Вера перебирала документы на кухонном столе, раскладывая их по стопкам. Свидетельство о праве на наследство, кадастровый паспорт, технический план дома. Август выдался жарким, и через открытое окно доносился шум города. В двухкомнатной квартире на пятом этаже было душно, несмотря на работающий вентилятор.
— Опять эти бумажки разглядываешь? — Игорь вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. — Сколько можно?
— Планирую, что делать с домом. Хочу составить смету на ремонт.
Муж присел рядом, взял в руки фотографию дома. На снимке был виден одноэтажный деревянный дом с резными наличниками, покосившимся крыльцом и заросшим садом.
— Вер, может, мама права? Продать это всё и забыть. Только нервы потратишь.
Вера забрала фотографию из рук мужа. Три недели назад умерла бабушка, оставив внучке единственное наследство — дом в деревне Сосновка, в ста километрах от города. Дом действительно требовал ремонта — крыша местами протекала, полы скрипели, печное отопление давно не чистили. Но фундамент был крепким, стены без гнили, а участок в двадцать соток выходил прямо к речке.
— Твоя мама вообще не имеет права давать советы по поводу моего наследства, — спокойно ответила Вера.
— Ну что ты сразу заводишься. Мама просто переживает за нас.
Вера промолчала. Нина Петровна, свекровь, узнала о наследстве на следующий день после вступления в права. Игорь проговорился по телефону, и уже через час Нина Петровна стояла на пороге их квартиры.
— Показывай документы! — с порога потребовала свекровь. — Что там тебе бабка оставила?
Вера неохотно показала бумаги. Нина Петровна внимательно изучила каждый документ, потом презрительно хмыкнула.
— Деревенская халупа? И это всё? У нормальных людей бабушки квартиры в городе оставляют, машины, вклады в банке. А у тебя что? Дровяной сарай в глуши!
— Это дом моей бабушки, — сдержанно ответила Вера. — И я благодарна за любое наследство.
— Благодарна! — передразнила Нина Петровна. — Да от такого наследства только убытки. Налоги платить надо, содержать это корыто. Лучше бы вообще ничего не оставляла.
Вера тогда промолчала, ждала, что муж вступится, скажет матери, чтобы не лезла не в своё дело. Но Игорь сидел в кресле и листал журнал, делая вид, что не слышит разговора.
На следующие выходные Вера поехала в Сосновку осмотреть дом. Игорь отказался составить компанию — сослался на усталость. Дом встретил запахом старого дерева и полевых цветов, которые бабушка всегда ставила в вазы. Вера прошлась по комнатам, проверила состояние стен, осмотрела чердак. Да, работы много, но дом был живой, настоящий. В городской квартире, купленной в ипотеку, которую они всё ещё выплачивали, такого ощущения дома не было.
Вернувшись в город, Вера застала дома свекровь. Нина Петровна сидела на кухне и пила чай из сервиза, который Вере подарили на свадьбу.
— Ну что, съездила в свою деревню? — с усмешкой спросила свекровь. — Небось там всё разваливается?
— Дом в нормальном состоянии. Нужен косметический ремонт, не более.
— Косметический! — расхохоталась Нина Петровна. — Да его снести надо и забыть как страшный сон. Игорь, скажи своей жене, чтобы не тратила время на ерунду.
Игорь пожал плечами.
— Мам, это Верино наследство, пусть сама решает.
— Вот именно, пусть сама и решает! Только потом не плачь, когда все деньги на эту развалину потратите. У других жён нормальные родственники — дома в городе оставляют, квартиры. А твоей что досталось? Хлам один!
Вера сжала кулаки под столом. Хотелось ответить, что у свекрови самой никакого наследства не было — жила всю жизнь в однокомнатной квартире на окраине, которую с трудом разменяли на две комнаты поменьше, когда Игорь женился. Но Вера промолчала — не хотела опускаться до уровня свекрови.
В пятницу вечером Нина Петровна позвонила и пригласила на семейный ужин.
