Нина, подпиши вот здесь, и дом твоей бабушки официально перейдёт к тебе», — нотариус протянул документы, но рука свекрови внезапно накрыла бумаги, не давая мне взять ручку.
Я замерла. Галина Павловна, моя свекровь, сидела рядом со мной в нотариальной конторе с таким видом, будто это её касалось напрямую. Хотя дом достался мне от моей покойной бабушки, которая воспитала меня после того, как родители погибли в автокатастрофе, когда мне было восемь лет.
— Подожди, Ниночка, — произнесла свекровь своим обычным приторно-сладким голосом, от которого у меня всегда мурашки бегали по коже. — Давай сначала обсудим, как правильнее будет оформить. Может, лучше на Игоря записать? Он же мужчина, глава семьи.
Нотариус удивлённо приподнял брови, переводя взгляд с меня на Галину Павловну. Я почувствовала, как внутри всё сжалось от возмущения. Дом бабушки — это единственное, что у меня осталось от семьи, единственная память о счастливом детстве. И теперь свекровь хочет отобрать и это?
— Галина Павловна, это наследство от моей бабушки. По завещанию дом переходит именно мне, — я старалась говорить спокойно, хотя руки уже начали мелко дрожать от напряжения.
— Ну конечно, конечно, милая, — свекровь улыбнулась, но глаза остались холодными. — Я же о вашем семейном благополучии забочусь. Знаешь, как бывает — сегодня любовь, а завтра… Всякое случается. А если дом на Игоре, то семейное имущество останется в семье.
— Простите, — вмешался нотариус, — но завещание составлено на Нину Сергеевну. Я не могу оформить наследство на другое лицо.
Галина Павловна поджала губы, явно недовольная вмешательством постороннего. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди — её любимая поза, когда что-то шло не по её плану.
— Тогда хотя бы долю Игорю выдели. Половину. Вы же семья, должны всё делить поровну.
Я посмотрела на неё в упор. За три года брака я научилась читать все её манипулятивные приёмы. Сначала сладкие уговоры, потом давление на чувство вины, а если не помогает — истерика с обвинениями в неблагодарности.
— Галина Павловна, я подпишу документы так, как составлено завещание. На моё имя.
Лицо свекрови мгновенно изменилось. Маска доброжелательности слетела, обнажив злость и презрение.
— Ах вот как! Значит, доверия к мужу нет? Или ты уже планируешь развод, раз так за своё имущество цепляешься?
— Я просто выполняю последнюю волю бабушки, — ответила я, взяв ручку.
Но Галина Павловна не сдавалась. Она достала телефон и набрала номер.
— Игорёк, сыночек, срочно приезжай в нотариальную контору. Тут твоя жена… — она сделала драматическую паузу, — отказывается оформлять дом на семью. Хочет всё только на себя записать.
Я слышала, как Игорь что-то отвечает на том конце. Свекровь кивала, поддакивая, потом протянула мне телефон.
— Поговори с мужем. Объясни ему свою позицию.
Я взяла трубку. Голос Игоря звучал раздражённо.
— Нина, что там происходит? Мама говорит, ты скандалишь?
— Я не скандалю. Просто хочу оформить наследство от бабушки. Твоя мама требует переписать дом на тебя.
— Ну и что тут такого? Мы же семья. Какая разница, на ком записано?
Его слова больно кольнули. Неужели он не понимает, что это единственная память о моей семье?
— Игорь, это дом моей бабушки. Она хотела, чтобы он достался мне.
— Господи, Нина, ну что ты как маленькая? Мама же правильно говорит — надо думать о будущем семьи. Давай на двоих оформим, и вопрос закрыт.
— Нет, — твёрдо сказала я. — Я оформлю так, как указано в завещании.
В трубке повисла тишина, потом Игорь выдохнул.
— Ладно, я сейчас приеду. Подождите меня.
Я вернула телефон свекрови. Та смотрела на меня с плохо скрываемой злостью.
— Неблагодарная. Мы тебя в семью приняли, а ты…
— Что я? — спокойно спросила я. — Хочу сохранить память о бабушке?
— Память! — фыркнула Галина Павловна. — Да ты просто жадная и хитрая. Думаешь, я не вижу твоих планов? Домик себе отхватить, а потом и мужа бросить!
Нотариус деликатно кашлянул.
— Может быть, вы подождёте в приёмной? Я пока другие документы подготовлю.
