— Подписывайте быстрее, у меня ещё три клиента! — нотариус постучала ручкой по столу, глядя на меня с нескрываемым раздражением.
Я держала документы в руках, и они дрожали. Не от волнения, а от ярости. В кабинете сидели трое: я, свекровь Галина Петровна и муж Игорь. И все ждали, когда я поставлю подпись под отказом от наследства.
Три месяца назад умерла моя тётя Валентина. Единственная родственница, которая меня по-настоящему любила. Она оставила мне квартиру в центре города. Двухкомнатную, с высокими потолками и видом на парк. Я даже не знала об этом завещании, пока не позвонил нотариус.
— Марина, ну что ты тянешь? — Галина Петровна наклонилась ко мне. — Мы же договорились. Квартира оформляется на Игоря, а потом мы всё решим как семья.
Как семья. Эти слова резанули по сердцу. Какая я им семья? За пять лет брака свекровь ни разу не упустила возможности напомнить, что я недостойна её сына.
— Мам, не дави на неё, — вяло произнёс Игорь, уткнувшись в телефон.
Он всегда так делал. Произносил дежурную фразу для приличия, а потом умывал руки. Мамин сынок до мозга костей.
Я посмотрела на документы ещё раз. Отказ от наследства в пользу супруга. Всё официально, всё по закону. Только вот зачем?
— Галина Петровна, я же говорила, что хочу подумать, — попыталась я выиграть время.
— О чём тут думать? — свекровь всплеснула руками. — Ты же понимаешь, что Игорю эта квартира нужнее. Он мужчина, глава семьи. А ты… Ну что ты будешь делать с квартирой?
— Жить в ней, например, — тихо сказала я.
В кабинете повисла тишина. Даже нотариус перестала постукивать ручкой.
— То есть как это жить? — Галина Петровна побагровела. — Ты хочешь бросить мужа?
— Я не говорила этого…
— А что ты тогда говоришь? Зачем тебе отдельная квартира, если у тебя есть муж и дом?
Дом. Она имела в виду её дом, где мы жили все эти годы. Где я не могла передвинуть даже стул без её разрешения. Где каждый мой шаг контролировался, каждое слово взвешивалось.
— Послушайте, — вмешалась нотариус. — У вас есть ещё две недели до окончания срока принятия наследства. Может, обсудите это дома?
— Нет! — Галина Петровна стукнула кулаком по столу. — Мы сегодня это решим! Марина, я тебя как родную дочь приняла! Кормила, поила, крышу над головой дала! И вот твоя благодарность?
Как родную дочь. Я чуть не рассмеялась. Родная дочь, которая спит с мужем в проходной комнате размером с кладовку. Которая отдаёт всю зарплату в семейный бюджет и отчитывается за каждую копейку. Которая не может купить себе новое платье без одобрения свекрови.
— Марин, ну правда, зачем тебе эта квартира? — Игорь наконец оторвался от телефона. — Мы же всё равно вместе живём. Какая разница, на кого она оформлена?
Я посмотрела на мужа. Красивый, успешный, уверенный в себе. Только вот за этой уверенностью скрывался тридцатипятилетний мальчик, который до сих пор не может сделать ни шагу без маминого одобрения.
— Если нет разницы, то пусть остаётся на мне, — сказала я.
— Ах ты неблагодарная! — Галина Петровна вскочила со стула. — Игорь, ты слышишь, что твоя жена говорит? Она тебе не доверяет!
— Мам, успокойся…
— Не успокоюсь! Пять лет я терпела эту… эту…
— Эту кого? — я тоже встала. — Договаривайте, Галина Петровна.
— Ты прекрасно знаешь, что я о тебе думаю! Нашла дурака богатого и вцепилась! А теперь ещё и квартиру хочешь прикарманить!
Вот оно. Наконец-то маски сброшены. Пять лет она улыбалась при гостях, называла любимой невесткой, а за глаза… Я всё знала, конечно. Слышала её разговоры по телефону с подругами. «Да, прицепилась к моему Игорьку… Из простой семьи, отца нет, мать пьёт… Что он в ней нашёл?»
— Знаете что, — я положила документы на стол. — Я подумаю. У меня есть две недели, как сказала нотариус.
— Марина! — Игорь схватил меня за руку. — Ты что устраиваешь?
Я вырвала руку.
