— А я уже передала ключи от твоей дачи и машины своей дочери, — с довольной ухмылкой заявила свекровь мне. — Мой сын разрешил! Ты всё равно беременна. Так что сиди дома и помалкивай.
Лиза так и застыла в дверях кухни, уставившись на свекровь. Внутри всё похолодело.
— Простите… а это как? — переспросила она, решив, что явно ослышалась.
Анна Васильевна снисходительно посмотрела на Лизу, как на маленького несмышлёныша, который совсем не понимает, что взрослые уже всё решили за него.
— Всё правильно ты поняла, Елизавета. Машину твою теперь водит Юля, моя дочь. Ну а дача… так за ней же ухаживать нужно! А ты вон уже почти пузатая, всё равно никуда не поедешь. А если и поедешь — что там делать будешь?
Лиза недоумённо перевела взгляд на мужа, который сидел на табурете и выглядел так, будто ему страшно хочется спрятаться под стол. Хотя при этом он счастливо улыбался слегка идиотской улыбкой — ему казалось, что он предусмотрел всё, чтобы его ребёнок родился крепким и здоровым.
— Ромочка? А это правда то, что мама говорит? — спросила у него Лиза, сдерживая подступающую ярость.
Рома для солидности кашлянул, почесал затылок и выдал:
— Ну да, это всё для тебя. Ты теперь в нашей семье самое дорогое…
— Ты принял решение… А мне даже не сказал?! — Лиза была возмущена тем, что её без её же согласия так резко вычёркивают из активной жизни.
— Мама, ну ты же сказала, что сама ей всё объяснишь. Давай теперь объясняй, я вижу, она не понимает, — сказал Рома, глядя на мать.
Лиза положила руки на живот и глубоко вздохнула, стараясь не сорваться. Она совсем не хотела проводить последние 4 месяца беременности взаперти, но при этом прекрасно понимала, что свекровь считает себя хозяйкой всего, до чего только может дотянуться, и наверняка с сегодняшнего дня начнётся активная «воспитательная работа». Лиза думала, и её возмущало всё. Она хорошо знала свою свекровь, её властный характер, но чтобы вот так, внаглую распоряжаться её имуществом… Это уже перебор! Нет, это целый заговор! И тогда Елизавета придумала линию защиты.
— Ну хорошо. Значит, теперь Рома будет моим личным водителем, а вы — сиделкой? Я всё правильно поняла? — наивно хлопая ресницами, спросила она.
— Я не совсем поняла… — Она прикинулась, что плохо расслышала, хотя наверняка уже обдумывала, что ответить.
— Ну как что? Получается так: если моя машина теперь у Юли, а дача теперь у вас, значит, вы с Юлей и Ромой будете за мной ухаживать! Мне нужен покой, свежий воздух и забота. Да, именно забота, и уход, и понимание, — Лиза внимательно посмотрела на мужа.
— Да что ты несёшь…
— Ты не королева! — перебила её свекровь.
— В общем, так! — Лиза хлопнула в ладоши. — Быстренько везите меня на дачу, я отдыхать буду. Мы же всё делаем для ещё неродившегося внука, я правильно понимаю?
Рома открыл рот, но сказать ничего не успел.
— Ну и чего стоите? А ну-ка быстро пылинки с меня сдувайте!
— Лиз, да ты что…
— Нет-нет, мамочка! Если вы уже это затеяли, то теперь вы в ответе за моё благополучие. Ведь вы сами всё решили. Ну, я так понимаю, из благих побуждений. Или я в чём-то ошибаюсь? — в её голосе зазвенела сталь.
Анна Васильевна заметно побледнела.
— Ты мне не наглей тут, Елизавета! Это совсем не…
— Наглость? Это голая логика! И не спорьте со мной! — Лиза выпрямилась во весь рост. — Выслушали! А теперь марш на кухню! Хочу кабачков в оливковом соусе и с малиновым вареньем! Я вам устрою… Или, может быть, кабачков дома нету? А? Ну, Рома, быстренько в магазин! И скорее! Чтобы приз… Кстати, Юле позвони, пусть она к маме заедет, варенья малинового возьмёт. Давайте-давайте, шевелитесь!
Свекровь смотрела на Лизу, как на сбежавшую из цирка акробатку, но та уже грациозно направлялась к двери.
— Наклоняться — это вредно для малыша. Пока мама кабачки приготовит, я во дворе посижу. Не выношу запаха жареного!
Рома сглотнул:
— Лиза, но…
— Ромка! Если я сейчас так понервничаю, что тебе потом придётся возить меня ещё и в больницу? А ну-ка давай, действуй! А потом быстренько за кабачками!
Рома торопливо нагнулся и начал натягивать ей кроссовки.
— Вот и умничка ты у меня. Мамочка, а вы чего стоите? Тоже собирайтесь, проводите вместе с Ромой меня вниз. Не дай Бог, я ещё оступлюсь!
