— Это просто смешно! Неужели ты поверил в эту чепуху? — Алена возмущенно смотрела на мужа, скрестив руки на груди.
— Я ничего не говорю, просто передаю слова мамы, — Саша устало провел рукой по волосам. — Она считает, что мы слишком редко приезжаем на дачу.
— Слишком редко? Мы там каждые выходные! Я полгорода проезжаю, чтобы помочь твоей маме с огородом. А она… — Алена запнулась, подбирая слова. — Она при этом успевает рассказывать соседям, какая я плохая невестка.
Саша присел на край дивана, не зная, что ответить. Как всегда, он оказался между двух огней — матерью и женой. И как всегда, не мог принять чью-то сторону.
— Давай просто поедем в субботу, поможем с огородом и забудем этот разговор, хорошо? — предложил он примирительно.
Алена отвернулась к окну. Вид с девятого этажа открывался на городской парк, но сейчас она не замечала ни зелени деревьев, ни играющих детей. Перед глазами стояла сцена, случайно подсмотренная неделю назад на даче.
Она тогда пошла к соседнему забору собирать малину и невольно услышала разговор свекрови с соседкой Валентиной Петровной.
— Представляешь, Валя, — говорила Марианна Игоревна громким шепотом, — они думают, что дача им достанется. А я уже решила — отпишу ее государству. Да-да, государству! Пусть лучше детский садик здесь построят, чем эта… — тут свекровь использовала не самое приятное слово в адрес Алены, — будет тут хозяйничать.
— Марианна, ты что! — ахнула соседка. — А как же сын?
— А что сын? Совсем от рук отбился, с тех пор как женился. Раньше каждый день звонил, а теперь… — свекровь демонстративно вздохнула. — Вот пусть и дальше живут в своей квартире. А на даче мое слово — закон!
Алена тогда замерла за кустом, не в силах поверить своим ушам. Три года она ездила на эту дачу, полола грядки, сажала цветы, красила забор, готовила обеды для всей семьи — и вот благодарность!
— Алена, ты меня слышишь? — голос мужа вернул ее в реальность.
— Слышу, — она повернулась к нему. — Но на дачу я больше не поеду.
— Почему? — Саша выглядел искренне удивленным.
— Потому что твоя мама сказала Валентине Петровне, что отпишет дачу государству, лишь бы мне не досталась. И назвала меня… — Алена запнулась, — в общем, не очень хорошим словом.
— Не может быть, — Саша покачал головой. — Ты что-то не так поняла.
— Я все правильно поняла, Саш. Все три года, что мы женаты, твоя мама делает вид, что принимает меня, а за спиной говорит гадости. Я устала.
— Мама просто… — Саша осекся под взглядом жены. — Ладно, я поговорю с ней.
— Нет, — твердо сказала Алена. — С ней поговорю я.
***
Марианна Игоревна величественно восседала за столом в беседке, когда машина сына въехала во двор дачного участка. Она не ожидала их сегодня — обычно приезжали по выходным, а сейчас была среда. Что-то случилось?
Из машины вышли Саша и Алена. Невестка выглядела решительной, а сын — напряженным. Марианна Игоревна поджала губы: опять эта девица настроила ее мальчика против матери.
— Здравствуйте, Марианна Игоревна, — Алена подошла прямо к беседке, даже не заходя в дом. — Нам нужно поговорить.
— Здравствуй, Алена, — свекровь кивнула с прохладцей. — Что случилось? Почему вы не на работе?
— Я взял отгул, — сказал Саша, подходя ближе. — Мам, нам действительно нужно серьезно поговорить.
Марианна Игоревна нахмурилась:
— О чем?
— О том, что вы собираетесь отписать дачу государству, — прямо сказала Алена. — Я случайно услышала ваш разговор с Валентиной Петровной.
Марианна Игоревна замерла, затем медленно выпрямилась:
— Подслушивать нехорошо, девочка.
— Оскорблять людей за их спиной тоже нехорошо, — парировала Алена. — Я просто хочу понять: за что вы так со мной? Что я вам сделала?
— Алена, не начинай, — попытался вмешаться Саша, но жена остановила его жестом.
