— Я никогда не подпишу эти бумаги! — Татьяна швырнула папку с документами прямо на стол нотариуса, и листы разлетелись веером по полированной поверхности.
Её руки дрожали от гнева, а в глазах стояли непролитые слёзы — не от обиды, а от ярости, которую она едва сдерживала последние три часа. Напротив неё, с другой стороны массивного дубового стола, сидела Галина Петровна — её свекровь. Женщина шестидесяти трёх лет с идеально уложенными седыми волосами и холодным взглядом серых глаз. Она сидела прямо, как на приёме у королевы, сложив руки на дорогой кожаной сумке.
— Танечка, не надо так нервничать, — произнесла свекровь таким тоном, будто говорила с капризным ребёнком. — Мы же всё обсудили. Это лучшее решение для всей семьи.
Лучшее решение. Татьяна едва не рассмеялась в голос от этой формулировки. Лучшее для кого? Для свекрови, которая хотела прописать в квартире, доставшейся Татьяне по наследству от бабушки, свою племянницу из провинции? Для мужа, который молча сидел между ними, изучая рисунок на паркете с таким усердием, будто от этого зависела его жизнь?
История началась три месяца назад. Бабушка Татьяны, Анна Ивановна, оставила ей в наследство двухкомнатную квартиру в центре города. Не шикарную, но в хорошем доме сталинской постройки, с высокими потолками и толстыми стенами. Для молодой семьи, которая ютилась в съёмной однушке на окраине, это было настоящим спасением. Татьяна плакала от счастья, когда получила свидетельство о праве собственности. Наконец-то у них с Игорем будет своё жильё, можно будет завести ребёнка, не думая о том, что хозяин в любой момент может попросить съехать.
Но радость длилась ровно до того момента, пока об этом не узнала Галина Петровна.
— Квартира в центре? — переспросила она, когда Игорь по телефону поделился новостью. — Двухкомнатная? Это же целое состояние! Нужно срочно всё правильно оформить.
Татьяна тогда не обратила внимания на слово «правильно». Зря.
Через неделю свекровь появилась у них на пороге с целым планом действий. Она расписала всё по пунктам: как нужно сделать ремонт (обязательно евро, чтобы потом можно было выгодно сдавать), какую мебель купить (только классика, никакого модерна), и главное — как юридически всё оформить.
— Квартиру нужно переписать на Игоря, — заявила она тоном, не терпящим возражений. — Он же глава семьи, мужчина. А потом оформите совместную собственность. Так будет правильно.
Татьяна тогда впервые почувствовала тревогу. Квартира была её наследством, единственным, что у неё было своего. Она работала учителем начальных классов, зарплата была небольшой, и эта недвижимость была её подушкой безопасности.
— Галина Петровна, квартира и так остаётся в семье. Зачем что-то переоформлять? — осторожно спросила она.
Свекровь посмотрела на неё как на умственно отсталую.
— Танечка, ты же понимаешь, что мужчина должен быть хозяином в доме? Как это будет выглядеть, если жильё записано на жену? Что люди скажут?
Люди. Эти мифические люди, мнением которых Галина Петровна прикрывалась всегда, когда хотела продавить своё решение. Татьяна посмотрела на мужа, ожидая поддержки, но Игорь изучал свой телефон с таким вниманием, будто там транслировали финал чемпионата мира.
— Я подумаю, — дипломатично ответила Татьяна.
Но Галина Петровна не привыкла ждать. Она начала массированную атаку. Звонки по три раза в день, визиты без предупреждения, долгие монологи о том, как важно доверие в семье и как обидно Игорю, что жена ему не доверяет. Игорь при этом молчал, но его молчание было красноречивее любых слов. Он дулся, отворачивался в постели, отвечал односложно.
Татьяна держалась месяц. А потом свекровь применила тяжёлую артиллерию.
