— Дрянь ты неблагодарная! — Наиля Викторовна швырнула об пол чашку так, что осколки разлетелись по всей кухне. — Да заткнись ты уже! Командовать будешь у себя в деревне, а здесь мы хозяева и никто больше!
Лиза стояла посреди кухни в мокром халате, волосы растрепаны, руки дрожат. Только что она пыталась объяснить свекрови, почему не может сегодня возиться с консервами на зиму. У неё температура, голова раскалывается, а тут ещё эта истерика…
— Наиля Викторовна, я же говорю — болею. Завтра сделаю, честное слово…
— Завтра! — голос свекрови перешёл на визг. — Помидоры завтра испортятся! Или ты думаешь, я для собачьей радости три ящика покупала?
Илья сидел за столом, уткнувшись в телефон, делая вид, что не слышит скандала. Даже не поднял глаз, когда мать швырнула посуду. Трус чёртов. Три года в браке, а он так и не научился защищать жену от материнских наскоков.
— Илюша, — Лиза повернулась к мужу, в голосе прозвучала отчаянная надежда, — скажи ей…
— Не вмешивай мужа в бабские разборки! — перебила Наиля Викторовна. — И вообще, что ты тут раскомандовалась? Живёшь в моём доме, жрёшь мою еду, а туда же — права качаешь!
Вот тут Лиза не выдержала. Кровь прилила к лицу, в висках застучало.
— В вашем доме?! Да мы полквартиры выкупили! Кредит до сих пор платим!
Наиля Викторовна скривилась, словно проглотила лимон целиком.
— Ах, выкупили?! Кто выкупил-то? Мой сын работает, а ты что делаешь? В офисе ровно сидишь, бездельница!
— Мам, хватит уже, — наконец подал голос Илья, но так вяло, что даже не почувствовалось поддержки.
— Не хватит! — свекровь развернулась к сыну. — Смотри, какую змею в дом привёл! Я тридцать лет одна тебя тащила, а она явилась — и сразу хозяйкой стала!
За стеной соседки послышались голоса. Наверняка Вера уже ухо к двери приложила — обожает она чужие скандалы обсуждать потом в подъезде.
Лиза почувствовала, как накатывает тошнота. То ли от температуры, то ли от происходящего цирка.
— Знаете что, — она прислонилась к холодильнику, — делайте свои помидоры сами. А я пойду полежу.
— Не смей ко мне спиной поворачиваться, неблагодарная! — заорала Наиля Викторовна и схватила со стола разделочную доску.
В этот момент раздался звонок в дверь. Настойчивый, резкий.
Все трое замерли. Звонок повторился.
— Дядя Коля, — выдохнул Илья, взглянув на часы. — Я же просил его заехать по поводу дачи…
Наиля Викторовна мгновенно сменила маску — разгладила лицо, поправила растрепавшиеся волосы.
— Илюша, открой. А ты, — она злобно посмотрела на Лизу, — приведи себя в порядок. Не позорь семью перед людьми.
Лиза хотела что-то ответить, но в дверях уже появился дядя Коля — братец покойного свёкра, мужик ещё крепкий, с хитрыми глазками и привычкой совать нос в чужие дела.
— О, какие страсти! — он оглядел разбитую посуду на полу. — Хозяйственные вопросы решаете?
Наиля Викторовна натянуто улыбнулась:
— Да так, мелочи. Проходи, Коля, чайку попьём.
Но дядя Коля явно не собирался делать вид, что ничего не заметил. Прошёл к столу, сел, внимательно посмотрел на покрасневшую от слёз Лизу.
— А что, собственно, случилось? Слышно было через стену.
И тут Лиза поняла — сейчас начнётся самое интересное…
— Да ничего особенного, — Наиля Викторовна заторопилась к чайнику, — просто Лиза приболела, а дела по хозяйству никто не отменял.
— Приболела? — дядя Коля скептически хмыкнул. — А орали-то из-за чего? Я думал, пожар случился.
Лиза почувствовала, как щёки горят. Стыдно перед посторонним человеком за эту грязную сцену. Но молчать больше не могла.
— Дядя Коля, — она села напротив него, — у меня температура тридцать восемь. Я попросила перенести консервирование на завтра…
— И что тут такого? — он пожал плечами.
Наиля Викторовна чуть не выронила чайник.
