— Вот. Как просили. — Я протянула ей связку. На самом деле это были дубликаты от дачи моего деда и ключ от домофона нашего старого дома, где я жила до замужества. Она уехала на автобусе с чувством победы. А я осталась в покое.
Ключи тихо звякнули в руках Виктории Павловны. Её глаза засветились довольством, словно она получила что-то очень желанное. Я стояла на пороге, улыбаясь так искренне, что сама почти поверила в свою искренность. Внутри меня боролись разные чувства, но внешне я оставалась спокойной.
— Наконец-то, Алина, — протянула она с легким кивком. — Теперь я смогу навещать Тимошу, когда захочу.
Я лишь кивнула, пряча улыбку. В брак с Тимофеем я вступила всего месяц назад, а его мать уже начала попытки взять наш дом под свой контроль. Мы даже не успели распаковать все коробки после переезда, как Виктория Павловна заявила о своем желании иметь собственные ключи от нашей квартиры.
— Тимоша — мой единственный сын, — говорила она, сладко улыбаясь. — Мне нужно знать, что я могу прийти к нему в любой момент, если что-то случится.
С первой минуты нашего знакомства я поняла, что Виктория Павловна — женщина, привыкшая быть главной. Она была директором школы на протяжении тридцати лет. И эта привычка руководить перенеслась и на семейную жизнь. Олег Викторович, отец Тимофея, давно принял роль мягкого и уступчивого мужа, но я не собиралась следовать его примеру.
Когда дверь за ней закрылась, я впервые за последние несколько дней я почувствовала спокойствие. Ключи от дачи деда, которую никто не посещал уже пять лет, помогли мне сохранить уют нашего нового дома и стали первым шагом к самостоятельности нашей молодой семьи.
Тимофей вернулся с работы поздно. Он выглядел уставшим — последний месяц на заводе выдался напряженным.
— Привет, — я встретила его в прихожей и помогла снять пальто. — Ужин готов.
Он слабо улыбнулся и поцеловал меня в щеку.
— Ты лучшее, что есть в моей жизни, знаешь?
Я кивнула, но внутри почувствовала укол беспокойства. Нужно было рассказать ему о визите его матери и о моей маленькой хитрости.
За ужином Тимофей немного оживился. Рассказал о сложностях с новым оборудованием. О неполадках в системе охлаждения. О разногласиях с поставщиками. Я внимательно слушала, откладывая неприятный разговор на потом.
Когда мы пили чай в гостиной, я наконец решилась.
— Тим, сегодня твоя мама приходила.
Он поднял на меня взгляд.
— Да? И как прошло?
— Она попросила ключи от нашей квартиры.
Тимофей нахмурился.
— Что? Зачем ей ключи?
— Сказала, что хочет иметь возможность навещать тебя, когда захочет. На случай, если что-то случится.
Он откинулся на спинку дивана и провел рукой по волосам.
— И что ты ей ответила?
— Я сделала глубокий вдох.
— Я дала ей ключи. Но не от нашей квартиры. Тимофей замер.
— Что ты имеешь в виду?
— Я дала ей ключи от дедушкиной дачи и от домофона моего прежнего дома. Они похожи на наши. Но, разумеется, не подойдут ни к подъезду. Ни к квартире.
Несколько секунд он молчал, обдумывая услышанное. Потом вдруг улыбнулся. Сначала чуть заметно. Потом шире.
— Алина, ты удивительная! — он покачал головой. — Но ты понимаешь, что она очень расстроится, когда попытается ими воспользоваться?
Я пожала плечами.
— Пусть лучше она обидится из-за ключей, чем приходит в наш дом без приглашения. Тим, я знаю, ты любишь свою маму. Но ты должен понять. Если мы сейчас не обозначим свою позицию, она будет влиять на каждую мелочь в нашей жизни.
Тимофей вздохнул и взял меня за руку.
— Ты права. Просто… с ней всегда было непросто. Она привыкла все решать за других.
— За тебя и твоего отца, — добавила я тихо. — Но я не хочу, чтобы так было и в нашей семье. Я хочу, чтобы мы сами определяли, как нам жить.
Он кивнул.
— Я поговорю с ней. Объясню, что мы ценим нашу самостоятельность.
— Спасибо, — я сжала его руку. — И… прости за обман с ключами. Я не хотела действовать за твоей спиной, просто не видела другого решения.
— Все в порядке, — он улыбнулся. — Мне даже интересно, как долго она будет пытаться открыть ими нашу дверь, прежде чем поймет, что что-то не так.
Ответ на этот вопрос мы получили уже через три дня.
Был воскресный вечер, мы с Тимофеем готовились к новой рабочей неделе — я гладила рубашки, он разбирал документы, — когда раздался настойчивый звонок в дверь.
