— Катюша, слушай меня внимательно, — голос Яна в телефонной трубке звучал напряженно. — Мама только что звонила. Говорит, помидоры поспели раньше времени из-за жары. Нужно срочно ехать на дачу консервировать.
Катя медленно отложила ручку и откинулась на спинку офисного кресла. На мониторе компьютера горела страница туристического сайта — фотографии лазурного моря, белых пляжей, счастливых семей под пальмами.
— Ян, мы же договорились. Завтра едем к морю. Путевки куплены, чемоданы собраны. Инессу к Полине отвозить.
— Катя, но урожай пропадет! Мы все лето горбатились на этом огороде. Мать одна не справится с таким объемом работы.
Катя почувствовала, как внутри начинает закипать злость. Два года. Два года они откладывали отпуск. То ремонт у свекрови, то крыша потекла, то забор сломался.
— А море подождет, да? — в ее голосе прозвучала горечь.
— Ну что ты как маленькая! Море никуда не денется, а помидоры завтра переспеют. Если мама сказала, что мы должны ей помочь на даче, значит, мы поедем и поможем, а в отпуск потом.
Катя молчала, глядя на экран. Полгода планирования, мечты о теплом песке под ногами, о том, как Инесса впервые увидит настоящее море…
— Хорошо, — тихо сказала она и положила трубку.
Подруга Светлана, сидевшая за соседним столом, сочувственно посмотрела на нее:
— Опять свекровь?
— Опять свекровь.
Дома Катя застала Яна в коридоре. Он складывал в сумку рабочую одежду и резиновые сапоги.
— Мы же обещали Инессе море, — сказала Катя, снимая туфли.
— Обещали. И свозим. Позже.
— Когда позже? Деньги за путевку пропадут. Это не возвращаемый тариф.
Ян выпрямился и посмотрел на жену. В его глазах читалась растерянность, но и упрямство одновременно.
— Катюш, ну пойми. Мать звонила, плакала почти. Говорит, соседка Валентина Петровна хвастается урожаем, а у нас все пропадет. Стыдно ей будет.
— А мне не стыдно перед дочерью? Я ей уже купальник новый купила. Она с друзьями хвасталась, что на море поедет.
Ян неловко пожал плечами:
— Расскажем ей про консервирование. Полезное дело. Своими руками.
Катя почувствовала, как горло сжимается от обиды. Она подошла к окну, посмотрела на двор, где соседские дети играли в футбол.
— Знаешь, что меня больше всего злит? — тихо сказала она. — То, что ты даже не спросил моего мнения. Просто поставил перед фактом.
— Ну что тут спрашивать? Мать попросила — надо помочь.
— А жена попросила отдохнуть — не надо?
Ян растерянно замолчал. За стенкой заработал телевизор — Инесса включила мультфильмы.
— Хорошо, — Катя развернулась. — Поехали к твоей матери. Но это последний раз, когда я жертвую своими планами ради ее капризов.
— Это не каприз, Катя. Это хозяйство.
— Для меня это каприз.
Утром Катя грузила в машину детские вещи. Инесса сидела на заднем сиденье с надутыми губами.
— Мама, а мы все-таки поедем к морю?
— Не знаю, солнышко. Сначала бабушке поможем.
— А почему бабушка не может сама?
Из-за руля Ян бросил:
— Потому что мы одна семья. Помогаем друг другу.
Катя промолчала. Одна семья. Интересно, почему тогда это работает только в одну сторону?
Дача Марины Олеговны встретила их запахом укропа и свежескошенной травы. Свекровь появилась на крыльце в клетчатом фартуке, с прической, аккуратно убранной под косынку.
— Наконец-то! — всплеснула она руками. — Я уже думала, вы передумали ехать.
— Привет, мам, — Ян обнял мать. — Как дела с урожаем?
— Ужас просто! Помидоры покраснели все разом. Огурцы растут не по дням, а по часам. Одной мне с таким объемом не справиться.
Катя обвела взглядом огород. Да, урожай действительно хороший. Но не критично хороший. Не «все пропадет завтра» хороший.