— Коля! Ты же знаешь, какая я хозяйка! У меня всё по плану, всё вовремя! А тут…
— А тут невестка заболела, — перебил дядя Коля. — И что дальше? Мир что ли рухнет от этого?
Илья поёрзал на стуле. Впервые за весь скандал выглядел неуютно.
— Дядь Коль, мама просто переживает…
— Переживает, говоришь? — дядя Коля достал сигареты, не спрашивая разрешения закурил. — А по мне, так она буйствует.
Наиля Викторовна застыла с чашкой в руках. Такого поворота она точно не ожидала.
— Что ты имеешь в виду, Коля?
— Имею в виду, что ведёшь себя как базарная торговка. — он затянулся и медленно выпустил дым. — Кричишь на больную девочку из-за каких-то помидоров.
— Каких-то помидоров?! — голос Наили Викторовны опять пополз вверх. — Да я весь день на рынке простояла, выбирала!
— Ну и что? Завтра тоже день будет.
Лиза с изумлением смотрела на дядю Колю. Никто никогда не осмеливался так говорить со свекровью. Даже родной сын стелился перед ней, как половичок.
— Слушай, Наиля, — дядя Коля стряхнул пепел прямо на блюдце, — а не пора ли тебе своей жизнью заняться? А то всё в чужую лезешь.
— В чужую?! — у свекрови перехватило дыхание. — Это мой сын! Мой дом!
— Твой сын уже взрослый мужик. Жену себе выбрал, семью завёл. А ты всё дёргаешь его, как марионетку.
В прихожей раздался осторожный стук. Потом женский голос:
— Можно войти? Это Вера…
— Заходи, заходи, — махнул рукой дядя Коля, — как раз вовремя. Свидетель нужен.
Вера просунула голову в кухню, оглядела разгром, участников семейного совета.
— Ой, а я не помешаю?
— Ты уже давно мешаешь, — буркнула Наиля Викторовна, — ухом к стене прирастаешь постоянно.
Вера обиделась:
— Я что, виновата, что у вас стены тонкие? Весь дом слышит, как вы скандалите.
— Весь дом? — переспросил дядя Коля с интересом.
— Конечно! — Вера воодушевилась. — Галина Петровна на первом этаже говорит, что каждый день что-то происходит. То Наиля Викторовна орёт, то посуда летает…
— Вера! — взвилась свекровь. — Ты сюда сплетни разносить пришла?
— Какие сплетни? — Вера стала в позу. — Правда глаза колет? А может, пора задуматься, почему все соседи о вас только плохое говорят?
Илья побледнел. Лиза прикрыла лицо руками. Выносить сор из избы при посторонних — это было выше её сил.
Дядя Коля внимательно наблюдал за происходящим, покуривая сигарету. Потом неожиданно улыбнулся:
— Знаешь что, Наиля… А давай-ка мы с тобой серьёзно поговорим. Без свидетелей.
— О чём это?
— О твоём будущем. — он поднялся со стула. — Илья, отведи жену в комнату, пусть отдохнёт. Вера, иди домой. А мы с Наилей остаёмся.
— Но я хотела…
— Домой, сказал!
В голосе дяди Коли прозвучала такая властная нотка, что Вера мгновенно испарилась. Илья поспешно увёл Лизу из кухни.
А Наиля Викторовна осталась наедине с деверем, предчувствуя, что сейчас услышит что-то очень неприятное…
— Садись, — дядя Коля кивнул на стул. — И не строй из себя мученицу. Поговорим по-взрослому.
Наиля Викторовна села, но держалась напряжённо, готовая в любой момент вскочить и дать отпор.
— Слушай, Наиля. Твой Серёжа, царство ему небесное, просил меня перед смертью присматривать за семьёй. Я обещал. Но то, что ты творишь — это не семья, а дурдом.
— Я защищаю своего сына!
— От кого? От жены? — дядя Коля покачал головой. — Девчонка хорошая, работящая. Что ты к ней прицепилась?
— Хорошая? — Наиля Викторовна фыркнула. — Она меня из собственного дома выжить хочет!
— Бред. Она просто хочет жить спокойно со своим мужем. А ты им покоя не даёшь ни на минуту.
Наиля Викторовна вскочила, заходила по кухне.
— Коля, ты не понимаешь! Илья — это всё, что у меня есть! Я жизнь на него положила!
