Валентина задумчиво перемешивала борщ, прислушиваясь к тяжелым шагам мужа. Виктор опять пришел поздно.
Тридцать два года брака, а всё как по кругу — работа, дом, недовольство. Она расправила плечи и поставила тарелку на стол.
— Опять этот борщ? — Виктор брезгливо отодвинул тарелку. — Сколько можно одно и то же?
— Ты сам говорил, что любишь мой борщ, — тихо возразила Валентина.
— Говорил когда-то, — он развернул газету, отгораживаясь. — А ты как попугай повторяешь одно и то же тридцать лет. Ни фантазии, ни развития.
Валентина вздохнула. В детском саду её ценили, малыши льнули к ней, но дома… дома она чувствовала себя пылесосом — нужной, но незаметной вещью.
— Я думала, может в выходные к Сереже съездим? Внуки соскучились.
Виктор отложил газету, и Валентина сразу поняла — что-то не так.
— Валя, надо поговорить, — голос звучал непривычно решительно.
— Что случилось? — сердце забилось часто-часто.
— Я ухожу от тебя. К Марине.
— К какой Марине? — в горле пересохло.
— К моей начальнице. Мы уже полгода вместе.
Валентина застыла с половником в руке.
— Полгода? А мне… почему…
— А что тебе говорить? — Виктор встал, возвышаясь над ней. — Я давно принял решение. С ней я чувствую себя живым. А с тобой? Одна бытовуха. Ты даже на работу нормальную устроиться не смогла — в детсаду возишься, копейки получаешь.
— Но ты же сам не хотел, чтобы я…
— Всё, Валя! Хватит! — он хлопнул ладонью по столу. — Я уже вещи собрал. Квартира на тебя записана, так что живи. Только вот без меня ты и трёх дней не выдержишь! Кто кран починит? Кто счета разберёт? Кто мусор вынесет?
Валентина смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Тридцать два года — и вот так просто?
— Почему ты так со мной? — голос дрожал.
— Потому что ты слабая. Всегда была слабой, — Виктор уже тащил чемодан из спальни. — Беспомощная, как ребенок. Марине сорок два, она сильная. Она знает, чего хочет.
— А я?
— А что ты? Сколько тебе? Пятьдесят восемь? Жизнь прошла, Валя. Смирись.
Входная дверь хлопнула так громко, что задребезжала люстра. Валентина медленно опустилась на стул. В голове крутились его слова: «Без меня ты и трёх дней не выдержишь».
Слёзы текли по щекам, капали в остывающий борщ. Когда-то яркая женщина, она постепенно превратилась в тень — мужа, сына, работы. Куда теперь? Как жить дальше?
Валентина просидела без движения несколько часов. Потом встала, вылила борщ в раковину и замерла у окна. По стеклу барабанил дождь. Кажется, так же стучало её сердце тридцать два года назад, когда Виктор впервые сказал, что любит.
Утро встретило Валентину опухшими от слёз глазами и гулкой пустотой квартиры. Она не спала всю ночь, прокручивая в голове последние слова мужа.
— Без меня ты и трёх дней не выдержишь!
Эта фраза отдавалась в голове, как удары молотка. Валентина поплелась на кухню. Привычно поставила чайник, достала две чашки. И только тогда осознала — вторая теперь не нужна. Руки задрожали, чашка выскользнула и разбилась.
— Ну вот, — всхлипнула она, опускаясь на колени собирать осколки. — Даже с этим не справляюсь.
Телефон зазвонил неожиданно. На экране высветилось «Сын».
— Мам, ты как? — голос Сергея звучал встревоженно. — Отец мне всё рассказал.
— Всё… рассказал? — Валентина замерла с осколком в руке.
— Что к этой… к Марине ушёл. Мам, он совсем с ума сошёл? В его возрасте такие фортели выкидывать!
— Он сказал, что я без него не справлюсь, — тихо произнесла Валентина.
— Что за бред? — возмутился Серёжа. — Мам, ты самый сильный человек, которого я знаю. Просто он тебе не давал это показать.