— Нет, Саша, давай проясним ситуацию. Три года я езжу сюда, помогаю, стараюсь наладить отношения. А в ответ — что? «Я дачу государству отпишу, а не вам»? Это нормально?
Марианна Игоревна окинула невестку ледяным взглядом:
— Это моя собственность. Что хочу, то и делаю.
— Мам! — воскликнул Саша. — Ты правда так сказала?
— А что такого? — свекровь вздернула подбородок. — Я здесь хозяйка. И буду решать, кому что оставлять.
— Вы прекрасно знаете, что дело не в даче, — тихо сказала Алена. — Дело в вашем отношении. Вы используете это как способ давления, как угрозу.
— Какую еще угрозу? — фыркнула Марианна Игоревна. — Я никому ничего не обещала.
— Мам, — Саша сел напротив матери, — мы не претендуем на дачу. Но согласись, странно говорить такое соседям.
— Ничего странного, — отрезала свекровь. — Валя моя подруга, я с ней чем угодно могу поделиться. И да, Алена, — она повернулась к невестке, — я действительно подумываю отписать дачу государству. Потому что вижу, как ты на нее смотришь. Как на свою будущую собственность.
— Что? — Алена даже задохнулась от возмущения. — Да мне эта дача даром не нужна! Я сюда езжу только ради Саши, потому что он любит это место!
— Конечно, конечно, — протянула Марианна Игоревна с ядовитой улыбкой. — Все так говорят. А потом, как только старики уходят, сразу продают и покупают себе что-нибудь получше.
— Мам, прекрати, — жестко сказал Саша. — Ты несправедлива к Алене.
— Я несправедлива? — Марианна Игоревна театрально всплеснула руками. — Это она настраивает тебя против родной матери! Раньше ты приезжал каждые выходные, а теперь…
— А теперь я женат, мам. У меня семья.
— Я тоже твоя семья! — воскликнула свекровь. — Я тебя растила одна, между прочим. Отец ваш бросил нас с Колей, когда вам и десяти не было!
— При чем здесь это? — устало спросил Саша.
— При том, что я ради вас всю жизнь положила. А теперь на старости лет осталась одна. Коля в Новосибирске, ты в городе. А мне тут одной управляться.
— Мы приезжаем помогать, — напомнил Саша.
— Редко! — отрезала Марианна Игоревна. — И только потому, что я вас прошу. А должны сами догадываться!
Алена поняла, что разговор уходит в совсем другую сторону. Свекровь мастерски перевела тему с дачи на свое одиночество и неблагодарность детей.
— Марианна Игоревна, — она решила вернуться к главному, — вы имеете полное право распоряжаться своим имуществом. Но зачем оскорблять меня перед соседями? Чем я это заслужила?
Свекровь поджала губы:
— А ты думаешь, что заслужила мое доброе отношение? Чем? Тем, что увела моего сына из семьи?
— Мам! — Саша хлопнул ладонью по столу. — Я не ребенок, которого можно увести. Я сам выбрал Алену. И я люблю ее.
— Конечно, конечно, — отмахнулась Марианна Игоревна. — Сейчас все так говорят. А потом она тебя бросит, и ты прибежишь к маме плакаться.
Алена закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Этот разговор никуда не вел.
— Знаете что, — наконец сказала она. — Оставайтесь при своем мнении. А я больше не буду приезжать туда, где мне не рады.
***
Две недели Алена держала слово. Саша ездил на дачу один, возвращался мрачный и неразговорчивый. Алена не спрашивала, о чем они говорили с матерью, но видела, что муж разрывается между двумя любимыми женщинами.
В одну из суббот раздался звонок в дверь. На пороге стояла Марианна Игоревна, одетая как на парад — в костюме и с брошью.
— Здравствуй, Алена, — сухо произнесла она. — Саша дома?
— Нет, он в магазин вышел, — так же сухо ответила Алена. — Проходите.
Свекровь прошла в квартиру, придирчиво оглядывая все вокруг. Алена мысленно порадовалась, что утром сделала уборку — не к чему придраться.
— Чай будете? — спросила она, соблюдая правила приличия.