Мы вышли в холл. Галина Павловна немедленно начала новую атаку.
— Знаешь, Ниночка, я ведь много лет одна Игоря растила. Отец его бросил нас, когда сыну пять лет было. Я всю жизнь ему посвятила, от всего отказывалась. А теперь пришла ты…
Эту песню я слышала уже сотню раз. Как она жертвовала собой, как тяжело было, как Игорь — её единственная радость. И подтекст всегда один: я должна быть благодарна, что меня вообще приняли в эту семью.
— Галина Павловна, я очень ценю всё, что вы сделали для Игоря. Но это не значит, что я должна отдать вам дом моей бабушки.
— Не мне! Сыну моему! Твоему мужу!
— Которого вы до сих пор контролируете, как пятилетнего.
Слова вырвались сами собой. Свекровь аж задохнулась от возмущения.
— Что?! Да как ты смеешь?!
— А что, разве не так? Вы решаете, где нам жить, что покупать, как тратить деньги. Вы приходите к нам домой без предупреждения, копаетесь в наших вещах, читаете нашу переписку…
— Я забочусь о вас!
— Нет, вы нас контролируете. И Игорь это позволяет, потому что привык с детства.
Галина Павловна побагровела. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут появился Игорь. Высокий, красивый, в дорогом костюме — успешный менеджер крупной компании. Только вот при матери он всегда превращался в маленького мальчика.
— Ну что тут у вас? — спросил он, целуя мать в щёку.
— Игорёк, твоя жена оскорбляет меня! Говорит, что я вмешиваюсь в вашу жизнь!
— Нина, зачем ты так с мамой? — Игорь нахмурился, глядя на меня с упрёком.
— Я просто сказала правду. Твоя мама хочет, чтобы я переписала дом бабушки на тебя. Это неправильно.
— Почему неправильно? Мы же муж и жена. У нас всё общее.
— Тогда почему твоя зарплатная карта только у тебя? Почему квартира, которую мы снимаем, оформлена только на тебя? Почему машина записана на твою маму, хотя пользуешься ты?
Игорь растерялся. Он явно не ожидал таких вопросов.
— Это… это другое…
— Чем другое? Тем, что это ваше с мамой, а дом бабушки — моё?
— Не ваше, а наше! — взвизгнула Галина Павловна. — Семейное! А семья — это мы! И если ты не хочешь делиться с семьёй, то какая же ты жена моему сыну?
Я устало закрыла глаза. Этот разговор мог продолжаться вечно. Свекровь никогда не отступала, пока не добивалась своего. А Игорь всегда был на её стороне.
— Знаете что, — сказала я, открыв глаза. — Давайте сделаем так. Я оформляю дом на себя, как и завещала бабушка. Но составляю документ, что в случае моей смерти дом переходит Игорю. Это справедливо?
Галина Павловна прищурилась, обдумывая предложение. Игорь выглядел растерянным — он явно не понимал, почему вообще возник этот спор.
— А если вы разведётесь? — ехидно спросила свекровь.
— Тогда дом останется мне. Это же наследство от моей бабушки, не совместно нажитое имущество.
— Вот! Вот! — торжествующе воскликнула Галина Павловна, тыча в меня пальцем. — Я же говорила, Игорь! Она уже о разводе думает! Иначе зачем ей эти условия?
— Я думаю о справедливости, — парировала я. — И о том, чтобы сохранить память о человеке, который меня вырастил.
— Память! Да тебе просто денег жалко! Дом-то наверняка дорогой!
Дом бабушки находился в пригороде, старенький, деревянный, требующий ремонта. Но для меня он был бесценен — там прошло моё детство, там бабушка читала мне сказки, учила печь пироги, утешала, когда мне было плохо.
— Дом не на продажу, — твёрдо сказала я. — Я хочу там жить.
— Что?! — Галина Павловна и Игорь воскликнули одновременно.
— Да, хочу туда переехать. Сделать ремонт и жить.
— Но… но мы же снимаем квартиру в центре! У меня работа! — растерянно пробормотал Игорь.
— До центра сорок минут на электричке. Это не так далеко.
— Нина, не глупи, — Игорь попытался взять меня за руку, но я отстранилась. — Мы не можем жить в старом доме в пригороде. Что люди скажут?
— Какие люди, Игорь? Твои коллеги? Твоя мама?