— У меня есть предложение, — сказала она, появившись однажды вечером с тортом и бутылкой вина. — Давайте сделаем из вашей квартиры источник дохода. Моя племянница Светлана переезжает в город, ей нужна прописка для устройства на работу. Она будет платить вам за комнату. А вы пока поживёте у нас, мы с отцом часто уезжаем на дачу, вам будет удобно.
Татьяна чуть не подавилась чаем.
— Но мы же собирались сами туда переезжать! Это наше жильё!
— Ой, Танечка, не будь такой эгоисткой! — всплеснула руками свекровь. — Светочка — прекрасная девушка, тихая, воспитанная. И деньги вам сейчас не помешают. А через годик она найдёт себе жильё и съедет.
Годик. Татьяна прекрасно понимала, что стоит только прописать там постороннего человека, выселить его будет практически невозможно. Она знала истории, когда такие «временные» жильцы потом годами судились за право проживания.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Мы не будем никого прописывать в нашей квартире.
Галина Петровна поджала губы.
— Игорь, твоя жена совсем не думает о семье. Светлана — наша родственница, а она относится к ней как к чужой.
И тут случилось то, чего Татьяна никак не ожидала. Игорь поднял голову и посмотрел на неё с упрёком.
— Мам права, Тань. Что тебе стоит помочь человеку? Тем более родственнице.
Татьяна смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот парень, который клялся ей в вечной любви? Который обещал, что они вместе построят свою семью, независимую и счастливую?
— Игорь, это моя квартира. Доставшаяся мне от моей бабушки. И я не хочу прописывать там чужих людей.
— Светлана не чужая! — вспылил он. — Она моя двоюродная сестра!
— Которую ты видел три раза в жизни!
— Это неважно! Важно, что ты не хочешь помочь моей семье!
Моей семье. Не нашей. Моей. Татьяна почувствовала, как что-то оборвалось у неё внутри.
С того вечера их отношения покатились под откос. Игорь демонстративно не разговаривал с ней, ночевал на диване, уходил на работу, не попрощавшись. Галина Петровна названивала по несколько раз в день, рассказывая, какая Татьяна чёрствая и как страдает её бедный сын.
А потом произошло то, что окончательно открыло Татьяне глаза.
Она вернулась домой раньше обычного — отменили последний урок. Дверь в квартиру была приоткрыта, из-за неё доносились голоса. Татьяна замерла в прихожей.
— Не волнуйся, сынок, — говорила Галина Петровна. — Я всё продумала. Сначала пропишем Светлану, а потом скажем, что она наша долевая собственница. У меня есть знакомый юрист, он всё оформит задним числом. А там и Танечка согласится переписать свою долю, никуда не денется.
— Мам, а если она в суд подаст? — в голосе Игоря не было ни тени сомнения в правильности плана, только практический вопрос.
— Не подаст. Она тебя любит. А даже если и подаст — это семейное дело, суды такое не любят разбирать. К тому же, к тому времени Светлана уже будет там полгода прописана, попробуй докажи, что она там не живёт.
Татьяна стояла, прислонившись к стене, и чувствовала, как по спине течёт холодный пот. Они планировали. Её муж и свекровь хладнокровно планировали, как отнять у неё квартиру. Единственное, что у неё было.
Она тихо вышла из квартиры и несколько часов бродила по городу. Думала. Взвешивала. Принимала решение.
Вечером она вернулась домой как ни в чём не бывало. Игорь сидел на кухне, делая вид, что читает новости в телефоне.
— Я подумала над вашим предложением, — сказала Татьяна. — Давайте встретимся у нотариуса и всё оформим.
Игорь поднял голову, в его глазах мелькнуло удивление и… триумф.
— Правда? Ты согласна?
— Да. Твоя мама права, нужно помогать родственникам.
Он вскочил, обнял её, поцеловал в щёку. Первый раз за две недели.
— Я знал, что ты поймёшь! Мама будет так рада!
Конечно, будет, подумала Татьяна.
