Марина Викторовна закрыла за собой дверь квартиры и прислонилась к ней спиной. Всё. Двадцать лет брака — позади.
Последние полгода они с Андреем жили как соседи. Утром — «доброе утро», вечером — «как дела», между этим — гробовая тишина. Он читал новости на телефоне, она смотрела сериалы. Говорить было не о чём.
А может, и раньше говорить было не о чём? Просто раньше казалось — это нормально. Семья же.
Развод прошёл тихо, почти по-дружески. Делить было нечего — квартира её, от мамы досталась. Долгов общих нет. Детей, к сожалению, тоже.
— Ну что, — сказал Андрей, получив на руки свидетельство о расторжении брака, — теперь ты свободна. Счастья тебе.
И даже улыбнулся. Грустно так, но искренне.
Марина кивнула. Да, свободна.
Только вот почему-то радости особой не чувствовалось. Скорее — растерянность. Что дальше? Как жить? С чего начать новую жизнь в пятьдесят четыре года?
Она прошла на кухню, поставила чайник. За окном был обычный вторничный вечер, обычный двор, обычная жизнь. Только теперь она в этой жизни — одна.
Телефон зазвонил – свекровь, уже бывшая.
— Марина? Это Ольга Сергеевна. Нам надо встретиться.
***
Марина Викторовна стояла на пороге квартиры, где прожила двадцать лет, и смотрела на знакомое лицо свекрови. Только теперь это лицо было совсем чужим.
— Ну что, развелась? — Ольга Сергеевна окинула её взглядом сверху донизу, будто оценивала товар на рынке. — Отлично. Машину отдашь моему сыну.
Марина моргнула. Один раз. Второй.
— Простите?
— Ты меня прекрасно расслышала. Машина останется в семье. Андрей теперь будет на ней ездить.
Где-то в глубине квартиры послышалось покашливание. Андрей. Её бывший муж прятался за углом, как школьник, которого вызвали к доске без домашнего задания.
— Ольга Сергеевна, — Марина сделала глубокий вдох, — машина записана на меня. Я её покупала на свои деньги.
— На семейные деньги! — отрезала свекровь. А теперь ты чужая.
Слово «чужая» прозвучало как удар хлыста. Марина почувствовала, как что-то сжалось внутри. Двадцать лет она была «своей». Пекла пироги на дни рождения, терпела капризы, выслушивала нравоучения. А теперь — чужая.
— Андрей! — позвала она. — Выйди сюда!
Он появился в коридоре, как призрак. Потёртые домашние тапочки, застиранная футболка, опущенные глаза.
— Скажи матери, что машина моя.
Андрей переминался с ноги на ногу.
— Ну, в принципе, мама права. Мне же теперь на чём-то ездить надо. А у тебя и так квартира осталась
Марина засмеялась. Коротко, зло.
— На автобусе. Езди. Как я буду.
— Марина, не глупи, — Ольга Сергеевна сделала шаг вперёд. — Ты молодая, устроишься ещё. А Андрюша уже в возрасте. Ему тяжело.
— Мне пятьдесят четыре.
— Ну и что? Баба как огурец — до ста лет пригодится. А мужчине машина нужнее.
Марина почувствовала, как внутри неё что-то ломается.
— Ключи завтра принесёшь, — добавила свекровь, уже закрывая дверь. — И документы.
Дверь захлопнулась. Марина осталась стоять на лестничной площадке, глядя на облезлую краску дверного косяка.
Завтра. Да что завтра? Сегодня же надо что-то решать.
Марина села в свою машину — пока ещё свою — и долго сидела, не заводя мотор. Руки дрожали. От злости или от растерянности — непонятно.
***
Дома она заварила крепкий чай и попыталась собраться с мыслями. Документы на машину лежали в папке, аккуратно подшитые. Всё честно, всё законно. Покупала сама, на деньги от продажи маминой дачи. После маминой смерти.
К обеду следующего дня телефон завибрировал.
— Марина, это безобразие! Где ключи? — голос Ольги Сергеевны звучал возмущённо. — Ты что, думаешь, можешь просто взять и забрать машину?
— Ольга Сергеевна, машину я купила на наследство от мамы. Это не совместно нажитое имущество.
— Ври больше! Сегодня же жду с ключами. Иначе…
— Иначе что?
— Иначе пожалеешь.
Гудки. Марина отложила трубку и покачала головой. Двадцать лет терпела эти угрозы, эти наезды. Думала, теперь-то свободна.
На следующий день телефон не замолкал. Ольга Сергеевна звонила каждые полчаса.
— Где машина? — Я тебе сказала — принеси ключи! — Ты воровка! Чужое добро присвоила!