Анна Васильевна смотрела на невестку в ужасе:
— Я… я не могу…
— Как это вы не можете?! Вы же сами говорили — ребёнок, ваш будущий внук — это сейчас самое главное! Всё ради внука! И что, неправду говорили?!
Свекровь побагровела:
— Так, всё! Ану хватит цирка! — она слегка повысила голос, понимая, что приближается буря.
— Лиза, ну давай мы поговорим… — зашипел Рома.
— Со мной не нужно разговаривать! Обо мне нужно заботиться! Холить и лелеять! Ну? Я жду! Машину так к подъезду подгони. А Юле уже позвонили? Где она с вареньем? Едет уже?
Анна Васильевна закатила глаза.
— Ромочка, мама…
— Но ты же сама сказала! Ты сама решила! Так будет лучше!
Свекровь поняла, что сын, кажется, и не собирается спасать её от более чем вдохновлённой в роли будущей матери невестки.
— Ладно, хорошо! — выкрикнула она. — Всё! Верну я тебе ключи от машины! Катайся, куда хочешь! Довольна?! — она понимала, что её нервы не выдержат прислуживать этой «сопливой девчонке».
Лиза откинулась на спинку стула с блаженным видом.
— Но это же чудесно! Когда в семье всё решается миром… — с выражением сказала она. — Я вам этого внука рожу… А потом мы с Ромой ещё одного сделаем! У меня такая заботливая свекровь и такой любящий муж!
В этих словах Лизы уже был просто ничем не прикрытый сарказм, но тем не менее Рома с Юлей привезли Лизе кабачков, а свекровь их приготовила. Привезли и малиновое варенье. А Лиза, как королева, сидела и молча кушала.
За её спиной снова кипели страсти — так просто свекровь отступать не собиралась. Она не хотела ходить в прислугах, она понимала, что сама заварила эту кашу и теперь не знала, как же «включить заднюю» так, чтобы сохранить своё лицо. Весь вечер она громко возмущалась, шептала с Юлей по телефону, жаловалась на несносную невестку.
Ночью, обдумав ситуацию, она к утру пришла к ней с новой стратегией:
— Лизонька, если ты у нас такая важная беременная…
— Правильно, это верно, — согласилась Лиза, разглядывая свои ногти.
— Поэтому сегодня ты будешь кушать только вкусную и полезную пищу!
Лиза приподняла бровь:
— А кто будет эту пищу готовить?
Анна Васильевна улыбнулась:
— Но, конечно же, ты! Тебе очень нужно двигаться, понимаешь…
Лиза зевнула:
— Мамочка, вы, наверное, забыли? Я беременная, и вы теперь моя сиделка! Вы что, впервые об этом слышите? Странно… Так вот, я совсем ничего не могу! Мне вредно напрягаться, мне стресс не нужен, а иначе токсикоз и всё остальное. А ещё я просто хочу спать. Поэтому прошу — на кухню! И обед мне, пожалуйста, в постель!
— Да ты…
— Да, я! Спасибо, мамочка, вы у меня просто золото!
Анна Васильевна поджала губы, но так и ушла на кухню. Через полчаса появился Рома:
— Лиза, слушай… Маме плохо.
— От чего же? — сладко протянула Лиза.
— Ну как… Она встала рано, потом побежала за продуктами, потом готовила…
— Рома, я всё понимаю, но я жду завтрак.
Рома замялся. Он понимал, что сочувствия от жены в сторону матери он не дождётся, тем более, что это «плохо» у Анны Васильевны было лишь лёгкой усталостью, и Лиза это понимала. Ну что случится с пышущей здоровьем пятидесятилетней женщиной?
— Лиза, а может быть ты…
— А что я?
— Ну, сама будешь готовить… а?
Лиза вздохнула:
— Ну хорошо. Скажи маме, что я, так и быть, возьму на себя готовку.
Рома просиял:
— Правда?
— Лиза, ну да! Только я сегодня хочу картошечку с грибами… Именно с подосиновиками! И пирожки с капустой. И морковный фреш, — мечтательно протянула она.
— Лиза, что… Любимая, не издевайся! Ну где я тебе сейчас возьму подосиновики?
— А ты, Ромочка, поищи. У тебя получится! — подмигнула она.
Рома ничего не ответил, а только тихо вышел из комнаты.
Уже через час Лиза таки получила свои подосиновики. А на следующий день появилась свекровь с уставшим видом:
— Лиза…
— Да, мамочка? Давай так: ты сама решаешь, кому отдавать свои вещи… Ой, мамочка, вы про машину? Да ладно, мы же все ради внука стараемся!
— Лиза, ну ладно, ладно… Ключи у меня, — сдалась Анна Васильевна.
Она быстро кивнула, и Лиза потянулась за ключами:
— Как хорошо, что в семье, наконец-то, мир!
Свекровь злобно сверкнула глазами, но больше ничего не сказала. А Лиза в этот момент подумала, что беременность — это замечательное время, когда можно дать отпор и, наконец-то, научить некоторых личностей уважать чужие границы.