— Ничего я не устраиваю. Просто хочу подумать о таком важном решении.
— Да что тут думать! — Галина Петровна преградила мне путь к двери. — Ты сейчас же подпишешь эти бумаги!
— Нет.
Одно короткое слово. Но оно прозвучало как выстрел. Свекровь отступила, не веря своим ушам. За пять лет я ни разу не сказала ей «нет». Всегда соглашалась, всегда уступала.
— Игорь! — она повернулась к сыну. — Ты будешь смотреть, как твоя жена позорит нашу семью?
— Марин, ну правда, что за детский сад? — муж подошёл ко мне. — Подпиши и поехали домой. Мама обед приготовила.
Обед. Конечно. Священный ритуал семьи Волковых. Все за столом ровно в два часа, ни минутой позже. И горе тому, кто опоздает.
— Поезжайте без меня, — сказала я. — Мне нужно подумать.
Я вышла из кабинета, не оглядываясь. За спиной слышался возмущённый голос свекрови и виноватое бормотание Игоря. Но мне было всё равно.
На улице я глубоко вдохнула свежий воздух. Когда в последний раз я принимала решение сама? Когда в последний раз делала что-то вопреки воле Галины Петровны?
Телефон зазвонил почти сразу. Игорь. Я сбросила. Потом позвонила свекровь. Снова сбросила. На пятый звонок я просто выключила телефон.
Квартира тёти Вали находилась в пятнадцати минутах ходьбы от нотариальной конторы. Я не была там с похорон. Ключи лежали в сумке — отдала соседка тёти, милая старушка Анна Ивановна.
Открыв дверь, я замерла на пороге. Квартира пахла тётей Валей. Её любимыми духами, её травяным чаем, её теплом. На стенах висели фотографии: вот мы с ней на море, вот на моём выпускном, вот на свадьбе…
На свадьбе тётя выглядела грустной. Теперь я понимала почему. Она видела, во что я вляпываюсь. Пыталась предупредить, но я не слушала. Влюблённая дура.
«Мариша, — говорила она, — ты уверена? Этот мальчик… Он хороший, но за ним стоит его мать. А это страшная женщина.»
Как же она была права.
Я прошла по квартире. Две комнаты, просторная кухня, балкон с видом на парк. Всё осталось как при тёте. Даже её любимая кружка стояла на столе. На дне засохший чай.
В спальне на комоде лежал конверт. На нём моё имя, написанное знакомым почерком тёти.
«Мариша, детка моя. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Не плачь, милая. Я прожила хорошую жизнь.
Эту квартиру я оставляю тебе. Только тебе. Знаю, что Галина Петровна попытается её отобрать. Не поддавайся. Эта квартира — твоя крепость, твоё убежище. Место, где ты сможешь быть собой.
Я видела, как ты мучаешься. Как стараешься угодить этой женщине. Как теряешь себя. Мариша, жизнь слишком коротка, чтобы проживать её для других.
Будь счастлива, детка. И помни — я всегда любила тебя как родную дочь.
Твоя тётя Валя.»
Я не заметила, как по щекам потекли слёзы. Села на кровать, прижимая письмо к груди. Тётя знала. Всё знала. И оставила мне не просто квартиру. Она оставила мне шанс на свободу.
Домой я вернулась к вечеру. Как и ожидалось, меня встретил семейный трибунал. Галина Петровна восседала в кресле, как королева. Игорь сидел рядом с видом побитой собаки. На столе стояла холодная еда — демонстративный укор за пропущенный обед.
— Явилась, — процедила свекровь. — Где ты шлялась?
— Была в квартире тёти Вали.
— В нашей будущей квартире, ты хотела сказать?
Я промолчала.
— Марина, мы тут с мамой поговорили, — начал Игорь. — Понимаешь, эта квартира могла бы решить многие наши проблемы. Мы могли бы сдавать её и…
— Нет.
— Что нет? — он растерялся.
— Квартира не будет сдаваться. Я буду в ней жить.
Тишина была оглушающей. Галина Петровна медленно поднялась с кресла.
— То есть ты хочешь бросить мужа? Разрушить семью?
— Я хочу иметь своё пространство.
— Своё пространство? — свекровь рассмеялась. — Послушайте её! Мадам захотела своё пространство! А то, что я вас кормлю, пою, стираю, убираю — это не считается?