— Нет, — отрезала Марианна Игоревна. — Я ненадолго. Хотела поговорить с вами обоими, но можно начать и с тебя.
Она села в кресло, прямая как палка, сложив руки на коленях:
— Я все решила с дачей.
— Вот как, — Алена присела напротив. — И как же?
— Я действительно переоформляю ее, — с нескрываемым удовольствием произнесла свекровь. — Но не государству, а в муниципальную собственность. После моего ухода там сделают детский сад.
Алена молча смотрела на нее. В глубине души она понимала, что Марианна Игоревна блефует, пытаясь вызвать реакцию. Но на этот раз Алена не собиралась поддаваться на провокацию.
— Это ваше право, — спокойно сказала она. — Дача ваша.
Марианна Игоревна явно ожидала другой реакции — возмущения, слез, просьб. Она нахмурилась:
— Ты не понимаешь. Это семейная дача! Мы с мужем ее купили, когда Саше было пять лет. Он там вырос.
— Я понимаю, — кивнула Алена. — И именно поэтому не понимаю, почему вы хотите лишить собственного сына памяти детства.
— Не переворачивай мои слова! — вспыхнула свекровь. — Я просто хочу, чтобы дача приносила пользу людям, а не досталась…
Она осеклась, но Алена договорила за нее:
— Мне? Вы ведь это хотели сказать? Что не хотите, чтобы дача досталась мне?
— А что, не так? — прищурилась Марианна Игоревна. — Я же вижу, как ты на все это смотришь. Думаешь, вот состарится старуха, и все это будет твое.
— Марианна Игоревна, — Алена подалась вперед, — я никогда так не думала. Даже мысли такой не было. У нас с Сашей своя жизнь, свои планы. Мы не претендуем на вашу дачу.
— Не притворяйся, — отмахнулась свекровь. — Все на что-то рассчитывают.
В этот момент в дверь повернулся ключ — вернулся Саша. Увидев мать, он остановился на пороге с пакетами в руках:
— Мама? Что ты здесь делаешь?
— Приехала сообщить вам свое решение, — гордо ответила Марианна Игоревна. — Я переоформляю дачу на муниципалитет.
Саша молча прошел на кухню, выгрузил продукты и вернулся в комнату. Сел рядом с Аленой, взял ее за руку.
— Мам, — спокойно сказал он, — это действительно твое дело. Но я хочу понять: почему? Почему ты так поступаешь с нами?
— С вами? — удивилась Марианна Игоревна. — Я ничего с вами не делаю. Я распоряжаюсь своим имуществом.
— Ты используешь дачу как способ давления, — сказал Саша. — Как угрозу. «Будете себя хорошо вести — оставлю вам, нет — отдам чужим людям». Это манипуляция, мам.
Марианна Игоревна отшатнулась, как от удара:
— Что ты такое говоришь! Я никогда…
— Всегда, — тихо сказал Саша. — Всю жизнь. Когда я собирался поступать в политехнический, а не в педагогический, ты угрожала выгнать меня из дома. Когда я начал встречаться с Аленой, ты перестала со мной разговаривать на две недели. Теперь вот дача.
Марианна Игоревна побледнела:
— Так вот как ты о матери думаешь? Это она, — она ткнула пальцем в Алену, — она тебя настроила!
— Нет, мам, — покачал головой Саша. — Это ты сама. Своими поступками.
***
Разговор с Марианной Игоревной ни к чему не привел. Она ушла, хлопнув дверью и пригрозив, что они еще пожалеют о своих словах. А через несколько дней Алене позвонила подруга Ольга, работавшая в юридической фирме.
— Алена, тут такое дело… — голос Ольги звучал странно. — Ты не говорила, что твоя свекровь собирается дарить дачу городу?
— Что? — Алена чуть не выронила телефон. — Она правда это делает?
— Ну, она приходила к нам в контору, консультировалась по поводу дарственной. Спрашивала, как оформить передачу недвижимости в муниципальную собственность с отсроченным вступлением в права.
— И что ей сказали?
