноза. Лена молча вернулась в дом. Проходя мимо веранды, услышала голос соседки:
— А эти ваши квартиранты — весёлые. Говорят, всё лето тут будут.
Она остановилась на секунду. В груди что-то дёрнулось. Но она снова промолчала.
На следующее утро во дворе появились новые люди — мужчина и женщина. Сидели на веранде, пили чай.
— Это брат мой с женой, — сообщила Юля. — На два дня. Проездом. Перекантуются у нас.
В кухне снова не хватало кружек, ложек, посуды. Холодильник был забит. Брат Юли уверенно доставал колбасу, варил яйца.
— Мы тут немного пошумим, но недолго, — сказал он, подмигнув Виталию.
Вечером из их половины дома пошёл дым. Лена бросилась туда. Юля металась с тряпкой, Олег вытаскивал сковородку. На потолке — копоть, на стене — пятно. Масло вспыхнуло, потушили водой. Шкаф почернел.
— Уже почти всё убрали, — выдохнула Юля.
Лена молча развернулась и вышла. Позже пошла в кладовку — хотела взять удочки и палатку, обещала соседу. Но всё было пусто. Ни палатки, ни складных стульев, ни коробки.
Она подняла телефон, ввела их адрес квартиры, какое то предчувствие стояло в голове. Вышло объявление: «Уютная квартира в центре. Сдаём посуточно». Фото — их диван, их шторы, их ванная комната.
Зашла на профиль Юлии В. в «Авито». Продавались: палатка, стулья, удочки. На фоне — её двор, это было четко видно, знакомый кувшин, тот самый ковёр, что она мыла весной.
В груди похолодело. Она пошла к ним. Не стучала.
— Это мои вещи. Это — наш двор. Ты даже ковёр не убрала, — Лена показала экран.
Юля скривилась:
— Мы думали, вы уже всё это выкинули. Оно же валялось в кладовке. Мы, между прочим, на вырученные хотели вам подарок купить. Сюрприз сделать…
— Завелась из-за какого-то хлама, — пробурчал Олег.
Лена стояла, сжав телефон. Щёки горели. Воздуха не хватало. Совести у вас нет, решили подзаработать за наш счет, еще и обокрасть, сумашедшая семейка. Она еле сдержалась, чтобы не набросится на них, развернулась и пошла в дом.
— Ты вообще на чьей стороне? Это не гости, это захват! А вещи, которые они выставили на продажу — это вообще грабёж. А ремонт в квартире оказался выдумкой, они квартиру вообще сдают, деньги зарабатывают! Это что вообще такое? Мы к ним по-человечески, а они как свиньи себя ведут! — вырвалось у неё, уже дома, обращаясь к мужу.
Виталий смотрел в пол.
— Ты права. Я не думал, что они вот так себя поведут.
Лена ничего не ответила. Но знала: молчать она больше не будет.
С утра Лена стояла в проходе, руки в боки, голос не дрожал, но в нём слышалось всё, что копилось недели:
— Вы сегодня же собираете свои вещи. К вечеру вас тут не должно быть. Ни тебя, ни Олега, ни брата с женой. Никто вас больше терпеть не будет. Такой наглости я в жизни не видела.
Юля попыталась что-то вставить, но Лена перебила:
— Собирайтесь и катитесь на все четыре стороны. Это не база отдыха и не проходной двор. Хватит. Всё.
Юля хлопнула дверью. Олег молча вышел следом.
Вечером Юля появилась на кухне с надутым видом.
— Мы тут с Олегом решили у знакомых остановиться. Они нам предложили комнату, рядом совсем. Так что, скоро съедем.
Лена молчала.
— Если честно уже сто раз пожалели, что вообще к вам обратились, — добавила Юля. — Лучше бы сразу к тем знакомым поехали.
Олег пронёс по коридору коробку. Не поздоровался.
Лена несколько минут смотрела в одну точку, она была поражена наглостью гостей…
На следующее утро Лена собрала мусор в чёрный мешок. На дне — обломки тарелки, вырванная ручка от шкафчика, треснувший стакан. В кладовке — пусто. Пара пластиковых вёдер, обрывки верёвки. Даже старый насос исчез.
Виталий молча держал мешок, пока она выносила. Потом опустил глаза:
— Прости.
— За что?
— За всё. За то, что не видел. Или не хотел видеть.
Лена ничего не ответила. Она поставила ведро под кран и налила воду — хотела промыть пол. На полу остались чёрные разводы от обуви. Песок. Прожжённая точка на линолеуме.
Раздался звонок. На экране — Таисия Алексеевна.
— Ну ты и устроила! Родственников выжила! Олег с Юлей в таком состоянии были. Как ты с ними разговаривала, Лена?
— Я разговаривала честно. Это мой дом. Хочешь помогать — помогай, но не за мой счёт.
Молчание на линии. Потом короткое:
— Понятно.
Лена положила телефон на стол, медленно как будто чего то еще ждала.
Утром было тихо. Не лаяла соседская собака. Ни шорохов, ни шагов, ни хлопков дверей. Солнце мягко скользило по полу.
Лена сидела на веранде с чашкой чая. Пахло мятой и деревом. Из дома вышел Виталий, в руках — складные стулья.
— Посидим? Только вдвоём.
Она кивнула.
Он достал из-за спины старую маленькую деревянную табличку с выжженной надписью: «Частная территория. Вход по приглашению».
Лена усмехнулась, взяла табличку, провела пальцем по краю. Тихо сказала:
— Повешу на ворота, чтобы больше никаких гостей без приглашения. Хоть и была шутка, но с долей правды.
Он поставил стул рядом, не говоря ни слова. Они сидели, глядя на пустой двор. Ничего не происходило. И в этом было спокойствие.
Лена посмотрела на табличку, потом на мужа. Он сидел чуть ближе, чем раньше. На мгновение ей показалось, что всё это дало им не только усталость, но и что-то общее. Что-то, что теперь уже не отнять.
Чай в чашке остыл. Но она не стала менять его на свежий. Просто сидела, чувствуя, как утро впервые за долгое время не требует от неё ничего лишнего.