Анна протерла тряпкой крышку стола и с удовлетворением оглядела кухню. Все блестело. Сергей в это время копался в гараже — возился со своими инструментами. Он всегда находил себе занятие. Вот уже три года как он на пенсии, а сидеть без дела не умел.
— Да что ж такое, — пробормотала Анна, заметив тонкий слой пыли на полке с книгами. — Только вчера вытирала.
Она взглянула на часы. Почти два. Скоро Сережа придет обедать, а она еще борщ не разогрела. Анна торопливо сполоснула руки и принялась накрывать на стол.
— Сереж! — крикнула она в сторону открытой форточки. — Обедать!
— Иду! — донеслось с улицы.
Через пять минут хлопнула дверь, и Сергей вошел на кухню, вытирая руки полотенцем.
— Опять со своими железками, — Анна покачала головой. — Руки все черные.
— Карбюратор чистил, — он сел за стол. — Это не отмоется так просто.
Анна поставила перед ним тарелку с борщом и села напротив.
— Ты давай ешь, пока горячий. А то опять остынет, будешь носом крутить.
Сергей послушно взял ложку. Они ели молча. Такие обеды у них были почти каждый день — тихие, размеренные, привычные.
— Я сегодня решила в кабинете твоем прибраться, — сказала Анна, когда тишина затянулась. — Там пыли накопилось — ужас.
— В моем кабинете? — Сергей поднял голову от тарелки. — Зачем? Я сам уберусь.
— Когда? — Анна усмехнулась. — Ты туда только бумаги свои таскаешь. Там сто лет влажной тряпкой не проходили.
— Не трогай ничего, — его голос стал тверже. — Сам разберусь.
Анна пожала плечами. Этот кабинет всегда был его территорией. Там стоял массивный письменный стол, шкаф с папками и книжные полки. Сергей хранил там какие-то чертежи, документы, старые журналы. Анна туда почти не заходила.
После обеда она смотрела сериал, а потом позвонила Валя, подруга. Болтали долго, почти час. Когда Анна положила трубку, в доме было тихо. Она заглянула в гараж — Сергея там не было. Потом в сад — тоже пусто.
— Сереж? — позвала она, вернувшись в дом.
— Я в магазин, — крикнул он откуда-то с улицы. — Лампочку купить надо.
Дверь хлопнула. Анна осталась одна. Она прошлась по комнатам, поправила занавеску, посмотрела в окно. И вдруг вспомнила про кабинет.
«А что если сейчас быстренько прибраться? Он даже не заметит».
Решение пришло мгновенно. Анна взяла тряпку, ведро с водой и направилась в кабинет. Там действительно было пыльно. Она осторожно протерла книжные полки, стол, подоконник. Потом принялась за ящики стола — просто хотела смахнуть пыль сверху, но один из них оказался не до конца закрытым.
«Может, разобрать бумаги? Там наверняка куча ненужного хлама».
Анна выдвинула ящик. Сверху лежали какие-то счета, инструкции, старые квитанции. Она начала перебирать их, откладывая в стопку то, что точно можно выбросить. И вдруг среди вороха бумаг мелькнул яркий конверт. Анна достала его — розовый, старый, с выцветшими буквами. Конверт был открыт, и из него выглядывал уголок фотографии.
Сердце застучало быстрее. Она не хотела шпионить, просто убиралась… Анна медленно достала содержимое. Фотография — женщина лет тридцати с длинными светлыми волосами улыбается, стоя на фоне какого-то озера. И письмо, написанное аккуратным женским почерком.
«Дорогой Сережа, не могу передать словами, как я скучаю…»
Анна резко вздохнула и отложила письмо, как будто оно обожгло ей пальцы. В конверте было еще что-то. Она вытряхнула содержимое на стол. Еще несколько фотографий, билеты в кино, какие-то записки и… маленький документ. Анна развернула его и прочитала: «Свидетельство о рождении».
