— Объясни мне, куда делись наши деньги.
Нелли стояла в прихожей с телефоном в руке, экран которого светился цифрами баланса. Двадцать три тысячи вместо шестисот восьмидесяти тысяч.
Роман замер, снимая куртку, ключи выскользнули из пальцев и звякнули об пол.
— Какие деньги?
Голос предал его неуверенностью. Нелли протянула телефон экраном к нему. Роман посмотрел на цифры и отвернулся, повесив куртку на крючок. Медленно, будто каждое движение причиняло боль.
— Наверное, какой-то сбой в системе.
— Я уже три раза обновляла.
Из кухни доносился звон посуды — дети накрывали на стол. Максим что-то рассказывал сестре про школу, Катя смеялась. Обычный вечер пятницы, который вдруг стал совсем не обычным.
— Пошли поговорим.
Нелли кивнула в сторону гостиной. Роман наклонился, подобрал ключи. Пальцы дрожали едва заметно, но Нелли заметила. За двенадцать лет брака она научилась читать его как открытую книгу. Сейчас в этой книге была страница, которую он пытался скрыть.
В гостиной они сели напротив друг друга. Роман откинулся в кресло, но выглядел не расслабленно, а как загнанный зверь.
— Ну?
— Пришлось помочь другу. Очень срочная ситуация.
Он избегал её взгляда, смотрел куда-то в сторону телевизора.
— Другу? Шестьсот пятьдесят семь тысяч рублей?
Роман кивнул, потер лоб ладонью.
— Я всё верну.
— Когда?
— Скоро. Может быть, через месяц.
Нелли встала, подошла к окну. На улице дворник подметал опавшие листья, размеренно и методично. Как она копила эти деньги последние два года — откладывая с зарплаты фармацевта, экономя на себе, считая каждую тысячу.
— Папа, мама, идите ужинать!
Максим позвал из кухни.
— Через минуту!
Нелли отозвалась, не оборачиваясь.
— Какой друг?
Спросила она тише.
— Сергей.
Ложь. Нелли знала всех друзей Романа, и никого из них не звали Сергеем. Её муж работал прорабом, его приятели периодически бывали у них дома — пили чай, обсуждали стройки, жаловались на начальство. Никакого Сергея среди них не было.
— А что с ним случилось? Почему такая срочность?
Роман потер лоб ладонью.
— Проблемы… серьезные проблемы.
Ещё одна уклончивая фраза. Нелли чувствовала, как муж выскальзывает из разговора, как рыба из рук.
— Пап!
Катя заглянула в гостиную.
— У нас котлеты твои любимые!
— Иду, солнышко.
Роман встал, поправил дочке хвостик. Нелли смотрела, как он улыбается семилетней Кате, и в груди что-то сжималось. Этот человек, который нежно целовал их детей на ночь, читал им сказки, собирал по субботам конструкторы, — этот человек врал ей в глаза.
За ужином Роман старался поддерживать обычную беседу, расспрашивал детей о школе, но руки его дрожали, когда он резал мясо. Максим заметил:
— Пап, ты заболел?
— Устал просто.
Нелли молчала, медленно жевала котлету, которая казалась картонной на вкус. В голове крутилось одно: куда делись их деньги? На машину, которую они планировали купить к Новому году. На ремонт детских комнат — Максим так мечтал о новых обоях с супергероями, а Катя выбрала розовые с единорогами.
— Мам, а когда начнём ремонт моей комнаты?
Максим спросил, будто услышав её мысли.
Нелли посмотрела на мужа. Тот опустил глаза в тарелку.
— Скоро.
Вечером Роман лёг спать рано, ссылаясь на усталость. Нелли осталась на кухне, пересматривала выписки по карте в приложении банка. Три перевода. Одинакового получателя. Одна и та же дата — позавчера, вторник.
Пока она работала в аптеке, фасовала лекарства и консультировала пенсионеров, Роман уничтожал их планы.
В спальне он лежал, повернувшись к стене. Дышал неровно — не спал.
— Роман.
Он не ответил.
— Я знаю, что ты не спишь.
Тишина.
Нелли легла, натянула одеяло. В темноте потолок казался бесконечным. Где-то тикали часы на комоде, за окном изредка проезжали машины. Привычные звуки дома, который вдруг стал чужим.