— Галина Петровна, я работаю. Отдаю всю зарплату в семейный бюджет. И по дому помогаю.
— Помогаешь? Ты живёшь в моём доме! Всё, что ты делаешь — это минимум!
— Мам, может, не будем… — попытался вмешаться Игорь.
— Молчи! — рявкнула она на сына. — Это ты во всём виноват! Распустил жену! Позволил ей на шею сесть!
Я смотрела на эту сцену со стороны. Как будто это происходило не со мной. Красивая, ухоженная женщина шестидесяти лет кричала на своего взрослого сына. А он сидел, опустив голову, как нашкодивший мальчишка.
И тут я поняла — ничего не изменится. Никогда. Игорь никогда не встанет на мою сторону. Он не может. Он раб своей матери, и это его устраивает.
— Знаете что, — сказала я. — Давайте поговорим завтра. Все устали, все на эмоциях.
— Никаких завтра! — Галина Петровна ткнула в меня пальцем. — Ты сейчас же поедешь к нотариусу и подпишешь отказ!
— Нотариус уже закрыта. Рабочий день закончился.
— Тогда завтра с утра!
— Посмотрим.
Я пошла в нашу с Игорем комнату. Крошечная каморка, в которой едва помещалась кровать и шкаф. Пять лет я прожила здесь. Пять лет просыпалась от криков свекрови, что я опять что-то сделала не так.
Игорь пришёл через час. Сел на край кровати, долго молчал.
— Марин, ну что ты взбеленилась? Мама же правильно говорит. Квартира нам пригодится. Можно сдавать, копить на своё жильё.
— На своё? — я повернулась к нему. — Игорь, у твоей матери два дома. Этот и дача. Почему мы до сих пор не живём отдельно?
— Ну… Мама одна. Ей тяжело.
— Одна? У неё подруги, соседи, родственники. Она прекрасно справляется.
— Марин, не начинай. Ты же знаешь, мама ко мне привязана. Я единственный сын.
Единственный сын. Волшебные слова, оправдывающие всё. Любой каприз, любую блажь, любую жестокость.
— Игорь, а ты меня любишь?
Он удивился вопросу.
— Конечно люблю. Что за глупости?
— Тогда почему ты никогда не защищаешь меня? Почему позволяешь матери унижать меня?
— Она не унижает. Просто у мамы такой характер. Ты же знала, на что шла.
Знала. Но надеялась, что любовь всё изменит. Что Игорь повзрослеет, станет самостоятельным. Глупая, наивная надежда.
— Игорь, я приняла решение. Квартира остаётся на мне. И я буду там жить.
Он вскочил с кровати.
— Ты с ума сошла? Ты хочешь развода?
— Я хочу нормальной жизни. Где я могу пригласить подругу на чай, не спрашивая разрешения. Где могу готовить, что хочу, а не то, что велит твоя мать. Где могу просто быть собой.
— Но… Но мы же семья!
— Семья? Игорь, твоя семья — это твоя мать. Я тут посторонняя. Прислуга, которая ещё и платит за право служить.
Он растерянно смотрел на меня. В его мире такого не могло быть. Жена не могла хотеть жить отдельно. Жена должна была терпеть, улыбаться и быть благодарной.
— Марин, давай поговорим спокойно. Может, съездим куда-нибудь вдвоём? Отдохнём, развеемся?
— Вдвоём? — я горько усмехнулась. — Игорь, когда мы последний раз были где-то вдвоём? Без твоей матери?
Он задумался. И не смог вспомнить. Потому что такого не было. Даже в свадебное путешествие Галина Петровна поехала с нами. «Для компании», как она сказала.
— Марин…
— Всё, Игорь. Я устала. Давай спать.
Но уснуть я не могла. Лежала, глядя в потолок, и думала. О прошедших пяти годах. О том, как медленно теряла себя. Как превращалась в тень, в функцию, в бесплатную домработницу.
Вспомнила, как года три назад предложила устроиться на вторую работу. Галина Петровна закатила такую истерику, что соседи сбежались. Кричала, что я хочу бросить семью, что нормальная жена должна заботиться о муже, а не о карьере.
Или как я хотела записаться на курсы английского. «Зачем тебе английский? Собираешься сбежать за границу?» И курсов не было.
