Наташа открыла холодильник и с досадой обнаружила, что молока снова нет. Вчера купила две упаковки, а сегодня утром не осталось ни капли. Хотя нет, осталось — на донышке пакета болталось буквально несколько глотков, которые кто-то поставил обратно на полку.
— Димочка, молоко закончилось, — донесся из гостиной голос Галины Ивановны. — Может, сходишь в магазин?
Наташа крепче сжала ручку холодильника. Димочка. Свёкр называл сорокалетнего мужа Димочкой, и это раздражало больше всего. Особенно когда Николай Степанович просил Димочку сходить в магазин в девять утра субботы, когда сам муж Наташи мирно храпел в спальне после тяжелой рабочей недели.
— Сейчас схожу, — послышался сонный голос Дмитрия из коридора.
Наташа захлопнула дверцу холодильника и вышла на кухню. За столом сидели Галина Ивановна с Николаем Степановичем, неторопливо завтракая овсяной кашей, которую свекровь сварила с утра пораньше. На плите дымилась сковорода с остатками яичницы.
— Доброе утро, — поздоровалась Наташа, стараясь не смотреть на жирные пятна вокруг конфорок.
— Утро доброе, деточка, — откликнулась Галина Ивановна, не поднимая взгляда от тарелки. — Дмитрий в магазин пошел, молоко покупать. А то кончилось совсем.
Вчера была пятница. Прошла уже вторая неделя с тех пор, как родители Дмитрия приехали погостить на выходные. Сначала Наташа обрадовалась — давно не виделись, да и квартира большая, трехкомнатная, места всем хватит. Но первые выходные плавно перетекли во вторые, потом в третьи, и сейчас родители мужа обосновались в гостиной так основательно, словно всегда здесь жили.
Наташа налила себе кофе из турки и присела за стол. Николай Степанович с хрустом переворачивал страницы газеты, которую Дмитрий купил специально для отца. Раньше газет в доме не было — Наташа с мужем все новости в интернете читали.
— Наташенька, а зачем покупаешь такое дорогое средство для посуды? — Галина Ивановна кивнула на бутылочку геля, стоящую возле раковины. — Оно же почти четыреста рублей стоит. Можно обычное взять, за сто рублей, толку столько же.
Наташа медленно отпила кофе. Галина Ивановна изучала этикетки всех моющих средств в доме и выносила вердикт по каждому. Стиральный порошок слишком дорогой, кондиционер для белья вообще лишняя трата, а освежитель воздуха — баловство.
— Мне нравится этот запах, — ответила Наташа.
— Ну что за запах может быть у средства для посуды? — свекровь покачала головой. — Главное, чтобы жир отмывало, а не пахло.
Николай Степанович отложил газету и посмотрел на Наташу поверх очков.
— А паркет у вас хороший, качественный, — заметил свёкр. — Только вот с каплями воды нужно осторожнее. На пол с мокрыми ногами не ходят, дерево портится.
Наташа моргнула. Вчера вечером после душа прошла по коридору босиком, и свёкра это заметил.
— Я всегда вытираю ноги, — сказала Наташа.
— Ну, не всегда же, — мягко возразил Николай Степанович. — Вчера капли остались. Хорошо, что заметил сразу, вытер.
Галина Ивановна одобрительно кивнула.
— Паркет такой дорогой сейчас, беречь нужно. У нас дома линолеум лежит, но зато практично. А здесь все такое… дорогое.
В голосе свекрови слышались нотки легкого укора. Как будто покупка качественного паркета была чем-то предосудительным.
В прихожей хлопнула дверь — вернулся Дмитрий с пакетом продуктов.
— Молоко купил, — объявил муж Наташи, проходя на кухню. — И хлеб взял, кончался.
— Молодец, сынок, — Галина Ивановна улыбнулась. — А то без молока как-то неуютно.
Дмитрий поставил пакет на стол и обнял жену за плечи.
— Как дела, зайка?
— Нормально, — Наташа прижалась к мужу. — Только кофе остыл уже.
— Налей горячего, — Дмитрий чмокнул жену в щеку и сел рядом. — Пап, что в газете пишут?
Пока мужчины обсуждали политические новости, Наташа мыла свою чашку и думала о том, как изменилась атмосфера в доме. Раньше выходные проходили спокойно — можно было понежиться в постели, заказать еду на дом, посмотреть фильм. Теперь Галина Ивановна вставала в семь утра и к восьми уже готовила завтрак для всех. А если Наташа не появлялась на кухне до девяти, свекровь начинала беспокоиться, не заболела ли невестка.
