— Хотел начать с чистого листа? Вот пусть и расплачивается со своими долгами сам, — усмехнулась Рита родственникам бывшего.
Квартира на втором этаже пятиэтажки досталась Рите после раздела имущества с родителями три года назад. Скромная двушка — тридцать восемь квадратов, но своя. Светлая, тёплая, с видом на детскую площадку. Документы оформили тогда же — полностью на имя дочери. Родители переехали к младшему сыну в область, а Рита осталась хозяйкой собственного угла.
Работала фельдшером в скорой помощи уже пятый год. Смены по двенадцать часов, график плавающий, но зарплата стабильная — семьдесят две тысячи после всех доплат. Коллеги часто жаловались на нагрузку, а Рита молчала. Привыкла справляться сама, не ныть, не просить помощи. Дома тоже всё делала сама — готовила, убирала, ремонт мелкий по мере необходимости.
Николая встретила весной прошлого года на дне рождения подруги. Высокий, крепкий, работал монтажником на стройках. Рассказывал про объекты, зарплаты, планы. Говорил уверенно, смотрел прямо. Через месяц знакомства уже ночевал у Риты, через три — переехал окончательно. Свадьбу играли скромно — расписались в ЗАГСе, накрыли стол дома для самых близких.
Первые месяцы семейной жизни текли спокойно. Николай действительно работал — уезжал утром на объекты, возвращался усталый, грязный, с деньгами. Приносил по пятьдесят-шестьдесят тысяч, не жаловался на быт, хвалил Ритины завтраки. Даже помогал по дому — пылесосил, посуду мыл, в магазин ходил.
Но постепенно что-то начало меняться. Сначала Николай стал чаще оставаться дома — то объект закрыли досрочно, то погода не позволяет, то бригадир заболел. Дни без работы превращались в недели. Мужчина ходил по квартире в спортивных штанах, листал сайты с вакансиями, звонил знакомым. Обещал, что скоро всё наладится.
— Временные трудности, — объяснял Николай, когда Рита интересовалась заработками. — Сезон такой. Скоро зима, тогда точно работы прибавится.
Зима пришла, но работы не прибавилось. Зато появились новые объяснения — то заказчики не платят, то материалов нет, то документы задерживаются. Деньги в семейную копилку муж приносил всё реже, а оправданий — всё больше.
Зато расходовать средства Николай любил. В октябре притащил домой коробки с новым телевизором — сорок три дюйма, смарт-функции, звук объёмный.
— Зачем? — удивилась Рита. — Старый же нормально работает.
— Этот лучше. Фильмы смотреть удобнее, — пояснил муж, разрывая упаковку. — Взял в рассрочку, небольшие платежи. Справимся.
Через месяц появился холодильник — двухкамерный, с морозилкой больше прежней вдвое. Ещё через две недели — газовая плита с духовкой и грилем. Всё покупалось в рассрочку, на документы Николая, но использовалось, естественно, совместно.
— Мы же семья, — говорил муж, когда Рита пыталась выяснить точную стоимость покупок. — Что моё — то и твоё. Не понимаю, к чему эти подсчёты.
На предложения сесть вместе и составить семейный бюджет Николай реагировал болезненно. Лицо мрачнело, губы поджимались.
— Ты что, контролировать меня хочешь? — возмущался муж. — Я взрослый человек, сам знаю, сколько трачу.
— Просто хочу понимать, на что денег хватает, а на что нет.
— Денег хватает на всё нужное. А если не хватает — заработаем ещё.
— Кто заработает, Коля? Ты месяц дома сидишь.
— Не сижу, а ищу подходящую работу. Хочу что-то стабильное найти, а не перебиваться случайными заказами.
Рита молчала, но продолжала тянуть семейный бюджет практически в одиночку. Коммунальные платежи, продукты, бытовая химия, одежда — всё покупалось на её зарплату. Николай иногда приносил деньги от разовых подработок, но суммы становились всё меньше, а периоды между заработками — всё длиннее.
