— Ты не против, если Аля сыграет свадьбу у вас на даче? Ну, просто, по-семейному, скромно… — голос сестры в трубке звучал обыденно, как будто речь шла о том, чтобы занять миску на пирог.
Тамара сжала телефон крепче.
— Ну… если ей так хочется… Конечно, не против.
— Ой, спасибо тебе, Тамар. Аля так обрадуется! Ей прям душевно хочется, с огоньками, с мангалом. Как в кино. Ты же знаешь, у нас вариантов нет.
— Угу… — она отвернулась к окну, будто там мог быть ответ. — Ладно. Пусть будет у нас.
Вечером Алексей, ставя чайник, бросил через плечо:
— А ты уверена, что хочешь это?
Тамара, не оборачиваясь:
— Ну а что… Я зверь, что ли? Людям праздник нужен.
— Людям. — Алексей хмыкнул. — А ты?
Она пожала плечами, будто не услышала. Пошла мыть чашки.
В субботу с утра во двор въехала пыльная машина. Аля с женихом выскочили, как дети в зоопарке.
— Вот тут арка, — он показывал пальцем, как на чертеже. — А отсюда прям вид на яблоню. Супер.
— Смотри, какая фотогеничная лавочка! — Аля с визгом запрыгнула на садовую скамейку. — Тёть Тамар, можно сюда грифельную доску повесим? Типа «Добро пожаловать на свадьбу Али и Ильи»?
Тамара кивнула. Стояла у крыльца, держала плед, который принесла по привычке. Холодно стало.
— Конечно, вешай…
— Я прям вижу это всё вечером: огоньки, музыка, коктейли… — Аля закружилась по газону. — Тут же просто идеально!
— Главное — туалет не забудь, — усмехнулся Илья.
Они оба расхохотались. Тамара прижала плед к груди. Её никто не звал смеяться.
На следующий день снова зазвонил телефон.
— Тамар, привет! Ещё раз спасибо тебе. Мы с ребятами тут накидали планчик… Поставим шатёр, диджей буквально на пару часов, ну, музыка фоновая. И бармен, чисто для коктейлей. Всё будет аккуратно!
Тамара сидела на краешке дивана, как школьница на собрании.
— Ага. Понятно.
— Ты не переживай. Всё на нас. Просто ты — выручка, честно. Без тебя бы всё рухнуло.
Она отключила звонок. Вошёл Алексей, в руках — початая бутылка минеральной.
— Ну что там?
— Диджей, шатёр, бармен.
— Ну, прям «скромно и по-семейному»… — он поставил бутылку на подоконник. — Нас вообще кто-то спрашивал? Или мы просто, как это называется… площадка?
Тамара уселась рядом, не глядя на него:
— Мне неудобно. Они рассчитывают. Я уже согласилась…
— Ну-ну. Потом не жалуйся.
Спустя день приехали люди с рулетками. Ходили, щурясь на солнце.
— Угу… так, шатёр 8 на 12… А парковка где?
— Какая парковка? — переспросила Тамара.
— Ну, шесть машин хотя бы, для гостей.
Она почувствовала, как внутри всё стянулось. Как в животе перед уколом. Шесть машин.
Аля тогда осталась переночевать, как будто это само собой разумеющееся. Перекинула сумку в комнату для гостей, разулась в прихожей, как дома, даже не спросив, удобно ли это. Алексей молча поднял брови, но ничего не сказал. За ужином уплетала картошку, смеялась:
— Тёть, не парься ты так. Мы всё спланировали. Арку — вот сюда, диджея — где сливная яма, помнишь, у левой груши — там, где ты клумбу в прошлом году сажала. Ещё барбекю сделаем у бани, помнишь, где летом шашлыки жарили?
Тамара положила вилку.
— А вы уверены, что всё влезет?
Аля махнула рукой:
— Да расслабься, тёть! Мы же не в поле, тут дача. Всё норм. Никто ничего не сломает.
На утро приехали две женщины — из дорогой машины вышла худая блондинка, сразу уткнулась в клумбы.
— Газон неровный. Каблуком зацепишься — и всё, свадьбы не будет.
Вторая, в очках и без выражения:
— И плитка старая. Ступенька кривая. Опасно.