— Вот именно — положила. И теперь требуешь, чтобы он твою жизнь за тебя прожил?
Эти слова попали точно в цель. Наиля Викторовна остановилась, глаза наполнились слезами.
— А что мне остаётся? Мне пятьдесят восемь лет, я одна…
— Одна — это твой выбор, — жёстко сказал дядя Коля. — Помню, как соседи сватались к тебе после Серёжиной смерти. Ты всех прогнала. Говорила — сыну отчим не нужен.
— И правильно говорила!
— Правильно? Сын вырос, женился, живёт своей жизнью. А ты что? Сидишь и злобствуешь на весь мир?
Наиля Викторовна всхлипнула. Но дядя Коля не собирался её жалеть.
— У тебя есть образование, руки не отсохли. Могла бы работать, могла бы личную жизнь устроить. Но нет — проще цепляться за сына и отравлять жизнь его семье.
— Ты жестокий…
— Я правду говорю. И вот ещё что скажу — если не успокоишься, останешься совсем одна. Илья рано или поздно не выдержит, уйдёт с женой. И что тогда? Будешь одна в этой квартире доживать?
Тишина повисла тяжёлая. Наиля Викторовна стояла, обхватив себя руками, и тихо плакала.
А в соседней комнате Илья укладывал Лизу в постель.
— Ложись, дорогая. Температуру снижай.
Лиза послушно легла, но мужа не отпускала.
— Илюша, я больше не могу так жить. Каждый день скандалы, каждый день я виновата во всех грехах…
— Потерпи ещё немного, — он погладил её по голове. — Мы скоро съедем.
— Когда скоро? Мы уже год об этом говорим, а воз и ныне там!
Илья тяжело вздохнул. Он сам понимал, что жить так невозможно. Но мать была для него святой. Как её оставить одну?
— Знаешь, — Лиза внимательно посмотрела на мужа, — а ведь дядя Коля прав. Твоя мама не слабая старушка. Она сильная женщина, которая просто привыкла всех контролировать.
— Лиза, не надо…
— Надо! Она нас разрушит, если мы не остановимся! Посмотри на себя — ты боишься слово лишнее сказать!
Илья опустил голову. В душе он знал, что жена права. Но признать это означало предать мать. А он не мог.
Из кухни донеслись приглушённые голоса. Дядя Коля продолжал свою воспитательную работу.
— Слушай меня внимательно, Наиля, — говорил он. — У меня есть предложение. На даче домик пустует, хороший, с удобствами. Переезжай туда на лето. Подумаешь, отдохнёшь от городской суеты.
— Ты меня выгоняешь?
— Я предлагаю тебе выход. Дача — твоя. Серёжа ещё при жизни оформил на тебя. Живи там, огород заведи, с соседками общайся. А молодым дай пожить без твоего присмотра.
Наиля Викторовна вытерла слёзы, задумалась.
— А если им моя помощь понадобится?
— Понадобится — приедешь. Но по приглашению, а не по собственному желанию.
Предложение было заманчивым. На даче у неё действительно были подруги, с которыми можно было и в карты поиграть, и пересуды пересудить. А в городе что? Четыре стены да постоянные конфликты с невесткой.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Попробую на месяц.
Но месяц на даче ничего не изменил. Наиля Викторовна вернулась ещё более злобной и требовательной. Словно отдых только подлил масла в огонь её недовольства.
— Я там поняла, — заявила она с порога, — что вы меня просто спровадить хотели! Думали, старая дура поедет и забудется?
Лиза молча встретила свекровь в прихожей. Три недели без скандалов показались ей раем. Илья расслабился, стал улыбаться, они даже успели съездить к морю на выходные. А теперь всё возвращалось на круги своя.
Только теперь у Лизы появился козырь, о котором она пока никому не говорила.
Две полоски на тесте она увидела ещё неделю назад. Сначала не поверила, сделала ещё один — результат тот же. Беременность. Долгожданная, выстраданная беременность.
Они с Ильёй три года пытались завести ребёнка. Врачи разводили руками — вроде бы всё нормально, а не получается. А теперь получилось. Именно тогда, когда в доме наконец-то наступил покой.
— Илюша, — шепнула она мужу вечером, — мне нужно тебе кое-что сказать.
— Что такое? — он оторвался от телевизора.
— Я беременна.
Илья застыл с пультом в руках. Потом медленно повернулся к жене.