Или как подруга пригласила на день рождения. «Порядочные женщины по кафе не шляются!» И я не пошла.
Шаг за шагом, уступка за уступкой я теряла свою жизнь. И вот тётя Валя дала мне шанс вернуть её.
Утром меня разбудил грохот. Галина Петровна «случайно» уронила кастрюлю у нашей двери. Её любимый способ показать недовольство.
На кухне меня ждал семейный совет в расширенном составе. Кроме свекрови и мужа, там сидела золовка Лариса с мужем.
— О, невестка проснулась! — Лариса окинула меня презрительным взглядом. — Мама рассказала про твои художества.
— Доброе утро, — сказала я, наливая себе чай.
— Что доброго? — Галина Петровна стукнула ладонью по столу. — Ты позоришь нашу семью!
— Чем?
— Как чем? Отказываешься подчинятся мужу!
— Подчиняться? — я чуть не поперхнулась чаем. — Галина Петровна, на дворе двадцать первый век.
— Не важно, какой век! Есть традиции! Есть устои! Жена должна слушаться мужа!
— А муж маму? — вырвалось у меня.
Повисла тишина. Лариса открыла рот от изумления. Её муж уткнулся в телефон, делая вид, что его тут нет. Игорь побледнел.
— Что ты сказала? — прошипела свекровь.
— Ничего. Пойду на работу собираться.
— Стоять! — Галина Петровна вскочила. — Ты никуда не пойдёшь, пока не подпишешь отказ!
— Галина Петровна, у меня работа. Я не могу не пойти.
— Можешь! Позвонишь, скажешь, что заболела!
— Нет.
Снова это короткое слово. И снова оно произвело эффект разорвавшейся бомбы.
— Игорь! — свекровь повернулась к сыну. — Запрети ей!
— Марин, может, правда останешься? Поговорим спокойно…
— Нет, Игорь. Я иду на работу. Вечером поговорим.
Я быстро собралась и вышла из дома. За спиной слышались крики Галины Петровны, но я не оборачивалась.
На работе я не могла сосредоточиться. Телефон разрывался от звонков. Свекровь, Игорь, Лариса. Я выключила звук и попыталась работать.
В обед ко мне подошла коллега Света.
— Марин, ты в порядке? Выглядишь неважно.
— Семейные проблемы, — уклончиво ответила я.
— Свекровь достаёт?
Я удивлённо посмотрела на неё.
— Да у тебя на лице написано, — усмехнулась Света. — У меня тоже такая была. Пока я не съехала.
— И как муж отреагировал?
— Какой муж? — она махнула рукой. — Маменькин сынок остался с мамочкой. А я живу и радуюсь. Лучше одной, чем с такой роднёй.
Мы долго разговаривали. Света рассказывала свою историю, удивительно похожую на мою. Тоже жила со свекровью, тоже терпела унижения, тоже надеялась, что муж повзрослеет.
— Знаешь, что я поняла? — сказала она. — Такие мужчины не меняются. Им удобно быть вечными детьми. Мамочка всё решит, всё сделает. А жена… Жена это так, прислуга с интимными обязанностями.
Жестоко. Но правдиво.
После работы я поехала не домой, а в квартиру тёти Вали. Нужно было подумать, всё взвесить.
Квартира встретила меня тишиной и покоем. Я сварила чай, села на кухне. В окно был виден парк. Люди гуляли, дети играли. Нормальная жизнь.
Телефон ожил. Сообщение от Игоря: «Где ты? Мама места себе не находит. Приезжай домой, поговорим.»
Мама места себе не находит. Не «я волнуюсь», не «я скучаю». Мама.
Я набрала ответ: «Мне нужно время подумать. Не волнуйтесь, со мной всё в порядке.»
Тут же пришёл ответ: «Марина, не глупи. Мама сказала, что простит тебя, если ты сейчас же приедешь и извинишься.»
Простит? За что? За то, что я хочу распоряжаться своим наследством?
Я выключила телефон и пошла в спальню. На тумбочке стоял альбом с фотографиями. Листала страницы, вспоминая. Вот я маленькая с мамой и тётей Валей. Вот на первом сентября. Вот выпускной.
А вот свадебные фото. Какая я там счастливая. Сияющая. Полная надежд. Если бы я могла вернуться в прошлое, что бы сказала той девушке?
Беги. Беги без оглядки.