— Марина Олеговна, а нельзя было собирать постепенно? Мы же все лето ездили, помогали.
Свекровь окинула невестку оценивающим взглядом:
— Можно было бы, если бы кто-то не планировал сбежать на море в самый разгар сезона.
— Мы не сбегаем. У нас отпуск.
— Отпуск, — презрительно фыркнула Марина Олеговна. — В мое время женщины понимали, что семейные обязанности важнее развлечений.
Инесса потянула маму за рукав:
— Мам, а когда мы к морю поедем?
— Инессочка! — тут же вмешалась бабушка. — Какое море? Здесь воздух чистый, польза для здоровья. А там жара, духота. И вообще, что это за родители, которые ребенка к чужим людям отдают, а сами развлекаться уезжают?
Катя почувствовала, как щеки заливает краской:
— Полина не чужой человек. Это моя сестра.
— Тетя есть тетя. А бабушка есть бабушка. Инессочке лучше с семьей быть.
Ян поставил сумки на веранду:
— Мам, давай посмотрим, что у тебя там с помидорами.
Марина Олеговна повела их к грядкам. Помидоры действительно покраснели, но Катя прикинула — максимум два дня интенсивной работы, и все будет готово.
— Марина Олеговна, — осторожно начала она. — А если мы сегодня и завтра поработаем, то послезавтра сможем уехать? Путевку еще можно использовать.
— Что за спешка такая? — свекровь нахмурилась. — Урожай — дело серьезное. Здесь торопиться нельзя. Банки нужно правильно простерилизовать, рассол по рецепту сделать. А вы все о каком-то море!
Из соседнего участка показалась женщина в розовой панаме — Валентина Петровна.
— Марина Олеговна! А я думала, вы одна остались работать. Сын с невесткой приехали?
— Приехали, приехали. Помогать будут.
Валентина Петровна окинула Катю любопытным взглядом:
— А то я уж подумала, может, они на отдых собрались. Сейчас же все молодые только о развлечениях думают.
— Какие развлечения в разгар сезона! — Марина Олеговна покачала головой. — Сначала дело, потом удовольствие.
Катя сжала зубы. Становилось ясно, что эта поездка — не просто помощь с урожаем. Это урок. Воспитательная мера.
К вечеру они собрали добрую половину помидоров. Катя работала наравне с мужем — носила ящики, мыла овощи, готовила банки. Руки покрылись мелкими порезами от стеблей, спина ныла от постоянных наклонов.
Инесса сидела на веранде, листала детские книжки. Периодически подходила и спрашивала:
— Мам, ну когда мы к морю поедем?
— Скоро, солнышко.
— А завтра?
— Посмотрим.
Марина Олеговна, услышав очередной вопрос внучки, качала головой:
— Вот видите, что вы ребенку в голову вбили. Теперь она только об этом и думает. Вместо того чтобы природой наслаждаться, свежим воздухом дышать.
За ужином свекровь развила тему:
— В мое время дети летом всегда к бабушкам ездили. В деревню, на дачу. Это правильно. А сейчас что? Отели, аниматоры, искусственные развлечения. Ребенок не понимает, что такое настоящий труд, настоящая жизнь.
— Марина Олеговна, — Катя старалась говорить спокойно. — Инесса все лето у вас была. Каждые выходные. Она знает, что такое огород и труд.
— Выходные — это не то. Нужно время, чтобы по-настоящему приобщиться.
— А ребенок имеет право на отдых?
— Отдых от чего? — удивилась свекровь. — Она не работает. Школьные каникулы — это и есть отдых.
Ян жевал молча, не вмешиваясь в разговор. Катя поняла, что поддержки от мужа ждать не стоит.
На следующий день к вечеру стало понятно, что одним днем не обойтись. Урожай оказался больше, чем предполагалось. Огурцы действительно росли как на дрожжах, и их нужно было срочно перерабатывать.
Катя позвонила в турагентство.
— К сожалению, путевка не возвращается и не переносится, — сказал голос в трубке. — Это было указано в договоре.