Валентина удивлённо моргнула.
— Думаешь?
— Уверен! Мы с Леной приедем сегодня вечером, хорошо?
— Нет, — вдруг твёрдо сказала Валентина. — Не надо. Я… я должна сама.
Повесив трубку, она долго смотрела на разбитую чашку. «Без меня ты и трёх дней не выдержишь»… А что, собственно, такого сложного в этих трёх днях?
Валентина решительно встала и обвела взглядом кухню. Годами она мечтала переклеить обои, но Виктор всё откладывал. «Зачем тратиться? И так сойдёт». Ванную хотела отремонтировать — то же самое. «Куда деньги переводить?»
Что-то щёлкнуло в голове. Валентина достала блокнот и начала писать. «Обои на кухню. Плитка в ванную. Выбросить старое кресло Виктора. Новые шторы…»
Она писала и писала, с каждой строчкой ощущая странное облегчение. Потом переоделась и вышла из дома впервые за два дня.
В хозяйственном магазине Валентина долго выбирала обои — яркие, с крупными цветами. Такие, которые Виктор всегда считал «безвкусицей».
— Берёте? — спросила продавщица.
— Беру! — решительно кивнула Валентина. — И ещё клей, и валики, и…
Вернувшись домой с пакетами, она включила музыку — громко, на всю квартиру. Раньше Виктор не разрешал: «От твоей попсы голова болит». Теперь можно всё.
Телефон снова зазвонил. На этот раз Лида, подруга из детского сада.
— Валюш, что случилось? Серёжа звонил, говорит, Витя ушёл?
— Ушёл, — спокойно подтвердила Валентина, разматывая рулон обоев. — К молодой начальнице.
— Господи! И что ты теперь?
— Ремонт делаю.
Повисла пауза.
— Ремонт? — недоверчиво переспросила Лида.
— Именно. Приходи завтра, поможешь. И Зину с Маринкой зови. Устроим девичник.
— Валя, ты в порядке?
— Знаешь, — Валентина улыбнулась, глядя на яркие цветы на обоях, — кажется, впервые за много лет я действительно в порядке.
Вечером, стоя под душем, она вдруг поймала себя на том, что напевает. Когда в последний раз она пела? Десять лет назад? Пятнадцать?
Утром третьего дня Валентина проснулась от звонка в дверь. На пороге стоял сантехник — молодой парень с ящиком инструментов.
— Вызывали?
— Я? — удивилась Валентина.
— Вчера звонили, жаловались на кран в ванной.
И тут она вспомнила — действительно, вчера набралась смелости и позвонила в ЖЭК. Раньше это всегда делал Виктор.
— Да-да, проходите! — она пропустила парня в квартиру.
Кран починили за двадцать минут. Валентина расплатилась, сама подписала квитанцию и закрыла дверь за сантехником. Потом прислонилась к стене и рассмеялась.
— Три дня, Витя. Три дня прошло. И знаешь что? Я справляюсь!
Прошло две недели.
Валентина стояла посреди гостиной, оглядывая результаты своих трудов. Обои с крупными цветами в кухне, новые занавески в спальне, перестановка мебели.
В углу, где раньше стояло старое кресло Виктора, теперь красовался небольшой круглый столик с фотографиями внуков и вазой свежих цветов.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стояли Лида, Зина и Маринка с тортом и бутылкой вина.
— Новоселье отмечать будем! — объявила Зина, проходя в квартиру. — Ого! Валюха, да ты дизайнер!
— Какое новоселье? — засмеялась Валентина. — Я тут тридцать лет живу.
— А по-настоящему — только две недели, — подмигнула Лида. — Раньше ты жила в Витиной квартире. Теперь это твой дом.
Валентина улыбнулась. Действительно, впервые квартира казалась именно её пространством.
Через час кухня наполнилась женским смехом. Валентина разливала чай, Маринка рассказывала про нового заведующего в их детском саду.