Первый звонок от коллекторов раздался в январе, когда Рита была на смене. Николай ответил сам, потом рассказал жене:
— Какая-то ошибка в базе данных. Путают с однофамильцем.
Но звонки повторялись. Сначала раз в неделю, потом чаще. Мужские голоса вежливо, но настойчиво просили Николая Викторовича связаться с офисом по поводу просроченной задолженности.
— Коля, что происходит? — прямо спросила Рита после очередного звонка.
— Говорю же — путаница. Я никому ничего не должен.
— А документы можешь показать?
— Какие документы?
— Договоры на технику. Хочу посмотреть, сколько ещё платить осталось.
Николай замялся, потёр лоб ладонью.
— Документы… В папке где-то лежат. Потом найду, покажу.
Документы так и не появились. А коллекторы звонили всё чаще. Рита начала отвечать сама, записывать детали разговоров. Выяснилось, что задолженность не только по технике. Николай брал микрозаймы — два разных займа на крупные суммы. Причём оформлял по паспорту и селфи, без справок о доходах.
— Зачем тебе понадобились такие деньги? — спросила Рита вечером, когда муж вернулся с очередных поисков работы.
— Какие деньги?
— Микрозаймы. Сто двадцать тысяч в одной компании, восемьдесят в другой.
Николай застыл в дверях, потом медленно разделся, повесил куртку на крючок.
— Откуда знаешь?
— Коллекторы звонят. Говорят, что просрочка уже три месяца.
— Временные трудности. Отдам, как работу найду.
— На что тратил деньги?
— На разное. На нужды семьи.
— На какие нужды? Продукты я покупаю, коммуналку плачу, техника в рассрочку. Куда двести тысяч делись?
Николай прошёл на кухню, налил воды, медленно выпил. Рита стояла в дверном проёме, ждала ответа.
— Часть Вике отправлял, — тихо сказал муж.
— Какой Вике?
— Сестре. У неё проблемы были с ремонтом. Попросила помочь.
— Сколько отправлял?
— Тысяч пятьдесят.
— А остальные сто пятьдесят?
— Другу одолжил. Серёжке. Бизнес открывал, нужны были стартовые.
Рита прислонилась к косяку. В голове медленно складывалась картина — двести тысяч рублей долга, взятых без её ведома, потраченных на посторонних людей. А расплачиваться с процентами и пенями предстояло семье.
— И когда ты планировал мне об этом рассказать?
— Хотел сначала работу найти, начать возвращать. Чтобы не волновать тебя зря.
— Не волновать? Коля, у нас теперь долгов на четверть миллиона. Проценты каждый день растут.
— Ну… справимся как-нибудь. Ты же зарабатываешь хорошо.
— Я зарабатываю на нашу жизнь. А не на то, чтобы закрывать твои долги перед сестрой и друзьями.
— Мы же семья, — повторил Николай привычную фразу. — Должны друг другу помогать.
— Семья — это когда обсуждают крупные траты. А не когда один берёт кредиты, а второй узнаёт об этом от коллекторов.
Николай отвернулся к окну. На улице шёл снег, фонари освещали пустынный двор.
— Что предлагаешь?
— Предлагаю официально трудоустроиться и возвращать долги самостоятельно. Я готова помочь с поиском работы, составлением резюме. Но на эти долги подписываться не буду.
— А если не найду работу быстро?
— Найдёшь. Не монтажником — грузчиком, не грузчиком — курьером. Вариантов много, было бы желание.
— Курьером? — Николай обернулся. — Серьёзно предлагаешь?
— А что не так с работой курьера? Честная, официальная, зарплата каждый месяц.
— Это не моё…
— Тогда ищи своё. Но быстро. Потому что коллекторы звонят каждый день, а я устала объяснять, что к чужим долгам отношения не имею.
На следующий день Николай ушёл с утра и вернулся поздно вечером. Настроение было хмурое, на вопросы отвечал односложно. Ещё через два дня устроил скандал.
