— У тебя мать пока поживет, — заявил бывший, — моя новая жена ее терпеть не может. Слушай, я тебе ремонт сделать помог? Вот и отплати добром!
— Конечно, изменяла, — вещал Женька, — пока Алиска помирала, ты, небось, с врачом шашни крутила! Не делай из меня дурака! Ты месяцами дома не появлялась! Нормальная, здоровая женщина столько без мужчины не выдержит. Да причем тут Алискин рак?! Я тебе про другое говорю!
***
После разрыва с Женькой, отцом Алинки, казалось, что я иду ко дну. Год слез, обид и бессонных ночей медленно, но верно высасывали из меня жизнь. Я чувствовала себя выжатым лимоном, от которого уже ничего не осталось, кроме кислой кожуры. Помню, отец тогда решил продать свою старенькую шестерку. Машина была ему дорога как память, но возраст брал свое, да и здоровье уже не позволяло ему водить. Вот и попросил меня помочь с продажей. Я разместила объявление на сайтах, принимала звонки, показывала машину. И вот, в один из ничем не примечательных дней, появился он.
Я, как его увидела, так сразу и пропала. Статный, красавец, одет просто, но со вкусом. Он профессионально осматривал машину, задавал вопросы, и уже тогда, в тот самый момент, я почувствовала какое-то необъяснимое волнение.
— Машина, конечно, не новая, — сказал он, прищурившись, — но для своих лет выглядит неплохо. Сколько хотите?
Я назвала цену. Отец, конечно, хотел больше, но я понимала, что за такую машину больше не дадут. Он немного поторговался, но в итоге согласился на мою цену.
— Договорились, — улыбнулся он, протягивая руку, — меня зовут Дима.
— А я — Настя, — ответила я, пожимая его руку.
После оформления документов он предложил подвезти меня до дома. Я колебалась, но согласилась. Всю дорогу мы болтали, как будто знали друг друга сто лет. Он рассказал, что занимается перепродажей подержанных автомобилей, что любит свою работу, что мечтает путешествовать по миру. Я слушала его, затаив дыхание, и чувствовала, как внутри меня что-то оттаивает — после развода мне впервые захотелось жить.
С тех пор мы стали встречаться почти каждый день. Правда, урывками, пока Алинка спала или была с бабушкой. Мы гуляли в парке, пили кофе в маленьких кафешках, просто разговаривали обо всем на свете. С ним я чувствовала себя легко и свободно, как будто скинула с плеч огромный груз. Он понимал меня с полуслова, поддерживал во всем, и делал все, чтобы я улыбалась.
Он был просто идеальным. Красивый, умный, добрый, заботливый, ухаживал, как в кино: цветы каждый день, комплименты, маленькие сюрпризы. Он читал мне стихи, пел песни под гитару, устраивал романтические ужины при свечах на крышах. Я чувствовала, что влюбляюсь в него все сильнее и сильнее с каждым днем.
— Насть, ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал, — говорил он мне, глядя в глаза.
— Ты тоже замечательный, — отвечала я, утопая в его объятиях.
Казалось, что все мои мечты сбылись — я нашла своего принца, свою настоящую любовь. Я верила, что мы созданы друг для друга, что наша любовь будет длиться вечно. Через полгода наших встреч, он сделал мне предложение.
Мы начали готовиться к свадьбе. Я представляла себе этот день во всех красках: белое платье, счастливые лица родных и друзей, клятвы верности и любви, произнесенные в ЗАГСе. Мы выбирали ресторан, обсуждали меню, заказывали кольца. Все шло своим чередом.
Но судьба, как известно, любит вносить свои коррективы. За месяц до свадьбы Дима начал жаловаться на боли в животе. Сначала мы не придали этому значения, списали все на стресс и усталость. Но боли усиливались, он стал плохо есть, перестал спать ночами, резко похудел. Я настояла на визите к врачу. После череды анализов и обследований нам озвучили страшный приговор — неизлечимое заболевание. Не хочу даже вспоминать, как называется эта болезнь.