— А ты чего на работу не выходишь? — спросила Зина. — Больничный закончился уже.
Валентина поставила чашку.
— Я уволилась.
— Что?!
— Решила сменить работу. Столько лет в одном месте… Хочу чего-то нового.
— И куда теперь?
— В центр творчества для пенсионеров, — она смущенно улыбнулась. — Буду вести кружок рукоделия. Там и платят больше, и график удобнее.
— А как же деньги? Без Витиной зарплаты… — начала Маринка.
— Справляюсь, — твердо ответила Валентина. — Сдала гараж в аренду, оформила субсидию на квартиру. А еще, — она понизила голос, — я открыла свой магазинчик на Ярмарке Мастеров. Помнишь мои вязаные игрушки? Уже три заказа есть!
Подруги изумленно переглянулись.
— Валька, ты нас пугаешь, — хмыкнула Зина. — Может, нам всем мужей повыгонять?
Все рассмеялись.
Вечером, проводив подруг, Валентина открыла шкаф в спальне. Оттуда на неё смотрела половина вещей Виктора, которые он не забрал. «Пора избавляться от прошлого», — подумала она и достала большие пакеты для мусора.
Раздался звонок телефона.
— Мам, как ты? — голос сына звучал взволнованно.
— Прекрасно, Серёжа. Ремонт почти закончила, работу новую нашла.
— Работу? — удивился он. — Какую?
Валентина рассказала про центр творчества и интернет-магазин.
— Ничего себе! А отец знает?
— А при чём тут отец? — спокойно спросила она.
В трубке повисла пауза.
— Мам, он звонил мне вчера. Спрашивал, как ты.
Валентина хмыкнула.
— И что ты сказал?
— Правду. Что ты неожиданно расцвела и стала самостоятельной.
— И что он?
— Как-то странно замолчал, — засмеялся Серёжа. — Кажется, он представлял тебя рыдающей в подушку.
Валентина улыбнулась, вспомнив первые дни после ухода мужа. Как быстро всё изменилось.
— Знаешь, сынок, я тут подумала… — она посмотрела на пакеты с вещами Виктора. — Не мог бы ты забрать отцовские вещи? Или выбросить, если ему не нужны. Мне место в шкафу требуется.
— Для новых нарядов? — подколол сын.
— Именно! — засмеялась Валентина. — В субботу иду с девочками на концерт. Нужно что-то нарядное.
После разговора она посмотрела на себя в зеркало. Морщинки у глаз, седина в волосах… но взгляд другой. Живой, уверенный.
На следующий день пришли счета за квартиру. Раньше ими всегда занимался Виктор. Валентина разложила бумаги на столе, достала очки и калькулятор. Через час все платежи были внесены через мобильное приложение банка, которое ей помогла установить Маринка.
— Вот и всё, — сказала Валентина пустой квартире. — Справилась!
На душе было легко и спокойно. Она включила любимую музыку и стала разбирать старые фотоальбомы. Столько лет вместе… Были же и счастливые моменты. Но больше она не хотела быть придатком к мужу. Не хотела слышать, что она «слабая», «беспомощная», «без фантазии».
Вечером она выбросила старые тапочки Виктора, которые всё ещё стояли в прихожей.
Три недели после ухода Виктора пролетели как один день. Валентина стояла перед зеркалом, поправляя новую блузку. Сегодня первый рабочий день в центре творчества. Волнение смешивалось с радостным предвкушением.
Звонок в дверь застал её врасплох. Серёжа обещал заехать только вечером. Валентина открыла дверь и застыла.
На пороге стоял Виктор. Осунувшийся, с помятым лицом. В руках — букет её любимых хризантем.
— Привет, — неуверенно произнёс он.
Валентина молчала, рассматривая бывшего мужа как незнакомца.
— Можно войти? — он переступил с ноги на ногу.
— Зачем? — спокойно спросила она.
Виктор растерялся. Таким тоном с ним никогда не разговаривали.
— Я… я подумал… Может, нам поговорить?
Валентина посмотрела на часы.