— Надоело! — кричал муж, размахивая руками посреди кухни. — Постоянные упрёки, подсчёты, контроль. Как с начальником живу, а не с женой.
— Коля, я не упрекаю. Просто хочу понимать ситуацию.
— Понимать! Всё тебе нужно понимать, во всё лезть. А то, что мне тяжело, тебя не интересует.
— Интересует. Поэтому и предлагаю решать проблемы, а не игнорировать.
— Твоё решение — загнать меня на любую работу за копейки. Чтобы я как раб пахал, а ты командовала.
— Моё решение — чтобы семья жила по средствам, а не влезала в долги.
— Вот именно — твоя семья, твои правила, твоя квартира. А я кто? Временный жилец?
Рита посмотрела на мужа внимательно. Лицо красное от злости, кулаки сжаты. В глазах мелькало что-то незнакомое — то ли обида, то ли ненависть.
— Коля, о чём ты говоришь?
— О том, что надоело мне всё это. Душно стало. Хочу нормально жить, а не отчитываться за каждую копейку.
— Хочешь нормально жить — работай нормально. А не занимай деньги налево и направо.
— Не учи меня жить!
— Не учу. Констатирую факты.
Николай резко развернулся и ушёл в спальню, хлопнув дверью. Рита осталась на кухне, медленно убирала посуду после ужина. В голове крутились вопросы — как дальше жить, что делать с долгами, стоит ли вообще сохранять отношения.
Через неделю муж пришёл домой с серьёзным лицом и заявил:
— Мне нужен новый старт. Хочу развестись.
Рита отложила книгу, которую читала на диване, и внимательно посмотрела на Николая. В его голосе не слышалось ни сожаления, ни грусти — только решимость человека, который уже всё обдумал.
— Хорошо, — сказала спокойно. — Когда подавать заявление?
Николай явно ожидал слёз, уговоров, может быть, скандала. Но такая реакция застала врасплох.
— Ты… не против?
— А зачем мне быть против? Ты решил, что тебе душно, что нужен новый старт — получай. Я не собираюсь никого удерживать силой.
— Но мы же год вместе прожили…
— Прожили. И что? Ты хочешь уйти — уходи. Только долги свои забирай с собой.
— Долги… — Николай помялся. — Ведь мы вместе пользовались техникой, вместе в квартире жили…
— Техника оформлена на тебя, квартира принадлежит мне. Никакого совместно нажитого имущества у нас нет. В ЗАГСе разведут за месяц.
Николай сел в кресло напротив, потёр лоб ладонью.
— Рита, ну нельзя же так… по-деловому. Год всё-таки вместе…
— Именно потому что год вместе, я знаю тебя хорошо. Хочешь начать с чистого листа? Начинай. Но долги на чистом листе не пишутся.
— А как же я буду расплачиваться? Двести тысяч плюс проценты…
— Работать будешь. Как все нормальные люди.
На следующий день подали заявление в ЗАГС. Делить было действительно нечего — квартира добрачная собственность Риты, техника оформлена на Николая, денег ни у кого не накопилось. Через месяц получили справки о расторжении брака.
Николай съехал к матери, забрав только личные вещи. Технику оставил — некуда было её везти в однокомнатную квартиру Ирины Васильевны. Рита не возражала — пусть остаётся, но платежи по рассрочке не её проблема.
В первую же неделю после развода поменяла замки на входной двери. Номер бывшего мужа добавила в чёрный список телефона. Коллекторы продолжали звонить, но теперь уже реже — поняли, что Рита к долгам Николая отношения не имеет. Документально подтвердить её причастность было невозможно.
Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Работа, дом, редкие встречи с подругами. Никаких лишних трат, никаких неожиданных звонков от кредиторов, никаких оправданий за чужие поступки. Рита забыла, как это — жить спокойно.