— Ты серьёзно?
— Более чем. Тест делала дважды.
Он обнял её так крепко, что она едва не задохнулась.
— Господи, Лизочка! Наконец-то! Я так счастлив!
— Тише, тише, — она оглянулась на дверь, — мать услышит.
— А что такого? Она же обрадуется внуку!
Лиза покачала головой. Она-то свекровь знала лучше мужа.
— Сначала к врачу схожу, нужно убедиться, что всё хорошо. А потом расскажем.
Но секреты в маленькой квартире долго не хранятся. Через неделю, когда Лиза вернулась от гинеколога с подтверждением беременности, Наиля Викторовна уже ждала её в кухне с каменным лицом.
— Ну что, нагуляла? — бросила она вместо приветствия.
— О чём вы? — Лиза растерялась.
— Не строй из себя дуру! Я же вижу — блюешь по утрам, молоко не пьёшь. Залетела, значит?
Лиза молча прошла к холодильнику, достала воду. Руки дрожали.
— Думаешь, теперь тебе всё можно? — продолжала свекровь. — Что я теперь на цыпочках ходить буду, чтобы дитятко не потревожить?
— Наиля Викторовна, это ваш внук…
— Мой внук? — она презрительно фыркнула. — Откуда я знаю, чей это ребёнок? Может, от соседа залетела, а на моего сына вешаешь!
Эти слова ударили больнее пощёчины. Лиза побледнела, схватилась за край стола.
— Как вы смеете…
— А вот так смею! — Наиля Викторовна встала, нависла над невесткой. — Три года замужем была — пустое место. А тут вдруг как по заказу забеременела! Подозрительно это!
В прихожей хлопнула дверь. Илья вернулся с работы.
— Мам, я дома! Лиза, где ты?
— Здесь мы, здесь, — крикнула свекровь, — обсуждаем радостную новость!
Илья вошёл в кухню, увидел жену, которая еле на ногах стоит, и злорадную мать.
— Что происходит?
— А то происходит, сынок, что твоя женушка нас скоро дедушкой и бабушкой сделает, — Наиля Викторовна ядовито улыбнулась.
Илья просиял:
— Лиза! Ты рассказала?
— Она не рассказала, я сама догадалась, — перебила мать. — И вот что скажу — не видать ей от меня никакой помощи! Пусть сама со своими проблемами разбирается!
— Мам, что ты говоришь? Это же наш ребёнок!
— Наш? — она повернулась к сыну. — Илюша, милый, неужели ты не понимаешь? Она тебя в ловушку заманивает! Родит — и ты у неё навечно в кармане будешь!
Лиза не выдержала. Слёзы хлынули потоком.
— Я… я не могу так больше… — она выбежала из кухни.
Илья бросился за ней, но мать его остановила:
— Стой! Пусть поплачет, авось ума наберётся!
— Мама, ты что творишь?! У неё стресс, ребёнку навредить может!
— Какому ребёнку? — голос Наили Викторовны стал ледяным. — Илья, опомнись! Она тебя обманывает!
В этот момент что-то в Илье сломалось окончательно. Он посмотрел на мать — на это злое, перекошенное лицо — и понял: хватит.
— Мам, — сказал он тихо, но твёрдо, — завтра мы с Лизой уезжаем.
— Куда это?
— В Сочи. У меня там друг живёт, работу обещал. Будем там жить.
Наиля Викторовна опешила:
— Ты шутишь?
— Не шучу. Мы больше не можем здесь оставаться. Ты превратила наш дом в ад.
— Илюша! — она схватила сына за рукав. — Ты же не бросишь родную мать!
— Я не брошу. Но жить вместе мы больше не будем. Прости, мам. Ты сама этого хотела.
И он ушёл к жене — утешать, успокаивать, планировать новую жизнь. Жизнь без постоянных скандалов и упрёков.
А Наиля Викторовна осталась одна в кухне, наконец понимая, что переиграла. Но было уже слишком поздно.
Прошло два года
Лиза стояла на балконе своей сочинской квартиры, качая на руках годовалого Мишутку. Малыш сладко посапывал, уткнувшись носиком ей в плечо. Внизу шумело море, пахло магнолиями и свободой.
— Солнышко, иди ужинать! — позвал Илья из кухни.