Встречу назначили через три дня. Галина Петровна сияла, Игорь был необычайно заботлив и внимателен. Они не подозревали, что Татьяна эти три дня не сидела сложа руки.
Сначала она сходила к своему юристу. Потом — в банк. Затем — к риелтору. И наконец — снова к нотариусу, но уже одна, за день до назначенной встречи.
И вот теперь они сидели в кабинете нотариуса, и Галина Петровна с победным видом выкладывала на стол документы.
— Вот доверенность на Игоря на право распоряжаться квартирой. Вот согласие на прописку Светланы. И вот договор о разделе имущества, по которому Игорь получает право на половину квартиры.
Татьяна взяла документы, сделала вид, что изучает их, а потом, как уже было описано в начале, швырнула их на стол.
— Я никогда не подпишу эти бумаги!
— Танечка, мы же договорились…
— Мы ни о чём не договаривались, Галина Петровна. Вы пытаетесь обманом отнять у меня моё имущество.
Свекровь побледнела, потом покраснела.
— Как ты смеешь! Игорь, ты слышишь, что говорит твоя жена?
Игорь наконец поднял голову.
— Тань, ты же сама согласилась…
— Я согласилась встретиться у нотариуса. Но не для того, чтобы подписать эти кабальные бумаги.
Татьяна повернулась к нотариусу.
— Елена Владимировна, покажите, пожалуйста, документы, которые я просила подготовить.
Нотариус, пожилая женщина с добрым лицом, достала другую папку.
— Что это? — напряглась Галина Петровна.
— Это договор купли-продажи, — спокойно ответила Татьяна. — Я продала квартиру.
В кабинете повисла мёртвая тишина. Игорь смотрел на неё, открыв рот, Галина Петровна побелела как полотно.
— Ты… что? — выдавил Игорь.
— Продала. Вчера. Деньги уже на моём личном счёте. Том самом, который я открыла на прошлой неделе, пока вы строили планы, как меня обмануть.
— Но… но как же мы? Где мы будем жить? — голос Игоря сорвался на визг.
— Вы? — Татьяна встала, собирая свои документы. — Вы будете жить там, где жили. В съёмной квартире. Или у твоей мамы, она же предлагала. А я сняла себе небольшую студию поближе к работе.
— Ты не можешь так поступить! — взвизгнула Галина Петровна. — Это квартира семьи!
— Нет, это была моя квартира. Моё наследство от моей бабушки. И я распорядилась им так, как посчитала нужным.
— Игорь твой муж! Ты обязана…
— Я никому ничего не обязана, — отрезала Татьяна. — И кстати, об этом. Елена Владимировна, покажите ещё один документ.
Нотариус достала ещё один лист.
— Это заявление о расторжении брака. Я подаю на развод, Игорь. Можешь сразу подписать согласие, или будем разводиться через суд. Имущества у нас общего нет, детей тоже, так что процесс будет быстрым.
Игорь смотрел на неё как на привидение. В его глазах мелькали растерянность, обида, злость и страх. Страх остаться один на один с матерью, которая теперь будет пилить его за то, что он не смог удержать жену и её квартиру.
— Тань, давай поговорим… Не надо так резко…
— Резко? — Татьяна рассмеялась. — Игорь, ты два месяца меня игнорировал, потому что я не хотела прописывать в своей квартире чужого человека. Ты с матерью за моей спиной планировал, как отнять у меня жильё. И теперь ты говоришь о резкости?
— Я не планировал! Это всё мама…
— Стоп, — Галина Петровна вскочила со стула. — Не смей валить на меня вину! Я думала о вашем благополучии!
— Вы думали о квартире в центре, — парировала Татьяна. — О том, как выгодно пристроить племянницу и получить контроль над недвижимостью.
Она направилась к двери, но обернулась на пороге.