— Наташа, а что обедать будем? — поинтересовалась Галина Ивановна. — Может, суп сварим? У меня рецепт хороший есть, с фрикадельками.
— Я думала заказать что-нибудь, — ответила Наташа. — Сегодня же суббота.
Галина Ивановна переглянулась с мужем.
— Что постоянно заказываешь, деточка? Можно же и самой готовить. И дешевле, и полезнее. А то все эти доставки… неизвестно, что там в еде намешано.
— Мам права, — поддержал жену отец Дмитрий. — Дома всегда лучше готовить.
Наташа почувствовала, как напряглись мышцы шеи. До приезда родителей мужа в доме готовили от силы два раза в неделю. Оба работали, времени катастрофически не хватало, и доставка еды была настоящим спасением. Теперь же каждый заказ становился поводом для воспитательной беседы.
— Хорошо, сварим суп, — согласилась Наташа.
— Вот и правильно, — одобрила свекровь. — Я тебе помогу, расскажу, как фрикадельки делать.
Наташа готовила фрикадельки и раньше, но промолчала.
После завтрака мужчины устроились в гостиной смотреть футбол, а Наташа помогала Галине Ивановне готовить обед. Свекровь руководила процессом, объясняя, как правильно чистить морковку и почему лук нужно резать именно такими кубиками.
— А соль берем совсем чуть-чуть, — наставляла Галина Ивановна, бдительно следя за каждым движением Наташи. — Пересолить легко, а потом не исправишь.
Наташа кивала и терпеливо выполняла указания. За окном светило летнее солнце, подруги наверняка гуляли по паркам или сидели в кафе, а её выходной превратился в кулинарный мастер-класс от свекрови.
Когда суп был готов, все сели обедать. Николай Степанович хвалил жену за вкусные фрикадельки, Дмитрий соглашался и просил добавки. Наташа ела молча, размышляя о том, когда же родители мужа наконец уедут домой.
— А на следующей неделе что планируете? — осторожно поинтересовалась Наташа.
— Да никаких особых планов, — ответил Николай Степанович. — Дача есть, но там сейчас жарко очень. Лучше в прохладе посидеть.
— К тому же Димочка так редко дома бывает, — добавила Галина Ивановна. — Работает много, устает. Хочется побольше времени с сыном провести.
Дмитрий улыбнулся матери и обнял её за плечи.
— Правильно, мам. Нам хорошо вместе.
Наташа сжала ложку в руке так крепко, что костяшки побелели. Получается, родители мужа никуда уезжать не собираются. Они осели в гостиной, превратили кухню в штаб-квартиру своих кулинарных экспериментов и начали контролировать каждый шаг Наташи в собственном доме.
После обеда Галина Ивановна принялась мыть посуду, не дав Наташе даже подойти к раковине.
— Ты отдыхай, деточка, — сказала свекровь. — Я быстро управлюсь.
Но управлялась Галина Ивановна не быстро. Сначала долго изучала состав моющего средства и качала головой, потом скрупулезно оттирала каждую тарелку, а в конце начала перемывать всю посуду в шкафах, утверждая, что там пыль скопилась.
Наташа ушла в спальню и закрыла дверь. Нужно было поговорить с мужем. Серьезно поговорить.
Дмитрий пришел через час, когда футбольный матч закончился.
— Дим, нам нужно обсудить кое-что, — начала Наташа, садясь на кровать.
— Что случилось? — муж сел рядом и взял жену за руку.
— Твои родители… они же приехали на выходные, а уже вторая неделя прошла.
— И что? — Дмитрий пожал плечами. — Места всем хватает, чего переживать?
— Дело не в месте, — Наташа постаралась подобрать слова помягче. — Просто… они начинают устанавливать свои правила. Контролируют, что я покупаю, как готовлю, как хожу по дому.
— Мать же не со зла, — возразил Дмитрий. — Просто привыкла хозяйничать. И опыта у неё больше, чем у нас.
— Но это мой дом, Дим. Наш дом. Я купила эту квартиру до того, как мы поженились.
Муж помолчал, глядя в окно.
— Послушай, они же не навсегда приехали. Побудут немного и уедут. А пока пусть отдохнут у сына. Им в деревне скучно, одни сидят.
Наташа почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Дмитрий не понимал её или не хотел понимать. Для него было естественно, что родители распоряжаются в доме невестки, словно это их собственная территория.
— Хорошо, — тихо сказала Наташа. — Но давай обговорим хотя бы правила. Чтобы все чувствовали себя комфортно.