Повесив трубку, Катя почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Полгода экономии, планирования, мечтаний — все насмарку.
— Что сказали? — спросил Ян.
— Деньги сгорают. Путевку нельзя перенести.
Ян неловко поджал губы:
— Ну… в следующем году съездим.
— В следующем году у твоей матери опять что-нибудь случится. Или крыша потечет, или забор упадет, или урожай неожиданно поспеет.
— Не говори так. Мать не специально.
— А я думаю, что специально.
Ян удивленно посмотрел на жену:
— Ты серьезно думаешь, что мать нарочно помидоры вырастила, чтобы нам отпуск испортить?
— Я думаю, что твоя мать прекрасно знала, когда у нас отпуск. И прекрасно могла спланировать сбор урожая так, чтобы не мешать нашим планам.
— Это глупости, Катя.
— Глупости? — голос Кати стал громче. — Глупости это то, что я второй год подряд отказываюсь от отпуска ради твоей матери!
— Тише, Инесса услышит.
— А пусть услышит! Пусть знает, что у нас в семье чье-то мнение важнее других!
Из соседнего участка появилась Валентина Петровна с мужем Михаилом. Они несли ящики с овощами.
— Марина Олеговна дома? — крикнула она. — Хотели поделиться огурцами!
Свекровь вышла на крыльцо:
— Валя! Михаил Васильевич! Проходите, проходите!
Валентина Петровна окинула взглядом участок, где Катя и Ян стояли возле гряд с мрачными лицами.
— А что это у вас тут происходит? Семейный совет?
— Да так, — неопределенно ответила Марина Олеговна. — Обсуждаем планы на завтра.
— А я слышала, вы собирались куда-то ехать? — любопытно спросила Валентина Петровна.
— Планы поменялись, — коротко ответил Ян.
— Правильно! — одобрительно кивнула соседка. — Вот у нас сын с невесткой каждое лето умудряются отдыхать ездить. Внуков к нам сплавляют, а сами развлекаются. Говорю им: что за родители такие? Детей бросают, по курортам мотаются!
Марина Олеговна многозначительно посмотрела на Катю:
— Да, некоторые не понимают, что семья — это ответственность.
Валентина Петровна подхватила:
— Точно! А потом удивляются, почему дети от них отдаляются. Потому что приоритеты неправильные!
Катя почувствовала, как лицо горит от стыда и злости. Она понимала, что это представление разыгрывается специально для нее.
— Извините, — сказала она как можно спокойнее. — Мне нужно Инессу уложить спать.
В маленькой комнате на втором этаже дачи Катя сидела рядом с кроватью, где лежала Инесса.
— Мам, а почему мы все-таки не едем к морю?
Катя гладила дочь по волосам:
— Потому что бабушке нужна помощь.
— А завтра поедем?
— Не знаю, солнышко. Посмотрим.
— Мам, а ты расстроилась?
Катя улыбнулась, стараясь скрыть подступающие слезы:
— Немножко. Но это не страшно. Взрослые иногда расстраиваются.
— Из-за меня?
— Нет! — Катя обняла дочь. — Ни в коем случае не из-за тебя. Просто… планы поменялись.
Когда Инесса заснула, Катя вышла на веранду. Ян сидел на ступеньках, смотрел на звезды.
— Послушай, — сказала Катя тихо. — Мне кажется, твоя мать специально все подстроила.
— Опять ты за свое.
— Ян, подумай сам. Она прекрасно знала о наших планах. Я ей еще месяц назад говорила про отпуск. А урожай… урожай можно было собирать постепенно.
— Мать не такая. Она не стала бы…
— Не стала бы что? Управлять нашей жизнью? Она это делает уже четыре года, с тех пор как мы поженились!
Ян повернулся к жене:
— Катя, она моя мать. Она одна. Отец давно ушел, других детей нет. Конечно, она рассчитывает на нашу помощь.
— Помощь это одно. А диктат — другое.
— Никто ничего не диктует.
— Нет? А что тогда это было? «Если мама сказала, значит, мы поедем»?
