Ирина положила телефон на стол и вытерла руки о фартук. Она выпекала любимый торт Сергея — пятница, день его возвращения из командировки. Тридцать лет брака научили ее предугадывать его желания.
Звонок в дверь раздался раньше, чем она ожидала. Ирина улыбнулась, взглянула на свое отражение в кухонном окне и пошла открывать.
— Серёж, ты рано! А я торт не успела…
Он вошел странно тихий, не снял обувь, прошел в гостиную и сел в кресло.
— Нам надо поговорить, Ир.
Что-то в его голосе заставило ее замереть.
— Что случилось? На работе проблемы?
— Я ухожу.
— Куда? — Ирина непонимающе моргнула.
— От тебя ухожу. Я встретил другую женщину.
Мир вокруг дрогнул. Ирина оперлась о стену.
— Это шутка такая?
— Нет. Я уже собрал вещи. И… я снял наши сбережения.
— Что? — ее голос упал до шепота. — Все двести тысяч?
— И второй вклад тоже.
— Ты… ты не можешь! Это наши общие деньги! Мы копили их вместе!
Сергей встал, расправил плечи.
— Я вложил в семью больше. Это справедливо.
— Справедливо?! — она почувствовала, как задрожали руки. — Тридцать лет! Я посвятила тебе тридцать лет! А ты… сколько ей? Двадцать пять?
— Тридцать два, — буркнул он.
— О, прости! Настоящая старушка! — Ирина нервно рассмеялась. — И куда ты с ней? На Бали? На Мальдивы?
— Да перестань ты!
— А я как? На что мне жить? — Ирина чувствовала, как слезы текут по щекам. — Ты все продумал? Все решил?
— Квартира остается тебе. Но я заберу машину.
— О, благодетель! — она всплеснула руками. — А чтоб ты знал, торт я пекла тебе! Чтоб ты подавился им!
Телефон на столе зазвонил. Дочь.
— Алло, Машенька…
— Мам, папа звонил. Это правда? — голос дочери дрожал.
— Да, доченька, — Ирина перевела дыхание. — Папа нашел себе новую… женщину.
Сергей раздраженно махнул рукой и ушел в спальню.
— Я приеду, — твердо сказала Маша. — Через час буду.
Ирина положила трубку и опустилась на стул. Мысли путались. «Как же так? Куда я пойду? Что мне делать?»
Сергей вышел с чемоданом.
— Ир, не делай из этого трагедию. Просто наши отношения себя исчерпали.
— Тридцать лет. И все? — она подняла на него глаза. — А деньги? Ты подумал, как я буду жить?
— У тебя зарплата есть. И пенсия скоро.
— Пенсия?! — Ирина вскочила. — Четыре года еще до нее! Ты все забрал! Все, что мы копили на старость!
— Я заслужил новую жизнь, — отрезал он.
— А я что заслужила? — она шагнула к нему. — Я тебя кормила, стирала, гладила, борщи варила! Ты как мог?
— Не драматизируй, — Сергей взялся за ручку двери. — Прощай.
Дверь хлопнула. Ирина осталась одна в гудящей тишине. Телефон снова зазвонил.
— Машенька, он ушел…
— Мам, я еду! Только не плачь!
— Он забрал все деньги, Маш.
— Что?! Вот гад! Все вклады?
— Все. Двести и еще триста тысяч.
— Не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем. Я уже в такси.
Ирина медленно вернулась на кухню. Посмотрела на недопеченный торт, на тесто, на растопленный шоколад. Тридцать лет. И вот так просто — все кончено?
Маша ворвалась в квартиру, как ураган. Кинула сумку на пол, обняла мать и только потом заговорила:
— Мам, ты как?
— Как? — Ирина вытерла глаза. — Не знаю. Я ничего не понимаю, Маш.
Дочь прошла на кухню, увидела недоделанный торт и поморщилась.
— Выбрось эту гадость. Он не стоит твоей выпечки.
— Полжизни, — Ирина села на стул. — Я отдала ему полжизни.
— Знаешь что? — Маша решительно открыла холодильник. — Мы сейчас выпьем вина. И подумаем, что делать дальше.
— Что тут думать? Он все забрал…
— Нет, мам, — Маша достала бокалы. — Так просто он не отделается. Мы подадим на раздел имущества. И алименты.
— Алименты? — Ирина слабо улыбнулась. — Мне?
— Да! По закону ты имеешь право. Вы же не разведены.
Они просидели до ночи. Маша звонила юристу, что-то записывала, а Ирина смотрела в одну точку и вспоминала их первую встречу с Сергеем, свадьбу, рождение дочери…
— Мам, ты меня слушаешь? — Маша щелкнула пальцами перед ее лицом. — Завтра мы едем подавать заявление!
— Я не смогу.
