Марина вошла в маленькую кухню и включила чайник. Руки дрожали. Телефон все еще лежал на столе, словно бомба замедленного действия. Антонина Петровна. Бывшая свекровь. Она звонила впервые за три месяца после развода.
— Приходи на чай, Мариночка. Поговорим, — сказала она так, будто ничего не случилось.
Марина плюхнулась на табуретку. Ну как так? Виктор забрал все — квартиру, деньги, даже диван, который они выбирали вместе. А теперь его мать зовет на чай?
— Тоня Петровна звонила, — сказала Марина соседке Кате, когда та заглянула одолжить соль.
— Зачем? — Катя округлила глаза.
— На чай зовет.
— И ты пойдешь?
Марина пожала плечами.
— Не знаю. Странно это все.
— Точняк странно! — Катя фыркнула. — После того, как сынок ее тебя обчистил? Может, они что-то задумали?
— Да что там еще можно задумать? — Марина невесело усмехнулась. — У меня и брать-то нечего.
Вечером она долго смотрела на себя в зеркало. Пятьдесят шесть лет. Морщинки вокруг глаз. Седые корни, которые давно пора закрасить. Кому она такая нужна? Даже Виктору не нужна, с которым тридцать лет прожила.
Телефон пиликнул. Сообщение от Антонины Петровны: «Жду завтра в три. Адрес тот же».
Марина набрала воздуха. Написала: «Хорошо». Стерла. Написала снова: «Спасибо за приглашение». Стерла. В итоге отправила: «Приду».
Утром она проснулась с тяжелой головой. Ночью снился Виктор. Смеялся, говорил: «Да кому ты нужна? Мать просто жалеет тебя».
— Не пойду, — решила Марина.
Но в два часа она уже стояла перед шкафом, выбирая, что надеть. В половине третьего вышла из дома. В без пятнадцати три уже стояла у знакомой двери. Палец завис над звонком.
«Зачем я здесь?»
Дверь внезапно открылась. Антонина Петровна.
— Мариш! Я в окно увидела, что ты пришла. Ты чего стоишь? Заходи!
Марина неуверенно шагнула в квартиру. Тут все было по-старому: те же обои, тот же запах печенья и корицы.
— Раздевайся, проходи. Чайник уже кипит.
Они сели за стол. Марина неловко держала чашку, боясь поднять глаза.
— Как ты, Мариша?
— Нормально, — соврала Марина.
— Не ври, — Антонина Петровна покачала головой. — Все знаю. Витька мой совсем с ума сошел. Как так можно?
Марина замерла.
— Вы… осуждаете его?
— А как иначе? — Антонина Петровна всплеснула руками. — Тридцать лет вместе, и вдруг все забрать? Ты где сейчас живешь?
— Комнату снимаю. У Катьки с Первомайской.
— Работаешь?
— Пока нет, — Марина опустила глаза. — Ищу.
Антонина Петровна вздохнула.
— Мариш, скажу прямо. Витька мой сын, но поступил он как последний… — она замялась, — нехороший человек. Я ему так и сказала.
— Правда? — Марина не верила своим ушам.
— А то! Думаешь, мне эта его новая нравится? Фыр-фыр, на каблуках, хихикает все время. И на двадцать лет моложе! — Антонина Петровна скривилась.
— У меня, Мариш, к тебе разговор есть.
Марина напряглась. Вот оно. Сейчас попросит что-нибудь отдать или подписать.
— Переезжай ко мне.
— Что?
— Ко мне, говорю, переезжай. Зачем деньги на съем тратить? У меня комната пустая. Поживешь, пока на ноги не встанешь.
Марина смотрела на нее, не моргая.
— Но… как же Виктор? Что он скажет?
— А что он скажет? — Антонина Петровна фыркнула. — Это моя квартира. Кого хочу, того и приглашаю. Он теперь в вашей живет, так что пусть помалкивает.
Марина молчала, не зная, что ответить.
— И еще, — продолжила Антонина Петровна. — Моя Зинаида Степановна из бухгалтерии на пенсию уходит. Место освобождается. Я про тебя рассказала.
— Про меня? — Марина растерялась.
— А что такого? Ты же раньше бухгалтером работала. Завтра в два подойдешь? Поговоришь с начальством?
