Алина закрыла дверь, сбросила туфли на паркет и потянулась, с наслаждением чувствуя, как усталость покидает тело. Её квартира — светлая, с высокими потолками и старым дубовым паркетом — всегда была её крепостью. Бабушка оставила ей это жильё шесть лет назад, и с тех пор каждый угол здесь дышал теплом и воспоминаниями.
На кухне уже горел свет. Денис, её муж, стоял у плиты, помешивая что-то в сковороде. Запах чеснока и зелени витал в воздухе.
— Привет, — улыбнулась Алина, присаживаясь на барный стул. — Что так поздно готовишь?
— Решил сделать твой любимый пастрому с картошкой, — ответил он, не оборачиваясь.
Она хотела сказать что-то ещё, но заметила его напряжённые плечи.
— Что-то случилось? — спросила она осторожно.
Денис наконец повернулся, поставил вилку на стол и вздохнул.
— Давай поговорим.
Лёгкий холодок пробежал по спине.
— О чём?
Он сел напротив, положил руки на стол, сцепил пальцы.
— Моим родителям нужна твоя квартира.
Тишина.
— …Что?
— Они стареют, маме тяжело подниматься на пятый этаж, а у тебя тут первый. Да и площадь больше.
Алина медленно моргнула, будто проверяя, не спит ли.
— Ты… серьёзно?
— А что такого? — Денис развёл руками. — Мы же семья. Ты можешь пожить у них, пока не найдём что-то для тебя.
— Для меня?— голос её дрогнул. — Это моя квартира. Бабушкина. Ты сейчас предлагаешь мне съехать из собственного дома?
— Не съехать, а временно…
— Нет, — она резко встала. — Даже обсуждать не буду.
Денис нахмурился.
— Ты вообще думаешь о других? Они нам помогают, а ты…
— Помогают? — Алина засмеялась, но смех вышел сухим. — Они с первого дня смотрят на меня, как на недоразумение. А теперь вдруг решили, что моя квартира — их?
— Ты всё драматизируешь, — он откинулся на спинку стула. — Просто подумай.
Она посмотрела на него — на этого человека, за которого вышла замуж три года назад. И вдруг поняла: он не шутит.
— Денис… — голос её стал тихим, но твёрдым. — Это не вопрос для обсуждения. Моя квартира останется моей.
Он ничего не ответил. Но в его глазах она впервые увидела что-то чужое.
И в этот момент Алина поняла: война только начинается.
Алина не спала всю ночь. Ворочалась в постели, пока Денис храпел рядом, будто ничего не произошло. В голове крутились обрывки фраз: «Моим родителям нужна твоя квартира», «Ты же часть семьи».
Утром, пока он собирался на работу, она налила себе кофе и села у окна. Солнечный свет падал на старый бабушкин сервиз — тот самый, который они с Денисом купили в прошлом году. «Мы». Теперь это слово казалось фальшивым.
Дверь приоткрылась.
— Ты всё ещё дуешься? — Денис застегивал рубашку, даже не глядя на неё.
— Я не дуюсь. Я пытаюсь понять, — Алина поставила чашку. — Ты в курсе, что твои родители никогда меня не любили?
— Ну вот, опять! — он закатил глаза. — Мама просто прямолинейная.
— Прямолинейная? — она засмеялась. — Когда мы поженились, она сказала: «Надеюсь, ты не думаешь, что теперь ты семья».
— Вырвала из контекста, — буркнул он, натягивая пиджак.
— А в прошлом году? Когда я заболела, а она сказала: «Нечего разводить ипохондрию, моему сыну нужна крепкая жена»?
Денис замолчал, поправляя галстук.
— Ладно, — наконец сказал он. — Но квартира — это вопрос удобства. Они старые.
— И что, я должна им её подарить?
— Не подарить, — он раздражённо вздохнул. — Мы можем оформить…
— Что? — она резко встала. — Оформить?
Он отвернулся, но она уже поняла.
— Ты… ты уже что-то придумал, да?
— Алина, давай без истерик.
— Отвечай!
Тишина. Потом он медленно потянулся к портфелю и достал папку.
— Вот. Доверенность. Ты подпишешь, и мы…
Она выхватила листы. Мелкий шрифт, пункт 4.2: «Полное право распоряжаться имуществом».
— Ты хочешь, чтобы я сама отдала тебе мою квартиру? — её голос дрожал.