Мир рухнул в одночасье. Все наши планы, мечты, надежды превратились в прах. Земля ушла из-под ног, и я не знала, как дальше жить. Родственники и друзья уговаривали меня отменить свадьбу.
— Настя, одумайся, — говорили они, — у тебя вся жизнь впереди. Зачем тебе такой крест? Найди себе здорового, счастливого мужчину.
Я слушала их, но не слышала. Внутри меня боролись два чувства: страх и любовь. Я не могла его бросить!
— Я останусь с ним, — твердо сказала я родителям.
— Настя, ты же загубишь свою жизнь! — кричала мать в отчаянии.
— Моя жизнь — это он, — отвечала я.
Дима тоже предлагал мне уйти.
— Насть, я не хочу, чтобы ты мучилась из-за меня, — говорил он, — ты достойна лучшего.
— Ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни, — твердила я, — никуда я не уйду!
Мы отменили свадьбу, но не отказались друг от друга. Мы вместе пошли к врачам, вместе проходили обследования, вместе боролись за его жизнь. Операция, химиотерапия, бесконечные анализы и таблетки. Было тяжело, но наша любовь помогала нам держаться.
Мы все поженились в маленькой часовне, в окружении самых близких людей. У меня не было белого платья и пышного торжества, но я ни о чем не жалела. Разве это важно?
Лечение было тяжелым, но эффективным. Два раза в год Дима проходил обследования и поддерживающую терапию. И, о чудо, через несколько лет наступила ремиссия. Болезнь отступила. Врачи разводили руками, называя это чудом.
— Вы — счастливчики, — говорили они, — вам повезло.
Дима постепенно восстанавливался. Вернулся к работе, начал заниматься спортом. Мы снова стали мечтать о будущем. Купили жилье, стали его потихоньку обустраивать. Димка принял мою старшую дочь, Алинка стала звать его папой. Конечно, я была счастлива.
Почти через пять лет после нашей свадьбы в нашей жизни произошло еще одно радостное событие. Я, когда об этом узнала, у мужа спросила:
— Помнишь, когда ты заболел, врачи говорили, что у нас, скорее всего, не будет детей?
— Помню, — грустно ответил он.
— А помнишь, как мы мечтали о маленьком человечке, который будет бегать по дому и громко смеяться? — продолжала я.
— Помню, Насть, — кивнул он, не понимая, куда я клоню, — зачем на больное давить? Я почти смирился с тем, что у меня не будет детей.
— А вот и нет, — улыбнулась я, протягивая ему тест на беременность с двумя полосками.
Мы ждали этого ребенка, как манну небесную. Беременность протекала легко, без осложнений. Мы ходили на курсы для будущих родителей, читали книги о воспитании детей, обустраивали детскую комнату. Дима был рядом со мной на родах, держал меня за руку, поддерживал и успокаивал. После долгих часов мучений на свет появилась наша дочка. Маленький ангелочек с пухлыми щечками и огромными голубыми глазами.
Мы назвали ее Алисой. Малышка на сто восемьдесят градусов перевернула нашу с мужем жизнь. Мой самый близкий, самый дорогой человек отцовством наслаждался совсем недолго — Алисе было два месяца, когда Дима однажды ночью проснулся от резкой боли в груди. Он хватался за сердце, задыхался. Я, вусмерть перепугавшись, вызвала скорую, но было уже поздно — он скончался у меня на руках, так и не дождавшись приезда врачей. И ровно половина меня, наверное, ушла вместе с ним.
***
После похорон я в буквальном смысле заставила себя начать жизнь заново. Алинка меня очень поддерживала, она и сама очень тяжело переживала потерю. Первые месяцы летели незаметно. Алиса росла и развивалась, радуя меня своей улыбкой и лепетом. Она была очень смышленой и любознательной. Рано пошла, рано начала говорить. Я и подумать не могла, что меня ждет. Вернулся бывший муж, отец Алинки. Я его приняла, он смог меня убедить в том, что достоин еще одного шанса. Если честно, после кончины Димы я нуждалась в поддержке, Женька как-то быстро меня влюбил в себя заново. У нас все было хорошо.