Имя. Незнакомое женское имя. Дата — почти тридцать лет назад. И внизу, в графе «отец»…
Ей показалось, что пол под ногами покачнулся. Она схватилась за край стола, чтобы не упасть. В глазах защипало.
— Сереж, — прошептала она в пустоту. — Как ты мог?
Входная дверь хлопнула. Анна замерла, как пойманная с поличным. Быстро сложила все обратно в конверт, задвинула ящик и вытерла слезы.
— Анна, ты где? — раздался голос Сергея.
— Я… сейчас, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
Она вышла из кабинета. Тридцать пять лет вместе. Тридцать пять лет… И что теперь?
Анна не спала всю ночь. Ворочалась, смотрела в потолок. Сергей тихо посапывал рядом — спокойный, ничего не подозревающий. У нее внутри все горело. Хотелось встряхнуть его, закричать: «Кто она? Почему ты молчал?» Но Анна молчала.
Утром она сварила кофе, поставила перед мужем бутерброд.
— Ты чего такая? — Сергей поднял на нее глаза. — Не выспалась?
— Нормально я, — отрезала Анна. — Ешь давай.
— Ань, что случилось-то?
— Ничего.
Он пожал плечами и уткнулся в газету. Вот так всегда — ничего не замечает. Или делает вид. Анна смотрела на его седую макушку и не узнавала человека, с которым прожила почти сорок лет.
После завтрака Сергей ушел в гараж. Анна сразу бросилась к телефону.
— Валь, это я. Можешь поговорить?
— Ань? Что-то случилось? — голос подруги звучал обеспокоенно.
— Я не знаю, что делать, — Анна зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться.
— Да что стряслось-то?
— Я вчера нашла… В столе у Сережи… Там письма, фотографии какой-то женщины. И свидетельство о рождении.
— Чего? — Валя ахнула. — Погоди, ты хочешь сказать…
— Там его имя, Валь. В графе «отец».
— Господи… И что, дата какая?
— Почти тридцать лет назад.
— Так это когда ты в больнице лежала? После выкидыша?
Анна всхлипнула. Да, именно тогда. Самый тяжелый период их жизни. Она три месяца приходила в себя, а Сергей… А Сергей, оказывается, был занят.
— Ты поговорила с ним?
— Нет еще. Я не знаю, как…
— Аня, может, все не так страшно. Может, это какая-то ошибка?
— Какая ошибка, Валь? Там его имя. Черным по белому.
Валя помолчала.
— И что теперь?
— Не знаю, — Анна вытерла слезы. — Мне кажется, я его совсем не знаю.
После разговора она долго сидела на кухне. В голове крутились обрывки мыслей. Как он мог? Почему скрывал? А может, не скрывал — просто она никогда не спрашивала?
Вечером Сергей смотрел телевизор. Анна села рядом, но не видела экран — только расплывчатые пятна.
— Ты какая-то странная сегодня, — Сергей повернулся к ней. — Что-то случилось?
— Ничего, — она отвернулась. — Все нормально.
— Ань, я же вижу.
Она встала.
— Пойду чай поставлю.
На кухне Анна взяла чашки, но руки дрожали так сильно, что одна выскользнула и разбилась.
— Блин! — она наклонилась собирать осколки.
— Осторожно, порежешься, — Сергей появился в дверях. — Давай я.
— Не надо! — она почти крикнула. — Я сама.
Он удивленно поднял брови.
— Ань, да что с тобой творится?
— Ничего. Просто… устала.
— От чего устала-то? — он хмыкнул. — Целыми днями дома сидишь.
Это была последняя капля.
— А ты? — она выпрямилась, сжимая в руке осколок. — Ты от чего устал тридцать лет назад? От меня? От нашей жизни?
Сергей застыл.
— О чем ты?
— О твоих секретах! — голос дрожал. — О том, что ты прятал в столе все эти годы!
Лицо Сергея изменилось. Он побледнел, глаза забегали.
— Ты рылась в моих вещах?
— Я убиралась! Это мой дом!