— Это формальность! Для ипотеки.
— Какой ещё ипотеки?!
— Мы покупаем дом. Но нужен залог.
— Моя квартира — залог? — она чуть не задохнулась. — Без моего ведома?
— Я же объясняю! — он повысил голос. — Ты не хочешь понимать!
Она сжала папку так, что бумаги смялись.
— Выходит, твои родители просто прикрытие. Ты сам хочешь это жильё.
— Не хочу! — он вдруг разозлился. — Но
ты живёшь здесь одна, а мы…
— Мы?
— Да! Мы— семья! А ты ведёшь себя как эгоистка!
Алина отступила на шаг. Впервые за три года он кричал на неё.
— Хорошо, — она медленно выдохнула. — Тогда слушай внимательно.
Она разорвала доверенность пополам.
— Это моя квартира. И если ты ещё раз попробуешь её отнять…
— Что? — он фыркнул. — Что ты сделаешь?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Узнаешь.
Дверь захлопнулась за ним громче, чем нужно. Алина осталась одна, с комом в горле и рваными бумагами в руках.
Но одно она теперь знала точно: муж — не тот, за кого себя выдавал.
А значит, пора защищаться.
Алина стояла перед зеркалом в ванной, вглядываясь в своё отражение. Тёмные круги под глазами, бледная кожа. Три бессонные ночи с тех пор, как Денис бросил ей в лицо эти слова: «Ты ведёшь себя как эгоистка!»
Зубная щётка мужа всё ещё стояла в стакане. Она взяла её и замерла на секунду, затем резко швырнула в мусорное ведро.
Телефон зазвонил неожиданно, заставив её вздрогнуть. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это Ирина Петровна, соседка сверху, — раздался знакомый голос. — Можете подойти на минутку? Мне нужно кое-что вам показать.
Лифт сломан, и Алина поднималась по лестнице, чувствуя, как учащается пульс. Что могла знать эта пожилая женщина?
Ирина Петровна открыла дверь сразу, будто ждала за ней.
— Заходите, дорогая, — она оглянулась в коридор, затем быстро закрыла дверь. — Я вчера вечером случайно услышала разговор вашего мужа с родителями. Они стояли под моим окном.
Алина почувствовала, как холодеют кончики пальцев.
— Что… что они говорили?
Старушка протянула диктофон.
— Я записала. На всякий случай.
Пальцы Алины дрожали, когда она нажала кнопку воспроизведения. Сначала был только шум улицы, затем чёткий голос свекрови:
— Если она не подпишет добровольно, будем действовать через суд. У нас уже есть врач, который подтвердит её невменяемость.
Голос Дениса: — Мам, это перебор!
— Ты что, передумал? — резко вступил свекор. — Мы же договорились! Эта квартира идеально подходит под наш новый проект. Ты хочешь, чтобы мы остались без инвестиций?
Алина выронила диктофон. В ушах звенело.
— Дорогая, вам нужно срочно к адвокату, — Ирина Петровна бережно подняла устройство. — Я могу быть свидетелем.
— Почему… почему вы мне помогаете? — прошептала Алина.
Старушка печально улыбнулась:
— Меня тоже когда-то пытались объявить сумасшедшей, чтобы забрать кооперативную квартиру. Знаю, каково это.
Через час Алина сидела в кабинете юриста. Молодая женщина в строгом костюме внимательно изучала документы.
— Здесь всё серьёзно, — наконец сказала она. — Ваш муж действительно пытался оформить доверенность с расширенными полномочиями. А это… — она показала на одну из бумаг, — заявка на проведение психиатрической экспертизы.
Алина сглотнула ком в горле.
— Что мне делать?
Адвокат достала чистый лист бумаги.
— Во-первых, мы подаём встречный иск о признании этой доверенности недействительной. Во-вторых… — она сделала паузу, — вам нужно срочно собрать доказательства их сговора. Записи, свидетелей, переписки.
— У меня есть запись, — Алина достала телефон.
— Отлично. И ещё один совет — адвокат посмотрела ей прямо в глаза, — не оставайтесь с ними наедине. Особенно с врачом, которого они приведут.
Возвращаясь домой, Алина заметла странную машину у подъезда. В окне сидел мужчина в очках, внимательно изучавший её дом. Когда их взгляды встретились, он быстро отвел глаза и сделал вид, что разговаривает по телефону.
