Света сидела на диване, сжимая в руках телефон. Экран светился сообщением от Андрея: «Никакой свадьбы не будет, пока не перепишешь квартиру на меня». Она перечитывала слова, будто надеялась, что они изменятся. Квартира — её единственное наследство от бабушки, двухкомнатная хрущёвка на окраине, с потёртым паркетом и окнами, которые зимой покрывались инеем. Андрей знал, как много она для Светы значит. И всё же написал это.
Она бросила телефон на подушку и уставилась в потолок. Внутри всё кипело, но слёз не было. Света не плакала с тех пор, как в пятнадцать лет узнала, что отец ушёл к другой женщине. Тогда она решила, что слёзы — это слабость. Сейчас, в свои двадцать восемь, она держалась за эту установку, как за спасательный круг.
Андрей был её женихом уже год. Высокий, с уверенной улыбкой и манерой говорить так, будто каждое его слово — истина в последней инстанции. Он умел очаровывать: цветы без повода, долгие прогулки по набережной, обещания построить вместе «идеальную жизнь». Но в последние месяцы что-то изменилось. Он стал чаще проверять её телефон, комментировать её друзей, даже её одежду. А теперь — это. Квартира.
— Это просто тест, — сказал он вчера вечером, когда они сидели в его машине после ужина. — Если ты меня любишь, ты сделаешь это. Любовь — это жертва, Свет. Ты готова ради меня на всё или нет?
Она молчала, глядя на свои руки. Жертва. Слово резало, как нож. Её мать всю жизнь жертвовала собой ради отца, а он всё равно ушёл. Света не хотела повторять этот путь. Но Андрей смотрел на неё так, будто уже знал её ответ. И это пугало больше всего.
На следующий день Света сидела в кафе с подругой Леной. Они дружили ещё со школы, и Лена всегда была той, кто говорил правду, даже если она колола. Света рассказала про ультиматум Андрея, стараясь говорить спокойно, но её голос дрожал.
— Он серьёзно? — Лена откинулась на стуле, её брови взлетели вверх. — Квартиру? Свет, это не тест, это манипуляция. Он тебя прессует.
— Он говорит, что хочет быть уверен во мне, — Света крутила ложку в руках. — Что это доказательство любви.
— Доказательство любви? — Лена фыркнула. — Это доказательство, что он хочет твою квартиру. Ты же не собираешься это делать?
Света пожала плечами. Ей хотелось сказать «нет», но что-то внутри держало. Она вспомнила, как Андрей обнимал её, когда она потеряла работу, как обещал, что они всегда будут вместе. Может, он правда просто боится, что она не серьёзно к нему относится?
— Я не знаю, — наконец сказала она. — Он говорит, что это не про деньги. Что он хочет видеть, что я ему доверяю.
Лена закатила глаза.
— Свет, послушай. Если он тебя любит, он не будет ставить такие условия. Это не про доверие. Это про контроль. Ты же сама это видишь.
Света кивнула, но внутри всё путалось. Она хотела верить Андрею. Хотела, чтобы всё было как раньше, когда он смотрел на неё с теплом, а не с этим холодным расчётом. Но слова Лены задели. Контроль. Это слово звучало слишком знакомо.
Вечером Света вернулась домой. Квартира встретила её тишиной. Она включила свет и прошла в спальню, где в комоде лежали старые фотографии бабушки. На одной из них бабушка стояла у плиты, в цветастом фартуке, с улыбкой, которая всегда успокаивала. Света взяла фото в руки. Бабушка оставила ей эту квартиру с одной просьбой: «Береги себя, девочка. Никогда не позволяй никому решать за тебя».
Света села за стол и открыла ноутбук. Она начала искать в интернете статьи про отношения, про манипуляции, про нарциссизм. Чем больше она читала, тем яснее становилось: Андрей не просто «проверяет» её. Он хочет, чтобы она доказала, что он для неё важнее всего — даже важнее её собственного чувства безопасности.
Она вспомнила, как он однажды сказал: «Если ты не можешь сделать для меня что-то серьёзное, значит, ты не любишь меня по-настоящему». Тогда она посмеялась, подумала, что он шутит. Но теперь эти слова звучали иначе.