Ян замолчал. В темноте слышались голоса — Марина Олеговна все еще беседовала с соседями во дворе.
— Может, ты права, — наконец сказал он. — Может, мать действительно могла спланировать по-другому. Но она уже пожилая, ей тяжело одной…
— Ей пятьдесят восемь лет! Она вполне дееспособная женщина!
— Но все равно… Она мать. Нужно уважать.
— А жену уважать не нужно?
Ян растерянно пожал плечами:
— Нужно. Но ты же поймешь…
— Что я пойму? Что твоя мать важнее меня? Что ее желания приоритетнее моих?
— Не говори ерунды.
— Какие же это ерунды, если именно так все и происходит?
Из дома донесся голос Марины Олеговны:
— Ян! Иди помоги банки занести!
Ян поднялся:
— Идти нужно.
— Конечно, нужно. Мама позвала.
Третий день начался с того, что выяснилось — огурцов оказалось в два раза больше, чем предполагалось. Марина Олеговна объявила, что без помощи соседей не обойтись.
— Валентина Петровна обещала прийти. Опыт у нее большой, научит правильно солить.
Катя молча мыла банки. Внутри у нее все кипело. Планы на отпуск окончательно рухнули. Деньги потрачены зря. Дочь каждые полчаса спрашивает про море.
Валентина Петровна появилась к обеду, в сопровождении еще двух соседок. Дача превратилась в консервный завод.
— Ой, Марина Олеговна, — говорила одна из женщин, — как хорошо, что сын с невесткой помогают! А то некоторые только и знают, что отдыхать ездят!
— Да, — соглашалась другая. — Семейные ценности забывают. Только о себе думают.
Катя чувствовала, как каждое слово — это укол лично ей. Марина Олеговна молчала, но в ее глазах читалось удовлетворение.
К вечеру терпение Кати лопнуло. Инесса в очередной раз подошла с вопросом про море, и Катя увидела в детских глазах разочарование и недоумение.
— Марина Олеговна, — сказала она громче обычного. — Можно поговорить?
— Конечно, дорогая. О чем?
— Наедине.
Свекровь удивленно приподняла брови, но прошла в дом. Катя последовала за ней.
— Я хочу прямо спросить, — начала Катя без предисловий. — Вы специально выбрали время нашего отпуска для консервирования?
Марина Олеговна изобразила удивление:
— О чем ты говоришь? Урожай поспел, когда поспел. Я тут ни при чем.
— Не поспел. Созрел постепенно. Его можно было собирать в течение недели, а не устраивать авральную работу именно сейчас.
— Катя, ты обвиняешь меня в обмане?
— Я спрашиваю прямо — зачем вы сорвали наш отпуск?
Марина Олеговна выпрямилась, и в ее глазах появились стальные нотки:
— Хорошо. Поговорим откровенно. Да, я считаю, что в августе, в разгар дачного сезона, нормальная семья должна заниматься хозяйством, а не мотаться по курортам.
— То есть вы действительно специально…
— Я считаю, что нужно расставлять приоритеты правильно. Семья, дом, обязанности — это важнее развлечений.
— А то, что мы потратили деньги на отпуск, копили полгода — это неважно?
— А то, что я вырастила урожай, все лето работала — это неважно?
Катя почувствовала, как внутри поднимается настоящая ярость:
— Вы не имели права решать за нас!
— Я имею право просить помощи у сына!
— Но вы не попросили! Вы поставили ультиматум!
— Я попросила помочь матери. Любой нормальный сын согласится.
— А любая нормальная свекровь подумала бы об интересах семьи сына!
Марина Олеговна сложила руки на груди:
— Семья — это я тоже. И мои интересы тоже важны.
— Важны! Но не важнее интересов всех остальных!
— Для Яна важнее. Он понимает, что значит семейный долг.
— Семейный долг — это обоюдная забота, а не одностороннее подчинение!
В этот момент в комнату вошел Ян:
— Что у вас тут происходит? Весь двор слышно.
— Происходит то, что должно было произойти давно, — сказала Катя, не отводя глаз от свекрови. — Я выясняю, имеет ли твоя мать право управлять нашей жизнью.