Беда пришла откуда не ждали — во время планового осмотра, педиатр заметила у трехлетней Алисы какие-то шумы в сердце.
— Не стоит беспокоиться раньше времени, — успокаивала она меня, — вполне возможно, это просто возрастное. Но для перестраховки лучше сделать УЗИ сердца.
Я поехала на УЗИ, стараясь гнать от себя дурные мысли. Мне казалось, что судьба не может быть настолько жестокой, чтобы лишить меня и этого маленького счастья. Но у судьбы, как выяснилось, были свои планы. Врач долго молчал, изучая снимки. Потом поднял на меня глаза и произнес:
— У вашей дочери порок сердца.
Я застыла. С огромным трудом взяв себя в руки, я спросила:
— Какой прогноз, доктор?
— Порок не самый сложный, — ответил врач, — с этим живут. Главное — вовремя обследоваться и следить за состоянием ребенка.
Я вышла из кабинета, как в тумане. Алиса ждала меня в коридоре, играя с плюшевым мишкой. Увидев меня, она подбежала ко мне и обняла своими маленькими ручками.
— Мама, ты почему такая грустная? — спросила она, глядя на меня своими огромными голубыми глазами.
Я не смогла сдержать слез. Обняла ее крепко-крепко и заплакала.
— Все хорошо, доченька, — прошептала я сквозь слезы, — все будет хорошо.
Мы начали обследоваться, регулярно наблюдаться у кардиолога, проходить множественные процедуры. Врачи говорили, что порок сердца не самый опасный, что с ним можно жить, но я не могла успокоиться. Я читала горы литературы о пороках сердца, искала информацию в интернете, общалась с родителями, у которых дети страдали аналогичными заболеваниями.
Алиса росла, но ее состояние постепенно ухудшалось. Она быстро уставала, задыхалась при малейшей физической нагрузке, часто болела. Через год встал вопрос о хирургическом вмешательстве — конечно, я подписала согласие. Операция прошла успешно, дочка почти восстановилась после нее. А затем последовал новый удар — подозрение на рак. Я тогда чуть с ума не сошла, когда врач мне диагноз озвучил.
Я сидела у кровати дочери в больнице, держа ее за руку, и молилась. Молилась о том, чтобы она выжила, чтобы она снова смогла улыбаться, чтобы она снова смогла бегать и играть. Мне не нужно было ничего, кроме ее выздоровления. Я тогда готова была собственными руками вырвать себе сердце, только бы моя девочка жила.
— Мама, мне очень больно, — шептала она, глядя на меня своими огромными заплаканными глазами.
— Я знаю, доченька, я знаю, — отвечала я, целуя ее в лоб, — но ты должна быть сильной. Ты должна бороться. Ты же моя маленькая принцесса, а принцессы не сдаются.
И она боролась. Она стойко переносила все мучения — мое маленькое солнышко оказалось сильнее даже меня. После химиотерапии Алиса ослабла, потеряла волосы. Она стала очень бледной и худенькой, но в ее глазах по-прежнему горел огонек жизни.
Однажды она спросила меня:
— Мама, а почему я болею? Я что, плохая девочка?
— Нет, доченька, ты самая лучшая девочка на свете, — ответила я, обнимая ее, — ты просто немного заболела. Но мы обязательно вылечимся. И ты снова будешь здоровой и счастливой.
Я верила в это, я должна была верить. Ради нее, ради себя, ради Димки. Я должна была пройти через все испытания, чтобы доказать себе в первую очередь, что моя любовь сильнее болезни. Я не смогла спасти мужа, поэтому обязана спасти дочь.