Сердце бешено заколотилось. Она резко развернулась и почти бегом направилась в ближайшее кафе. Трясущимися руками набрала номер Ирины Петровны.
— Они уже здесь… — прошептала она, когда та ответила. — Кажется, за мной следят.
— Не возвращайтесь домой, — строго сказала старушка. — Идите ко мне. Я вызову своего знакомого участкового.
Алина закрыла глаза, прислонившись к холодной стене кафе. Всего неделю назад у неё была нормальная жизнь, муж, дом… Теперь она пряталась, как преступница, в собственном городе.
Но самое страшное было впереди. Когда она открыла глаза, то увидела в витрине отражение того самого человека из машины. Он стоял в дверях кафе и что-то говорил в рацию.
Алина замерла у столика в кафе, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Отражение в стекле витрины было чётким — тот самый мужчина в очках стоял у входа, прижимая к уху телефон. Его губы шевелились, но слов не было слышно.
«Господи, они уже наняли слежку?» — пронеслось в голове. Рука автоматически потянулась к телефону, но тут раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло? — голос дрогнул.
— Алина Сергеевна? Это участковый Ковалёв. Сейчас подойду к вам в кафе. Ирина Петровна всё объяснила.
Через минуту в дверях появился мужчина в гражданском с серьёзным лицом. Он сразу направился к её столику, бросив оценивающий взгляд на человека у входа. Тот моментально отвернулся и быстро вышел.
— Вас напугали? — участковый присел напротив. — Это был частный детектив. По лицензии. Но ведёт себя странно для законного специалиста.
— Они… они хотят объявить меня сумасшедшей, — Алина сжала стакан с чаем так, что пальцы побелели. — У меня есть запись…
Ковалёв внимательно выслушал её, изредка делая пометки в блокноте. Когда она закончила, он тяжело вздохнул:
— Дело серьёзное. Но у нас есть козырь — они не знают, что вы в курсе их планов. Давайте действовать на опережение.
Он наклонился ближе:
— Во-первых, сегодня же ночуйте у Ирины Петровны. Во-вторых, завтра с утра — сразу в психдиспансер на добровольное освидетельствование. Получите официальное заключение о вменяемости. Я договорюсь о срочном порядке.
— А Денис? — прошептала Алина.
— Пока не показывайте, что знаете. Ведите себя как обычно. Но… — он сделал паузу, — не оставайтесь с ним наедине. И проверьте, не установили ли в квартире камеры или диктофоны.
Когда Алина вышла из кафе, уже стемнело. Она огляделась — странного мужчины нигде не было видно. Но ощущение, что за ней следят, не покидало.
В квартире Ирины Петровны пахло пирогами и лавандой. Старушка хлопотала на кухне.
— Наконец-то! — она обернулась, увидев Алину. — Я уже начала волноваться. Садись, чай наливаю.
За столом, с тёплой кружкой в руках, Алина вдруг почувствовала, как слёзы подступают к глазам.
— Я не понимаю… как он мог? Мы же три года вместе… — голос сорвался.
Ирина Петровна положила морщинистую руку на её ладонь:
— Дорогая, когда дело касается денег и недвижимости, люди показывают своё истинное лицо. Моя собственная сестра пыталась…
Звонок в дверь прервал её. Они переглянулись. Старушка встала и подошла к глазку.
— Твой муж, — прошептала она. — Один.
Алина вскочила, сердце колотилось где-то в горле.
— Не открывай!
Но Денис начал звонить снова, настойчиво.
— Алина! Я знаю, ты там! — его голос звучал через дверь. — Нам нужно поговорить. Срочно!
Она сделала шаг к двери, но Ирина Петровна резко схватила её за руку.
— Ни в коем случае! — прошипела старушка. Затем громко сказала в дверь: — Её нет здесь! И не приходите больше!
Наступила тишина. Потом раздались отдаляющиеся шаги.
Алина опустилась на стул, чувствуя, как дрожь охватывает всё тело.
— Он никогда так не настаивал… — прошептала она. — Что-то случилось.
Ирина Петровна налила ей в чашку коньяку.
— Выпей. Завтра будет тяжёлый день. А утром мы позвоним твоему адвокату.
Ночь прошла в тревожных полудрёмах. В четыре утра Алина наконец заснула, а в семь её разбудил звонок телефона. Неизвестный номер.
— Алло? — она села на кровати, протирая глаза.