Марина почувствовала, как к горлу подкатил ком.
— Тоня Петровна, зачем вы это делаете?
Антонина Петровна накрыла ее руку своей.
— Потому что так правильно, Мариш. Я тебя тридцать лет знаю. Ты мне как дочка стала. А то, что Витька натворил… — она махнула рукой. — Не будем о нем. Так что? Переедешь?
Марина кивнула, не доверяя своему голосу. Впервые за три месяца она почувствовала, что может дышать.
Марина несла коробку с вещами по знакомой лестнице. Сердце колотилось как бешеное.
— Давай помогу, — Антонина Петровна забрала у нее сумку. — Тяжелое не таскай, спина же болит.
— Да там легкое, — Марина улыбнулась. — Всего и имущества-то.
Они зашли в квартиру. Комната, которую выделила ей Антонина Петровна, была светлой и уютной.
— Располагайся, — свекровь махнула рукой. — Это теперь твоя территория.
Марина оглядела комнату. Стол у окна, диван, шкаф. Простые, но добротные вещи.
— Антонина Петровна, мне так неудобно…
— Хватит! — отрезала та. — Что неудобного? Я одна в трешке, а ты деньги на съем тратишь. Глупости!
Вечером раздался звонок. Подруга Лена.
— Ну как ты там? — голос в трубке звучал взволнованно.
— Нормально, — ответила Марина. — Представляешь, я теперь у свекрови живу.
— У кого?! — ахнула Лена. — У матери Виктора? Ты с ума сошла?
— Сама удивляюсь, — Марина усмехнулась. — Но она сама предложила.
— Марин, это странно! — Лена говорила громким шепотом. — А если это какая-то подстава? Может, они с Виктором что-то задумали?
— Да брось, Лен. Что с меня взять? — Марина вздохнула. — У меня ничего нет.
— Все равно будь осторожна. Мало ли что.
Марина положила трубку. Может, Лена права? Может, не стоило так быстро соглашаться? В голове крутились тревожные мысли.
На кухне Антонина Петровна гремела посудой.
— Иди ужинать! — крикнула она. — Котлеты остынут!
За ужином они говорили о работе.
— Не волнуйся, — Антонина Петровна подкладывала Марине салат. — Все будет хорошо. Зинаида тебя заочно хвалит. Говорит, такие кадры нужны.
— Боюсь, что разучилась уже, — Марина ковыряла вилкой в тарелке. — Столько лет дома сидела.
— Ерунда! Это как на велосипеде ездить — не забывается.
Первая неделя пролетела незаметно. Марина устроилась на работу, познакомилась с коллективом. Вечерами они с Антониной Петровной смотрели сериалы и обсуждали новости.
— Ты как будто моложе стала, — заметила Антонина Петровна в пятницу. — Глаза блестят.
Марина смутилась. Она и правда стала лучше спать, реже думать о прошлом.
В субботу утром они пили чай на кухне, когда в дверь позвонили. Антонина Петровна пошла открывать.
— Мам, привет! — раздался знакомый голос. — Я проездом, решил заскочить.
Марина застыла с чашкой в руках. Виктор. Она не видела его с развода.
— Заходи, — голос Антонины Петровны звучал напряженно. — Только у меня гости.
— Какие гости? — Виктор уже входил на кухню. Увидел Марину и застыл. — Ты? Ты что тут делаешь?
— Вить, я…
— Марина теперь живет здесь, — твердо сказала Антонина Петровна.
— Что?! — Виктор переводил взгляд с матери на бывшую жену. — Ты ее сюда притащила? Зачем?
— Не кричи, — Антонина Петровна скрестила руки на груди. — Это мой дом. Я решаю, кто здесь будет жить.
— Но это же… это… — Виктор не находил слов. — Это неправильно! Она мне больше не жена!
— А мне не дочь? — Антонина Петровна сверкнула глазами. — Тридцать лет Марина была мне как родная. И что, из-за твоих выкрутасов я должна от нее отказаться?
Марина смотрела в чашку. Внутри все сжалось в комок. Зачем она согласилась? Теперь мать с сыном из-за нее поссорятся.
— Я, наверное, пойду, — пробормотала.
— Сидеть! — рявкнула Антонина Петровна так, что Марина вздрогнула. — Никуда ты не пойдешь.
