– Муж исчез на три дня, а вернулся с мамой и требованием освободить квартиру

Телефон Дмитрия снова был недоступен. Ирина уже в десятый раз набирала номер мужа, но неизменно слышала одно и то же: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». Она отложила телефон и бессильно опустилась на диван. Третий день без единой весточки. Без сообщения, без звонка, словно муж растворился в воздухе.

Дима исчез в понедельник утром. Обычный рабочий день начинался как всегда: совместный завтрак, сборы на работу, легкий поцелуй на прощание. «До вечера, солнышко», — сказал он, закрывая за собой дверь. И пропал. Не вернулся вечером, не отвечал на звонки. К полуночи Ирина обзвонила всех друзей и коллег мужа — никто его не видел. Она уже собиралась ехать в полицию, когда пришло короткое сообщение: «Прости, нужно срочно уехать. Объясню позже. Не волнуйся».

И вот прошло три дня. Три дня страха, тревоги и неизвестности. Ирина перебрала в голове десятки версий — от командировки, о которой он забыл предупредить, до любовницы и даже несчастного случая. Со свекровью она не общалась уже несколько месяцев — после очередной ссоры Людмила Петровна заявила, что больше не желает иметь дела с «этой женщиной, испортившей ее сына». Ирина не возражала — их отношения с самого начала не заладились.

Звонок в дверь раздался так неожиданно, что Ирина вздрогнула. Она бросилась открывать, уверенная, что это наконец-то вернулся Дима. Но на пороге стоял не только муж, но и его мать — высокая, сухощавая женщина с поджатыми губами и тяжелым взглядом.

— Дима! — Ирина кинулась к мужу, но тот отстранился, не позволив себя обнять. Его лицо было непроницаемым, словно маска. — Где ты был? Я чуть с ума не сошла!

— Проходи, мама, — сказал Дмитрий, игнорируя вопрос жены. Он пропустил Людмилу Петровну в квартиру и только потом повернулся к Ирине. — Нам нужно поговорить.

Муж исчез на три дня, а вернулся с мамой и требованием освободить квартиру. Эти слова, произнесенные Дмитрием спустя пять минут после его возвращения, казались Ирине абсурдом, какой-то дурной шуткой.

— Что значит «освободить квартиру»? — переспросила она, переводя недоуменный взгляд с мужа на свекровь. — Дима, что происходит?

— То и значит, — вместо сына ответила Людмила Петровна, усаживаясь в кресло с таким видом, словно это она здесь хозяйка. — Собирай свои вещи и уезжай. Дмитрий возвращается в семью.

— В семью? — Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Мы и есть семья! Дима, скажи что-нибудь!

Дмитрий стоял, опустив глаза, и молчал. За три года их брака Ирина никогда не видела его таким — потерянным и будто бы чужим.

— Это моя квартира, — наконец произнес он. — Я хочу, чтобы ты съехала. Мы… нам нужно расстаться.

Ирина опустилась на диван, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Еще три дня назад всё было нормально. Они планировали отпуск, обсуждали покупку новой мебели, говорили о детях… И вдруг такое.

— Почему? — только и смогла выдавить она. — Что случилось?

— Он наконец-то прозрел, — снова вмешалась Людмила Петровна. — Понял, что совершил ошибку, связав свою жизнь с женщиной, которая не может дать ему семью. Три года брака, а где дети? Где уют в доме?

— Мама, — Дмитрий поморщился. — Я сам объясню.

— Объясни, — кивнула свекровь. — Объясни ей всё.

Дмитрий глубоко вздохнул и наконец посмотрел Ирине в глаза:

— Я думал об этом давно. Мы разные люди, хотим разных вещей. Ты всё время говоришь о карьере, о каких-то курсах, путешествиях… А я хочу простого семейного счастья, детей.

— Но мы же обсуждали это! — воскликнула Ирина. — Я говорила, что готова родить, просто хотела сначала закончить проект на работе…

— Вот именно, — снова встряла Людмила Петровна. — Всегда находится причина отложить семью на потом. То работа, то учеба, то «давай сначала съездим отдохнуть». А годы идут! Дмитрию уже тридцать пять, пора о детях думать, пока не поздно.

Ирина почувствовала, как внутри закипает гнев. Да как она смеет? Их семейные дела, их планы — не ее дело! Но больше всего злило молчание мужа, его потупленный взгляд, его готовность позволить матери говорить за себя.

— Дима, — Ирина попыталась говорить спокойно. — Давай обсудим это наедине. Это наша жизнь, наш брак.