На пороге стояла Виктория Павловна. Ее лицо выражало смесь негодования и торжества.
— Так-так, — протянула она, проходя в прихожую без приглашения. — Решила проверить, как вы тут устроились, а оказалось, что ключи, которые ты мне дала, Алиночка, совершенно не подходят к вашим замкам!
Я мысленно подготовилась к неприятному разговору.
— Да? Какая досада. Должно быть, я перепутала связки.
— Не притворяйся, — отрезала она. — Ты сделала это специально! Решила проверить меня, да?
Тимофей вышел из комнаты на шум.
— Мама? Что происходит?
— Что происходит? — она всплеснула руками. — Твоя жена дала мне фальшивые ключи! Вот что происходит!
Тимофей встал рядом со мной, и я почувствовала его поддержку.
— Мама, я благодарен тебе за заботу. Но мы с Алиной только начали жить вместе, и нам нужно время, чтобы наладить свой быт. Мы будем рады видеть тебя в гостях, но…
— Но что? — перебила Виктория Павловна. — Что тут говорить? Я ясно вижу, что происходит. Она влияет на твои мысли! Учит не слушать родную мать!
— Мама, Алина ничему меня не учит, — спокойно возразил Тимофей. — Мы просто хотим жить своей жизнью.
— О, понятно! — в ее голосе появились нотки разочарования. — Я всю жизнь заботилась о тебе. А теперь ты выбираешь эту… эту…
— Виктория Павловна, — я решила включиться в разговор, — никто вас не исключает. Мы всегда будем рады видеть вас в гостях. Просто хотелось бы, чтобы вы предупреждали заранее о своем приходе.
— По предварительной договоренности? — переспросила она, словно я сказала что-то оскорбительное. — Я должна просить разрешения, чтобы увидеть собственного сына?
— Не разрешения. А просто предупреждать о своем приходе, — пояснил Тимофей.
Виктория Павловна промолчала, явно не находя слов. Наконец она выпрямилась во весь рост.
— Я вижу, разговаривать здесь не о чем. Ты сделал свой выбор, Тимофей. Надеюсь, ты не пожалеешь об этом решении.
Она развернулась и направилась к выходу. У двери остановилась и обернулась:
— И да, Алина, — в ее голосе сквозила прохлада, — твоя хитрость с ключами показывает, какая ты на самом деле.
Когда дверь за ней закрылась, мы с Тимофеем переглянулись.
— Ну вот, — вздохнул он, — теперь она будет считать тебя коварной и изворотливой.
— Прости, — я подошла ближе. — Может быть, я поторопилась с этими ключами…
— И все ты сделала правильно. Без твоей находчивости мы бы сейчас не провели этот разговор, а моя мама продолжала бы влиять на нашу жизнь. Просто… будет непросто.
— Мы справимся, — я улыбнулась ему. — Вместе.
Следующие две недели прошли в тишине. Виктория Павловна не звонила и не приходила. Тимофей несколько раз пытался связаться с ней. Но она не отвечала на звонки, что было совершенно на нее не похоже.
— Может, стоит съездить к ним? — спросил он однажды вечером. — Проверить, все ли в порядке?
Я кивнула. Несмотря на все разногласия, я не хотела становиться причиной разлада между сыном и матерью.
В субботу мы отправились к родителям Тимофея. Они жили в старом районе города, в квартире, где Тимофей вырос. Дверь нам открыл Олег Викторович.
— Тимоша! Алина! — он искренне обрадовался нашему приходу. — Проходите, проходите!
— Папа, как мама? — спросил Тимофей, пока я разувалась в прихожей.
— А, — Олег Викторович махнул рукой, — обиделась, конечно. Сидит у себя в комнате, занимается своими делами. Но ничего, переживет.
Мы прошли в гостиную. Из соседней комнаты доносились звуки телевизора. Виктория Павловна смотрела свой любимый сериал.
— Вика! — позвал Олег Викторович. — Тимоша с Алиной пришли!
Несколько секунд было тихо. Потом дверь открылась. И на пороге появилась Виктория Павловна. Она выглядела напряженной, но держалась с достоинством.
— Здравствуйте, — сказала она сухо.
— Привет, мама, — Тимофей сделал шаг к ней. — Как ты?
— Хорошо, — она поджала губы. — Спасибо, что спросил.
Атмосфера была натянутой, как струна. Я решила сделать первый шаг к примирению.
— Виктория Павловна, мы принесли вам торт. Ваш любимый, с черносливом и грецкими орехами. Тимофей сказал, что вы его очень любите.
Она посмотрела на меня с подозрением. Но в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на интерес.
— Спасибо, — сказала она наконец. — Олег, приготовь чай.