Утром Роман ушел на работу раньше обычного, не позавтракав. Поцеловал детей и избежал взгляда Нелли. Дверь хлопнула слишком громко.
Нелли проводила детей в школу и поехала не в аптеку, а в банк. Нужно было узнать правду.
— Добрый день. Я хотела бы получить детальную выписку по счету.
Она сидела в кресле напротив консультанта, руки сжимали ручку.
— Конечно. Назовите номер карты и кодовое слово.
Пальцы дрожали, когда она диктовала цифры. Консультант быстро набирала что-то на клавиатуре, не поднимая глаз.
— Три операции списания позавчера, во вторник. Первая — двести тысяч рублей, получатель ООО «Медицина XXI века». Вторая — двести тысяч рублей, тот же получатель. Третья — двести пятьдесят семь тысяч рублей, тот же получатель.
Нелли записывала, а в груди что-то холодело. Никакого Сергея. Медицинский центр.
— Спасибо.
На парковке у банка она открыла браузер в телефоне, вбила название клиники. Официальный сайт, белые страницы, логотип с зеленым крестом. «Онкологический центр европейского уровня. Лечение онкологических заболеваний на всех стадиях.»
В горле встал ком.
Онкология. Роман отправлял деньги в онкоцентр. Кому? Зачем врал про друга Сергея?
В аптеку она приехала на час позже. Коллега Света встретила её с любопытством:
— У тебя такое лицо, будто кто-то умер.
— Может быть, кто-то и умирает.
Нелли надела халат, сунула телефон в карман. Оставшиеся часы рабочего дня тянулись мучительно. Каждый покупатель, каждый рецепт требовали усилий. В голове крутилось одно: онкология, болезнь, 657 тысяч рублей.
Дома дети делали уроки за кухонным столом. Максим корпел над математикой, Катя рисовала что-то в прописях. Обычный вечер понедельника.
— Мам, а где папа? — спросил Максим, не поднимая головы.
— Скоро придет.
Нелли поставила чайник, нервно протерла уже чистый стол. В кармане вибрировал телефон — сообщение от Романа: «Задержусь на объекте. Не жди с ужином.»
Ложь за ложью.
Роман вернулся домой через сорок минут после звонка. Нелли ждала его на кухне. Он быстро поужинал, почти не разговаривая, и пошел купать Катю.
Нелли подошла к ванной, встала в дверях. Девочка плескалась в пене, напевая песенку про рыбку. Роман подпевал, но голос звучал натянуто.
— Это твой друг лежит в онкоцентре? — спросила Нелли тихо.
Роман замер посреди куплета. Катя хлопала ладошками по воде, не понимая, что атмосфера изменилась.
— О чем ты?
— Медицина XXI века. Онкологический центр. Три перевода.
Плечи Романа поникли. Он молча намылил Кате волосы, смыл пену ковшиком.
— Папа, ты грустный? — спросила девочка.
— Немножко устал, солнышко.
Когда Катя заснула, они сели за кухонный стол. Роман долго молчал, крутил в руках пустую чашку.
— Светлана больна, — сказал он наконец. — Третья стадия. Андрей один с ней, ему всего четырнадцать.
Нелли почувствовала, как воздух выходит из легких. Светлана. Его бывшая жена. Мать Андрея.
— Когда ты узнал?
— Две недели назад. Андрей позвонил в слезах. Сказал, что мама теряет волосы, почти не встает. У них нет денег на лечение.
— И ты решил не говорить мне.
— Я не знал, как сказать.
Роман поднял глаза, и Нелли увидела в них боль, которую он скрывал все это время.
— Это моя бывшая жена, мать моего сына. Я понимал, что ты можешь не понять.
— Не понять? — Нелли отодвинула от себя чашку. — Роман, я понимаю, что нельзя оставить ребенка с умирающей матерью. Но почему ты не мог честно сказать мне?
— Потому что эти деньги… мы копили их на наших детей. На машину, на ремонт. А я отдал их другой семье.
В его голосе была такая вина, что Нелли почти пожалела его. Почти.
— Мы копили эти деньги два года, — сказала она тихо. — На машину, на ремонт детских комнат. Они так ждали.
Роман тянулся к ней через стол, но она отстранилась.