— Да хотя бы!
Я внимательно посмотрела на мужа. Красивый, успешный, но такой зависимый от чужого мнения. От мнения матери в первую очередь.
— Игорь, это мой дом. Я буду там жить. Если хочешь, живи со мной. Если нет…
— Ты ставишь ультиматумы?! — взвилась Галина Павловна. — Игорь, ты слышишь?! Она тебе угрожает!
— Я никому не угрожаю. Просто говорю о своих планах.
В этот момент дверь кабинета открылась, и нотариус пригласил нас войти. Я решительно направилась к столу. Галина Павловна попыталась схватить меня за руку, но я вывернулась.
— Нина! Остановись! Ты разрушаешь семью!
— Нет, Галина Павловна. Я просто подписываю документы на наследство.
Я села за стол и взяла ручку. Нотариус придвинул ко мне бумаги.
— Игорь! — истерично воскликнула свекровь. — Сделай что-нибудь! Она же тебя обворовывает!
— Мама, успокойся, — слабо произнёс Игорь, но было видно, что он растерян и не знает, как поступить.
Я начала подписывать документы. Каждая подпись давалась с трудом — не потому, что я сомневалась, а потому, что чувствовала на себе полные ненависти взгляды свекрови и растерянный взгляд мужа.
— Всё, — сказал нотариус, когда я поставила последнюю подпись. — Поздравляю, вы официально вступили в права наследования.
— Спасибо, — я встала и повернулась к Игорю и его матери.
Галина Павловна смотрела на меня так, словно я только что ограбила их. Игорь выглядел потерянным.
— Игорь, — сказала я мягко. — Я еду в дом бабушки. Посмотрю, что там нужно отремонтировать. Если хочешь, поехали со мной.
— Никуда он не поедет! — взвизгнула Галина Павловна. — Игорь, если ты сейчас поедешь с ней, можешь не возвращаться!
— Мама! — Игорь повысил голос, что случалось крайне редко. — Это моя жена!
— Жена?! Да она тебе не жена! Жена думает о муже, о семье! А она только о себе!
Я молча вышла из кабинета. За спиной слышались голоса — Галина Павловна что-то истерично выговаривала сыну, тот пытался её успокоить. Я спустилась на улицу и остановилась у входа, глубоко вдыхая прохладный осенний воздух.
Через несколько минут появился Игорь. Один, без матери.
— Она уехала домой, — сказал он устало. — Сказала, что я предатель.
— И что ты думаешь?
Игорь долго молчал, глядя куда-то вдаль.
— Нина, зачем ты это делаешь? Мы же хорошо жили. Мама помогала нам, заботилась…
— Контролировала, Игорь. Она контролировала каждый наш шаг. Помнишь, как она выбирала нам мебель? Как заставила вернуть диван, который мне понравился, потому что он «не подходит для приличной семьи»? Как проверяет наши расходы по банковским выпискам?
— Она волнуется за нас…
— Нет, Игорь. Она не хочет тебя отпускать. И ты это знаешь, просто боишься признать.
Игорь опустил голову. Я видела, как тяжело ему даётся этот разговор. Всю жизнь мама была для него непререкаемым авторитетом, и вот теперь приходится выбирать.
— Поехали со мной, — повторила я. — Посмотрим дом. Может, тебе понравится.
— А если не понравится?
— Тогда будем думать, что делать дальше. Но дом я не продам и не перепишу. Это моё решение.
Игорь кивнул. Мы сели в его машину и поехали в пригород. Дорога заняла около часа — пробки. Всё это время мы молчали, каждый думал о своём.
Дом встретил нас тишиной и запахом старого дерева. Небольшой, одноэтажный, с резными наличниками и покосившимся крыльцом. Но для меня это был дом, полный воспоминаний.
— Тут всё надо ремонтировать, — констатировал Игорь, оглядываясь.
— Да. Но фундамент крепкий, стены тоже. Нужно крышу подлатать, полы перестелить, печку почистить…
— Печку? Тут печное отопление?
— Да. Бабушка любила печку. Говорила, что газовое отопление — это не то, нет души.
Игорь прошёлся по комнатам. Их было всего три — кухня-гостиная и две спальни. Маленькие, с низкими потолками, но уютные.
— А знаешь, — вдруг сказал он, — тут есть что-то… настоящее. Не как в наших стеклянных коробках.
Я удивлённо посмотрела на него. Не ожидала такой реакции.