— Знаете, Галина Петровна, вы были правы в одном. Деньги нам действительно не помешают. На вырученную сумму я оплатила себе учёбу на курсах повышения квалификации, купила новый ноутбук для работы и отложила на отпуск. В Италию. Одна. Без огорода вашей сестры и без ваших советов, как мне жить.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнула свекровь ей вслед.
— Единственное, о чём я жалею, — это о трёх годах, потраченных на вашего сына, — ответила Татьяна и вышла из кабинета.
За дверью она остановилась, прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали, но на душе было удивительно легко. Словно она сбросила с плеч тяжёлый, колючий груз, который несла слишком долго.
Телефон завибрировал. СМС от Игоря: «Таня, вернись, давай поговорим нормально!»
Она удалила сообщение, не читая до конца, и заблокировала номер. Потом номер свекрови. Потом — всех их общих знакомых, которые наверняка начнут звонить с уговорами «не рушить семью».
Семью. Татьяна усмехнулась. Какая семья? Где муж — послушная марионетка в руках матери, а жена — бесплатная прислуга и источник материальных благ?
Она вышла из здания на солнечную улицу. Город показался ей особенно красивым в этот весенний день. Впереди была новая жизнь. Своя квартира — пусть маленькая, но своя. Работа, которую она любила. Возможность учиться, развиваться, путешествовать. И главное — свобода от токсичных отношений, где её мнение ничего не значило.
Через месяц Татьяна получила официальное свидетельство о разводе. Игорь не стал сопротивляться, подписал все документы. Галина Петровна пыталась названивать с разных номеров, даже приходила к ней на работу, устроила скандал, но охрана вывела её из школы, а директор пригрозила обратиться в полицию, если это повторится.
А ещё через полгода Татьяна встретила его. Андрея. Преподавателя истории из соседней школы. Они познакомились на городской конференции, разговорились, пошли пить кофе. У него не было властной мамы, зато были золотые руки, отличное чувство юмора и удивительная способность слушать и слышать.
Когда он сделал ей предложение год спустя, первым делом сказал:
— Я знаю, что у тебя есть своя квартира. И она останется твоей. Мы можем жить в ней, в моей или снять что-то вместе — как ты захочешь. Главное, чтобы это было наше общее решение.
Татьяна смотрела на него и чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Хорошие слёзы. Слёзы счастья от того, что бывают мужчины, которые уважают женщину и её право на собственность, на мнение, на выбор.
Они поженились тихо, без пышных торжеств. Родители Андрея, интеллигентные пенсионеры, приняли Татьяну как родную дочь. Никаких попыток контроля, никаких манипуляций — только искренняя радость за счастье сына.
А что же Игорь? Татьяна случайно узнала о его судьбе от общей знакомой. После развода он остался жить с матерью. Светлана, та самая племянница, так и не переехала в город — оказалось, у неё и не было таких планов, это Галина Петровна всё придумала. Игорь пытался встречаться с девушками, но каждую Галина Петровна находила недостаточно хорошей для её сына. Так он и остался в свои тридцать пять лет маменькиным сынком, живущим в родительской квартире и выслушивающим ежедневные упрёки в том, что упустил такую жену с квартирой.
Татьяна выслушала эту историю без злорадства. Ей было всё равно. Эти люди остались в прошлом, как неприятный сон, который развеивается с первыми лучами солнца.
У неё была новая жизнь. Счастливая, полная любви и уважения. И самое главное — это была её жизнь, где она сама принимала решения и несла за них ответственность.
А квартира от бабушки? Она по-прежнему приносила доход — Татьяна вложила деньги от продажи в небольшой бизнес, онлайн-школу для детей. Бабушка, всю жизнь проработавшая учительницей, наверняка бы одобрила такое применение её наследства.
И каждый раз, подписывая документы о своём бизнесе, Татьяна вспоминала тот день в кабинете нотариуса. День, когда она отказалась подписывать чужие бумаги и подписала свою новую судьбу.