Но покой длился недолго. Через две недели после оформления развода в дверь позвонили. За дверью стояла Ирина Васильевна — мать Николая, женщина лет пятидесяти с усталым лицом и внимательными глазами.
— Можно войти? — спросила бывшая свекровь. — Поговорить надо.
Рита пропустила гостью в квартиру, предложила чай. Ирина Васильевна отказалась, села на край дивана и сразу перешла к делу.
— Риточка, я знаю, что между вами не сложилось. Но ведь вы год вместе прожили, как семья. Техника общая, быт общий…
— Техника оформлена на Николая, — спокойно напомнила Рита.
— Формально да. Но ведь пользовались вместе. И кредиты брались на семейные нужды.
— На какие семейные нужды? Пятьдесят тысяч отправлены сестре, сто пятьдесят одолжены другу. Это семейные нужды?
Ирина Васильевна смутилась, но продолжила:
— Ну… может, и не очень разумно потратил. Но сейчас-то что делать? Коллекторы звонят каждый день, грозят судом. А у сына работы нет.
— Пусть ищет работу.
— Да ищет, ищет! Только найти непросто в его возрасте. А долги растут каждый день.
— И что вы от меня хотите?
— Ну… помочь немного. Ты же медик, зарплата стабильная. Не всю сумму сразу — хотя бы частями.
Рита внимательно посмотрела на бывшую свекровь. Ирина Васильевна сидела с надеждой в глазах, видимо, рассчитывала на сочувствие.
— Ирина Васильевна, а скажите честно — если бы Николай не развёлся со мной, а продолжал жить здесь, вы бы пришли просить помощи с долгами?
— Ну… наверное, да. Раз вы семья…
— Правильно. Пока мы были семьёй, все проблемы Николая автоматически становились и моими. А теперь раз мужчина решил освободиться от семейных обязательств, то пусть освобождается полностью. Включая долги.
— Но ведь женщина должна быть выше таких… бытовых моментов…
— Должна быть выше? — Рита усмехнулась. — А мужчина что должен? Брать кредиты и сваливать, когда пришло время расплачиваться?
— Риточка, ну не будь так жестока. Коленька молодой, ошибся…
— Коленьке тридцать два года. В этом возрасте уже не ошибаются, а осознанно поступают. Решил начать новую жизнь — пусть начинает. Но не за мой счёт.
Ирина Васильевна помолчала, потом достала телефон.
— Можешь хотя бы посмотреть на справки? Сколько долгов накопилось…
— Не буду. Меня это не касается.
— Совсем не касается? Год жили вместе…
— Год жила с человеком, который скрывал от меня кредиты. Который тратил занятые деньги на посторонних людей. А когда я потребовала честности — сбежал. Теперь пусть разбирается сам.
Бывшая свекровь встала, расправила юбку.
— Значит, даже не поможешь?
— Не помогу. И больше с такими просьбами не приходите.
— Жестоко, Рита. Очень жестоко.
— Жестоко — это заставлять другого человека расплачиваться за чужие долги. А то, что я делаю, называется здравым смыслом.
На следующий день Ирина Васильевна написала Рите в мессенджер. Длинное сообщение с прикреплёнными сканами документов — справки о долгах, письма от коллекторов, повестки в суд. В конце — просьба закрыть хотя бы часть задолженности, чтобы сына не довели до тюрьмы.
Рита прочитала, заблокировала номер, удалила переписку. Никаких ответов, никаких эмоций. Чужие проблемы должны решать те, кто их создал.
Через неделю в дверь снова позвонили. На этот раз пришла Вика — сестра Николая, которой он отправлял деньги на ремонт. Худенькая блондинка лет двадцати восьми, с накрашенными ногтями и обиженным выражением лица.
— Ты что творишь? — с порога накинулась золовка. — Брата в беду загнала, теперь отворачиваешься?
— Добрый день, Вика. Я ни в какую беду никого не загоняла.
— А кто заставил его кредиты брать?
— Никто не заставлял. Тебе же он пятьдесят тысяч подарил.