Они ходили, как на проверке. Тамара шла сзади. Никто не представился.
Она не напоминала, что это её дом.
Той же ночью Тамара почти не спала. В голове крутились чужие голоса, обрывки реплик, хруст ступенек. Утром у бани кто-то громыхнул железом. Тамара вздрогнула, выглянула в окно — на участке копошились двое в синих куртках, тащили столы, ящики, один волок на себе рулон чего-то белого. Возле крыльца стоял грузовик.
Тамара вышла на улицу, не надевая куртки.
— Доброе утро… А вы кто?
— С декорацией, — ответил один, не оглядываясь. — Нам сказали, что надо к восьми. Где у вас тут лучше разгрузиться? Вон оттуда нормально заехать?
Он махнул рукой в сторону розового куста. Тамара молча покачала головой.
— Лучше в обход. Газон с той стороны понесёт.
— Угу, — буркнул он и крикнул напарнику: — Сюда тащи, не туда попёр!
Тамара заметила, как ветка розы упала под колёсами грузовика. Сломана почти у корня. Она не нагнулась, не подняла её — просто смотрела.
Алексей вышел следом, босиком, с кружкой кофе.
— Ну, начинается. Бетон с цветами не дружит.
Тамара промолчала. Повернулась к дому.
В обед Аля подошла к ней, держа в руке связку ключей.
— Тёть, слушай, нам нужно в дом. Мы хотим провести удлинитель через окно — ну, чтоб диджей смог подключиться. Там удлинитель-то у вас мощный, да?
— Через окно?
— Ну да. Или через подвал. Там, кажется, розетка есть. Мы аккуратно.
Алексей со второго этажа крикнул:
— Они сейчас спалят нам проводку. Им, главное, чтоб «вечер был красивый».
Тамара, не оборачиваясь:
— Посмотрим. Надо подумать.
Аля закатила глаза:
— Мы ничего не тронем. Диджей — профи, у него всё с сертификатами.
Двор заполнялся людьми. Кто-то приносил коробки, кто-то устанавливал полосу ткани над клумбами, в доме хлопали двери.
Тамара сидела на кухне, держала в руке чашку, но чай остыл. За окном кто-то тащил кресла — её садовые, с потертыми подлокотниками. Их складывали у сарая. Цветочные горшки убрали с дорожки, как мешающие. Кошачий домик, в котором Ромка — их старый кот — спал с весны, кто-то отодвинул к забору, потом вовсе переставил за сарай. Ромка метался по участку, не находя себе места. Снаружи послышался голос:
— Надеюсь, туалет вы помыли? Я своего сына в деревенский клозет не пущу!
Это была та самая мама жениха. Смех второй женщины — звонкий, искусственный:
— Хорошо хоть мы ничего не платим за аренду.
У Тамары передёрнулось лицо. Она встала, открыла дверь и вышла — не к ним, просто во двор. У забора её окликнула соседка Валя:
— О, Тамар! А у тебя что тут, кафе открывается? Или сдаёшь теперь под праздники?
Тамара смущённо поправила ворот:
— Да нет… свадьба у племянницы. Один день всего.
— Ну-ну. Смотри, чтобы без фейерверков. У нас тут СНТ, а не ресторан.
Вечером в телефоне загорелся чат СНТ. Соседка Оля написала первой:
«У кого музыка с генератором во дворе? У нас тут СНТ, а не праздник жизни. Напоминаю: в выходные — тишина!»
Следом ещё один: «Если завтра будет диджей, мы вызываем участкового».
Тамара выключила экран. Она не отвечала. Просто сидела в кресле и думала, как всё это стало возможным. Почему никто не спросил. Почему все решили, что можно.
Алексей положил ей руку на плечо.
— Давай скажем. Сейчас ещё не поздно. Ну… не обязаны же мы.
— Я не могу, — прошептала она. — Мне стыдно. И обидно.
— Что именно?
Она покачала головой. Ей трудно было выбрать одно.
На следующий день снова приехал грузовик. На этот раз — с аркой, вазами, лентами.
Рабочие шумели, двигались быстро, один наступил в грядку, другой скинул коробку на лаванду. Куст скособочился.
Тамара стояла у двери. Она не вмешивалась.