— У меня двадцать минут до выхода. Проходи.
Виктор шагнул в прихожую и замер. Вместо привычных тёмных обоев — светлые стены. Его тапочек нет. На вешалке незнакомая яркая куртка.
— Ты… ремонт сделала? — пробормотал он, проходя в гостиную.
— Да. И перестановку, — Валентина прошла на кухню. — Чай будешь?
— Буду.
Он сел за стол, оглядываясь. Яркие обои с цветами, новые занавески, на столе — журнал мод.
— Вижу, ты… справляешься, — произнёс он с нотками удивления.
— Более чем, — Валентина поставила перед ним чашку. — Так о чём ты хотел поговорить?
Виктор помялся.
— Понимаешь… С Мариной не сложилось.
— Вот как, — она отпила чай. — И?
— И я подумал… может, нам стоит попробовать снова?
Валентина удивлённо подняла брови.
— Попробовать снова? После тридцати двух лет брака и трёх недель расставания?
— Валя, я был не прав, — Виктор попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Просто кризис среднего возраста, глупость…
— Тебе шестьдесят один, Витя. Какой средний возраст?
Он смутился.
— Неважно. Просто я понял, что семья важнее.
— Понял, когда молодая любовница тебя выставила? — в голосе Валентины не было злости, только любопытство.
Виктор покраснел.
— Она не выставляла… Мы просто не сошлись характерами.
— А мы сошлись? — Валентина встала. — За тридцать два года я слышала от тебя, что я слабая, глупая, бесполезная. Ты говорил, что без тебя я и трёх дней не выдержу. Помнишь?
— Валя, я погорячился…
— А я выдержала. И не только выдержала — я живу. По-настоящему живу! — она широко улыбнулась. — У меня новая работа, новые друзья. Я вяжу игрушки на продажу. В субботу иду на концерт. Я счастлива, Витя!
Он недоверчиво смотрел на бывшую жену. Куда делась тихая, неуверенная женщина?
— И ты не скучаешь? — спросил он наконец.
— Честно? Первые дни — да. А потом поняла, что скучала не по тебе, а по привычке. По ощущению, что кто-то решает за меня. Но, знаешь, решать самой — гораздо интереснее.
Виктор опустил голову.
— Значит, не вернёшься?
— Нет, — мягко, но твёрдо ответила Валентина. — Я наконец-то нашла себя. И не хочу снова терять.
Они допили чай в молчании. Потом Валентина посмотрела на часы.
— Мне пора на работу. Мои ученики ждут.
Виктор встал, как-то сразу осунувшись.
— Вещи мои где?
— Серёжа забрал. Позвони ему.
У двери Виктор обернулся.
— Знаешь, ты изменилась.
— Не изменилась, — покачала головой Валентина. — Просто стала собой. Той, какой всегда была внутри. Просто ты не замечал.
Когда дверь за бывшим мужем закрылась, Валентина не заплакала. Она улыбнулась своему отражению в зеркале прихожей и вышла из квартиры.
Вечером позвонил Серёжа.
— Мам, отец приходил?
— Да. Хотел вернуться.
— И что ты?
— Отказала.
Сын присвистнул.
— Серьёзно? А я думал, ты обрадуешься.
— Раньше — да. А сейчас… — она посмотрела на свои работы, разложенные на столе, на новые шторы, на фотографию, где она с подругами на выставке. — Сейчас я наконец-то стала жить для себя. И знаешь что? Это прекрасно.
— Горжусь тобой, мам, — в голосе сына звучала искренняя радость.
Перед сном Валентина записала в дневник, который начала вести после ухода мужа:
«Сегодня я поняла: самое страшное — не остаться одной, а потерять себя рядом с кем-то. Три недели назад я боялась, что не проживу трёх дней без мужа. А сегодня я отказалась вернуться к нему, потому что наконец-то нашла себя. Жизнь только начинается. Моя собственная жизнь.»
Она закрыла дневник и выключила свет. Впереди — целый мир возможностей. И она точно справится.