— Тебе правда нравится?
— Не знаю. Нужно привыкнуть. Но… — он замялся. — Может, ты права. Может, нам действительно нужно своё место. Где мама не будет…
Он не договорил, но я поняла. Телефон Игоря зазвонил — конечно, Галина Павловна. Он посмотрел на экран и… отклонил вызов.
— Она сейчас с ума сойдёт, — сказал я.
— Пусть. Я устал быть вечным маменькиным сынком. Мне тридцать два года, а она до сих пор решает, какие носки мне носить.
Мы вышли во двор. Там рос старый яблоневый сад — бабушка очень любила свои яблони. Сейчас, в октябре, на ветках ещё висели поздние яблоки.
— Можно тут беседку поставить, — задумчиво произнёс Игорь. — И мангал. Друзей приглашать.
— Твоя мама будет против.
— Моя мама будет против всего, что не она придумала. Но знаешь что? Мне уже всё равно.
Я не поверила своим ушам. Неужели Игорь наконец-то готов отстоять своё право на самостоятельную жизнь?
Телефон зазвонил снова. И снова. И снова. Игорь выключил его.
— Завтра буду искать строителей, — сказал он решительно. — Начнём с крыши и отопления. К зиме должны успеть основное сделать.
— Игорь, ты уверен? Твоя мама…
— Моя мама проживёт и без ежедневного контроля над моей жизнью. Знаешь, Нина, может, этот дом — это наш шанс начать всё заново. Без мамы за спиной, без её вечных советов и упрёков.
Мы вернулись в город уже затемно. У подъезда нашего дома стояла Галина Павловна — видимо, ждала нас.
— Вот вы где шлялись! — накинулась она на нас, едва мы вышли из машины. — Игорь, я весь день тебе звоню! Как ты мог так со мной поступить?!
— Мама, иди домой, — устало сказал Игорь. — Мы поговорим завтра.
— Нет! Мы поговорим сейчас! Эта… твоя жёнушка совсем тебе мозги запудрила! Она разрушает нашу семью!
— Нет, мама. Она пытается построить нашу семью. Нашу с ней, а не с тобой.
Галина Павловна открыла рот, но слова не шли. Она не ожидала такого отпора от сына.
— Игорь… сыночек… что она с тобой сделала?
— Ничего, мама. Просто я наконец-то понял, что мне нужна своя жизнь. И Нина права — дом её бабушки принадлежит ей. И мы будем там жить.
— Что?! В той развалюхе?! Игорь, ты с ума сошёл!
— Нет, мама. Я наконец-то пришёл в себя. Спокойной ночи.
Он взял меня за руку, и мы прошли мимо ошеломлённой Галины Павловны в подъезд. За спиной слышались её крики, но мы не оборачивались.
В квартире Игорь обнял меня.
— Прости, что не поддержал сразу. Я просто… привык, что мама всегда права.
— Она не всегда права, Игорь. Она просто не хочет тебя отпускать.
— Знаю. Но теперь придётся. У нас будет свой дом, своя жизнь. Без её контроля.
Прошло три месяца. Дом преобразился — новая крыша, отремонтированные полы, современное отопление, но с сохранением печки. Мы переехали туда в январе, как раз к Новому году.
Галина Павловна не разговаривала с нами месяц. Потом начала звонить Игорю, жаловаться на здоровье, одиночество. Он навещал её, но твёрдо стоял на своём — мы живём отдельно.
Постепенно она смирилась. Даже приехала к нам на новоселье. Ходила по дому, всё критиковала, но уже без прежнего напора. А когда увидела, как Игорь своими руками починил крыльцо, даже похвалила.
— Хозяином стал, — сказала она с какой-то грустью. — Настоящим мужчиной.
Сейчас, сидя в беседке, которую Игорь построил весной, я думаю о том, как всё изменилось. Свекровь приезжает к нам в гости, но уже не командует. Игорь стал увереннее, самостоятельнее. А дом бабушки стал нашим домом — местом, где мы строим свою семью.
Иногда нужно отстоять своё право на собственную жизнь. Даже если для этого приходится идти против тех, кто считает, что лучше знает, как вам жить. Потому что это ваша жизнь. И только вам решать, как её прожить.»— Подпиши здесь, и дом перейдёт к тебе, — сказал нотариус, но рука свекрови накрыла документы о наследстве»