— Уберите вазоны с террасы, — сказал один. — Не вписываются в концепт.
Она кивнула… а потом вдруг встала.
Подошла к террасе, провела пальцем по каменной ступеньке. Царапина. Резкая, свежая.
Алексей вышел вслед, посмотрел на неё:
— Ну да. Теперь ещё и ремонт. Бесплатный, конечно.
Тамара посмотрела на ступеньку. Потом подняла глаза. Сделала шаг вперёд.
— Всё. Хватит.
Они обернулись. Рабочие замерли.
Тамара вышла на середину двора, посмотрела на грузовик, на столы, на ленточки.
— Ничего вы тут ставить не будете. Никакой здесь свадьбы не будет!
Аля с криком выбежала из дома:
— Ты чего?! Уже всё заказано!
Тамара не закричала в ответ. Она подошла к ней, отвела в сторону, к тени сирени.
— Аля, я не против тебя. Я против того, что из меня сделали. Ты забыла, как мы с тобой летом пироги пекли, как я тебя в кино водила. А теперь ты просто ходишь по мне сапогами. Это мой дом. Я больше не могу.
Аля смотрела в ответ, открыв рот. Потом резко отвернулась и пошла к машине.
Тамара стояла под сиренью. Слышала, как кто-то роняет коробку. Как закрываются дверцы. Как уходят.
В кармане зазвонил телефон. Сестра.
— Ты в своём уме?! Ты что наделала?! Вся семья теперь будет думать, что ты с катушек съехала!
— Пусть думает, — спокойно сказала Тамара. — Я больше не буду в этом участвовать.
На следующее утро участок был пуст. Ни столов, ни арки, ни коробок. Только следы на траве, раздавленные ромашки и смятый баннер, оставшийся под лавкой. Тамара стояла у окна и смотрела, как ветер гонит по двору обрывок розовой ленты.
Алексей прошёл мимо, положил на подоконник чашку чая.
— Ну вот. Теперь у нас снова дача. А не филиал свадебного агентства.
Тамара не ответила. Только кивнула.
К обеду начались звонки. Первый — от сестры.
— Об этом поступке я никогда не забуду. Можешь считать, что у тебя больше нет племянницы.
Тамара держала телефон, не сразу отключила. В трубке ещё несколько секунд шипело.
Следом пришло сообщение от Ильи:
«Извините за неудобства. Мы всё перенесли в кафе. Деньги, конечно, потеряли. Но главное — вы выразили себя. Удачи».
Смешок вырвался сам собой. Выразили себя.
Потом был чат семьи. Несколько сердитых реплик, кто-то добавил смайлик с хлопающими дверями. Мама жениха выложила фото кафе: белые стулья, гирлянды, бокалы. Подписала: «А ведь всё получилось. Без лишней драмы».
Тамара закрыла телефон. Положила в ящик.
В саду валялись две ленты и пластиковая ваза. Она собрала всё в мешок, поставила к забору. Возле сирени лежал кусок ткани с вышитыми инициалами. Тамара подняла его, сдула пыль, долго держала в руках. Потом пошла и аккуратно свернула, спрятала в сарай.
Вечером они с Алексеем вышли на крыльцо. Он принёс две лейки, поставил у ступенек.
— Пойдём?
— Пойдём.
На месте, где была клумба, земля ещё не успела выровняться. Они вдвоём сажали розу. Молча. Время от времени Алексей вытирал лоб, Тамара поправляла перчатки.
Когда посадили, она села на ступеньку. Смотрела, как темнеет.
— Столько лет я боялась обидеть кого-то. А теперь впервые — не себя.
Алексей сел рядом. Молча положил ладонь ей на колено.
Прошло два месяца. Осень начиналась тихо. В саду желтели листья, на дорожке лежали орехи, кот Ромка дремала в кресле под пледом.
Никто из родни не звонил. Ни сестра, ни Аля, ни кто-то из тех, кто хлопал дверями в чате. Иногда Тамара смотрела на телефон, задерживала взгляд. Но не тянулась.
Алексей вышел из дома, стукнул дверью по привычке.
— Поехали за рассадой?
Тамара подняла голову, улыбнулась:
— Поехали.
Солнце, тишина и полное ощущение свободы.