— Катя, не говори ерунды…
— Какие ерунды? Твоя мать только что призналась, что специально сорвала наш отпуск!
Ян растерянно посмотрел на мать:
— Мам, это правда?
Марина Олеговна подняла подбородок:
— Я считаю, что семейные обязанности важнее отдыха. И не собираюсь извиняться за это.
— Видишь? — Катя повернулась к мужу. — Она даже не скрывает!
— Мам, ну зачем ты так? — растерянно проговорил Ян. — Мы же могли договориться…
— Договориться? — Марина Олеговна усмехнулась. — С кем? С женой, которая готова бросить семью ради курорта?
— Я никого не бросаю! — взорвалась Катя. — Я просто хочу отдохнуть! Имею право!
— Право имеешь. Но не в ущерб семье.
— В ущерб какой семье? Моей семье отдых нужен!
— Твоей семье нужно научиться правильным приоритетам.
Катя почувствовала, что еще немного — и она сорвется на крик:
— Правильным приоритетам? Это когда желания одного человека важнее желаний всех остальных?
— Это когда младшие уважают старших!
— А старшие уважают младших?
— Я тебя и воспитываю! — голос Марины Олеговны стал жестче. — Из тебя нужно сделать нормальную хозяйку, а не избалованную принцессу!
— Мне тридцать два года! Я не нуждаюсь в вашем воспитании!
— Еще как нуждаешься! Судя по тому, как ты себя ведешь!
Ян беспомощно переводил взгляд с жены на мать:
— Прекратите, пожалуйста… Давайте спокойно…
— Спокойно? — Катя повернулась к мужу. — Четыре года я спокойно терплю диктат твоей матери! Четыре года жертвую своими интересами! И что? Мне нужно еще сколько терпеть?
— Диктат? — возмутилась Марина Олеговна. — Я прошу помощи у сына!
— Вы не просите! Вы требуете! Вы ставите ультиматумы! Вы не оставляете выбора!
— А что, по-твоему, должно быть? Чтобы я на коленях умоляла?
— Должно быть обсуждение! Договоренность! Компромисс!
— Компромисс? Какой компромисс? Урожай не ждет!
— Урожай созрел не за один день! Его можно было собирать постепенно!
— Можно было. Но я решила по-другому. И имею право!
Катя вдруг почувствовала странное спокойствие. Злость никуда не делась, но теперь она видела ситуацию предельно ясно.
— Имеете право, — согласилась она. — И я имею право не подчиняться вашим решениям.
— Что это значит? — настороженно спросила Марина Олеговна.
— Это значит, что я больше не собираюсь жертвовать своей жизнью ради ваших принципов.
Ян шагнул к жене:
— Катя, что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что завтра утром Инесса и я уезжаем отсюда.
— Куда? — растерянно спросил Ян.
— К Полине. А там посмотрим.
— Катя, не говори глупости…
— Это не глупости. Это решение. Если ваша мать не может уважать мои интересы, то я не буду терпеть ее неуважение.
Марина Олеговна презрительно фыркнула:
— Вот и показала свое истинное лицо! При первой же трудности — сбежать!
— Трудности? — Катя усмехнулась. — Четыре года постоянных «трудностей», которые почему-то всегда совпадают с нашими планами — это не трудности. Это система.
— Система? Что еще за система?
— Система контроля. Вы не можете позволить сыну быть самостоятельным. Поэтому постоянно создаете ситуации, когда он должен выбирать между матерью и женой.
— Ерунда какая!
— Не ерунда. И вы прекрасно это понимаете.
Ян стоял посередине комнаты, растерянно глядя то на жену, то на мать:
— Катя, ну давайте все-таки спокойно… Можно же договориться…
— С кем договариваться? — Катя указала на свекровь. — С человеком, который считает, что имеет право решать за всех?
— Я не решаю за всех! — возмутилась Марина Олеговна. — Я просто защищаю семейные ценности!
— Чьи семейные ценности? Ваши? А мои ценности не важны?