Но прошлое не изменить. Можно изменить только будущее.
Я переночевала в квартире тёти. Впервые за пять лет спала спокойно. Никто не разбудил грохотом посуды. Никто не ворвался с претензиями. Тишина и покой.
Утром поехала на работу прямо оттуда. Коллеги заметили перемену.
— Марин, ты сегодня прямо светишься! — сказала Света. — Что случилось?
— Выспалась, — улыбнулась я.
И это была правда. Я выспалась. Физически и морально.
В обед позвонил Игорь. Я ответила.
— Марина, это уже не смешно! Где ты была ночью?
— В квартире тёти Вали.
— Ты… Ты ночевала там? Одна?
— Да.
— Но… Но как же я? Как же мама?
— Игорь, твоей маме шестьдесят лет. Она взрослый самостоятельный человек. Может о себе позаботиться.
— Марина, ты что, серьёзно хочешь развода?
Вот он, вопрос вопросов. Хочу ли я развода? Ещё неделю назад ответила бы «нет». А сейчас…
— Я хочу нормальной семейной жизни. Где муж и жена равны. Где решения принимаются вместе. Где нет третьего лишнего.
— Мама не лишняя!
— Для тебя — нет. Для меня — да.
— Марина, приезжай домой. Поговорим.
— Хорошо. Вечером приеду. Но ненадолго.
Разговор состоялся. Если это можно назвать разговором. Галина Петровна кричала, Игорь уговаривал, Лариса поддакивала матери. Цирк, да и только.
— Так ты подпишешь отказ? — в который раз спросила свекровь.
— Нет.
— Тогда убирайся из моего дома!
— Мам! — попытался вмешаться Игорь.
— Молчать! Если она не хочет быть частью семьи, пусть уходит!
Я встала.
— Хорошо. Я соберу вещи.
Кажется, Галина Петровна не ожидала такой реакции. Она думала, я буду умолять, плакать, просить прощения. Но я спокойно пошла в комнату и начала складывать вещи в сумку.
Игорь прибежал следом.
— Марин, ты что делаешь? Мама погорячилась!
— Нет, Игорь. Твоя мама сказала то, что думает. И она права. Мне пора уходить.
— Но куда ты пойдёшь?
— В квартиру тёти Вали. Там теперь мой дом.
— Но… А как же я?
Я остановилась, посмотрела на него. Красивый, успешный мужчина с глазами потерянного ребёнка.
— Игорь, тебе тридцать пять лет. Пора решать: ты муж или вечный сын.
— Это нечестно! Ты ставишь меня перед выбором!
— Нет. Это жизнь ставит. Я просто больше не могу притворяться, что меня всё устраивает.
Собрала вещи быстро. Их было немного. За пять лет я почти ничего не покупала для себя. Всё уходило в семейный бюджет.
На выходе меня ждала Галина Петровна.
— Одумалась?
— Нет. Спасибо за приют все эти годы.
— Приют? — она усмехнулась. — Да я тебя из грязи вытащила! Ты никто без моего сына!
— Возможно. Но я хочу попробовать быть кем-то.
Вышла из дома и не оглянулась. Такси довезло до квартиры тёти Вали за пятнадцать минут. Пятнадцать минут, которые отделяли мою старую жизнь от новой.
Первая неделя была сложной. Игорь звонил по десять раз в день. Умолял вернуться, обещал поговорить с матерью, клялся, что всё изменится.
— Марин, ну что тебе стоит подписать эти бумаги? — говорил он. — Квартира всё равно будет наша, семейная.
— Игорь, у нас больше нет семьи.
— Не говори так! Мы просто поссорились!
— Нет. Мы не поссорились. Я просто открыла глаза.
На второй неделе тон изменился. Теперь звонила Галина Петровна. Угрожала судом, разделом имущества, алиментами.
— Ты думаешь, так просто уйдёшь? — шипела она в трубку. — Я тебя по миру пущу!
— Галина Петровна, мы с Игорем не расписаны официально.
Это был сюрприз для неё. Да, мы жили в гражданском браке. Свекровь настояла: «Сначала проверим, что ты за человек.» Пять лет проверяли.
Когда прошло две недели после смерти тёти Вали, я пришла к нотариусу и оформила наследство на себя. Подписала все документы, получила свидетельство о праве собственности.