К вечеру Марина отключила звук. А утром обнаружила тринадцать пропущенных вызовов и гору сообщений в мессенджере.
«Верни машину немедленно!», «Это воровство!», «Я всем расскажу, какая ты на самом деле!».
Марина попыталась понять — что дальше? Сдаться? Отдать машину и ездить на маршрутках? Или…
В дверь позвонили.
На пороге стояла Тамара Павловна — тётя Андрея, младшая сестра его отца. Невысокая, седовласая, но с живыми, пронзительными глазами.
— Можно войти? — спросила она. — Поговорить надо.
Марина пропустила её в квартиру. Тамара Павловна прошла на кухню, села за стол и внимательно посмотрела на племянницу.
— Ольга совсем с ума сошла?
— А вы откуда знаете?
— Звонила вчера. Орала в трубку, что ты машину украла. Я её спрашиваю: «Оля, ты что несёшь? Какую машину?» А она мне: «Марина на нашей машине ездит! Я ей покажу!».
Тамара Павловна покачала головой.
— Понимаешь, Маринка, я Ольгу давно знаю. С тех пор, как она за моего братца замуж вышла. Жадная всегда была. Если что-то блестит — сразу хватательный рефлекс. А тут ещё и Толик навалился.
— Толик?
— Её племянник. Сын двоюродной сестры. Проигрался в пух и прах в казино. Долгов наделал — мама не горюй. Теперь коллекторы звонят. А Ольга решила — продаст твою машину и племяннику поможет.
У Марины словно ком в горле встал.
— То есть она даже Андрею её не отдаст?
— Какой там Андрей! — махнула рукой Тамара Павловна. — Он у неё на поводке ходит. Скажет «гав» — он гавкает. Скажет «продать»— он продаст. И даже не поймёт зачем.
Марина молчала, переваривая услышанное.
— Но у меня есть идея, — продолжила Тамара Павловна. — Ольга боится одного — огласки. Чтобы все родственники узнали, какая она жадная. Особенно боится, чтобы про Толика не узнали. Позорно же — племянник игроман, а тётка машины отнимает, чтобы его долги покрыть.
— И что вы предлагаете?
— Поедем к ним вместе. При мне она петь будет по-другому. Я ей прямо скажу: если не отстанешь от Марины — всей родне расскажу про твоего Толика. И про то, как ты чужие машины продавать собралась.
Марина посмотрела на Тамару Павловну с благодарностью. Женщина была права — одной справиться с Ольгой Сергеевной будет трудно. А вот с союзницей…
— Тамара Павловна, а почему вы мне помогаете? Я же теперь не родственница.
Пожилая женщина улыбнулась.
— Маринка, справедливость — она не зависит от штампа в паспорте. Ты хорошая была невестка. А Ольга, она и с родными так поступает. Пора ей показать, что не все будут молчать.
Через час они стояли у знакомой двери. Марина сжимала в руках папку с документами на машину, а Тамара Павловна выглядела так, словно шла на войну.
— Только не волнуйся, — шепнула она Марине. — Я знаю, как с ней разговаривать.
***
Дверь открыла Ольга Сергеевна. Увидев Тамару Павловну, она слегка растерялась.
— Тома? А ты зачем? — голос стал осторожным.
— Поговорить приехала. О машине.
— Какой ещё машине? — Ольга попыталась изобразить недоумение.
— О той, которую ты у Марины отнять хочешь.
Они прошли в гостиную. Андрей сидел на диване, уставившись в телевизор. При виде Марины он дёрнулся, словно хотел встать, но мать бросила на него такой взгляд, что он остался сидеть.
— Ольга, — Тамара Павловна села в кресло и пристально посмотрела на хозяйку. — Объясни мне, с какой стати чужая машина стала твоей?
— Да какая чужая! — вспыхнула Ольга Сергеевна. — Они в браке жили! Всё общее!
— Машину Марина купила на мамины деньги. После развода. Это её личная собственность.
— Врёт она всё! — Ольга замахала руками. — На семейные деньги покупала!
Марина достала из папки документы.
— Вот справка о наследстве. Вот договор купли-продажи. Даты смотрите.
Ольга Сергеевна схватила бумаги, пробежала глазами. Лицо у неё стало красным.
— И что с того? Андрею машина нужнее! Он мужчина!
— Андрей, — Тамара Павловна повернулась к племяннику. — Ты что, сам не можешь машину купить? Или работать разучился?
Андрей промямлил что-то неразборчивое. Ольга Сергеевна встала, заслоняя сына.
— Не твоё дело, Тома! Это семейные вопросы!
— Вот именно, семейные. — Тамара Павловна встала тоже. Голос у неё стал стальным. — А раз семейные — значит, все родственники должны знать правду. И про то, как ты машины отнимаешь. И про то, зачем тебе эти деньги.