Виктор побагровел.
— Мам, ты понимаешь, что делаешь? Эта женщина…
— Эта женщина была твоей женой тридцать лет! — перебила Антонина Петровна. — А ты что сделал? Выгнал ее из квартиры! Оставил без копейки! Сам с молодухой устроился, а Марина что? На улицу?
— У нее своя жизнь, моя — своя, — Виктор отвел взгляд. — Люди расходятся, это нормально.
— Нормально? — Антонина Петровна сложила руки на груди. — Нормально это когда по-человечески все делают. А не как ты! Думаешь, я не знаю, что ты даже вещи ее выкинул?
Марина поднялась.
— Антонина Петровна, не надо…
— Надо! — отрезала свекровь. — Давно хотела сказать. Стыдно за тебя, сынок. Очень стыдно.
Виктор метнул злой взгляд на Марину.
— Это ты ей наговорила, да? Наплела тут!
— Она ничего не говорила, — Антонина Петровна встала между ними. — Я сама все вижу. Думаешь, соседи молчат? Все рассказали, как ты мебель вывозил, пока Марина у сестры была.
— Это моя мебель! — Виктор повысил голос.
— Ваша общая! — Антонина Петровна тоже не сдерживалась. — Тридцать лет вместе нажили!
Они стояли друг напротив друга — мать и сын. Марина чувствовала себя лишней.
— Я лучше уйду, — прошептала она.
— Стой, — Антонина Петровна схватила ее за руку. — Виктор сейчас уйдет. Правда, Вить?
Виктор сжал кулаки.
— Значит, так? Выбираешь ее, а не родного сына?
— Я выбираю справедливость. Помогаю тому, кто остался в беде. А не тому, кто бросил жену на улице.
Виктор резко развернулся и пошел к выходу. У двери остановился.
— Не думал, что ты так поступишь, — бросил он через плечо.
— А я не думала, что ты так с Мариной обойдешься, — ответила Антонина Петровна.
Дверь хлопнула. Наступила тишина. Марина медленно опустилась на стул.
— Зря вы так, — сказала она. — Он ваш сын.
— Сын, — кивнула Антонина Петровна, — но это не значит, что я должна одобрять все, что он делает.
Вечером они долго сидели на кухне. Марина все порывалась собрать вещи.
— Антонина Петровна, я не могу так. Вы с сыном из-за меня…
— Перестань, — Антонина Петровна махнула рукой. — Не из-за тебя, а из-за его поступков. Он взрослый мужик, должен отвечать за свои решения.
— Но он не придет теперь к вам, — Марина шмыгнула носом.
— Придет, — уверенно сказала Антонина Петровна. — Остынет и придет. А не придет — его выбор.
Через неделю на работе Марину спросили, правда ли, что она живет у бывшей свекрови.
— Откуда вы знаете? — удивилась она.
— Город маленький, — усмехнулась Зинаида Степановна. — Все друг о друге знают.
— И что говорят? — Марина напряглась.
— Разное, — пожала плечами Зинаида. — Кто-то удивляется, кто-то восхищается вами обеими.
— Нами? — не поняла Марина.
— Конечно! Не каждая свекровь так поступит. И не каждая невестка примет такую помощь. Гордость же, все дела.
Дома Марина рассказала об этом разговоре Антонине Петровне.
— Пусть болтают, — отмахнулась та. — Лишь бы нам хорошо было.
А им действительно было хорошо. Они нашли общий язык, научились уважать привычки друг друга. Марина готовила ужины, Антонина Петровна пекла свои знаменитые пироги. Вечерами они смотрели сериалы или просто разговаривали.
— Знаешь, — сказала как-то Антонина Петровна, — я всегда хотела дочку. А когда ты пришла в нашу семью, подумала: вот она, моя девочка.
— Правда? — Марина растрогалась.
— Чистая правда. Поэтому, когда Витька так поступил, я не могла промолчать. Это как будто моего ребенка обидели.
— Спасибо вам, — прошептала Марина. — Не знаю, что бы я без вас делала.
Прошло полгода.
Марина стояла у окна новой квартиры и поливала цветы. Маленькая, но своя — однушка в спальном районе. Телефон на подоконнике завибрировал. Антонина Петровна.