— Сможешь. Не для него — для себя. Ты что, будешь сидеть и рыдать, пока он там развлекается с этой… кем она там работает?
— Он не сказал, — Ирина вздохнула. — Серёж никогда не умел врать. Думаю, она красивая.
— Да хоть топ-модель! — Маша стукнула кулаком по столу. — Это наши деньги, мам! Наши! Я не позволю ему вот так все забрать и свалить!
А в это время Сергей нежился в постели с Алиной. Она целовала его шею и шептала:
— Ты такой смелый! Бросил все и пришел ко мне!
— Да, детка, — он довольно улыбался. — Теперь мы заживем по-новому.
— И сколько ты вытащил из семейной кубышки? — она игриво провела пальцем по его груди.
— Полмиллиона.
— М-м-м! Отлично! — Алина вскочила с кровати. — Давай завтра купим мне ту шубку?
— Шубку? — Сергей нахмурился. — Алин, эти деньги нам нужны на жизнь.
— Жадничаешь? — она надула губы. — А утром говорил, что все для меня сделаешь!
Через три дня Ирина сидела в юридической конторе. Руки тряслись, но взгляд был твердым.
— Значит, иск подаем на раздел имущества и алименты, — юрист, молодой парень лет тридцати, что-то печатал. — Сможете доказать, что вклады были общими?
— Да, — Ирина достала копии документов. — Маша нашла в моем компьютере.
— Отлично! Тогда шансы хорошие.
Выйдя из конторы, Ирина почувствовала странное облегчение. Весь вечер она пролежала на диване, тупо смотря в потолок. А утром встала, сварила кофе и впервые за неделю посмотрела на себя в зеркало.
— Так, Ира, — сказала она своему отражению. — Хватит распускать нюни. Тебе пятьдесят шесть, а не девяносто.
Она позвонила на работу, взяла еще неделю отпуска за свой счет и достала с антресолей коробку со старыми акварельными красками. Двадцать лет назад она любила рисовать, но Сергей считал это пустой тратой времени.
— К черту Сергея, — Ирина открыла коробку. — Теперь я буду делать то, что хочу.
Телефонный звонок застал ее за первым наброском.
— Алло?
— Это я, — голос Сергея звучал странно приглушенно.
Ирина замерла с телефоном у уха. Семь дней. Всего семь дней прошло.
— Чего тебе? — она удивилась собственному спокойствию.
— Как ты? — голос Сергея звучал устало.
— А тебе не все равно?
На другом конце провода повисло молчание.
— Ир, я…
— Что «я»? — она отложила кисть. — Захотел узнать, не повесилась ли я от горя?
— Не говори так, — он вздохнул. — Я звонил Маше. Она сказала, что вы подали на раздел имущества.
— Да. И на алименты.
— Алименты? — в его голосе прозвучало искреннее удивление. — Мне пятьдесят девять!
— А мне пятьдесят шесть, и что? — Ирина фыркнула. — Ты забрал все деньги, Серёж. Все. До копейки.
— Ир, я сглупил…
— Что, твоя красотка уже спустила полмиллиона?
Снова молчание.
— Мы можем поговорить? — наконец спросил он.
— Говори.
— Не по телефону. Лично.
Ирина задумалась. В душе что-то шевельнулось — то ли надежда, то ли любопытство.
— Зачем?
— Ир, я хочу извиниться. И объяснить.
— Объяснить что? Как ты украл наши сбережения?
— Я был не в себе, — его голос дрогнул. — Алина… она бросила меня.
— Ой, — Ирина театрально ахнула. — Какая неожиданность! Неужели она любила тебя не за красивые глаза?
— Перестань, — в трубке послышался звук, будто Сергей с кем-то разговаривает. — Я сейчас у Витька ночую, с работы.
— И что тебе от меня нужно?
— Поговорить. Просто поговорить, Ир.
— Ты с ума сошла?! — Маша металась по кухне. — Он тебя кинул, обокрал, а теперь ты собираешься с ним встречаться?
— Я просто хочу посмотреть ему в глаза, — Ирина накрасила губы и критически осмотрела себя в зеркальце. — И узнать, сколько денег у него осталось.
— Мам, не ведись! Он попытается тебя разжалобить, заставить забрать заявление!
— Не заставит, — Ирина улыбнулась. — Знаешь, я за эту неделю столько передумала… И поняла одну простую вещь. Я без него справлюсь. А вот он без меня — нет.
— Ты что, собираешься его простить? — Маша в ужасе уставилась на мать.
— Нет, — Ирина покачала головой. — Но я хочу знать правду. Всю.
Они встретились в кафе недалеко от дома. Сергей выглядел помятым, осунувшимся, с красными глазами.
— Привет, — он неловко замер у столика. — Спасибо, что пришла.
Ирина кивнула. Странно, но при виде мужа она не почувствовала ни злости, ни боли — только легкое любопытство.