— Приезжайте завтра к шести. Будут Света с Толиком, хочу всех собрать.
Света была младшей сестрой Игоря, Толик — её мужем. Вера не любила эти семейные сборища. Нина Петровна всегда находила повод уколоть невестку — то готовит не так, то одевается не так, то работает не там.
В субботу, едва Вера с Игорем переступили порог квартиры свекрови, как Нина Петровна начала свой спектакль.
— А вы знаете, что Вере досталось в наследство? — обратилась свекровь к Свете и Толику. — Дом в деревне! Представляете? В двадцать первом веке — деревенский дом без удобств!
— Мам, ну хватит уже, — вяло попытался остановить мать Игорь.
— Что хватит? Я просто делюсь новостями с родственниками. Света, ты бы стала возиться с таким наследством?
Света пожала плечами, бросив сочувствующий взгляд на Веру.
— Не знаю, мам. Если дом хороший, почему нет?
— Хороший! — всплеснула руками Нина Петровна. — Да там небось мыши живут! И туалет на улице! Вера, признайся, туалет-то хоть в доме есть?
— Есть все удобства, — сухо ответила Вера. — Бабушка десять лет назад провела воду и канализацию.
— О, прогресс! — съязвила свекровь. — Десять лет назад! А дом-то небось столетний!
За столом раздались смешки. Толик прятал улыбку за салфеткой, Света опустила глаза в тарелку. Игорь сосредоточенно намазывал масло на хлеб.
— Я вот смотрю на молодёжь и удивляюсь, — продолжала Нина Петровна, раскладывая салат по тарелкам. — У других наследство — квартиры в центре, дачи в элитных посёлках, счета в банках. А некоторым достаются одни проблемы. Деревенская халупа — это же сплошные расходы! Налог на недвижимость, налог на землю, содержание. И ради чего?
Вера положила вилку. Руки слегка дрожали от сдерживаемого гнева.
— Нина Петровна, это дом моей семьи. Там жила моя бабушка, там выросла моя мама.
— Ну и что? — свекровь наклонилась через стол. — Сентиментальность — это роскошь для богатых. А вы с Игорем до сих пор ипотеку выплачиваете. Лучше бы продали эту развалину, хоть какие-то деньги выручили.
— А может, мы туда переедем, — тихо сказала Вера.
За столом воцарилась тишина. Нина Петровна застыла с поднятой ложкой.
— Что? Переедете? В деревню? Игорь, ты слышал, что твоя жена говорит?
Игорь неловко кашлянул.
— Вер, мы же это не обсуждали.
— А что обсуждать? Дом большой, участок хороший. Можно сдавать квартиру в городе, а жить там. Или приезжать на выходные.
— Вот! — торжествующе воскликнула Нина Петровна. — Я же говорила! Эта деревенщина тебя обратно в деревню утащит! Игорь, сын, ты-то городской человек, с высшим образованием, с работой в офисе. А она тебя в глушь зовёт, к курам и огороду!
— Я никого никуда не зову, — Вера встала из-за стола. — Я просто рассматриваю варианты использования моего наследства.
— Использования! — фыркнула свекровь. — У других дома и машины, а у тебя хлам один в наследство. Неудачница!
Вера молча вышла из кухни. В прихожей надела туфли, взяла сумку.
— Ты куда? — Игорь вышел следом. — Мы же только пришли.
— Домой. Не могу больше слушать оскорбления твоей матери.
— Вер, ну не обижайся. Мама просто прямолинейная.
— Прямолинейная? Игорь, твоя мать назвала меня неудачницей при всех родственниках. И ты молчал.
Муж развёл руками.
— Что я должен был сказать? Это же моя мать.
— А я твоя жена. Или это ничего не значит?
Вера ушла, не дожидаясь ответа. Всю дорогу домой в маршрутке злость постепенно сменялась решимостью. Хватит терпеть. Хватит молчать. Если свекровь считает дом хламом — пусть держится от него подальше.