Они стояли друг напротив друга — чужие люди после стольких лет вместе.
— Кто она, Сереж? — тихо спросила Анна. — И почему ты никогда…
Сергей тяжело опустился на стул.
— Аня, это… давняя история.
— Тридцать лет? — она горько усмехнулась. — Да, очень давняя.
Сергей долго молчал. Анна стояла у окна, скрестив руки на груди. Сердце колотилось где-то в горле.
— Это была ошибка, — наконец сказал он. — Я не горжусь этим.
— Ошибка? — Анна повернулась к нему. — У тебя ребенок где-то, и ты называешь это ошибкой?
— Я не так выразился.
— А как, Сереж? Как это назвать?
Он провел рукой по лицу. Вдруг стал выглядеть очень старым и уставшим.
— Помнишь, когда ты в больнице лежала? После выкидыша?
Анна вздрогнула. Конечно, она помнила. Самое тяжелое время в ее жизни.
— На работе тогда была женщина, Наталья. Она часто спрашивала про тебя, поддерживала…
— И ты ее трахнул, да? — Анна сама не ожидала от себя таких слов.
Сергей вздрогнул.
— Ань, не надо так.
— А как надо? — она почти кричала. — Как мне реагировать, когда узнаю, что у мужа где-то… Сколько ей сейчас? Двадцать девять? Тридцать?
— Двадцать восемь, — тихо сказал Сергей.
Анна задохнулась. Он знал точный возраст. Значит, поддерживал связь. Все эти годы.
— Ты с ней видишься? — спросила она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
— Нет. То есть… Видел несколько раз. Давно.
— И она знает, что ты ее отец?
Сергей кивнул.
— А мать? Эта… Наталья?
— Она умерла. Десять лет назад.
Анна опустилась на стул. Комната поплыла перед глазами.
— Десять лет… И ты все это время молчал?
— Я не знал, как сказать, — Сергей опустил голову. — Сначала было стыдно. Потом… стало поздно.
— Поздно? — Анна горько рассмеялась. — Тридцать пять лет вместе, и тебе было поздно рассказать мне правду?
— Я боялся тебя потерять.
— А ты не думал, что я имею право знать?
Он молчал. За окном стемнело. Они сидели в полутьме кухни — два чужих человека.
— Где она сейчас? — спросила Анна тихо.
— В Питере живет. Алина ее зовут.
— Алина, — повторила Анна. Странно было произносить имя человека, который внезапно стал частью ее жизни, хотя она его никогда не видела.
— Она учительница. Английский преподает.
— Вы общаетесь?
Сергей помолчал.
— Иногда. По телефону.
— А виделись?
— Пару раз. Когда я в командировки ездил.
Анна почувствовала, как слезы снова подступают к глазам.
— И все эти годы ты врал мне про командировки?
— Не все! — он поднял на нее взгляд. — Всего несколько раз, Ань. Я должен был ее увидеть. Она же… моя дочь.
Это слово ударило Анну сильнее всего. Дочь. У Сергея есть дочь. Не с ней. С другой женщиной.
— Ты ей помогал? Деньги давал?
— Немного. После смерти Натальи ей было тяжело.
— Поэтому у нас вечно не хватало на ремонт? — Анна не могла остановиться. — Поэтому мы отпуск пропускали?
— Ань, это не так! — Сергей встал. — Я брал из своих премиальных только. Ты даже не замечала!
— Конечно, — она вытерла слезы. — Я ничего не замечала. Какая же я дура.
— Ты не дура. Просто я… трус.
Он выглядел таким потерянным. Анна вдруг почувствовала дикую усталость.
— Я пойду спать, — сказала она. — В гостевой.
— Аня…
— Не надо, Сереж. Не сегодня.
Она вышла из кухни, чувствуя, как земля уходит из-под ног. В спальне механически собрала вещи, подушку. Все вокруг казалось нереальным, как в дурном сне. Тридцать пять лет вместе. И вот так все рухнуло.