Ольга побледнела.
— О чём ты?
— О Толике. О казино. О долгах. Думаешь, я не знаю?
Повисла тишина. Даже телевизор словно притих.
— Толик тут ни при чём! — выкрикнула Ольга.
— При чём, ещё как при чём. Ты собралась Маринину машину продать и деньги племяннику отдать. Чтобы он с коллекторами расплатился.
Андрей поднял голову.
— Мам, что за дела? Какие коллекторы?
— Молчи! — рявкнула на него Ольга. — Не твоё дело!
— Как это не моё? — Андрей встал с дивана. — Ты мне сказала, что машина мне нужна. А оказывается, ты её продать хочешь?
— Андрюша, ну не всё же тебе знать.
— Все! — неожиданно громко сказал он. — Я хочу знать! Почему из-за какого-то Толика я должен без машины остаться?
Марина с удивлением посмотрела на Андрея. За двадцать лет брака она не помнила, чтобы он так с матерью разговаривал.
Тамара Павловна кивнула с одобрением.
— Вот и правильно, Андрей. А то мамочка твоя совсем распоясалась. Думает, может любую гадость творить, а все будут молчать.
— Тома! — Ольга Сергеевна метнулась к ней. — Ну зачем ты это всё?
— А затем, что надоело на твою жадность смотреть. Марина — хорошая женщина. Двадцать лет в вашей семье прожила, терпела все твои выкрутасы. А ты её за что? За то, что у неё есть что-то своё?
Ольга опустилась в кресло. Вся злость вдруг куда-то ушла, осталось только жалкое бормотание:
— Ну а что мне делать? Толик же пропадёт.
— Толик пусть сам за себя отвечает, — жёстко сказала Тамара Павловна. — А ты чужого не трогай.
Андрей подошёл к Марине.
— Прости меня. Я не знал про Толика. Машина твоя, конечно. Мама, отстань от неё.
Ольга Сергеевна сидела, уставившись в пол. Вся её воинственность испарилась.
— И запомни, Ольга, — добавила Тамара Павловна. — Если ещё раз Марину беспокоить будешь — я всем родственникам расскажу эту историю. И про Толика, и про то, как ты чужие машины отбирать пыталась. Понятно?
Кивок был едва заметным, но он был.
— Всё, Маринка, — Тамара Павловна взяла её под руку. — Поехали. Здесь нам больше делать нечего.
Они вышли из квартиры в полной тишине.
На улице Марина остановилась возле своей машины и глубоко вдохнула. Воздух показался особенно свежим.
— Тамара Павловна, — она повернулась к пожилой женщине, — как вам спасибо сказать? Без вас я бы никогда не справилась.
— Да ладно тебе, — махнула рукой Тамара Павловна. — Справедливость — она для всех одна. Нельзя, чтобы такие, как Ольга, честных людей обижали.
Марина достала ключи от машины, покрутила их в руках.
— Знаете, а я думала уже — может, отдать? Чтобы не ссориться, не скандалить.
— И зря думала. Раз уступишь — дальше хуже будет. Ольга такая — дай ей палец, она всю руку откусит.
Они сели в машину. Марина завела мотор и почувствовала, как что-то внутри окончательно встало на место. Эта машина — её. Не потому, что так документы говорят, а потому что она имеет право на свою жизнь.
— А Андрей… — задумчиво произнесла она. — Никогда не думала, что он матери перечить может.
— Андрюша хороший мальчик, — вздохнула Тамара Павловна. — Просто мамочка его затюкала. А тут понял, что его используют. Мужики не любят, когда их за дураков держат.
Они подъехали к дому Тамары Павловны. Старушка собралась выходить, но вдруг обернулась:
— Маринка, а ты не грусти особо. Двадцать лет — это много, но жизнь не кончилась. У тебя теперь машина есть, квартира. Свобода, главное. А это дорогого стоит.
— Да, — кивнула Марина. — Теперь понимаю.
— Будешь мимо ехать — заезжай. Чаю попьём, поговорим. Мне с умными людьми общаться нравится.
Тамара Павловна вышла и помахала рукой. Марина проводила её взглядом до подъезда, а потом медленно поехала домой.
Телефон всю дорогу молчал. Ольга Сергеевна больше не звонила.
Марина подумала о Тамаре Павловне и улыбнулась. Двадцать лет прожила в семье и только сейчас поняла — поддержка может прийти оттуда, откуда совсем не ждёшь. От человека, который видит несправедливость и не может мимо пройти.
Машина стояла во дворе. И завтра она поедет на ней на работу, а в выходные — может быть, к Тамаре Павловне в гости.