Два дня Вера не отвечала на звонки мужа. На третий день Игорь пришёл с работы раньше обычного.
— Вер, мама хочет поговорить. Говорит, ты её неправильно поняла.
— Что именно я неправильно поняла? Слово неудачница? Или то, что моё наследство — хлам?
— Она просто беспокоится о нас. Считает, что дом — лишняя обуза.
— Это моя обуза. Моё наследство. И я не просила её мнения.
На следующее утро Вера собралась в Сосновку. Хотела спокойно осмотреть дом, прикинуть объём работ, может, найти местных мастеров для ремонта. Игорь на работе, можно никуда не спешить.
Подъезжая к дому на такси, Вера увидела знакомую фигуру у калитки. Нина Петровна стояла с большой сумкой и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Наконец-то! — воскликнула свекровь. — Я уже час жду. Соседка твоя сказала, что ты должна приехать.
— Зачем вы здесь, Нина Петровна?
— Как зачем? Посмотреть на твой дом пришла. Раз уж ты такую важность из него делаешь.
Вера молча открыла калитку, пропустила свекровь на участок. Нина Петровна сразу начала причитать.
— Господи, трава по пояс! Забор покосился! А это что за сарай?
— Это баня.
— Баня! Тоже мне, роскошь. И кому это всё нужно? Кто сюда поедет? У нормальных людей дачи в коттеджных посёлках, с асфальтом, с охраной. А у тебя что? Деревня, где даже магазина нет!
— Магазин в пяти минутах ходьбы, — спокойно ответила Вера, отпирая дверь дома.
Нина Петровна зашла в сени, брезгливо осматриваясь.
— Фу, паутина! И пахнет сыростью. Я же говорила — один хлам.
Вера остановилась на пороге, преграждая свекрови путь в дом.
— Нина Петровна, раз для вас мой дом — это хлам, то и нечего вам здесь делать.
— Что? Как ты разговариваешь со мной?
— Спокойно и вежливо. Вы пришли в мой дом без приглашения, оскорбляете моё наследство. Я не обязана это терпеть.
— Да я же для вашего блага стараюсь! Хочу вразумить, чтобы не тратили деньги на эту развалину!
— Это мои деньги и моя развалина. И я буду тратить их так, как считаю нужным.
Нина Петровна покраснела от возмущения.
— Ты не имеешь права так разговаривать с матерью своего мужа! Я старше тебя, я опытнее!
— Возраст не даёт права на хамство, — Вера взяла сумку свекрови, которую та поставила в сенях, и протянула ей. — Всего доброго, Нина Петровна.
— Это что, ты меня выгоняешь?
— Я прошу вас покинуть мою территорию. Вы сами сказали, что здесь один хлам. Зачем вам находиться в хламе?
Свекровь выхватила сумку из рук Веры и выскочила из дома.
— Вот Игорь узнает, как ты с его матерью обращаешься! Посмотрим, что он скажет!
— Передайте Игорю, что я буду дома вечером. Поговорим.
Вера закрыла калитку за свекровью и вернулась в дом. Руки слегка дрожали, но на душе было удивительно легко. Впервые за четыре года замужества она дала отпор Нине Петровне. И мир не рухнул.
Остаток дня Вера провела продуктивно. Обошла дом, составила список необходимых материалов для ремонта. Познакомилась с соседкой — приятной женщиной лет шестидесяти, которая рассказала, где найти хороших мастеров. Оказалось, в деревне многие занимаются ремонтом — работы в городе мало, а руки золотые.
Вечером Вера вернулась в городскую квартиру. Игорь сидел на кухне с мрачным видом.
— Мама звонила. Сказала, ты её выгнала.
— Я попросила её уйти после того, как она в очередной раз назвала мой дом хламом.
— Вера, это же моя мать!
— А я твоя жена. Но это, похоже, ничего не значит.
Вера села напротив мужа, сложила руки на столе.