— Какие правила? — Дмитрий нахмурился. — Мы же взрослые люди, разберемся.
В гостиной послышался голос Галины Ивановны, которая звала сына пить чай. Дмитрий поцеловал жену в лоб и пошел к родителям.
Наташа осталась одна. За окном шумели листья тополей, где-то играли дети, а её дом постепенно превращался в филиал родительского дома Дмитрия. И судя по всему, муж был только рад такому развитию событий.
Дни сменялись неделями, недели складывались в месяцы. Июль перешел в август, и никто даже не заикался о возвращении домой. Галина Ивановна окончательно взяла на себя все кухонные дела, составляла меню на неделю и лично проверяла каждую покупку Наташи. Николай Степанович превратил гостиную в свой личный кабинет — газеты аккуратно складывались стопкой на журнальном столике, а пульт от телевизора неизменно лежал рядом с его любимым местом на диване.
Наташа чувствовала себя чужой в собственном доме. Каждое утро начиналось с того, что свекровь уже хлопотала на кухне, каждый вечер — с семейных посиделок, где обсуждались планы на завтра. Планы, в которых мнение Наташи никого не интересовало.
— Завтра на рынок съездим, — объявила как-то Галина Ивановна за ужином. — Овощи свежие купим, для заготовок.
— Какие заготовки? — удивилась Наташа.
— Ну как какие? Огурцы солить, помидоры закрывать. Август же на дворе, самое время.
— Но мы заготовки не делаем, — осторожно возразила Наташа. — Места в квартире мало, да и покупать проще.
Галина Ивановна покачала головой с жалостью.
— Вот молодежь нынешняя. Все покупать да покупать. А домашнее всегда лучше магазинного.
Дмитрий поддержал мать, и вопрос был решен. На следующий день Наташа обнаружила на своей кухне ящики с овощами, которые предстояло перерабатывать на консервацию. Кухня превратилась в цех по производству солений, а балкон — в склад банок.
Но настоящий шок ждал Наташу в один из вечеров, когда она вернулась с работы. В гостиной, где раньше стоял ее любимый диван светлого оттенка, красовалось огромное коричневое кресло. Старое, потертое, с облезшими подлокотниками.
— Это что такое? — спросила Наташа, остановившись в дверях.
— А, кресло! — радостно отозвался Николай Степанович. — С дачи привез. Удобное очень, спина в нем не болит.
— Но откуда? Когда?
— Димочка с утра съездил, помог перевезти, — пояснила Галина Ивановна. — Хорошее кресло, жалко было на даче оставлять.
Наташа подошла ближе и ахнула. Под массивными ножками кресла паркет продавился глубокими вмятинами. Дорогое покрытие, которое укладывали всего два года назад, теперь было безнадежно испорчено.
— Паркет же повредился, — сказала Наташа, присев рядом с креслом.
— Ерунда, — отмахнулся Николай Степанович. — Мебель не пуховая, без следов не обходится.
— Да ладно тебе, — добавил Дмитрий, входя в комнату. — Небольшие вмятинки, не смертельно.
Наташа встала и внимательно посмотрела на мужа. Небольшие вмятинки? Глубокие борозды в дереве, которые теперь останутся навсегда?
— Дим, это же дорогой паркет. Мы его вместе выбирали, помнишь?
— Помню. Но что теперь делать? Кресло уже стоит.
— Можно переставить, подложить что-то под ножки.
— Зачем переставлять? — возмутился Николай Степанович. — Место хорошее, удобное. Телевизор видно, света достаточно.
Наташа почувствовала, как дрожат руки. Два месяца молчания, два месяца терпения и компромиссов привели к тому, что в её доме появилась чужая мебель, которая портит её собственность. А муж считает это мелочью.
— Это моя квартира, — тихо сказала Наташа.
— Ну и что? — не понял Дмитрий.
— Моя! — повторила Наташа громче. — Я её покупала, я за неё плачу, я в ней живу!
Галина Ивановна и Николай Степанович переглянулись с удивлением.
— Деточка, что с тобой? — встревожилась свёкровь. — Мы же семья.
— Я вас сюда жить не звала! — взорвалась Наташа. — А вы мне еще паркет испортили!
В гостиной повисла мертвая тишина. Николай Степанович медленно отложил газету, Галина Ивановна замерла с вязанием в руках. Дмитрий смотрел на жену так, словно видел её впервые.
— Вы приехали на выходные, — продолжала Наташа, не в силах остановиться. — На выходные! А живете уже два месяца! Указываете мне, что покупать, как готовить, как ходить по моему собственному дому! А теперь ещё и мебель свою притащили!