— Что это возможно, но сложно, — ответила Ольга. — Слушай, а у вас что, настолько плохие отношения? Она там наговорила всякого…
Алена вздохнула:
— Долгая история. Я потом расскажу. Спасибо, что предупредила.
Вечером она рассказала обо всем Саше. Тот долго молчал, потом сказал:
— Надо с папой поговорить.
— С твоим отцом? — удивилась Алена. — Зачем?
— Дача была куплена, когда они еще были в браке. Вроде бы на общие деньги. Может, у него есть какие-то права на нее.
Иван Степанович жил в соседнем городе. Они созвонились с ним по видеосвязи, и Саша рассказал о ситуации. Отец выслушал и задумчиво покачал головой:
— Да, это очень похоже на твою маму. Она всегда любила манипулировать людьми. Что касается дачи… — он потер подбородок. — Формально я никогда не отказывался от своей доли. Когда мы разводились, мы не делили имущество через суд, договорились устно. Я оставил ей квартиру и дачу, а сам забрал машину и гараж.
— То есть юридически дача может частично принадлежать тебе? — уточнил Саша.
— Не уверен, столько лет прошло, — пожал плечами Иван Степанович. — Но могу поднять документы, посмотреть. Если она действительно хочет отдать дачу государству, это несправедливо по отношению к вам, ребята. Саша, ты там практически вырос.
После разговора с отцом Саша позвонил брату Николаю. Тот был шокирован новостями:
— Она что, совсем с ума сошла? Отдать дачу чужим людям? А как же мы?
— Вот и я о том же, — вздохнул Саша.
— Я приеду, — решительно сказал Николай. — На следующей неделе возьму отпуск и приеду с Тамарой. Надо разобраться с этим раз и навсегда.
Ситуация накалялась с каждым днем. Марианна Игоревна перестала отвечать на звонки сына. Соседка Валентина Петровна рассказала Алене по телефону, что свекровь действительно ходит по инстанциям, собирает какие-то справки.
— Она как с цепи сорвалась, — вздыхала соседка. — Все твердит, что дети ее бросили, что неблагодарные, что лучше чужим людям добро сделает. Я ей говорю: «Марианна, одумайся, это же сыновья твои!» А она только головой качает.
Через неделю, как и обещал, приехал Николай с женой Тамарой. Они остановились в гостинице, но сразу приехали к Саше и Алене.
— Давайте разберемся, что происходит, — сказал Николай, сидя на кухне у брата. — Мама внезапно решила отдать дачу государству. Почему?
— Из-за меня, — вздохнула Алена. — Она меня никогда не принимала.
— Да брось, — отмахнулся Николай. — Это не из-за тебя. Мама всегда была… сложным человеком. С Тамарой тоже сначала война была, потом привыкла.
Тамара, его жена, кивнула:
— Два года не разговаривала со мной. Потом смирилась, вроде бы.
— Тут что-то другое, — задумчиво сказал Николай. — Может, она решила, что мы на ее собственность покушаемся? Мам всегда была очень принципиальной в таких вопросах.
— Я разговаривал с папой, — сообщил Саша. — Он говорит, что дача была куплена в браке, на общие деньги. И он формально никогда не отказывался от своей доли.
— Серьезно? — Николай присвистнул. — Это меняет дело. Надо с ним тоже поговорить.
— Он обещал приехать на следующей неделе, — сказал Саша. — Посмотрит документы.
— Я считаю, нам нужно устроить семейный совет, — предложила Тамара. — Собраться всем вместе и поговорить начистоту.
— Думаешь, мама на это согласится? — с сомнением спросил Саша.
— А у нее не будет выбора, — жестко сказал Николай. — Если папа действительно имеет права на дачу, она не сможет ее никому отдать без его согласия.
***
Семейный совет назначили на следующую субботу. Иван Степанович приехал в пятницу, остановился у Саши и Алены. Вечером они долго говорили о ситуации.
— Я нашел документы на дачу, — сказал Иван Степанович, раскладывая бумаги на столе. — Действительно, она была куплена в 1990 году, когда мы были в браке. Вот договор купли-продажи, он на нас обоих. А вот свидетельство о собственности — тоже на двоих.
— А после развода? — спросил Саша.