— Игорь, я устала. Четыре года твоя мать унижает меня, а ты молчишь. Называет неудачницей, смеётся над моей семьёй, обесценивает всё, что мне дорого.
— Она не со зла. Просто такой характер.
— Характер не оправдание для хамства. И знаешь что? Мне всё равно, какой у неё характер. Я больше не буду это терпеть.
— И что ты предлагаешь?
— Всё просто. Либо ты начинаешь защищать меня от нападок своей матери, либо можешь уходить к ней. Квартира моя, ипотеку я плачу больше тебя. Решай.
Игорь молчал, барабаня пальцами по столу.
— Ты ставишь ультиматумы?
— Я устанавливаю границы. Твоя мать больше не будет оскорблять меня ни в моём доме, ни в доме твоей матери, нигде. Если ты не можешь это обеспечить — нам не по пути.
— Вера, не горячись. Давай всё обсудим спокойно.
— Мы спокойно обсуждаем уже четыре года. Я просила тебя поговорить с матерью — ты отмахивался. Просила не рассказывать ей о наших делах — ты всё равно рассказывал. Хватит.
Игорь встал, прошёлся по кухне.
— Мне нужно подумать.
— Думай. У тебя есть неделя. Потом я начну ремонт в доме и буду там жить. С тобой или без тебя — решать тебе.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Игорь уходил на работу раньше обычного, возвращался поздно. Вера не настаивала на разговорах — всё было сказано.
Нина Петровна звонила несколько раз, но Вера не брала трубку. Оставляла гневные сообщения, грозила, что Игорь её бросит, что она, Вера, пожалеет о своём поведении.
Через неделю Игорь пришёл с работы с букетом полевых цветов — таких, какие росли возле дома в Сосновке.
— Я поговорил с мамой. Сказал, что если она будет продолжать оскорблять тебя, мы прекратим общение.
— И что она ответила?
— Сначала кричала. Потом плакала. Сказала, что я предатель. Но в конце согласилась держать своё мнение при себе.
— Это хорошо. Но этого мало.
— Что ещё?
— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Сосновку. Посмотрел на дом моими глазами. Не через призму мнения твоей матери.
Игорь кивнул.
— Поехали. Прямо сейчас, если хочешь.
В Сосновке было тихо. Вечернее солнце золотило стены дома, в саду пели птицы. Игорь долго стоял на крыльце, осматриваясь.
— Знаешь, а здесь красиво. И воздух какой.
— Дом нужно подлатать, но это не так страшно, как говорила твоя мать.
— Моя мать многое преувеличивает. Прости, что не защищал тебя раньше. Привык, что она всегда права.
Вера взяла мужа за руку.
— Главное, что ты это понял.
Ремонт начали в сентябре. Нашли бригаду местных мастеров — работали быстро и качественно. Крышу перекрыли, полы переложили, печь почистили и переложили. К ноябрю дом преобразился.
Нина Петровна больше не приезжала. Изредка звонила Игорю, но о доме не заговаривала. Когда Света приехала посмотреть на отремонтированный дом, восхищённо ахнула.
— Вера, это же сказка! Как уютно! И участок какой большой!
— Спасибо. Мы теперь каждые выходные здесь проводим.
— А мама знает, какой дом получился?
— Не знаю. И честно говоря, мне всё равно.
Света понимающе кивнула.
— Правильно. Мама иногда перегибает палку. Хорошо, что ты дала ей отпор.
Весной Вера с Игорем посадили сад — яблони, вишни, смородину. Летом впервые пригласили друзей на шашлыки. Никто не назвал дом хламом или развалиной. Наоборот, все завидовали — своё место на земле, река рядом, тишина.
Нина Петровна так и не извинилась. Но Вера и не ждала извинений. Главное — свекровь больше не отравляла жизнь своими комментариями. А дом в Сосновке стал любимым местом отдыха, куда хотелось возвращаться снова и снова. Бабушка была бы довольна — её наследство не пропало зря.