— Твои ценности — это эгоизм!
— А ваши — это контроль над чужой жизнью!
В комнату заглянула Инесса, испуганно глядя на взрослых:
— Мама, почему вы кричите?
Катя тут же присела рядом с дочерью:
— Не бойся, солнышко. Взрослые иногда спорят. Иди, собирай свои вещи.
— Мы едем домой?
— Да. Едем к тете Полине.
— А к морю?
Катя нежно погладила дочь по щеке:
— К морю мы поедем. Обязательно. Только не сейчас.
Когда Инесса убежала, Марина Олеговна холодно произнесла:
— Значит, решила забрать ребенка от бабушки?
— Я забираю ребенка от токсичной обстановки.
— Токсичной? — свекровь побледнела. — Ты называешь мой дом токсичным?
— Я называю токсичными отношения, где одни люди диктуют другим, как им жить.
Ян сделал шаг к жене:
— Катя, прекрати, пожалуйста. Мать расстраивается…
— А я четыре года расстраиваюсь! Где была твоя забота обо мне?
— Ну что ты… Я же…
— Что ты? Ты всегда выбираешь мать. В любой ситуации.
Ян растерянно опустил руки:
— Она одна. Ей нужна помощь…
— А мне не нужна поддержка мужа?
Марина Олеговна выпрямилась:
— Хорошая жена не заставляет мужа выбирать между матерью и собой.
— А хорошая свекровь не ставит сына в такую ситуацию, — парировала Катя.
— Я ничего не ставлю! Я прошу элементарной помощи!
— Вы требуете подчинения! Полного и безоговорочного!
— Требую уважения к старшим!
— А уважение к младшим откуда возьмется?
Марина Олеговна сложила губы в тонкую линию:
— Уважение нужно заслужить.
— Четыре года покорности недостаточно для того, чтобы заслужить?
— Покорности? — презрительно фыркнула свекровь. — Ты называешь покорностью то, что постоянно выражаешь недовольство?
— Я называю покорностью то, что всегда в итоге делаю то, что вы хотите!
— Потому что это правильно!
— Правильно по вашему мнению! А мое мнение не считается!
Ян беспомощно встал между женщинами:
— Хватит! Прекратите, пожалуйста! Так мы ничего не решим!
— А что тут решать? — Катя собирала разбросанные детские игрушки. — Твоя мать ясно дала понять, что считает меня неполноценным членом этой семьи. Значит, мне здесь делать нечего.
— Да куда ты денешься? — Марина Олеговна усмехнулась. — Неделю покапризничаешь и вернешься.
Катя остановилась и медленно выпрямилась:
— Не вернусь.
— Как это не вернешься? — растерянно спросил Ян.
— А вот так. Не вернусь в дом, где меня не уважают. Не вернусь к мужу, который не может защитить жену от нападок собственной матери.
— Какие нападки? — возмутилась Марина Олеговна. — Я тебя воспитываю!
— Вы меня унижаете! Постоянно и методично!
— Не выдумывай!
— Не выдумываю! Каждый раз, когда я высказываю свое мнение, вы объясняете мне, что я не права. Каждый раз, когда у меня есть планы, вы их рушите. Каждый раз, когда я пытаюсь отстоять свои интересы, вы называете это эгоизмом!
— Потому что так и есть!
— Нет! Потому что вы не можете смириться с тем, что ваш сын женат! Что у него есть своя семья!
— Его семья — это я тоже!
— Да! Но не вы одна! И ваши интересы — не единственные важные интересы в этой семье!
Марина Олеговна подошла к окну, постояла молча, потом резко обернулась:
— Хорошо. Я поняла. Ты считаешь, что я лишняя в жизни сына.
— Не лишняя. Но не главная.
— Я его мать!
— А я его жена! И мать его ребенка!
— И что это значит?
— Это значит, что мое мнение тоже должно учитываться. Что мои потребности тоже важны. Что мои планы тоже имеют право на существование.
Ян сел на стул, закрыл лицо руками:
— Господи, что же делать…
Катя подошла к мужу:
— Выбирать. Наконец-то сделать выбор.