Когда мне начало казаться, что самое страшное мы преодолели, мир снова пошатнулся — доктор вызвал меня на разговор.
— Состояние Алисы ухудшается. Химиотерапия больше не помогает, болезнь прогрессирует, — он замолчал, подбирая слова, — нам остается только поддерживающая терапия, чтобы облегчить ее страдания.
Слова доктора прозвучали как приговор. Поддерживающая терапия… Это означало, что медицина бессильна, что мы проиграли битву, что моя маленькая Алиса угасает.
Я не могла поверить. Не могла смириться. Внутри меня бушевал ураган отчаяния, боли и гнева. Как? Почему? За что? Неужели я должна пережить это снова? Снова потерять любимого человека?
Я зашла в палату к Алисе. Она лежала в кровати, бледная и слабая, но в ее глазах по-прежнему светилась надежда. Она протянула ко мне ручки и прошептала:
— Мама, почитай мне сказку.
Я села рядом с ней и начала читать ее любимую сказку про Золушку. Прочла пару строк и разрыдалась в голос. Алиса посмотрела на меня с тревогой.
— Мама, ты плачешь? Тебе больно? — спросила она.
Я вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
— Нет, доченька, все хорошо. Просто сказка очень грустная, — ответила я.
— А ты сделай так, чтобы она была веселая, — сказала Алиса.
Я усмехнулась.
— Я не умею переделывать сказки, — ответила я.
— А ты попробуй, — настаивала Алиса.
Я вздохнула и начала пересказывать сказку, добавляя к ней шутки и смешные моменты. Алиса слушала меня с улыбкой на лице. И на какое-то время я забыла о своей боли. Может, все наладится? Мы провели вместе последние недели ее жизни. Я старалась сделать все возможное, чтобы она была счастлива. Мы играли, читали книги, смотрели мультики, гуляли в парке. Я рассказывала ей о ее папе, показывала фотографии, вспоминала смешные истории из его жизни.
В последние дни она почти не вставала с кровати. Я сидела рядом с ней круглыми сутками, держала ее за руку, пела ей колыбельные. Она слабела с каждым днем. В один из дней она вдруг сказала:
— Мама, я хочу к папе.
Мое сердце сжалось от боли.
— Ты обязательно увидишь его, доченька, — ответила я, — но не сейчас. Ты еще должна немного побыть со мной.
— Я устала, мама, — прошептала она, — я хочу отдохнуть.
— Тогда отдохни, моя хорошая, — сказала я, целуя ее в лоб, — я буду рядом.
Она закрыла глаза и уснула. И больше не проснулась. Алиса скончалась у меня на руках, как и ее отец. Если бы не Алина, я бы ушла за моим солнышком следом. После похорон я несколько дней не выходила из дома. Я не могла есть, не могла спать, не могла говорить — я просто сидела в кромешной темноте и скулила, как побитая собака…
Родители пытались меня как-то поддержать, утешить, но слова их до моего сердца не доходили. Чем можно утешить мать, похоронившую ребенка? Да ничем. Ничто не сможет воскресить мою девочку. Муж нанес мне сокрушительный удар через пару недель после похорон Алисы.
— Настя, нам нужно поговорить, — сказал он.
— О чем, Жень?
— Я хочу развестись. Ты прости меня, конечно, но жить я с тобой больше не хочу. Я все понимаю, у тебя горе, но… Почему я из-за этого страдать должен? Себя запустила, жрать дома нечего, бардак жутчайший! Хорошо еще, что Алинка как-то порядок поддерживать пытается. Без нее вообще бы грязью заросли…
Я обалдела.
— Ты серьезно?
— Да, Настя, я серьезно, — ответил он ледяным голосом, — я подаю на развод.
— Но… почему? Зачем? Что случилось? — я пыталась понять, что происходит.
— Я уже объяснил, — рявкнул он.