Света закрыла ноутбук и взяла телефон. Андрей не писал с утра. Обычно он бомбардировал её сообщениями, но сегодня — тишина. Она набрала: «Нам надо поговорить». Ответ пришёл через минуту: «Я занят. Завтра».
Она отложила телефон. Завтра. Почему-то это слово звучало как угроза.
На следующий день они встретились в парке. Андрей сидел на скамейке, скрестив руки, с той самой улыбкой, которая когда-то казалась ей обаятельной, а теперь выглядела надменной. Света остановилась в паре шагов от него.
— Я не перепишу квартиру, — сказала она без предисловий. Её голос был твёрже, чем она ожидала.
Андрей прищурился.
— Ты серьёзно? Я думал, ты меня любишь.
— Я люблю, — Света сглотнула. — Но это не значит, что я должна отдавать всё, что у меня есть. Это моя квартира. Ты не можешь требовать такое.
Он рассмеялся, но смех был резким, почти злым.
— Свет, ты же понимаешь, что дело не в квартире. Если ты не можешь сделать это ради меня, как я могу быть уверен, что ты вообще серьёзна?
Она смотрела на него и впервые видела не жениха, а человека, который ждёт, что она сломается. Её сердце колотилось, но она не отвела взгляд.
— А как я могу быть уверена в тебе? — спросила она. — Ты ставишь мне ультиматумы, Андрей. Это не любовь. Это шантаж.
Он встал, шагнул ближе.
— Шантаж? Серьёзно? Я просто хочу знать, что ты моя. Что ты не сбежишь, как только появится кто-то получше.
Света отступила. Его слова били, но не так, как раньше. Теперь они только подтверждали то, что она начала понимать: он не хочет равных отношений. Он хочет, чтобы она принадлежала ему целиком.
— Я не твоя вещь, — сказала она тихо. — И свадьбы не будет.
Андрей замер. Его лицо потемнело.
— Ты пожалеешь об этом, Света.
Она развернулась и ушла, не оглядываясь. Внутри было пусто, но лёгко, как будто она сбросила с плеч что-то тяжёлое.
Прошёл месяц. Света сидела в своей квартире, за тем же столом, где когда-то пила чай с бабушкой. Она устроилась на новую работу — менеджером в небольшом агентстве недвижимости. Не бог весть что, но ей нравилось. Она начала ходить на курсы гитары, о которых мечтала ещё в школе, но всё время откладывала. Лена подарила ей старый инструмент, и теперь Света проводила выходные, разучилась новые мелодии.
Андрей звонил пару раз, но она не отвечала. Потом он написал длинное сообщение, где обвинял её в эгоизме, в том, что она «разрушила их будущее». Света прочитала и удалила. Она больше не чувствовала вины.
Однажды вечером она сидела с Леной в том же кафе. Лена рассказывала про свою новую работу, про коллегу, который вечно забывает выключать кофеварку. Света смеялась, и впервые за долгое время смех был искренним.
— Знаешь, — сказала Лена, отпивая кофе, — я горжусь тобой. Ты могла бы сломаться, но не сломалась.
Света улыбнулась.
— Я просто вспомнила, кто я. И чего стою.
Через полгода Света узнала, что Андрей переехал в другой город. Общий знакомый рассказал, что он пытался провернуть похожую схему с другой девушкой — требовал, чтобы она бросила работу и переехала к нему. Девушка отказалась, и Андрей исчез из её жизни так же быстро, как появился. Света не удивилась. Она уже поняла: он ищет не любовь, а контроль.
Её квартира теперь была другой. Она покрасила стены в светло-бежевый, повесила новые шторы, поставила на подоконник горшок с фикусом. На стене висела её гитара — новый инструмент, который она купила себе на день рождения.
Света сидела на диване, перебирая струны. Она больше не думала о жертвах ради любви. Любовь, решила она, — это когда тебе не нужно доказывать, что ты чего-то стоишь. Это когда ты можешь быть собой.
И впервые за долгое время она почувствовала, что всё будет хорошо.