Она прошла в комнату, уложила сына в кроватку. Их маленькая квартирка была уютной — светлые стены, детские игрушки в углу, фотографии на полках. На одной из них улыбались молодые родители с новорождённым сыном.
— Как дела на работе? — спросила Лиза, садясь за стол.
— Отлично. Начальник говорит, скоро повышение дадут. А у тебя как с фрилансом?
— Заказов хватает. Клиенты довольны.
Они ели салат, который Лиза научилась готовить по рецепту из интернета, и рассказывали друг другу о прошедшем дне. Обычная семейная беседа, о которой когда-то можно было только мечтать.
Телефон зазвонил неожиданно. Илья взглянул на экран и нахмурился.
— Дядя Коля.
— Возьми, — кивнула Лиза.
— Алло, дядь Коль… Что? Когда это случилось? … Понятно… Да, конечно приедем…
Лиза тревожно смотрела на мужа. Его лицо стало серьёзным.
— Что случилось?
Илья положил трубку, тяжело вздохнул.
— Мама в больнице. Инсульт.
Они примчались в Москву на следующий же день. В реанимации Наиля Викторовна лежала маленькой, жалкой, подключённая к аппаратам. Врач объяснил — левая сторона парализована, речь нарушена, но жить будет.
— Она всё понимает, — сказал доктор, — только говорить пока не может.
Илья сел рядом с кроватью, взял мать за руку.
— Мам, это я. Приехал.
Наиля Викторовна медленно повернула голову. В глазах стояли слёзы. Она пыталась что-то сказать, но получалось только невнятное мычание.
— Не волнуйся, мам. Всё будет хорошо.
Лиза стояла в стороне с Мишуткой на руках. Малыш крепко спал после дороги. Свекровь посмотрела на них — на невестку, которую так обижала, на внука, которого ни разу не видела.
Слёзы потекли по её щекам сильнее.
— Она хочет извиниться, — тихо сказала Лиза. — Вижу по глазам.
Илья кивнул.
— Мам, не мучайся. Мы же семья.
Домой они вернулись через неделю. Наиля Викторовна была ещё в больнице, но врачи обещали выписать через месяц. Жить самостоятельно она больше не сможет — нужен постоянный уход.
— Заберём её к себе, — сказал Илья вечером, когда они укладывали Мишутку спать.
— В Сочи?
— А куда ещё? Она же моя мать.
Лиза помолчала. В груди боролись разные чувства — жалость к больной женщине и страх, что всё вернётся на круги своя.
— Илюша, а вдруг она опять начнёт…
— Не начнёт, — он покачал головой. — Ты же видела, как она на нас смотрела. Болезнь её изменила. Она поняла, что натворила.
— Хорошо, — Лиза взяла мужа за руку. — Но с условием — при первой попытке устроить скандал отвезём её в дом престарелых.
— Договорились.
Наиля Викторовна приехала в Сочи в инвалидном кресле. Речь к ней частично вернулась, левая рука почти не двигалась, но ходить она могла с палочкой.
Первое время было трудно всем. Лиза ухаживала за свекровью, кормила её, помогала одеваться. Илья по вечерам делал массаж маминым рукам и ногам.
Но скандалов не было. Наиля Викторовна словно переродилась. Она благодарила за каждую мелочь, просила прощения за прошлое, с умилением смотрела, как внук делает первые шаги по комнате.
— Лизонька, — сказала она однажды вечером, — прости меня, дурную. Я же тебе жизнь отравила.
— Не будем об этом, — Лиза гладила бельё. — Главное, что теперь мы живём мирно.
— Мирно… А знаешь, я теперь понимаю — это и есть счастье. Не когда все тебя боятся, а когда все друг друга любят.
Лиза подняла глаза. На лице свекрови была такая искренняя боль, что сердце сжалось.
— Понимаю, Наиля Викторовна.
— Викторовной не называй. Мама я теперь тебе. Если, конечно, не против.
Лиза улыбнулась — впервые за все годы знакомства улыбнулась свекрови искренне.
— Не против… мама.
А вечером, когда Мишутка спал, а Илья читал на диване, две женщины сидели на кухне за чаем. Наиля Викторовна неловко держала чашку больной рукой, Лиза помогала ей. И в этом доме, где когда-то гремели скандалы, наконец воцарился мир.
Иногда нужно потерять всё, чтобы понять, что действительно важно. А важны только любовь и семья. Всё остальное — пустое.