Я почувствовала себя так, словно меня предали все, кого я любила. Сначала Дима, потом Алиса, а теперь еще и он… Через несколько дней Женя приехал к моим родителям. Приехал, чтобы объяснить, почему он решил развестись. Не мне, своей жене, а моим родителям. Я не знаю, что он им наговорил. Но, судя по их лицам, ничего хорошего он им не сказал — мать с отцом приехали ко мне в тот же день.
Отец был мрачен и молчалив, мама рыдала, не переставая.
— Что случилось? Что он вам сказал? — спросила я, чувствуя, как у меня начинают дрожать колени.
— Он обвинил тебя в измене. Настя, это правда?!
— Какая измена, мама? О чем вы говорите? — я не могла понять, что происходит, — ты же прекрасно знаешь, что я даже из дома не выхожу! Мама, это вранье!
— Он сказал, что ты изменяла ему, пока он лежал в больнице, — объяснила мама, — что у тебя был там любовник.
Я онемела.
— Настя, это правда? — повторил отец, глядя на меня с недоверием.
— Нет, конечно! Это неправда! — заорала я, — я никогда ему не изменяла! Мама, ты как себе представляешь? У меня погибает ребенок, а я, вместо того, чтобы бороться за ее жизнь, кувыркаюсь там с кем-то?! Мама, я разве на такое способна? Ты сама-то в это веришь?!
— Но он сказал, что у него есть доказательства… — прошептала мама.
— Доказательства? Какие доказательства? — я была на грани истерики, — я не знаю, что он вам наговорил, но это все ложь!
Родители молчали. Я видела, что они мне не верят. Они во мне сомневаются!
— Как он мог подумать такое обо мне? — кричала я — как вы могли поверить в эту чушь?
Мама и папа молчали, а меня колотило. Дрожащими руками я схватила телефон и набрала номер Женьки. Он взял трубку не сразу. Конечно, я закатила ему истерику, но муж выслушал меня спокойно.
— И что ты орешь? — я прям представила, как он кривится, — да, доказательства твоей измены — неопровержимые, между прочим, у меня есть.
— Так предоставь, — закричала я, — привези и покажи мне их! Как раз тут мама и отец у меня в гостях, они тоже с удовольствием посмотрят.
Евгений тут же дал заднюю:
— Не устраивай цирк, — процедил он, — и не отвлекай меня по пустякам! Я занят! Доказательства, если нужно, я судье покажу. Хотя надеюсь, что до этого не дойдет — я планирую развестись мирно.
Женька бросил трубку, а я устало опустилась на кровать. Даже плакать сил больше не было.
***
Я стояла, как громом пораженная, глядя на сгорбленную фигуру у своей двери. Нина Павловна, моя бывшая свекровь, сидела на огромной клетчатой сумке. Я сначала даже растерялась — как она вообще тут оказалась?! Три месяца прошло с тех пор, как Женя, мой бывший муж, подал на развод. Три месяца ада и попыток собрать себя по кусочкам. И вот, на тебе — старая знакомая, вернее, не очень-то и знакомая, учитывая наши теплые отношения.
Алина, моя старшая дочь, прижалась ко мне, недоверчиво глядя на бабушку. Она, как и я, не питала к Нине Павловне теплых чувств. А после развода и вовсе от отца отвернулась.
— Он меня второй раз предал, — сказала моя мудрая не по годам девочка.
— Что вы здесь делаете, Нина Павловна? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие.
Внутри все кипело. Старуха подняла на меня свои мутные глаза, полные какой-то странной злобы.
— Жить я здесь буду, вот что! Женя сказал, что я теперь с тобой жить буду.
Я остолбенела. С какой стати? Этот вопрос так и застыл у меня на губах. Не говоря ни слова, я достала телефон и набрала номер Жени.
— Ты совсем с ума сошел? Зачем ты привез свою мать ко мне? — заорала я в трубку, как только он ответил.
На том конце провода послышался раздраженный вздох.