В гостевой Анна легла на узкую кровать и уставилась в потолок. Мысли путались. Что теперь делать? Как жить дальше? И главное — кто этот человек, с которым она прожила всю жизнь?
Прошел год.
Двор утопал в летнем тепле. Анна расставляла тарелки на веранде — сегодня к ним приезжали дети и внуки на барбекю. Сергей возился с мангалом.
— Ань, не забыла купить безалкогольное пиво для Сашки? Он же за рулем.
— Купила, в холодильнике, — Анна поправила скатерть. — И квас для малышни взяла.
Она оглянулась на часы. Скоро должны приехать. Все. Включая Алину.
За этот год многое изменилось. Первые месяцы после их знакомства были неловкими. Анна все еще просыпалась по ночам с тяжестью в груди. Но постепенно лед таял. Они с Сергеем стали больше разговаривать — по-настоящему, не о бытовых мелочах.
— Страшно мне было тогда, Ань, — признался он как-то ночью. — Ты в больнице, врачи ничего не говорят. Я как потерянный ходил.
— А я думала, тебе все равно, — ответила она. — Ты же молчал все время.
— Да я боялся тебя расстроить еще больше.
Столько лет недосказанности, столько упущенных моментов.
На Новый год Алина привезла им самодельный фотоальбом — с фотографиями из своего детства, юности. Анна листала его, рассматривая девочку с косичками, подростка с гитарой, выпускницу в белом платье.
— Я хотела, чтобы вы знали, какой я была, — тихо сказала Алина. — Это важно.
Анна кивнула. Это действительно было важно.
К весне они начали приглашать Алину на семейные праздники. Сначала тайком от детей, потом — решились рассказать. Был скандал, слезы, недоумение. Дочка кричала: «Как ты могла его простить?!» Сын хмурился, но промолчал.
Жизнь постепенно входила в новое русло. Алина познакомилась с их детьми, понемногу нашла с ними общий язык. Внуки приняли ее сразу — дети не умеют долго обижаться.
— Мам, мы подъезжаем! — голос дочери в телефоне вернул Анну в настоящее. — Алина тоже с нами, ей Миша помог добраться.
— Хорошо, ждем вас, — Анна улыбнулась.
Она подошла к Сергею, который колдовал над шашлыком.
— Скоро будут.
Он обнял ее за плечи. Они стояли так несколько секунд — молча, глядя на зеленый сад.
— Знаешь, — тихо сказал Сергей, — я всю жизнь боялся, что правда все разрушит. А она, оказывается, наоборот.
Анна кивнула. Да, правда была болезненной. Но она принесла неожиданную свободу. Больше не нужно было притворяться идеальными, делать вид, что все хорошо. Они увидели друг друга заново — со всеми недостатками, ошибками, слабостями. И приняли.
Калитка скрипнула. На дорожке появились машины.
— Бабуля! — закричал внук, выскакивая первым.
Двор наполнился голосами, смехом, шумом. Алина вошла последней — с тортом в руках, немного смущенная.
— Привет, — она улыбнулась. — Я испекла ваш любимый, с черникой.
— Спасибо, детка, — Анна обняла ее. Уже без неловкости, просто и тепло.
Вечером, когда все разъехались, они с Сергеем сидели на веранде с чаем. Дом снова стал тихим, но эта тишина больше не давила.
— Шестьдесят лет скоро, — задумчиво сказала Анна. — Кто бы мог подумать, что в таком возрасте жизнь еще может так измениться.
Сергей взял ее за руку.
— Я рад, что ты осталась, Ань. После всего.
— А куда бы я делась? — она усмехнулась. — Это моя жизнь. Наша жизнь. Со всеми взлетами и падениями.
Они знали — впереди еще будут трудные дни. Боль не исчезает бесследно. Но главное они поняли: даже после долгих лет вместе можно открыть друг в друге что-то новое. И самое важное — это не идеальное прошлое, а честное настоящее.