— Я верну. Обещаю, Нелли. Возьму кредит, найду подработку…
— А если не вернешь? Если лечение затянется? Если понадобится еще?
— Не понадобится.
— Ты не знаешь. При такой болезни никто не знает.
Нелли встала, подошла к окну. На улице горели фонари, где-то лаяла собака. Обычный вечер в обычном городе, а в их доме рушился мир.
— Максим утром спрашивал про ремонт, — сказала она, не оборачиваясь. — Что я ему должна сказать?
— Скажи, что немного задержится.
— Сколько это «немного»? Месяц? Год? Никогда?
Роман не ответил. За спиной Нелли слышала, как он ерошит волосы — привычка, которая выдавала его волнение.
— Я не мог оставить их, Нель. Я не мог оставить своего сына.
— Но ты мог оставить наших детей без того, что им обещал.
— Это не навсегда.
— А если навсегда?
Нелли обернулась, посмотрела на мужа.
— Онкология, Роман. Это серьезная болезнь. Это могут быть годы лечения, операции, химия. Сотни тысяч рублей. А у нас двое детей, ипотека, кредит на машину. Ты подумал об этом?
Роман опустил голову в ладони.
— Я не могу думать о деньгах, когда мой сын плачет в трубку.
— А о наших детях ты можешь думать? Максим полгода мечтает о новых обоях. Катя хотела розовую мебель. Мы обещали им.
— Мы что-нибудь придумаем.
— Что именно?
Тишина. Роман сидел, сгорбившись, и Нелли вдруг показалось, что он постарел на несколько лет за эти две недели.
— Хочу, чтобы ты их увидела, — сказал он тихо. — Поедем к ним в субботу.
Нелли резко обернулась от окна.
— Нет.
— Нель…
— Я не готова играть в счастливую семью. Не после того, что ты сделал.
Роман встал, подошел к ней.
— Андрей тоже мой сын.
Слова повисли в воздухе. Нелли посмотрела на мужа и поняла — это правда. Какой бы болезненной она ни была.
Прошла неделя тяжелого молчания. Роман приходил с работы поздно, Нелли укладывала детей спать одна. За ужином они говорили только о необходимом — кто забирает Катю из садика, когда родительское собрание у Максима. Дети чувствовали напряжение, стали тише обычного.
В субботу утром Роман стоял у окна с чашкой кофе, когда Нелли зашла на кухню.
— Нель, — сказал он неуверенно, — может, всё-таки съездим к ним? Я понимаю, что ты не хочешь, но…
— Поедем, — перебила она, не глядя на него.
Он обернулся, удивленно посмотрел на жену.
— Ты же сказала…
— Передумала. Хочу увидеть, за что мы отдали наши мечты.
Роман поставил чашку, подошел к ней.
— Нель, это не так. Я не хотел…
— Хотел или не хотел — уже не важно. Поедем после обеда. Детей оставим у твоей мамы.
Старый район на окраине города выглядел уныло даже в солнечный день. Пятиэтажки с облезлой штукатуркой, детская площадка с качелями на цепях. Роман припарковался у подъезда номер семь.
— Третий этаж, — сказал он тихо.
Нелли кивнула, проверила, закрыта ли машина. В горле пересохло, ладони вспотели. Она не знала, что скажет бывшей жене мужа, которая забрала их семейные деньги.
Подъезд был старый — облупившиеся стены, тусклый свет. Роман нажал кнопку звонка — длинный, короткий, длинный. Видимо, условный сигнал.
Дверь открыл подросток — высокий, худой, с похожим на Романа лицом. Нелли не видела его уже несколько лет, и он сильно изменился с тех пор.
— Папа!
Мальчик обнял Романа, и Нелли почувствовала укол ревности. Её дети тоже скучали по отцу, когда он задерживался на работе.
— Здравствуйте, — сказал Андрей, обращаясь к Нелли. — Проходите, пожалуйста.
Он отступил в сторону, движения немного скованные.
— Спасибо вам за помощь маме, — добавил он тихо.
Нелли кивнула, не зная, что ответить. В глубине квартиры послышались шаги.
— Роман?
Голос слабый, уставший. Из комнаты вышла женщина в халате и платке на голове. Светлана. Когда-то она была красивой — Нелли видела старые фотографии. Сейчас болезнь изменила её лицо, сделала его осунувшимся, но глаза оставались живыми.