— Наташа, успокойся, — попытался вмешаться Дмитрий.
— Не успокоюсь! — Наташа повернулась к мужу. — Ты вообще понимаешь, что происходит? Это моя квартира, которую я купила на свои деньги ещё до нашей свадьбы! И никто здесь не будет мне диктовать условия!
Галина Ивановна поднялась с дивана, лицо свёкрови побледнело.
— Как ты можешь так говорить? Мы же помогаем, стараемся…
— Не просила я о помощи! — отрезала Наташа. — Не просила готовить ваши супы, не просила критиковать мои покупки, не просила ставить ваше кресло!
— Ну ты даешь, — покачал головой Николай Степанович. — Неблагодарность какая.
— Неблагодарность? — Наташа засмеялась, но смех получился горький. — За что мне быть благодарной? За то, что вы превратили мою квартиру в свою дачу?
Дмитрий попытался взять жену за руку, но Наташа отстранилась.
— Дим, скажи честно — когда твои родители планируют уехать? Когда?
Муж молчал, опустив глаза.
— Вот именно, — кивнула Наташа. — Никогда. Они собираются здесь остаться навсегда, а ты это поощряешь.
— Не кричи на родителей, — тихо сказал Дмитрий.
— Тогда объясни им, что гостить можно неделю, максимум две. А не жить за чужой счет месяцами!
Галина Ивановна всплеснула руками.
— За чужой счет? Да мы же сами продукты покупаем, сами готовим!
— На моей кухне, в моей квартире, — ответила Наташа. — И потом — чьими деньгами вы продукты покупаете? Дмитрий платит, а Дмитрий — мой муж. Выходит, всё те же мои деньги.
Наступила долгая пауза. Николай Степанович встал и направился к окну.
— Значит, нас выгоняешь, — констатировал свёкр.
— Я прошу вас уважать мое право на собственный дом, — твердо сказала Наташа. — И да, считаю, что два месяца гостей — это перебор.
Галина Ивановна начала собирать своё вязание, губы свёкрови дрожали.
— Ну что ж, — произнесла свёкровь. — Видно, мы здесь лишние.
— Не лишние, — возразила Наташа. — Просто гости должны быть гостями, а не постоянными жильцами.
На следующее утро родители Дмитрия молча собирали вещи. Николай Степанович разбирал своё кресло, ворча под нос что-то о неблагодарной молодежи. Галина Ивановна упаковывала банки с заготовками, которые так и не успели сделать.
Дмитрий был мрачнее тучи, почти не разговаривал с женой и весь день помогал родителям с переездом.
— Мам, может, не стоит так резко? — услышала Наташа, как муж говорит с матерью в коридоре.
— Нет, сынок, — ответила Галина Ивановна. — Раз мы здесь не нужны, незачем навязываться.
К вечеру квартира опустела. Исчезли газетные стопки со столика, банки с балкона, кастрюли с плиты. В гостиной снова стоял только светлый диван, но на паркете остались глубокие вмятины от кресла — память о двухмесячном вторжении.
Наташа прошлась по квартире, вдыхая тишину. Впервые за долгое время дом снова принадлежал ей. Можно было приготовить кофе без лекций о вреде кофеина, можно было заказать пиццу без нравоучений о домашней еде, можно было спокойно ходить босиком по собственному паркету.
Дмитрий сидел на кухне и угрюмо смотрел в окно.
— Ну что, довольна? — спросил муж, не оборачиваясь.
— Дим, они могут приезжать в гости когда угодно, — спокойно ответила Наташа. — Но именно в гости. На выходные, на праздники. А не переезжать к нам жить.
— Ты их обидела.
— А меня кто обидел эти два месяца? — Наташа села напротив мужа. — Кто спрашивал моего мнения, когда твой отец тащил сюда кресло? Кто интересовался, хочу ли я каждый день есть суп и слушать лекции о моих тратах?
Дмитрий помолчал.
— Может, ты и права, — наконец признал муж. — Но выражаться можно было мягче.
— Я два месяца выражалась мягко, — устало сказала Наташа. — И что получила? Испорченный паркет и чувство, что я лишняя в собственном доме.
Муж кивнул и обнял жену.
— Ладно. В следующий раз сразу ограничим время визита.
Наташа прижалась к Дмитрию, чувствуя, как напряжение наконец отпускает. Дом снова стал домом, а границы были восстановлены. Теперь все знали правила игры, и больше никто не посмеет превратить её квартиру в свою собственность.