— Нечего обсуждать, — отрезал Дмитрий, и в его голосе появились нотки, которых Ирина раньше не слышала — жесткие, чужие. — Решение принято. Я подал на развод. Можешь пожить у подруги, пока не найдешь квартиру.

— Подал на развод? — Ирина не верила своим ушам. — Когда?

— Вчера, — Дмитрий отвел глаза. — Заявление уже принято.

— Вчера? То есть, пока я сходила с ума от беспокойства, не зная, жив ты или мертв, ты ходил подавать на развод? — Ирина почувствовала, как к горлу подкатывают слезы, но сдержалась. Не при свекрови. Только не при ней.

— Я звонил тебе, — неубедительно сказал Дмитрий. — Ты не брала трубку.

— Что? — Ирина вскочила. — Я не отходила от телефона все эти дни! Это ты был недоступен!

— Видишь, как она кричит на тебя? — Людмила Петровна покачала головой. — А ты еще сомневался. Ни уважения, ни заботы.

Ирина сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Это какой-то кошмар. Сюрреалистический, абсурдный кошмар. Еще неделю назад они с Димой обсуждали, какого цвета обои клеить в спальне, а теперь он требует, чтобы она съехала? И всё это под аккомпанемент свекрови, которая явно дирижирует всей ситуацией.

— Я никуда не уйду, — твердо сказала Ирина. — Это и моя квартира тоже. Мы купили ее вместе.

— Первоначальный взнос был из моих денег, — возразил Дмитрий. — И ипотеку выплачиваю в основном я.

— А ремонт? А мебель? Я вложила все свои сбережения! — Ирина чувствовала, как дрожит от возмущения. — И я тоже плачу ипотеку, просто меньше, потому что у меня зарплата ниже.

— Вот-вот, — снова встряла Людмила Петровна. — Сидит на шее у сына, а еще возмущается. Димочка, я же говорила, что она за твоими деньгами охотилась.

— Что?! — Ирина уже не сдерживалась. — Да как вы смеете! Я работаю с утра до вечера, содержу себя сама! И, между прочим, подарки вам на все праздники тоже покупала я, а не ваш Димочка!

— Успокойся, — Дмитрий поднял руку. — Не нужно кричать. Мы можем решить всё цивилизованно. Продадим квартиру, разделим деньги — и разойдемся. А пока квартира не продана, я буду жить здесь с мамой. Она поможет мне с бытом.

— С мамой? — Ирина не верила своим ушам. — Ты хочешь, чтобы твоя мать жила с нами?

— Со мной, — поправил Дмитрий. — Ты съедешь. Сегодня же.

Ирина посмотрела на мужа долгим взглядом. Кто этот человек? Куда делся ее Дима — добрый, понимающий, всегда готовый выслушать? Перед ней стоял чужак с знакомым лицом, с глазами, в которых не было ни капли тепла.

— Я поняла, — медленно сказала она. — Это не твое решение. Это всё она, — Ирина кивнула в сторону свекрови. — Она приехала, наговорила тебе гадостей обо мне, и ты повелся.

— Не смей так говорить о моей матери, — в голосе Дмитрия появился металл. — Мама здесь ни при чем. Это мое решение.

— Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что больше не любишь меня, — потребовала Ирина. — Скажи, что все эти три года были ошибкой. Что ты сам, без маминых подсказок, решил разрушить нашу семью.

Дмитрий поднял глаза — и тут же отвел взгляд.

— Нам нужно расстаться, — повторил он. — Это мое окончательное решение.

— Хорошо, — Ирина вдруг почувствовала странное спокойствие. — Я соберу вещи. Но учти: квартиру я делить буду через суд. И не рассчитывай, что всё будет просто.

Она направилась в спальню, оставив мужа и свекровь в гостиной. Закрыв за собой дверь, Ирина прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Слезы, которые она так старательно сдерживала, наконец хлынули потоком. Как такое возможно? Еще неделю назад они были счастливы — или ей так казалось? Может, она чего-то не замечала, упускала какие-то сигналы?

Ирина вспомнила последние месяцы их брака. Да, Дмитрий стал более замкнутым, иногда задерживался на работе, меньше разговаривал. Но она списывала это на усталость, на проблемы в офисе. А может, всё это время он общался с матерью? Тайно, за ее спиной? Людмила Петровна никогда не скрывала своей неприязни к невестке. «Ты недостаточно хороша для моего сына», — сказала она однажды прямо в лицо Ирине. «У тебя нет ни образования, ни манер, ни связей. Что ты можешь ему дать?»