— Алина Сергеевна? — женский голос. — Это врач-психиатр Николаева из 3-й горбольницы. К нам поступил запрос о вашем принудительном освидетельствовании. На основании заявления родственников.
Лёд пробежал по спине.
— Что? Но я же…
— Я звоню, потому что считаю это неправильным, — врач понизила голос. — Заявление подал ваш муж с приложением якобы ваших «странных» записок. Но почерк… он слишком ровный. Как будто специально старались изменить.
Алина вскочила с кровати:
— Это подделка! Я ничего не писала!
— Я так и думала, — ответила врач. — Поэтому предлагаю вам приехать сегодня же на добровольное освидетельствование. Официально. Чтобы закрыть этот вопрос.
Одеваясь, Алина вдруг осознала — война началась по-настоящему. И теперь она должна либо победить, либо потерять всё.
Холодный ливень хлестал по стёклам такси, когда Алина ехала в психдиспансер. Пальцы судорожно сжимали папку с документами — направление от участкового, паспорт, свежее заключение от частного психолога, которое она успела получить вчера вечером.
«Главное — сохранять спокойствие», — твердила она себе, но сердце бешено колотилось. Таксист бросил взгляд через зеркало:
— Вам плохо? Может, остановимся?
— Нет-нет, едем дальше, — Алина глубоко вдохнула. На телефоне всплыло сообщение от адвоката: «Денис подал заявление в суд о признании вас недееспособной. Не паникуйте. Ваше освидетельствование сегодня перечеркнёт все их планы».
Здание диспансера оказалось неожиданно современным. В холле пахло антисептиком и кофе. У регистратуры её уже ждала та самая врач Николаева — женщина лет сорока в белом халате, с тёплыми карими глазами.
— Алина Сергеевна? Пойдёмте в мой кабинет.
Кабинет оказался уютным, с аккуратными кактусами на подоконнике и картинами водопадов на стенах. Доктор Николаева закрыла дверь и вдруг улыбнулась:
— Расслабьтесь. Я вижу абсолютно здорового человека. Но процедуру проведём по всем правилам — чтобы потом ни у кого не было вопросов.
Два часа тестов, вопросов, рисунков и странных карточек с пятнами. В конце врач выключила диктофон и протянула бутылку воды:
— Всё. Вы абсолютно адекватны. Сейчас оформлю заключение. Но… — она нахмурилась, — ваш муж действительно представил «доказательства» вашей невменяемости. Вот, посмотрите.
Она открыла папку. Алина ахнула — перед ней лежали листы с бредовыми записями, якобы сделанными её рукой. «Это не мой почерк!» — она трясущимися пальцами показала на буквы. — «Видите, здесь все «т» с одинаковым завитком? Я так не пишу!»
— Я знаю, — кивнула врач. — И судмедэкспертиза это подтвердит. Но… — она вздохнула, — у меня для вас плохие новости. Ваш муж не действует один. За ним стоит частная клиника, которая специализируется на «спорных» случаях с недвижимостью.
Алина похолодела:
— Как это?
— Они находят «проблемных» родственников, помогают оформить опекунство, а потом делят жильё. Уже три случая за этот год. — Врач достала визитку. — Вот контакты следователя, который этим занимается. Ему нужны ваши показания.
Когда Алина вышла из диспансера с заветной справкой в сумке, дождь уже закончился. Она достала телефон, чтобы вызвать такси, но вдруг экран вспыхнул — звонок от Дениса. Впервые за три дня.
— Алло? — голос её дрожал, несмотря на все усилия.
— Где ты?! — в трубке раздался его хриплый крик. — Я обзвонил все больницы! Ты вообще понимаешь, что творишь?!
— Я… я просто решила проверить здоровье, — она сделала шаг назад к зданию диспансера, на всякий случай.
— Врешь! — он буквально выдохнул в трубку. — Тебе кто-то наговорил? Мама права — ты неадекватная! Сейчас же возвращайся домой!
Алина вдруг заметила чёрный внедорожник, медленно подъезжающий к остановке. За рулём сидел тот самый человек в очках.
— Я… я не могу, — она резко положила трубку и бросилась обратно в здание.
Через служебный выход, по совету врача, она вышла на другую улицу и села в первое попавшееся такси.
— Куда? — спросил водитель.
Алина задумалась на секунду. Потом твёрдо сказала:
— В полицию. В отдел по борьбе с мошенничеством.
