Марина стояла у плиты, помешивая суп, и пыталась не слышать, как в соседней комнате шуршит пакетами свекровь. Шуршит не просто так — с намерением. Вот уже третью неделю Тамара Васильевна «заходит на часок», но каждый раз этот часок растягивается до ночи, а сегодня, похоже, решила побить рекорд.
— Мариночка, у вас тут полотенца неправильно сложены, — проговорила она таким тоном, будто открыла мировую аферу. — Вот в моё время за это мужа можно было лишиться.
— А в наше время мужа можно лишиться за то, что он мать слишком часто в гости водит, — ответила Марина, не оборачиваясь, но с лёгкой улыбкой, чтобы не прозвучало слишком остро.
— Ой, ну что ты всё о плохом, — вздохнула свекровь, проходя мимо с каким-то мешком. — Я вот думаю, куда мои вещи поставить. Здесь шкафчик пустой?
Марина уронила ложку в суп.
— Какие вещи?
— Ну как какие? — свекровь развела руками. — Я решила, что хватит мне одной в своей квартире киснуть. Денис-то всё равно чаще у вас, а мне… ну, скучно одной. Да и кому нужна та моя однушка в Текстильщиках? Сдам, а сама — сюда.
— Интересная у вас арифметика, — сухо заметила Марина. — А ничего, что это моя квартира?
— Марин, ну ты же понимаешь, — вмешался Денис, вынырнувший из-за ноутбука. Голос у него был тот самый, примирительный, как у сантехника, который знает, что кран всё равно потечёт. — Маме одной тяжело. Ну поживёт с нами немного.
Марина подняла бровь:
— «Немного» — это сколько?
Тамара Васильевна тут же влезла:
— Ну, до лета. Или пока внуки не появятся.
— То есть… навсегда, — уточнила Марина. — А я-то думаю, чего у вас пакеты в коридоре.
— Марин, — Денис потер затылок, — давай без драмы, а? Это же семья.
— Семья — это когда друг друга уважают, — отрезала она. — А не когда кто-то решает за тебя, с кем ты будешь жить.
Свекровь прищурилась, в голосе зазвенел металл:
— Ты намекаешь, что я здесь лишняя?
— Нет, — Марина улыбнулась. — Я прямо говорю: вы здесь лишняя.
— Неблагодарная! — взорвалась свекровь. — Я тебя, можно сказать, из лап одиночества вытащила! Сына своего тебе отдала, а ты…
— Отдали бы с чеком — я бы подумала, — не удержалась Марина.
— Ой, мама, хватит, — Денис замахал руками. — Давайте спокойно. Мама, ну поживёшь здесь, пока…
— Нет, — перебила его Марина, уже не улыбаясь. — Это моя квартира. И решения здесь принимаю я.
Тамара Васильевна закусила губу, но пакет в коридоре всё же оставила. Села в кресло, скрестила руки, и начала молча осматривать комнату так, будто оценивает ущерб после наводнения.
— Понимаешь, Марин, — мягко начал Денис, — маме нужна поддержка. Она ж одна…
— А мне что, нужен табун соседей в спальне? — фыркнула она. — Или у нас тут приют для родственников?
— Не приют, а дом, — в голосе мужа появилась обида. — И в доме должно быть место для матери.
— У матери есть своя квартира, — спокойно напомнила Марина. — И, между прочим, сдавать её без прописанных жильцов — это вообще-то нарушение.
Тамара Васильевна вскинулась:
— Нашлась тут умная! Я, может, пенсию свою сама зарабатывала, а ты…
— А я сама свою квартиру купила, — перебила Марина, уже теряя терпение. — Без вас.
Муж шумно вздохнул, как будто сейчас вот-вот признается в убийстве.
— Марин, ты слишком всё усложняешь. Маме неудобно одной, мне — мотаться туда-сюда…
— Тебе неудобно? — Марина наклонила голову. — Так переезжай к маме.