— После развода не было никакого переоформления, — покачал головой отец. — Мы договорились устно, я уехал в другой город, начал новую жизнь. Как-то не до бумажек было.
— То есть формально дача до сих пор наполовину ваша? — уточнила Алена.
— Получается, что так, — кивнул Иван Степанович. — Я не собирался никогда это использовать. Но если Марианна хочет выкинуть такой номер с детьми…
В субботу они все вместе приехали на дачу. Марианна Игоревна была удивлена, увидев бывшего мужа, но виду не подала. Пригласила всех в беседку, где был накрыт стол.
— Какой приятный сюрприз, — с ледяной вежливостью произнесла она. — Вся семья в сборе. Что случилось? Кто-то забыл, что у меня не день рождения?
— Мама, нам нужно серьезно поговорить, — начал Николай.
— О чем же? — притворно удивилась Марианна Игоревна.
— О даче, — прямо сказал Саша. — О том, что ты собираешься отдать ее муниципалитету.
— А, вот оно что, — протянула свекровь. — Собственность меня лишать приехали?
— Никто не собирается лишать тебя собственности, Марианна, — спокойно сказал Иван Степанович. — Мы приехали поговорить.
— А тебе тут вообще слова нет! — вспыхнула Марианна Игоревна. — Ты нас бросил, забыл? Двадцать лет носа не казал, а теперь явился права качать?
— Я не права качаю, — терпеливо ответил бывший муж. — Я приехал поговорить. О детях. О даче, которую мы покупали вместе для них.
— Для них, — передразнила Марианна Игоревна. — А они? Они помнят об этом? Саша месяцами не приезжает…
— Неправда, мам, — тихо сказал Саша. — Мы приезжаем каждые выходные.
— …а Коля вообще за тридевять земель укатил, — продолжала Марианна Игоревна, не слушая. — Что, трудно было рядом с матерью жить? Нет, в Сибирь подался!
— Мам, у меня там работа, — вздохнул Николай. — Мы же каждый год приезжаем на две недели.
— Две недели! — всплеснула руками Марианна Игоревна. — Великое одолжение! А мне тут одной круглый год куковать!
— Мы предлагали тебе переехать к нам, — напомнила Тамара. — У нас большая квартира, для тебя отдельная комната…
— В приживалки записаться? — отрезала свекровь. — Нет уж, спасибо. У меня свой дом есть.
— Мам, давай все-таки вернемся к даче, — мягко предложил Саша.
— А что дача? — с вызовом спросила Марианна Игоревна. — Моя собственность, что хочу, то и делаю.
— Не совсем твоя, — тихо сказал Иван Степанович, выкладывая на стол документы. — Вот, посмотри. Договор купли-продажи на двоих. Свидетельство о собственности тоже. Мы никогда не переоформляли дачу после развода.
Марианна Игоревна побледнела:
— Что ты несешь? Мы же договорились! Ты забрал машину и гараж, а я — квартиру и дачу!
— Договорились, — кивнул Иван Степанович. — Но бумаги не оформили. Так что юридически я до сих пор владею половиной этой дачи.
Повисла тяжелая тишина. Марианна Игоревна смотрела на бывшего мужа так, словно хотела испепелить его взглядом.
— И что теперь? — наконец спросила она сдавленным голосом. — Отобрать хочешь? После стольких лет?
— Нет, Марианна, — покачал головой Иван Степанович. — Я не собираюсь ничего отбирать. Но я не позволю тебе лишить наших сыновей их наследства.
— Это мое дело! — повысила голос свекровь. — Мое имущество!
— Наше, — поправил Иван Степанович. — И наши дети.
— Мама, — вмешался Николай, — почему ты так поступаешь? Мы что-то сделали не так?
Марианна Игоревна обвела всех взглядом, остановившись на Алене:
— Спросите у нее. Это она настраивает Сашу против меня.
— Марианна Игоревна, — Алена смотрела прямо в глаза свекрови, — я понимаю, что вы беспокоитесь о будущем. О том, что останетесь одна. Но поверьте, никто из нас не хочет этого.
Марианна Игоревна отвернулась, не желая показывать, что слова невестки задели за живое.