Звук открывающейся двери заставил Ирину вздрогнуть. На пороге стоял Дмитрий.

— Тебе помочь собрать вещи? — спросил он, не глядя ей в глаза.

— Нет, спасибо, — холодно ответила Ирина. — Справлюсь сама. Но скажи, я могу хотя бы узнать, почему? Что изменилось за эти три дня?

Дмитрий помолчал, словно взвешивая, стоит ли отвечать.

— Мама попала в больницу, — наконец сказал он. — Сердечный приступ. Врачи сказали, что ей нельзя жить одной. Ей нужен уход, забота.

— И поэтому ты решил выгнать жену и поселить здесь мать? — Ирина покачала головой. — Мы могли бы найти другое решение. Нанять сиделку, например. Или… я могла бы помогать ухаживать за ней.

Дмитрий горько усмехнулся:

— Ты? Ухаживать за моей мамой? Вы же друг друга терпеть не можете.

— Она меня не выносит, — поправила Ирина. — Я всегда пыталась наладить отношения. Готовила ее любимые блюда, когда она приходила в гости, покупала ей подарки, интересовалась ее здоровьем… Но в ответ получала только презрение.

— Неважно, — отмахнулся Дмитрий. — Решение принято. Мама будет жить со мной, а ты найдешь себе другое жилье.

— И это окончательно? — Ирина пристально смотрела на мужа, пытаясь найти в его глазах хоть каплю сомнения, хоть проблеск прежних чувств. — Ты выбираешь мать, а не жену? Семью, которую мы могли бы создать?

— Мама — это тоже семья, — упрямо сказал Дмитрий. — Единственная семья, которая у меня всегда была. Она вырастила меня одна, без отца. Жертвовала всем ради меня. Теперь моя очередь позаботиться о ней.

— Я понимаю твое желание помочь матери, — мягко сказала Ирина. — Это нормально, это правильно. Но разрушать ради этого свой брак? Дима, подумай, что ты делаешь! Ты же любил меня… любишь меня.

— Любил, — эхом отозвался Дмитрий, и что-то в его голосе дрогнуло. — Но иногда любви недостаточно. Есть долг, обязательства…

— Долг перед матерью важнее долга перед женой? — горько спросила Ирина. — Или это не твои слова? Это она тебе внушила?

Дмитрий нахмурился, и Ирина поняла, что попала в точку. Все эти три дня, пока она с ума сходила от беспокойства, Людмила Петровна обрабатывала сына. Внушала ему чувство вины, напоминала о «долге», убеждала, что жена — это помеха, а не поддержка.

— Дима, — Ирина подошла ближе и взяла мужа за руку. — Посмотри на меня. Мы можем решить эту проблему вместе. Найти компромисс. Не нужно рушить то, что мы строили три года.

На мгновение в глазах Дмитрия мелькнуло сомнение. Ирина почувствовала, как его пальцы слегка сжали ее ладонь — так знакомо, так привычно. Но в следующую секунду раздался резкий голос Людмилы Петровны:

— Дмитрий! Мне нужна твоя помощь!

Рука мужа тут же разжалась. Лицо снова стало отстраненным, чужим.

— Собирай вещи, — повторил он. — Мне нужно идти.

Оставшись одна, Ирина механически начала складывать одежду в чемодан. Куда идти? К Наташке, наверное — подруга не откажет в приюте на первое время. А потом… потом нужно будет искать адвоката. Дмитрий прав в одном: квартира в основном куплена на его деньги. Но за три года совместной жизни они многое приобрели вместе, и Ирина не собиралась уходить с пустыми руками.

Звонок телефона прервал ее размышления. На экране высветилось имя свекрови. Странно, они не общались уже давно, с чего бы ей звонить сейчас? Поколебавшись, Ирина ответила:

— Алло?

— Ты еще не ушла? — без приветствия спросила Людмила Петровна.

— Собираю вещи, — сухо ответила Ирина. — Что вам нужно?

— Хочу, чтобы ты знала, — голос свекрови звучал торжествующе. — Я всегда говорила, что вернусь. Что заберу своего сына обратно. Ты была временным увлечением, не более. Настоящая семья — это кровь, это мать и сын. А ты… ты никогда не была достойна Димочки.

Ирина сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев:

— Вы ошибаетесь. Дима любит меня. И вы не сможете удерживать его рядом с собой вечно. Рано или поздно он поймет, что вы манипулируете им, используете его чувство долга.