В приёмной её уже ждал следователь — высокий мужчина с усталыми глазами и папкой в руках.
— Алина Сергеевна? Мы вас ждём. — Он открыл дверь в кабинет, где за столом сидела… Ирина Петровна с толстой тетрадью в руках.
— Что вы здесь… — Алина остолбенела.
Старушка улыбнулась:
— Дорогая, я не просто так узнала их методы. Мой зять пытался так же поступить пять лет назад. — Она потрясла тетрадью. — Здесь досье на всю их «контору». Фамилии, даты, схемы.
Следователь разложил на столе фотографии:
— Вот ваш муж неделю назад. Вот его встреча с директором этой «клиники». Вот их общий счёт в офшоре.
Алина смотрела на снимки, как во сне. На одном из них Денис брал из рук незнакомца толстый конверт.
— Значит… это всё было спланировано? — её голос звучал чужим.
— Да, — вздохнул следователь. — Они «работают» с одинокими женщинами, у которых есть жильё. Знакомятся, женятся, а потом… — он показал на папку.
Ирина Петровна крепко сжала её руку:
— Теперь у нас есть всё, чтобы посадить их всех. Но… — она посмотрела Алине в глаза, — тебе нужно быть готовой. Это будет тяжёлая битва.
Алина медленно кивнула. В голове уже складывался план. Первое — подать на развод. Второе — заявление о мошенничестве. Третье…
Телефон снова зазвонил. Неизвестный номер.
— Алло?
— Это врач Николаева, — в трубке звучала тревога. — Алина Сергеевна, срочно! Вашу квартиру прямо сейчас вскрывают! Приехала «скорая» с вашим мужем и какими-то людьми! Они говорят, что у вас там «приступ»
Алина вскочила, сжимая телефон так, что костяшки побелели:
— Я еду. Сейчас же еду.
Такси резко остановилось у её дома. Из подъезда выбегали соседи, на улице стояла «скорая» с мигалками, а у входа — Денис в окружении двух мужчин в белых халатах.
— Они уже внутри! — прошептала Алина, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди.
Следователь, который ехал с ней, положил руку на плечо:
— Не волнуйтесь. Сейчас всё закончится.
Он набрал номер, коротко сказал: «Выдвигайтесь», — и вышел из машины.
Алина шагнула за ним, и в этот момент Денис заметил её. Его лицо исказилось — сначала недоумением, потом злостью.
— Ты?! Что ты здесь делаешь?!— он бросился к ней, но следователь преградил путь.
— Денис Игоревич? Следственный комитет. У вас есть вопросы по делу о мошенничестве.
— Какое ещё мошенничество?!— он засмеялся нервно. — Моя жена психически больна, мы оформляем ей госпитализацию!
— Врачи уже внутри?— спросила Алина ледяным тоном.
— Да! И они подтвердят, что тебе нужна помощь!
В этот момент из подъезда вышли те самые «врачи» — но не одни. Их сопровождали полицейские.
— Эти люди не имеют лицензии на медицинскую деятельность,— громко объявил один из офицеров. — При них найдены фальшивые документы и препараты, которые они собирались ввести насильно.
Денис побледнел.
— Это… ошибка…
— Нет ошибки, — Алина достала из сумки заключение из психдиспансера. — Я абсолютно здорова. А ты — мошенник.
Свекровь, которая до последнего ждала в машине, вдруг выскочила с криком:
— Ты всё испортила! Мы столько месяцев готовились!
— Мама, заткнись!— рявкнул Денис, но было поздно.
Следователь усмехнулся:
— Отличное признание. Берём всех.
Когда их уводили в автозак, Денис обернулся. В его глазах не было ни раскаяния, ни стыда — только злоба.
— Ты пожалеешь.
Но Алина уже не боялась.
—
Эпилог.
Через месяц суд признал брак расторгнутым, а все попытки завладеть квартирой — незаконными. Денису и его «клинике» светило уголовное дело.
Алина вернулась в свою квартиру, сменила замки и… продала её.
— Зачем?— удивилась Ирина Петровна.
— Потому что это больше не мой дом.— Алина улыбнулась. — Он пропитан их ложью. Я куплю новую. Ту, которую выберу сама.
Она вышла на улицу, где её ждало такси. В кармане лежали ключи от новой квартиры — в другом районе, где её никто не знал.
Где никто не сможет сказать: «Это — моё».