— Мама, мы просто хотим понять, — мягко продолжил Николай. — Почему дача? Почему такое решение?
Свекровь молчала долго, сжимая в руках носовой платок. Наконец, она заговорила, глядя куда-то в сторону:
— Вы не понимаете… Эта дача — все, что у меня есть. Это моя жизнь. Я тридцать лет вкладывала в нее душу, каждый кустик посадила, каждую дощечку покрасила. А теперь что? Состарюсь, и никому не будет дела?
— Мам, ты о чем? — растерялся Саша. — Мы всегда будем рядом.
— Правда? — горько усмехнулась Марианна Игоревна. — А сейчас? Коля в Сибири, ты в городе со своей… — она осеклась, глянув на Алену. — Со своей женой. А я здесь одна.
— Мы приезжаем каждые выходные, — напомнил Саша.
— Только потому, что я прошу! — воскликнула свекровь. — А должны сами! Без напоминаний!
Иван Степанович тихо кашлянул:
— Марианна, дети выросли. У них своя жизнь. Это естественно.
— Ты мне не говори, что естественно, а что нет, — огрызнулась она. — Бросил нас с двумя детьми на руках и уехал. А теперь явился, воспитывать вздумал!
— Я не воспитываю, — спокойно ответил бывший муж. — Я пытаюсь понять, что происходит. Зачем ты затеяла эту историю с отчуждением дачи?
Марианна Игоревна снова замолчала, затем неожиданно для всех всхлипнула:
— Потому что боюсь! Боюсь, что выкинете меня отсюда, как только состарюсь! Отправите в какой-нибудь… дом… — она не могла произнести страшное для нее словосочетание.
Все изумленно переглянулись. Николай первым пришел в себя:
— Мама, да ты что? Кто тебя куда отправит? Ты с ума сошла?
— А что, не так разве бывает? — Марианна Игоревна вытерла глаза. — Валина дочка свою свекровь в интернат определила, как только та слегла. Людка с третьего участка вообще мать в деревню отправила, а дачу продала!
— Мам, но мы же не Валина дочка и не Людка с третьего участка, — мягко сказал Саша. — Мы твои дети. Мы никогда так не поступим.
— Откуда мне знать? — упрямо сказала свекровь. — Вон, даже приезжать перестали.
— Мама, — не выдержал Николай, — ты сама всех отталкиваешь! Ты угрожаешь, манипулируешь, обвиняешь… А потом удивляешься, почему мы не рвемся в гости!
В беседке повисла тяжелая тишина. Тамара тихо положила руку на плечо мужа, успокаивая.
— Марианна, — неожиданно заговорил Иван Степанович, — помнишь, как мы эту дачу покупали? В девяностом, перед самым развалом Союза. Копейки собирали, в долги влезли. Для детей старались.
— Помню, — тихо ответила она.
— А помнишь, как Сашка тут на велосипеде гонял? Коленки разбивал постоянно. А потом вы с ним грядки сажали, он тебе помогал.
Марианна Игоревна невольно улыбнулась:
— Помню. Он морковку постоянно дергал, проверял, выросла ли. А потом снова сажал.
— Вот, — кивнул Иван Степанович. — Мы для них старались, чтобы у них место было, дом. А теперь ты хочешь все это чужим людям отдать. Правильно это?
Марианна Игоревна опустила голову:
— Я хотела их наказать. Чтобы поняли, как мне тут одной.
— Это не наказание, мам, — тихо сказал Саша. — Это просто жестоко. По отношению к нам и к себе тоже.
— А мне кажется, — вдруг произнесла Алена, — что Марианна Игоревна никогда по-настоящему не собиралась отдавать дачу. Это был способ привлечь внимание, заставить нас всех собраться здесь. И вот — мы здесь.
Свекровь бросила на невестку быстрый взгляд, в котором мелькнуло что-то похожее на уважение.
— Умная девочка, — проворчала она. — Все-то ты понимаешь.
— Так это правда? — изумился Николай. — Весь этот цирк с дарением был просто для того, чтобы мы приехали?