Мы сели за стол на кухне. Разговор не клеился — говорили в основном о погоде, о работе, о каких-то незначительных новостях. Тимофей рассказал про новую линию производства, я — про интересные книги, которые поступили в магазин. Виктория Павловна слушала молча. Лишь изредка вставляя короткие комментарии.
Когда с чаем было покончено, Олег Викторович предложил Тимофею посмотреть что-то в его кабинете. Я поняла, что это был предлог оставить меня наедине с Викторией Павловной.
Некоторое время мы сидели в тишине. Потом она неожиданно заговорила:
— Знаешь, Алина, я тридцать лет была директором школы. Привыкла, что все делается по-моему. И дома тоже.
Я молча слушала, не перебивая.
— Тимоша всегда был послушным мальчиком. Олег тоже никогда не перечил. А тут появляешься ты и сразу… — она запнулась, подбирая слова, — сразу показываешь характер.
— Я просто хочу, чтобы мы с Тимофеем сами решали, как нам жить, — сказала я спокойно. — Без излишнего внимания со стороны.
— Излишнего внимания, — она хмыкнула. — Вот как ты это называешь.
— Я понимаю, — я решила пойти на уступки. — И мы с Тимофеем действительно будем рады видеть вас в гостях. Просто…
— Просто звонить заранее, — закончила она за меня. — Да, я поняла.
В этот момент вернулись мужчины. Тимофей сразу заметил изменившуюся атмосферу и вопросительно посмотрел на меня. Я едва заметно кивнула.
— Сынок, — сказала Виктория Павловна, поднимаясь, — помоги-ка мне достать банку с вареньем с верхней полки. Хочу угостить вас смородиновым, сама варила летом.
Когда они вышли из кухни, Олег Викторович наклонился ко мне:
— Спасибо, — сказал он тихо. — Ей нужно было, чтобы кто-то наконец возразил ей. Я пытался. Но, видимо, недостаточно убедительно.
Я улыбнулась.
— Думаю, все будет хорошо. Просто нужно время.
Прошло полгода. Наши отношения с Викторией Павловной оставались натянутыми. Хотя и не такими открыто неприязненными, как в начале. Она звонила перед приходом. Не всегда, но чаще, чем раньше.
Иногда «забывала» и появлялась неожиданно, проверяя, сможет ли застать нас не готовыми к встрече. Тимофей научился тверже говорить с матерью о своих желаниях, хотя каждый такой разговор давался ему непросто.
На семейных ужинах, которые мы устраивали раз в месяц (это был компромисс, предложенный Тимофеем), Виктория Павловна по-прежнему пыталась быть главной.
Расспрашивала сына о работе, давала непрошеные советы. Ко мне она обращалась вежливо, но холодно. Словно я была малознакомым человеком, случайно оказавшимся за их семейным столом.
Однажды, когда мы с ней остались наедине на кухне (Тимофей и Олег Викторович проверяли что-то в машине), она вдруг сказала:
— Знаешь, Алина, я до сих пор помню ту историю с ключами.
Я напряглась, ожидая упреков.
— Это было очень… находчиво с твоей стороны, — продолжила она, не глядя на меня. — Нечестно, но находчиво.
— Я сделала то, что считала нужным для нашей с Тимофеем семьи, — ответила я спокойно.
В этот момент вернулись мужчины, и наш неприятный разговор закончился. Но я понимала, что он обязательно продолжится в следующий раз.
По дороге домой Тимофей заметил мое настроение.
— Что произошло? Мама опять что-то сказала?
— Ничего нового, — я слегка покачала головой. — Все то же самое.
Он взял меня за руку.
— Прости. Я знаю, это сложно. Она просто… такая, какая есть. Ей трудно меняться.
— Я понимаю, — сказала я. — И не жду чудес. Просто иногда устаю от этого постоянного напряжения.
— Мне тоже непросто, — признался он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было комфортно. Но она моя мать. М я не могу просто перестать общаться с ней.
— Я и не прошу тебя об этом, — я сжала его руку. — Мы справимся. Со временем все наладится.
Я знала, что впереди нас ждет еще много непростых моментов. Неприятных разговоров и взаимных уступок. Возможно, со временем наши отношения с Викторией Павловной станут лучше. А может быть, мы так и останемся в состоянии вежливого общения, поддерживая учтивость ради Тимофея.
Но я не жалела о своей маленькой хитрости с ключами. Она помогла мне с самого начала обозначить свою позицию, показать Виктории Павловне, что я не готова соглашаться со всеми ее требованиями. И пусть это не привело к идеальным отношениям, но позволило сохранить достоинство и самостоятельность нашей с Тимофеем семьи.
А это было главное.