— Здравствуй, Света.
Роман неловко обнял бывшую жену. Нелли стояла в прихожей, чувствуя себя лишней на этой встрече.
— Проходите, пожалуйста. Андрей, поставь чайник.
Квартира была маленькой — комната, кухня, санузел. Мебель старая, но чистая. На подоконнике стояли лекарства в коробочках, на столе — папка с медицинскими документами.
— Садитесь, прошу вас.
Светлана жестом указала на диван. Нелли села, огляделась. На стене висели детские рисунки Андрея, фотографии — мальчик в разном возрасте, иногда с Романом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Роман.
— Лучше. Врачи говорят, химия помогает. Анализы улучшились.
Светлана села напротив, посмотрела на Нелли.
— Я знаю, что вы думаете. Что я отняла у ваших детей их деньги.
Нелли молчала. Именно это она и думала.
— Я пыталась отказаться от помощи. Когда Роман предложил, я сказала «нет». Но Андрей… он так боялся меня потерять.
В комнату зашел подросток с подносом. Поставил чашки, сел рядом с мамой. Движения у него были осторожные, как у человека, который привык заботиться о больном.
— Мам, ты устала. Может, полежишь?
— Нет, Андрюш. Всё хорошо.
Светлана потрепала сына по волосам, улыбнулась. В этом жесте было столько нежности, что у Нелли сжалось сердце.
— Я работала в магазине, — продолжала Светлана. — Зарплата маленькая, но мы справлялись. А потом началось… сначала слабость, потом боли. Врачи долго не могли поставить диагноз.
Андрей взял маму за руку.
— А когда поставили, оказалось, что бесплатно можно лечиться только самыми простыми препаратами. Эффективные лекарства стоят как автомобиль.
— Я звонил во все фонды, — добавил Роман. — Но там очереди на месяцы. А время шло.
Нелли пила чай и слушала. В груди боролись жалость и злость. Жалость к женщине, которая могла умереть. Злость на ситуацию, которая заставила её мужа врать.
— Андрей каждый день ходил в больницу после школы, — рассказывала Светлана. — Помогал медсёстрам, только чтобы быть рядом. Когда мне стало совсем плохо, он позвонил Роману.
— Мама не хотела, — тихо сказал подросток. — Говорила, что у папы новая семья, свои дети. Но я не знал, к кому ещё обратиться.
Нелли посмотрела на Андрея. Четырнадцать лет, а в глазах — взрослая ответственность.
— Когда Роман предложил помочь, я понимала, что отнимаю деньги у ваших детей, — продолжала Светлана. — Но что я могла сделать? Видеть, как сын каждый день боится меня потерять?
Голос у неё дрожал. Андрей обнял маму за плечи.
— Я могу работать летом, — сказал мальчик, глядя на Нелли. — Подрасту немного — устроюсь курьером. Буду отдавать долг.
— Какой долг? — Нелли впервые заговорила. — Ты ребёнок.
— Я не ребёнок. Мне скоро пятнадцать.
В его голосе была гордость и упрямство. Нелли узнала в этом интонации Романа.
— Покажи Нелли свою комнату, — предложил Роман.
Андрей кивнул, встал. Нелли пошла за ним.
Комната была крошечной — кровать, письменный стол, книжные полки. На стене — грамоты за учёбу, фотографии с одноклассниками. Обычная комната подростка, если не считать таблеток на тумбочке и графика приёма лекарств на стене.
— Это мамины, — объяснил Андрей, заметив её взгляд. — Я слежу, чтобы она не забывала принимать.
— Ты много времени проводишь дома?
— После школы сразу иду домой. Маме нельзя оставаться одной — иногда ей становится плохо.
Нелли представила, как этот мальчик торопится с уроков, отказывается от прогулок с друзьями, сидит дома и готовит ужин для больной матери.
— А друзья?
— Есть. Но они понимают. Семья важнее.
Простые слова, а Нелли почувствовала стыд. Её дети росли в тепличных условиях, не зная, что такое настоящие проблемы.
Когда они вернулись в комнату, Светлана лежала на диване, закрыв глаза. Роман тихо разговаривал с врачом по телефону — уточнял что-то про анализы.