— А что мне оставалось? — развела руками Марианна Игоревна. — Зовешь вас, зовешь, а вы все заняты. А стоило сказать про дачу — сразу все примчались.
Саша покачал головой:
— Мам, но это же это манипуляция.
— Зато сработало, — упрямо сказала свекровь.
— Марианна, — вздохнул Иван Степанович, — нельзя так с людьми. Особенно с близкими. Если хочешь внимания — просто скажи об этом. Не нужно угроз и шантажа.
— Легко тебе говорить, — буркнула Марианна Игоревна. — Ты всегда умел красиво излагать. А я — нет. Я прямо говорю, что думаю.
— Это не прямота, мама, — покачал головой Николай. — Это способ контролировать нас через чувство вины. И он больше не работает.
Марианна Игоревна обвела всех растерянным взглядом, словно только сейчас поняла, что происходит.
— Так что, — неуверенно спросила она, — вы меня совсем бросите теперь?
— Никто тебя не бросит, мам, — вздохнул Саша. — Но мы больше не будем поддаваться на манипуляции. Хочешь, чтобы мы приезжали — так и скажи: «Дети, я соскучилась, приезжайте». Не нужно угрожать отдать дачу или еще что-то выдумывать.
— И перестань настраивать всех против Алены, — добавил он. — Она хороший человек и не заслуживает такого отношения.
Марианна Игоревна поджала губы, но ничего не сказала.
— Предлагаю вот что, — вмешался Иван Степанович. — Давайте решим вопрос с дачей раз и навсегда. Марианна, дача остается твоей пожизненно. Я оформлю отказ от своей доли в твою пользу. Но с одним условием: ты составишь завещание, по которому после… в будущем дача перейдет к Саше и Николаю в равных долях.
— Только к ним? — подозрительно спросила свекровь, глянув на Алену и Тамару.
— Мам, — устало сказал Саша, — Алена — моя жена. Что мое, то и ее. Это работает в обе стороны.
— И у нас так же, — кивнул Николай, обнимая Тамару.
Марианна Игоревна долго молчала, разглаживая скатерть на столе.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Согласна. Но с условием: вы будете приезжать хотя бы раз в месяц. Все вместе. Коля с Тамарой пусть хоть раз в три месяца, но приезжают. И на праздники — обязательно.
— Договорились, — кивнул Саша. — Но и ты пообещай не манипулировать нами. И относиться к Алене с уважением.
Свекровь поморщилась:
— Я постараюсь. Но не обещаю, что сразу получится. Я слишком долго жила по-другому.
— Хотя бы старайся, — улыбнулся Саша. — Это уже много значит.
***
Прошло полгода. Алена и Саша, как обычно, приехали на дачу в субботу утром. Марианна Игоревна встретила их на крыльце, одетая в рабочий фартук.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Я уже заждалась. Саша, там забор покосился, надо поправить. Алена, поможешь мне с огурцами?
Алена и Саша переглянулись с улыбкой. Марианна Игоревна осталась Марианной Игоревной — властной, требовательной, прямолинейной. Но теперь она хотя бы старалась быть вежливой.
— Доброе утро, Марианна Игоревна, — сказала Алена. — Конечно, я помогу с огурцами.
Они прошли в огород, и свекровь протянула ей корзину:
— Вот, собирай сюда. Только аккуратно, не мни.
— Как ваше самочувствие? — спросила Алена, выбирая спелые огурцы.
— Нормально, — отрезала свекровь. — Не развалюсь еще. — Она помолчала и добавила уже мягче: — Спасибо, что спросила.
Они работали молча некоторое время. Потом Марианна Игоревна вдруг произнесла:
— Ты хорошая хозяйка, Алена. Я это признаю.
Алена чуть не выронила огурец от удивления:
— Спасибо.
— Не благодари, — буркнула свекровь. — Я просто факт констатирую.
Еще через час, когда они сидели в беседке и пили компот, Марианна Игоревна неожиданно сказала:
— Знаешь, я ведь никогда не собиралась отдавать дачу государству. Просто хотела, чтобы вы больше внимания обращали.
— Я догадывалась, — кивнула Алена.
— И все равно пришли тогда все вместе, устроили мне… встряску, — свекровь поджала губы. — Иван, предатель, документы нашел.
