Холодный зал ЗАГСа казался тесной камерой. Лампы дневного света безжалостно высвечивали трещинки в краске на стенах и усталость на лицах.
Милана сидела, стиснув руки на коленях и старалась не смотреть на без пяти минут бывшего мужа.
Он устроился через проход от нее, рядом с ним – Дарья Николаевна. Мать, которая всегда была для Андрея непререкаемым авторитетом.
Мать, против которой Милана проиграла войну за своего мужа еще до того, как поняла, что воюет.
Их развод был предсказуемым финалом многолетнего спектакля, где главные роли исполняли «страдающая мать» и «преданный сын».
Любая ссора, любой конфликт – и Андрей тут же вставал на сторону Дарьи Николаевны.
Милана пыталась бороться, объяснять, уступать, но все было напрасно. Ее голос тонул в хоре материнских наставлений и сыновнего: «Мама лучше знает, Мила. Она хочет нам добра».
Последней каплей стала пресловутая дача. Дарья Николаевна решила, что им с Андреем нужно вложиться в ремонт ее ветхого домика, отдав почти все их скопленные на собственную квартиру деньги.
Милана взбунтовалась. Она категорически не хотела отдавать накопленную сумму.
— Там большая часть моя… — возмущенно произнесла девушка. — Я не буду вкладываться в чужую недвижимость, когда у меня нет своей!
— Какая же она чужая? Это дача моей мамы, — повысил голос Андрей. — Говоришь какую-то ерунду…
— Считай, как знаешь. Я против! — Милана не собиралась сдаваться и прощаться с деньгами, накопить которые ей так тяжело далось.
Ссора переросла в громкий скандал, где Андрей, как всегда, защищал мать, обвиняя Милану в жадности и неблагодарности.
— Ты просто жлобина! Поверить не могу, что женился на такой, как ты! — закричал мужчина и стукнул кулаком по столу. — Ты тут ничего не решаешь!
— Да? А кто решает? — опешила Милана. — Твоя мама?
— Она умнее, и у нее много опыта! — пробасил Андрей, нахмурившись. — Как ты можешь так говорить, когда моя мама столько всего для нас сделала?
— Сделала? — девушка удивленно посмотрела на мужа. — Что она сделала? Испортила мою свадьбу, и она прошла так, как хотела Дарья Николаевна?
— Благодаря маме, все прошло идеально, — мужчина вывернулся и тут.
В тот вечер, глядя на его ожесточенное лицо, повторяющее мамины аргументы слово в слово, женщина поняла: ее брак – брак мамы и сына, она в нем лишняя.
Осознав это, Милана подала на развод. Андрей не стал противиться, а с радостью принял ее решение.
Сотрудница ЗАГСа совала бумаги для подписи сначала женщине, потом — мужчине, а потом монотонно произнесла:
— Ваш брак… расторгнут…
Милана закрыла глаза. Не от боли, а от глухой усталости. Позади были долгие месяцы нервотрепки.
Они вышли в коридор – холодный, с запахом пыли и старой краски. Милана хотела просто уйти, но Дарья Николаевна была бы не собой, если бы не произнесла финальный монолог.
Она подошла к бывшей невестке стремительно, ее дорогие духи «Шанель №5» резко врезались в затхлый воздух коридора.
— Миланочка, подожди минутку, — голос Дарьи Николаевны был сладким, как сироп, но глаза оставались холодными, как сталь.
Она взяла Милану за локоть с видом заботливой родственницы. Андрей стоял чуть поодаль, смотрел в пол, нервно теребя ручку портфеля.
— Ну вот и все, — вздохнула Дарья Николаевна, делая трагическую паузу. — Развелись. Теперь ты свободна. Хотя… — она наклонилась чуть ближе, и сладость в голосе сменилась ядом. — Свободна, да, но понимаешь, деточка… теперь ты б/у, как поношенная вещь, с разводом, да еще и без детей…
Женщина сжала локоть Миланы чуть сильнее, ее маникюрные «кукольные» ручки стали тисками.
— Кто на тебя теперь посмотрит? Нормальный мужчина? Нет, милая. Ты свое отыграла. Теперь будешь довольствоваться тем, что осталось. Одинокие мужички, неудачники… Нормальный на тебе не женится. Запомни это, пожалуйста…
Воздух вырвался из легких Миланы, словно от удара. Слово «б/у», брошенное с ядовитым презрением, повисло в воздухе.
Андрей поднял голову. На его лице мелькнуло что-то вроде стыда и смущения, но он тут же отвел взгляд и уставился в стену.
Милана посмотрела на Дарью Николаевну. На ее самодовольное, гладкое лицо, на дорогую шубу, на глаза, полные торжествующей жалости.
Посмотрела на Андрея – этого вечного мальчика, застывшего в тени материнской юбки, и вдруг жгучий стыд мгновенно перерос в ярость.
Она медленно, с неожиданной для себя силы, освободила локоть из цепких пальцев бывшей свекрови и выпрямилась во весь рост.
— Дарья Николаевна, — начала Милана тихо, но так, что каждое слово падало, как гвоздь. — Вы ошибаетесь. Категорически. Я не вещь. Я не товар с витрины, на который клеят ценник «новый» или «б/у». Я – человек, который пережил боль, ошибку и, да, развод, но это не делает меня «поношенной». Это делает меня сильнее и гораздо более разборчивой.
Она увидела, как побледнела Дарья Николаевна, как округлились ее глаза от наглости такой дерзости.
— Кто на меня посмотрит? — Милана позволила себе легкую, горькую усмешку. — Честно? Меня это волнует гораздо меньше, чем то, на кого я захочу посмотреть. И поверьте, после всего, что я здесь увидела, — ее взгляд скользнул по Андрею, который съежился еще больше, — мои критерии «нормального» мужчины стали очень и очень высокими. Высокими настолько, что место рядом с ним не купишь ни деньгами, ни манипуляциями, ни ядовитыми сплетнями.
Она сделала шаг назад и почувствовала, как дрожь в ногах сменяется уверенной твердостью.
— А что касается вашего сына… — Милана посмотрела на Андрея в последний раз. Ни любви, ни ненависти – только пустота, как зале ЗАГСа. — Он теперь ваш, поздравляю. Полностью и безраздельно ваш. Я освобождаю место. Надеюсь, вы будете счастливы вдвоем. В вашем идеальном, «нормальном» мирке, где женщины – это вещи с ценниками, а мужчины – вечные мальчики на маминых поводках.
Милана повернулась и пошла по длинному, пустому коридору к выходу. Спина была прямая, шаги – твердые.
За спиной стояла гробовая тишина, нарушаемая только ее каблуками, отбивающими четкий ритм на кафельном полу.
Дарья Николаевна, растерявшись от слов Миланы, с полным недоумением посмотрела ей в спину.
— Оказывается, эта твоя бывшая женушка, слава Богу, что бывшая, еще та стерва, — с усмешкой проговорила она. — Еще и зубы вздумала показывать. Пойдем домой, только по пути зайдем в Аптеку, мне надо взять пустырника или валерьянки. Совсем нервы ни к черту стали из-за твоей семейной жизни… за год всю кровь выпила эта невестка, — добавила женщина и, взяв сына под руку, направилась к выходу.
Несколько недель Милана приходила в себя после развода с Андреем и свекровью.
Однако потом собрала всю волю в кулак и стала жить новой жизнью. Временно ей пришлось переехать к родителям.
Свое счастье Милана обрела только через пять лет, потому как придирчиво подходила к выбору второго мужа.
Андрей же больше не женился, так как Дарье Николаевне никто из его избранниц не нравился.