В комнате повисла пауза. Свекровь, довольная как удав, сжала губы в тонкую линию, а муж сжал кулаки.
— Ты это серьёзно? — спросил он глухо.
— Абсолютно, — кивнула она. — Если хочешь жить с мамой — дорога свободна.
Он молча поднялся и ушёл на кухню, громко хлопнув дверцей холодильника. Свекровь тут же зашипела:
— Вот вы, молодые, все такие. Эгоисты. Думаете только о себе.
— Нет, — Марина поправила её. — Я думаю о том, что моя жизнь — это моя жизнь.
Тамара Васильевна вскочила, забрала пакет, но вместо того, чтобы уйти, демонстративно поставила его у стены.
— Ладно, поживём — увидим.
— Нет, — Марина шагнула к двери и распахнула её. — Не увидим.
Свекровь смерила её взглядом, полный обещаний войны.
Вечером Марина сидела в тишине. Муж ушёл ночевать «подумать» к матери. На телефоне мигали непрочитанные сообщения — в основном от свекрови, с намёками на неблагодарность и «разрушенную семью». Но Марина впервые за долгое время чувствовала, что в квартире снова дышится легко.
Только в глубине души она знала — это было лишь начало.
Утро началось с громкого стука в дверь. Марина ещё спала, но Тамара Васильевна, судя по звуку, решила, что замки — это просто элемент декора.
— Мари-и-ин! — протянул за дверью знакомый голос. — Открывай, а то соседей разбужу.
Марина встала, накинула халат и открыла. Перед ней стояла свекровь с чемоданом и Денисом, который выглядел так, будто его только что поймали на краже пирожков.
— Мы переехали, — торжественно объявила Тамара Васильевна, заходя без приглашения. — Денис, ставь чемодан в коридор.
— Ты шутишь? — Марина уставилась на мужа.
— Марин, ну… мы же говорили, — он попытался улыбнуться, но вышло как у ученика, которого вызвали к доске без домашки.
— Мы говорили, что у нас нет места, — холодно напомнила она.
— Так я место освободила! — радостно сообщила свекровь. — Я твою кладовку разобрала, там полка просто пылью покрывалась.
Марина почувствовала, как у неё начинает дёргаться глаз.
— Ты… в мою кладовку полезла?
— Ну а что? Там всё равно хлам, — отмахнулась Тамара Васильевна. — Вот эти твои баночки с крупами в пакетиках… Я всё в один пакет пересыпала, чтоб экономно было.
— Мама, — вмешался Денис, — ну ты могла бы спросить.
— А что спрашивать? — фыркнула она. — Тут всё по-женски, я разберусь.
Марина медленно прошла в кладовку. Вместо аккуратных банок стоял огромный целлофановый мешок с надписью «Рис/гречка/пшено». Всё вперемешку.
— Тамара Васильевна, вы в курсе, что это теперь мусор? — спросила она ровно.
— Не мусор, а смесь. Полезно для организма, — парировала свекровь. — Моя бабушка так всю жизнь варила.
— Вот поэтому у вас в семье и такая страсть к чужим квартирам, — не удержалась Марина.
Денис вздохнул и сел на диван, словно смирился с тем, что день будет длинным.
— Марин, ну потерпи немного, — попросил он. — Маме же негде…
— Маме есть где! — сорвалась Марина. — И если вы хотите жить вместе, живите там!
— Ясно, — поднялась свекровь. — То есть ты меня выгоняешь.
— Я тебя не пускала, чтобы выгонять, — парировала Марина. — И давайте без драмы, вы же любите «экономно»? Экономьте мои нервы.
— Мама, давай спокойно, — Денис поднял руки. — Я поговорю с Мариной, мы решим…
— Ты ничего не решаешь, — отрезала Марина. — И ты, и твоя мама должны понять одну простую вещь: эта квартира — моя.