— Но ведь все разрешилось к лучшему, — мягко сказала Алена. — Теперь мы чаще видимся, общаемся.
— Да, — неохотно признала Марианна Игоревна. — Но я все равно права. Вам надо было чаще приезжать.
Алена подавила улыбку:
— Конечно, Марианна Игоревна. Мы были неправы.
Свекровь прищурилась:
— Ты сейчас издеваешься?
— Нет, — искренне ответила Алена. — Я просто соглашаюсь. Вам действительно было одиноко, а мы не всегда это понимали.
Марианна Игоревна внимательно посмотрела на нее, словно пытаясь найти подвох. Не найдя, она слегка кивнула:
— Ладно, проехали. Что там Николай пишет? Когда они в следующий раз приедут?
— Через две недели, — ответила Алена. — У Тамары отпуск начинается.
— Хорошо, — кивнула свекровь. — Надо будет комнату для них подготовить.
В этот момент к беседке подошел Саша, вытирая руки о тряпку:
— Всё, мам, забор починил. Что еще нужно сделать?
— Пока ничего, — ответила Марианна Игоревна. — Садись, компот пей.
Они сидели втроем в беседке, наслаждаясь тишиной и прохладой. Саша держал Алену за руку, и даже Марианна Игоревна не делала по этому поводу никаких замечаний.
— Хорошо тут, — вдруг сказала свекровь. — Я рада, что дача останется в семье.
— Мы тоже, мам, — улыбнулся Саша.
Марианна Игоревна окинула их задумчивым взглядом:
— Только имейте в виду, я еще лет тридцать проживу. Так что не рассчитывайте раньше времени.
— Мама! — возмутился Саша. — Никто ни на что не рассчитывает!
— Да шучу я, шучу, — неожиданно рассмеялась свекровь. — Видели бы вы свои лица!
Алена и Саша переглянулись с удивлением. Кажется, у Марианны Игоревны появилось чувство юмора. Это было что-то новенькое.
— Вы победили в этой битве, — вдруг сказала свекровь, глядя на Алену. — Но не в войне.
— А я и не воюю с вами, Марианна Игоревна, — спокойно ответила Алена. — Я просто живу своей жизнью.
Свекровь кивнула, словно именно такого ответа и ждала:
— Умно. Очень умно.
Она поднялась из-за стола:
— Пойду посмотрю, что у нас на обед. Придется вас кормить, раз уж приехали.
Когда свекровь ушла, Саша крепко обнял Алену:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивилась она.
— За терпение. За мудрость. За то, что не опустилась до ее уровня и не начала отвечать манипуляцией на манипуляцию.
Алена улыбнулась:
— Это был бы путь в никуда. А у нас с тобой другой путь.
Они посмотрели на дом, где суетилась Марианна Игоревна. Она была сложным человеком, и вряд ли когда-нибудь по-настоящему изменится. Но теперь в их отношениях появились границы и взаимное уважение. Не любовь, нет — до этого было еще далеко. Но холодный мир — уже большое достижение.
А Саша наконец-то перестал разрываться между двумя любимыми женщинами и научился отстаивать свою позицию. Как оказалось, именно этого от него и ждали обе — и мать, и жена.
Дача осталась в семье — не как яблоко раздора, а как место, где можно собраться вместе. И, возможно, когда-нибудь здесь будут бегать их дети, выдергивать морковку с грядок и проверять, выросла ли она. А Марианна Игоревна, ворча, но с тайной гордостью, будет учить их, как правильно сажать ее обратно.
***
Пока Алена с Сашей наслаждались теплым июльским вечером на даче, на другом конце города Вера Николаевна поливала свои любимые петунии на балконе. Как часто бывает в жизни, проблемы приходят откуда не ждешь. Вот и сейчас, услышав звонок телефона, она нахмурилась, увидев неизвестный номер. «Вера? Это Анатолий, ваш бывший сосед по даче. Помните меня?» Конечно, она помнила этого сварливого мужчину, с которым они когда-то делили забор. «У меня для вас неожиданная новость о вашем участке и документах на него…»