— Алло, Антонина Петровна! — Марина прижала трубку к уху. — Как вы?
— Нормально, Мариш. Ты когда зайдешь? Я тут пирог испекла, твой любимый, с яблоками.
— Завтра забегу после работы, — пообещала Марина. — У меня для вас новость есть.
— Хорошая?
— Очень! Но при встрече расскажу.
Марина улыбнулась, глядя на конверт на столе. Повышение и премия. Кто бы мог подумать, что в пятьдесят шесть ее жизнь так изменится?
Она набрала номер Лены.
— Привет, подружка! — голос Лены звучал радостно. — Как дела у новосела?
— Отлично, — Марина обвела взглядом квартиру. — Обживаюсь потихоньку.
— А на новоселье когда позовешь?
— В следующую субботу, — Марина присела на диван. — АнтонинуПетровну тоже приглашу.
— Удивительно, — хмыкнула Лена. — Кто бы мог подумать, что вы так сдружитесь?
— Я сама не верила сначала, — призналась Марина. — Все думала, что подвох какой-то.
— А Виктор? Он как?
— Не знаю, — Марина пожала плечами. — Мы не общаемся. Антонина Петровна говорит, что он заходит к ней иногда. Но когда меня нет.
— И тебя это не задевает?
Марина задумалась.
— Знаешь, раньше задевало. А сейчас… просто все равно.
Вечером Марина перебирала старые фотографии. Вот она с Виктором — молодые, счастливые. Странно, но боли уже не было. Только легкая грусть, как от старого фильма.
Зазвонил домофон. Курьер привез новые шторы. Марина повесила их, отошла полюбоваться. В дверь позвонили снова.
— Кто там? — спросила она.
— Это я, — голос Виктора. — Открой, поговорить надо.
Марина замерла. Зачем он пришел? Что ему нужно?
— Марин, открой, — в голосе бывшего мужа слышалась усталость. — Я не скандалить.
Она открыла дверь. Виктор стоял на пороге — осунувшийся, с проседью в волосах.
— Можно войти?
Марина молча отступила. Виктор огляделся.
— Неплохо устроилась.
— Чего ты хочешь? — прямо спросила Марина.
— Мать говорит, у тебя все хорошо, — он не смотрел ей в глаза. — Работа, квартира.
— Да, все хорошо, — кивнула Марина. — Это все?
Виктор переминался с ноги на ногу.
— Лариса ушла от меня.
— Сочувствую, — сухо ответила Марина.
— Я подумал… может… — он запнулся. — Может, попробуем снова? У нас же столько лет вместе.
Марина посмотрела на него с удивлением. Потом рассмеялась.
— Вить, ты серьезно? Вот так просто — «попробуем снова»?
— А что такого? — он пожал плечами. — Люди ссорятся, мирятся. Всякое бывает.
— Нет, — Марина покачала головой. — Не бывает такого. Ты все забрал, выставил меня на улицу. И если бы не твоя мама, я бы…
— Да-да, мама, — поморщился Виктор. — Она теперь только о тебе и говорит. Марина то, Марина это. Как родную дочь нашла.
— Антонина Петровна хороший человек, — тихо сказала Марина. — Она протянула мне руку, когда я тонула. А ты… ты столкнул меня в воду.
Виктор смотрел в пол.
— Значит, нет?
— Значит, нет, — твердо ответила Марина. — У меня теперь своя жизнь. И она мне нравится.
Когда за Виктором закрылась дверь, Марина почувствовала странное облегчение. Завтра она расскажет Антонине Петровне о премии. Они будут пить чай с яблочным пирогом и смеяться. А потом вместе выберут занавески для кухни.
Марина улыбнулась. Кто бы мог подумать, что в пятьдесят шесть ее жизнь только начинается? И кто бы мог представить, что самым близким человеком станет та, кого она всегда считала просто «свекровью»?
Она взяла телефон и набрала сообщение: «Антонина Петровна, а давайте в воскресенье в театр сходим? Билеты на нас двоих уже купила».
Ответ пришел мгновенно: «С удовольствием, доченька».
Марина прижала телефон к груди. Семья — это не всегда те, с кем ты связан браком или кровью. Иногда это просто люди, которые готовы быть рядом, когда весь мир отвернулся. И ради такой семьи стоит жить.