Выходя из конторы, столкнулась с Игорем. Он ждал меня.
— Марин, последний раз прошу. Вернись.
— Игорь, ответь честно. Ты можешь жить отдельно от матери?
Он долго молчал.
— Она же одна…
— Это не ответ.
— Марин, но ведь я люблю тебя!
— И я тебя любила. Но любовь не может жить в клетке.
Он опустил голову.
— Значит, всё?
— Да, Игорь. Всё.
Прошло три месяца. Я обустроила квартиру, сделала небольшой ремонт. Повесила новые шторы, купила цветы. Тётя Валя любила цветы.
На работе дали повышение. Оказывается, когда не надо отпрашиваться к двум часам на священный обед, можно многое успеть.
Света стала часто заходить в гости. Мы пили чай на кухне, болтали обо всём. Нормальная женская дружба, которой мне так не хватало.
— Знаешь, — сказала она как-то, — ты прямо расцвела. Как будто помолодела на десять лет.
И это была правда. Я смотрела на себя в зеркало и видела ту девушку, которая когда-то была полна надежд и планов. Она никуда не делась. Просто пряталась все эти годы.
Игорь звонил всё реже. Последний раз позвонил месяц назад. Сказал, что мама нашла ему невесту. Дочку своей подруги. Тихая, послушная девушка.
— Я рад за тебя, — искренне сказала я.
— Марин… Ты правда не жалеешь?
— Нет, Игорь. Не жалею.
И это была правда. Я не жалела. Да, было больно. Да, было страшно начинать всё сначала в тридцать лет. Но оно того стоило.
Вечером я сидела на балконе, пила чай и смотрела на парк. Солнце садилось, окрашивая небо в розовые тона. Где-то внизу смеялись дети, лаяли собаки, жила обычная жизнь.
Моя жизнь.
В кармане зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло?
— Марина? Это Анна Ивановна, соседка вашей тёти.
— Добрый вечер! Как вы?
— Хорошо, деточка. Я тут разбирала старые вещи и нашла кое-что. Валентина Фёдоровна просила передать вам, если с ней что случится.
— Что это?
— Приезжайте, покажу. Это важно.
На следующий день я приехала к Анне Ивановне. Она вручила мне старую коробку из-под обуви.
— Валя хранила это много лет. Говорила, когда-нибудь отдаст вам.
В коробке лежали документы. Какие-то справки, выписки, письма. И фотография молодой женщины с ребёнком на руках.
— Это ваша мама, — тихо сказала Анна Ивановна. — А на руках у неё — вы.
Я вгляделась в фото. Мама была совсем молодой. И счастливой.
— Валентина Фёдоровна рассказывала, что ваша мама хотела назвать вас Надеждой. Но отец настоял на Марине. А Валя всегда говорила: «Она моя Надежда.»
Среди бумаг было письмо. Почерк мамы.
«Валечка, спасибо тебе за всё. Если со мной что-то случится, позаботься о моей девочке. Она — моя надежда на то, что в этом мире ещё есть добро и любовь.»
Я не сдержала слёз. Все эти годы тётя Валя берегла память о маме. Хранила эти вещи. И завещала квартиру мне, чтобы у её Надежды был дом.
Настоящий дом.
Вернувшись в квартиру, я повесила мамину фотографию на стену. Рядом с фото тёти Вали. Мои ангелы-хранители.
Телефон зазвонил. Игорь.
— Марин, привет. Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Нормально. Слушай… Я тут подумал. Может, встретимся? Поговорим?
— О чём?
— Ну… Обо всём. О нас.
— Игорь, у нас больше нет «нас».
— Марин, но ведь пять лет…
— Да. Пять лет. Хороший урок.
— Урок?
— Урок того, как важно оставаться собой. Не терять себя ради чужих ожиданий.
Он помолчал.
— Мама говорит, ты эгоистка.
— Возможно. Но я счастливая эгоистка.
— Счастливая? Одна в пустой квартире?
Я улыбнулась. Он так ничего и не понял.
— Не одна, Игорь. Со своей жизнью. Со своими мечтами. Со своим будущим.
— Марин…
— Будь счастлив, Игорь. И передавай привет Галине Петровне.
Положила трубку. На кухне закипал чайник. В вазе стояли свежие цветы. За окном шумел парк.
Я была дома.