— Выглядишь паршиво, — заметила она.
— Да уж, — он сел напротив. — Не спал нормально всю неделю.
— И где твоя… новая любовь?
Сергей поморщился.
— Алина выставила меня, когда поняла, что денег меньше, чем она думала.
— А сколько она думала?
— Не знаю, — он опустил глаза. — Миллионы, наверное. Она решила, что я богатый бизнесмен.
— И много осталось от наших сбережений?
— Тысяч сто, — он достал конверт. — Вот, я принес. Это твоя доля.
Ирина посмотрела на конверт, но не взяла.
— Значит, триста тысяч за неделю? — она покачала головой. — Рекорд.
— Шуба, телефон, рестораны… — Сергей провел рукой по лицу. — Ир, я был как в тумане. Она такая… я не знаю… я словно с катушек слетел.
— И что теперь?
— Я могу вернуться? — он поднял на нее глаза, полные надежды.
Ирина смотрела на Сергея долгим взглядом. Когда-то она любила этого человека больше жизни.
Она покачала головой.
— Серёж, ты правда думаешь, что все так просто?
— Я понимаю, что накосячил, — он попытался взять ее за руку, но она отодвинулась.
— Накосячил? — Ирина усмехнулась. — Ты предал меня. Обокрал. Растоптал тридцать лет нашей жизни. И называешь это «накосячил»?
— Прости меня, — его глаза наполнились слезами. — Ир, я не представлял, как будет без тебя. Без нашего дома, без…
— Без борщей и глаженых рубашек? — она подняла бровь.
— Нет! То есть да, но не только это, — Сергей сжал кулаки. — Без тебя все не так. Алина… она другая. Она все время требовала, пилила, командовала. А ты…
— А я тридцать лет была твоим надежным тылом, — Ирина вздохнула. — И знаешь, что самое страшное, Серёж? Ты даже сейчас думаешь только о себе. О своем комфорте.
— Нет, Ир, ты не понимаешь! Я люблю тебя!
— Любишь? — она горько рассмеялась. — Нет, ты любишь свою зону комфорта. А я была ее частью.
Сергей опустил голову.
— Так ты не примешь меня обратно?
— Нет.
— Даже не подумаешь?
— Мне не о чем думать, — Ирина выпрямилась. — За эту неделю я многое поняла. Я заново научилась рисовать. Записалась на курсы английского. Встретилась с подругами, с которыми не виделась годами, потому что ты их «не одобрял».
— Но как же мы? Наша семья?
— Нашей семьи больше нет, — она посмотрела ему в глаза. — Ты ее разрушил. И знаешь, я даже благодарна тебе за это.
— Благодарна? — Сергей растерянно моргнул.
— Да. Потому что впервые за долгие годы я почувствовала себя свободной. Я делаю то, что хочу. Я больше не подстраиваюсь под тебя. И знаешь, что самое удивительное? Мне это нравится.
Она встала, взяла сумочку.
— Иск я не отзову. Деньги оставь себе, они тебе нужнее. У меня еще будут — я устроилась на подработку, буду вести кружок рисования для детей.
— Ир, пожалуйста, — Сергей вскочил. — Дай мне шанс!
— Шанс? — она покачала головой. — Ты его уже получил. Тридцать лет назад. И потратил его. Прощай, Серёж.
— Так и сказала? — Маша разливала чай. — «Прощай»?
— Да, — Ирина добавила в чашку мед. — И знаешь, мне стало легко.
Прошло три месяца. Суд разделил имущество, обязал Сергея выплатить половину снятых им денег и назначил Ирине алименты. Сергей не спорил, все выполнял, иногда пытался позвонить, но Ирина не отвечала.
— А я думала, ты его простишь, — Маша улыбнулась. — Ты же всегда его прощала.
— Это другое. — Ирина взяла телефон, показала дочери фотографию. — Смотри, я пейзаж нарисовала вчера!
— Красиво! А почему ты раньше не рисовала?
— Твой отец считал, это я время зря бы тратила, — Ирина пожала плечами. — А теперь я делаю то, что хочу.
— Кстати, — Маша хитро прищурилась, — У меня начальник тут спрашивал. Хочешь пойти с ним в театр? Он тоже недавно развелся.
Ирина задумалась.
— Почему бы и нет? В конце концов, мне всего пятьдесят шесть.
Она подошла к окну. За стеклом шелф дождь. Но казалось, что никогда еще мир не был таким ярким. И полным возможностей.
— Всю жизнь я боялась остаться одна, — тихо сказала она. — А теперь поняла, что одиночество — это не конец. Это начало чего-то нового.
Маша обняла мать.
— Я горжусь тобой, мам.
— А я собой, — улыбнулась Ирина. — Впервые за долгие годы я по-настоящему горжусь собой.