— Не подарил, а одолжил! И я собиралась отдавать!
— Когда собиралась? За два года ни копейки не вернула.
— У меня свои проблемы были…
— Вот и решай свои проблемы сама. А долги Николая пусть Николай отдаёт.
— Но ведь вы же семьёй жили! Вместе техникой пользовались!
— Жили. Пользовались. А потом ваш брат решил, что ему душно в семье. Получил свободу — пусть пользуется.
Вика постояла в дверях, видимо, подбирая аргументы.
— Тебе что, жалко помочь? У тебя же работа хорошая…
— Мне не жалко. Мне противно. Противно помогать людям, которые считают чужие деньги своими по праву.
— Ты жестокая…
— Я разумная. До свидания, Вика.
Слухи поползли быстро. Общие знакомые передавали друг другу новости — якобы Рита бросила мужа с огромными долгами, якобы сломала ему жизнь требованиями работать, якобы оказалась жестокой и бессердечной женщиной. Рита не оправдывалась. Пусть думают что хотят.
Николай тоже объявился. Не лично — через общего знакомого передал, что страдает, всё осознал, готов начать сначала. Просил встречи, хотел объясниться. Рита коротко ответила через того же знакомого: прощать можно глупость, но не расчётливость. Встречаться не собирается.
Через три месяца после развода Николая начали вызывать в суд по долгам. Микрофинансовые организации подали иски, требовали возврата средств с процентами и пенями. Сумма выросла уже до трёхсот тысяч рублей.
В субботнее утро кто-то настойчиво звонил в дверь. Рита выглянула в глазок — на лестничной площадке стоял Николай. Худой, осунувшийся, в старой куртке.
— Рита, открой! — стучал бывший муж в дверь. — Поговорить надо!
— Нам не о чём говорить, — ответила через дверь.
— Ну послушай хоть! Пять минут!
— Не буду. Иди домой.
— Рита, ну нельзя же так! Меня в суд вызывают, могут имущество арестовать!
— А ко мне какое отношение?
— Ты же пользовалась техникой! Можешь расписку дать, что тоже несёшь ответственность!
— Не могу и не буду.
— Тогда хотя бы часть долга помоги закрыть! Я всё отработаю!
— Коля, если ты не уйдёшь сейчас же, я вызову участкового.
— Ну Рита!
— До свидания.
Николай постоял ещё несколько минут, потом ушёл. Рита действительно позвонила в участок, объяснила ситуацию. Участковый пообещал провести беседу с бывшим мужем.
После этого Николай исчез. Ирина Васильевна рассказывала знакомым, что сын уехал в другой город, ищет работу, хочет начать новую жизнь. Рита не интересовалась подробностями.
Ещё через месяц раздался звонок с незнакомого номера. Рита по привычке подняла трубку — мало ли, клиентка новая или с работы звонят.
— Рита? — голос Николая звучал издалека, видимо, звонил из другого города.
— Больше не звони, — спокойно сказала и положила трубку.
Номер заблокировала сразу же.
Техника в квартире работала исправно. Телевизор показывал, холодильник морозил, плита грела. Рита исправно отдавала банковским картам ежемесячные платежи по рассрочке — не хотела портить кредитную историю. Деньги были её, техника тоже стала её, а вот долги так и остались на Николае.
Дом снова стал тихим и спокойным. Никаких чужих кредитов, никаких обвинений в жестокости, никаких попыток переложить ответственность на чужие плечи. Рита работала, зарабатывала, тратила на себя и свои нужды. Планировала небольшой ремонт в ванной, думала о курсах повышения квалификации.
Иногда вспоминала тот год семейной жизни. Не с болью или сожалением — просто как урок. Теперь точно знала: никому не позволит начинать новую жизнь за её счёт. Даже бывшим мужьям. Даже их родственникам. Чужие долги должны оставаться чужими, а чужие решения — чужими последствиями.
История была закрыта.