Тамара Васильевна в упор посмотрела на неё:
— Ты думаешь, без Дениса ты кто?
— Человек, который спокойно спит в собственной квартире, — ответила Марина. — А вот с Денисом у меня тут квест «Выживи с тёщей».
— Со свекровью, — сухо поправила та.
— Тем более, — Марина улыбнулась, но глаза у неё были ледяные. — И этот квест я заканчиваю.
— Марин, ты правда готова из-за этого всё разрушить? — в голосе мужа зазвучала растерянность.
— Я готова из-за этого всё сохранить, — ответила она. — Себя, свой дом, свою жизнь.
В коридоре повисла тишина. Только часы тикали, напоминая, что время всё-таки идёт.
Свекровь взяла чемодан и громко поставила его у двери:
— Ладно. Но знай, ты пожалеешь.
— Пожалею, если снова увижу вас с чемоданом, — спокойно ответила Марина.
Когда они ушли, Марина упала на диван и поняла, что руки дрожат. Но в груди было странное чувство… не победы, нет. Скорее предвкушения следующего хода противника. Потому что война, судя по взгляду свекрови, только начиналась.
Марина вернулась с работы уставшая, но с твёрдым намерением провести вечер в тишине. Она уже мечтала о горячем душе, но вместо этого застыла в коридоре. На кухне сидела Тамара Васильевна. Сидела, как у себя дома — в её любимом кресле, с чашкой чая и газетой.
— Здравствуйте, — произнесла Марина, медленно снимая пальто. — А у нас что, снова открытое общежитие?
— Ой, не начинай, — свекровь отложила газету. — Я тут ненадолго.
— Ненадолго? — Марина покосилась на чемодан у стены. — С чемоданом?
— Это так… вещи первой необходимости, — спокойно ответила она. — Я подумала, что раз уж мы семья, то…
— То можно наплевать на моё слово? — перебила Марина.
В этот момент в коридоре появился Денис. Он держал в руках связку ключей и выглядел решительно.
— Марин, мы с мамой поговорили, — начал он. — И решили, что так будет лучше. Мама поживёт с нами.
— Ты решил. С мамой, — уточнила она. — Но не со мной.
— Да хватит уже! — взорвался он. — Я не могу разрываться между вами. И если тебе так трудно потерпеть, может, тебе стоит подумать…
— Я уже подумала, — перебила Марина и достала из сумки маленький чёрный пакет. — Вот твои вещи.
Денис заморгал:
— Что?
— Ты меня не слышишь. Я не собираюсь жить втроём. Ты выбираешь маму — значит, вы идёте к ней. Вместе.
Тамара Васильевна резко встала:
— Да кто ты такая, чтобы нас выгонять?
— Хозяйка этой квартиры, — твёрдо сказала Марина. — И по документам, и по жизни.
— Это эгоизм! — выкрикнула свекровь. — Ты разрушишь семью!
— Семью разрушают не стены, а люди, — ответила она, глядя прямо в глаза мужу. — И в моей семье место только тем, кто меня уважает.
Денис сделал шаг вперёд, будто собирался что-то сказать, но потом опустил голову.
— Ладно, — тихо выдохнул он. — Мы уходим.
Свекровь возмущённо всплеснула руками:
— Денис! Да ты с ума сошёл!
— Нет, — он посмотрел на Марину и вдруг тихо добавил: — Она права.
Эти слова ударили по Тамаре Васильевне сильнее, чем любой скандал. Она молча схватила чемодан, накинула пальто и вышла.
Денис задержался на пороге.
— Прости, — сказал он, — я… не знаю, что делать.
— А я знаю, — Марина открыла дверь шире. — И это единственный способ сохранить себя.
Он кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь.
Марина осталась одна. В тишине. И впервые за долгое время — в собственном доме.
Она прошла в кухню, налила себе чай и села за стол. Пустая квартира больше не пугала её. Наоборот — это была её победа. Победа не над свекровью, а над собой.