— Ну что ты начинаешь? На время ее приюти. Хотя бы на полгодика — шести месяцев мне хватит, чтобы решить квартирный вопрос. Мне сейчас тяжело, мать мне мешает. Я тут подженился немного, женщина любимая у меня появилась. Светка мать мою не выносит, они все время собачатся! Устал я уже, тишины хочется! Ты с дочкой в двушке живешь, Алинка может немного потесниться, мать на диванчике в ее комнате поспит. Поживет мамуля у тебя немного, пока мы не разберемся.
Как я недавно узнала, Светка, его новая пассия — женщина, ради которой он разрушил нашу семью. Неудивительно, что она не смогла найти общий язык с его матерью.
— Ты хоть бы спросил, хочу ли я, чтобы она здесь жила? Даром она мне не сдалась! Приезжай и забирай свою полоумную мамашу! Не будет она у меня жить!
— Не борзей, Настенька, помоги по старой дружбе-то. Да и потом, ты же помнишь, я тебе как-то раз стольник на ремонт подкинул? Вот теперь отплати добром, не будь эгоисткой.
Сто тысяч! Нашел, что вспомнить. Теперь это, оказывается, индульгенция на все его бесчинства? Я чувствовала, как закипаю.
— Я сейчас вызову полицию, и ее заберут. И тебя тоже, если ты немедленно не приедешь и не заберешь свою мать!
Женя разозлился.
— А, вот ты как! Ну смотри у меня! Я тебе покажу, как со мной разговаривать! Ты еще пожалеешь, что связалась со мной. Ты мне всю жизнь сломала!
Я бросила трубку. Руки тряслись. Алина смотрела на меня с тревогой.
— Мам, не волнуйся, — проговорила она, обнимая меня, — звони в полицию.
Я набрала номер, и через двадцать минут приехала полиция. Нина Павловна упиралась, кричала, что это ее дом, что она имеет право здесь жить. Я показала документы на квартиру, объяснила, что мать моего бывшего мужа состоит на учете в психоневрологическом диспансере — у нее имеется расстройство. Полицейские уволокли разбушевавшуюся старуху в отделение.
Следующие две недели превратились в ад — Женя не давал мне прохода. Звонки, смс-сообщения, полные оскорблений и угроз. Он обвинял меня во всех грехах, говорил, что я разрушила его жизнь, что из-за меня он потерял Светку, что я — гадина, жаба, стерва и еще много чего.
А как-то ночью, когда я уже почти заснула, кто-то позвонил в дверь. Я испугалась: кто это мог быть в такой поздний час? Подошла к двери, глянула в глазок — бывшенький мой, собственной персоной. Пьяный и злой. Тогда я еще не знала, что заявился он ко мне с топором. Сдержала его только железная дверь.
— Ты! Ты во всем виновата! Ты сломала мне жизнь! — кричал он, нанося удары по двери, — открой, гадина! Порубаю!
— Уходи! Я вызову полицию! — заорала я.
На мой призыв он никак не отреагировал. Я схватила телефон, прикрыла собой рыдающую Алинку и набрала номер полиции. Пока ждала приезда наряда, Женя продолжал ломиться в дверь, выкрикивая оскорбления и угрозы. Мне казалось, что дверь вот-вот не выдержит.
Когда приехали те, кто нас берегут, Женя уже валялся на полу, обессиленный и пьяный. Выдохся и просто уснул. Болезный, прости господи. Полиция его увезла. Дверь пришлось менять. С родителями я посоветовалась, переговорила с Алиной и решила квартиру свою обменять с доплатой на трехкомнатную в другом районе. Заодно и дочь в другую школу перевела. Начальство упросила перевести меня хотя бы на несколько месяцев на удаленку — мне нужна была хотя бы небольшая передышка. Я бы вообще уехала бы из родного города куда-нибудь подальше, если бы не Алиса и Димка. Моя доченька лежит рядом с папой, мы с Алинкой их каждую неделю навещаем. Я, конечно, понимаю, что живые должны жить. Но… Не могу я их бросить. Не могу…