— Поживем — увидим, — усмехнулась Людмила Петровна. — А пока собирай свои тряпки и убирайся из нашей квартиры.

Звонок оборвался. Ирина с отвращением отбросила телефон и села на кровать. Значит, вот как всё обстоит. Свекровь целенаправленно разрушила их брак. Дождалась удобного момента — своей болезни — и использовала ситуацию, чтобы вернуть сына. Но неужели Дмитрий не видит этого? Неужели он не понимает, что им манипулируют?

Дверь снова открылась — на этот раз без стука. На пороге стояла Людмила Петровна.

— Долго ты еще будешь копаться? — недовольно спросила она. — Мне нужно разложить свои вещи.

Ирина медленно поднялась:

— Знаете, я всегда удивлялась: как такая женщина, как вы, могла вырастить такого доброго и чуткого сына, как Дима? Теперь я понимаю: он стал таким не благодаря вам, а вопреки. Он всю жизнь пытался быть другим, не таким, как вы — эгоистичная, властная, неспособная на настоящую любовь.

Лицо Людмилы Петровны исказилось от гнева:

— Как ты смеешь! Я отдала сыну всю свою жизнь! А ты что сделала для него? Три года брака — и ни одного ребенка!

— А вы спросили, почему у нас нет детей? — тихо сказала Ирина. — Нет, конечно. Вам проще обвинить меня. На самом деле мы планировали ребенка. Я даже была беременна в прошлом году, но случился выкидыш. Дима не хотел вам говорить — знал, что вы только порадуетесь.

Это был удар ниже пояса, и Ирина знала это. Они с Дмитрием действительно пережили выкидыш — тяжелый, болезненный опыт, о котором не рассказывали даже близким друзьям. Но сейчас ей хотелось ранить эту женщину, показать, как мало та знает о жизни собственного сына.

На мгновение в глазах Людмилы Петровны мелькнуло что-то похожее на растерянность, но она быстро взяла себя в руки:

— Ложь. Всё это ложь, чтобы вызвать жалость. Если бы это было правдой, Дима бы рассказал мне.

— Спросите у него сами, — Ирина подняла чемодан. — А теперь извините, я ухожу. Но не думайте, что это конец. Я буду бороться за свой брак. И за Диму тоже.

Она прошла мимо опешившей свекрови в гостиную, где Дмитрий сидел, уткнувшись в телефон.

— Я ухожу, — сказала Ирина. — Но перед этим хочу, чтобы ты знал: я не сдамся так просто. Ты можешь подать на развод, но я не подпишу бумаги. Ты можешь выгнать меня из квартиры, но я буду требовать свою долю. А главное — я буду ждать, когда ты придешь в себя и поймешь, что натворил.

Дмитрий поднял глаза — и Ирина с удивлением увидела в них слезы.

— Уходи, — только и сказал он. — Просто уходи.

На улице моросил мелкий дождь. Ирина стояла с чемоданом у подъезда, не зная, куда идти. Три года брака, совместные планы, мечты — всё разрушено за три дня. Из-за женщины, которая не могла смириться с тем, что ее сын вырос и создал собственную семью.

Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от Дмитрия: «Прости. Я должен позаботиться о маме. У нее рак, четвертая стадия. Ей осталось несколько месяцев. Я не мог тебе сказать».

Ирина перечитала сообщение несколько раз, не веря своим глазам. Рак? Четвертая стадия? Почему он не сказал ей раньше? Они могли бы вместе помочь Людмиле Петровне, поддержать ее, найти лучших врачей…

Но тут же пришло понимание: свекровь не хотела ее помощи. Она предпочла использовать свою болезнь, чтобы вернуть сына, разрушить его брак. Ее последняя, самая жестокая манипуляция.

Ирина вздохнула и набрала номер подруги. Ситуация оказалась сложнее, чем она думала. И решать ее нужно было не в лоб, не скандалами и ультиматумами, а по-другому. Терпением, пониманием и — да, как бы трудно это ни было — сочувствием к умирающей женщине, которая боится уйти из жизни, оставив сына с нелюбимой невесткой.

Трудный путь, но Ирина была готова его пройти. Ради себя, ради Димы и даже — как бы странно это ни звучало — ради Людмилы Петровны, которая заслуживала провести последние месяцы жизни в мире, а не в войне.

Оцените статью
– Муж исчез на три дня, а вернулся с мамой и требованием освободить квартиру
— Нет, я сказала, что дети больше к твоей мамаше-аlkоголiчkе не поедут! Мне прошлой их поездки за глаза хваtiло