— Она устаёт быстро, — шепнул Андрей. — Но сегодня хороший день. Вчера вообще не вставала.
Нелли села рядом со Светланой. Та открыла глаза, слабо улыбнулась.
— Простите, что принимаю вас в таком виде.
— Не извиняйтесь. Как вы себя чувствуете?
— Лучше, чем месяц назад. Врачи обещают, что к Новому году смогу вернуться на работу.
— А если не сможете?
Светлана помолчала.
— Тогда будем жить на пособие. Андрей окончит школу, поступит в техникум. Справимся как-нибудь.
В её голосе не было жалости к себе. Только усталость и решимость.
— Спасибо вам, — сказала Светлана тихо. — Знаю, что вы из-за нас отложили свои планы. Роман рассказал про ремонт, про машину.
— Это… это правильно, что мы помогли, — сказала Нелли и удивилась собственным словам.
Роман повесил трубку, подошел к ним.
— Врач говорит, анализы хорошие. Если так пойдёт и дальше, через полгода можно будет делать перерыв в лечении.
Светлана кивнула, вытерла слёзы.
— Спасибо тебе, Ром. Спасибо вам обоим.
Уезжали молча. Только когда выехали из района, Нелли заговорила:
— Она может не выжить?
— Может. Врачи дают осторожные прогнозы.
— А если выживет, сколько ещё понадобится денег?
— Не знаю. Может, ещё столько же. Может, больше.
Нелли смотрела в окно на проезжающие дома.
— В следующий раз говори правду сразу, — сказала она тихо.
Роман посмотрел на неё, не веря услышанному.
— Ты имеешь в виду…
— Если понадобится помочь Андрею, мы решаем вместе. Без обмана.
Роман остановил машину у обочины, повернулся к жене.
— Нель, ты серьёзно?
— Я видела этого мальчика. Он растёт без отца, ухаживает за больной матерью. А наши дети жалуются, что у них нет новых игрушек.
— Но деньги…
— Найдём. Ты возьмёшь кредит на ремонт, я попрошу прибавку в аптеке. Справимся.
Роман наклонился, поцеловал её в щёку.
— Я люблю тебя.
— И я тебя. Но больше никакой лжи.
Дома дети встретили их с расспросами. Нелли села с ними за кухонный стол, решила говорить честно.
— У папы есть сын от первого брака. Его зовут Андрей, ему четырнадцать лет.
Максим удивленно посмотрел на отца.
— У меня есть старший брат?
— Да. И его мама очень больна. Мы помогаем им лечиться.
— Поэтому мы не делаем ремонт? — спросила Катя.
— Да. Мы отложили ремонт, чтобы помочь Андрею и его маме.
Дети молчали, переваривая информацию.
— А мы познакомимся с ним? — спросил Максим.
— Если захотите.
— Хочу, — сказала Катя. — Я никогда не видела настоящего старшего брата.
— И я хочу, — добавил Максим.
Вечером Роман показал детям фотографии Андрея. Рассказал, как мальчик учится, чем увлекается. Максим и Катя слушали внимательно, задавали вопросы.
— Значит, наша семья стала больше? — уточнила Катя.
— Да, солнышко. Стала больше.
Через месяц Роман оформил кредит на ремонт детских комнат. Нелли попросила прибавку к зарплате и получила её. Семейный бюджет стал плотнее, но они справлялись.
Андрей приехал к ним на день рождения Максима. Стеснялся сначала, но быстро нашёл общий язык с младшими детьми. Играл с ними в футбол во дворе, помогал Кате собирать пазл.
— Он хороший, — сказала Катя Нелли на кухне. — Не похож на других больших мальчиков.
— Чем не похож?
— Он не дерётся и не кричит. И Максиму помогает с математикой.
Нелли улыбнулась. Андрей действительно был особенным — серьёзным не по годам, заботливым, ответственным.
Светлана пришла в ремиссию к Новому году. Вернулась на работу, но пока на полставки. Врачи сказали, что прогнозы хорошие, но лечение нужно продолжать ещё полгода.
— Мы справимся, — сказал Роман за новогодним столом. — Все вместе справимся.
Нелли посмотрела на своих детей, потом на Андрея, который помогал Кате чистить мандарин. Семья действительно стала больше. И крепче.
— Да, — согласилась она. — Справимся.