— Какой выбор?
— Между материнской опекой и собственной семьей.
— Но это же одно и то же! Одна семья!
— Нет, Ян. Это разные семьи. В одной ты сын, в другой — муж и отец. И приоритеты должны быть разные.
Марина Олеговна холодно произнесла:
— Значит, ты требуешь, чтобы сын отказался от матери?
— Я требую, чтобы муж перестал ставить мать выше жены.
— А если он не согласится?
Катя посмотрела на Яна:
— Тогда мы будем жить отдельно. И дочь будет расти, зная, что маме не нужно унижаться ради семейного мира.
Ян поднял голову:
— Катя, ты серьезно?
— Абсолютно серьезно.
— Но мы же можем договориться… Найти компромисс…
— С кем? — Катя указала на свекровь. — С человеком, который считает компромисс проявлением слабости?
Марина Олеговна выпрямилась:
— Я не считаю компромисс слабостью. Я считаю слабостью потакание капризам.
— Желание отдохнуть — это каприз?
— Желание отдохнуть в ущерб семейным обязанностям — каприз.
— А желание контролировать жизнь взрослых людей — что это?
— Забота о семье.
Катя покачала головой:
— Понимаете, в чем проблема? Вы искренне верите, что правы. И поэтому никогда не измените своего поведения.
— А ты искренне веришь, что права ты.
— Разница в том, что я не требую от вас отказаться от своих интересов. Я прошу учитывать и мои тоже.
— Учитывать твои интересы в ущерб семье?
— Семье? Или вашим интересам?
Марина Олеговна промолчала.
Катя взяла сумку с детскими вещами:
— Ян, ты едешь с нами или остаешься?
Ян растерянно посмотрел на мать, потом на жену:
— А нельзя… нельзя как-то по-другому?
— Нельзя. Слишком много времени потрачено на попытки «по-другому».
— Катя, подожди… Давай завтра утром спокойно поговорим…
— Завтра утром я буду у сестры. Если захочешь поговорить — знаешь адрес.
Марина Олеговна наблюдала за происходящим с каменным лицом:
— Значит, решила разрушить семью из-за какого-то отпуска?
— Я не разрушаю семью. Я пытаюсь ее сохранить. Но на равных условиях, а не на условиях диктата.
— Диктата… — презрительно повторила свекровь. — Громкие слова.
— Правильные слова.
Катя позвала дочь. Инесса появилась с маленьким рюкзачком:
— Мама, мы правда едем к тете Полине?
— Да, солнышко.
— А папа с нами?
Катя посмотрела на Яна. Тот сидел, уставившись в пол.
— Папа пока останется с бабушкой.
— А потом приедет?
— Посмотрим.
Через час Катя с дочерью сидели в автобусе. Инесса прижималась к маме и тихо спрашивала:
— Мам, а мы больше не увидим бабушку?
— Увидим, конечно. Просто… не сразу.
— А папу?
— И папу увидим.
— А к морю поедем?
Катя обняла дочь:
— Поедем. Обязательно поедем. Может, не в этом году, но обязательно поедем.
— Когда?
— Когда сможем. Когда все устроится.
Инесса задумалась:
— Мам, а почему взрослые ругаются?
— Потому что не всегда могут договориться.
— А почему не могут?
— Потому что у каждого свое мнение о том, что правильно.
— А кто из вас прав?
Катя погладила дочь по голове:
— Сложный вопрос, солнышко. Наверное, каждый прав по-своему. Но иногда эта правота мешает людям жить вместе.
— А мы будем жить с тетей Полиной?
— Пока да.
— Долго?
— Не знаю. Сколько получится.
Инесса помолчала, потом тихо сказала:
— А мне папу жалко.
— Мне тоже, солнышко. Мне тоже его жалко.
На даче Ян сидел на веранде и смотрел в темноту. Марина Олеговна вышла к нему с двумя чашками.
— Попей. Остынешь.
Ян взял чашку, но не притронулся к содержимому:
— Мам, зачем ты так? Зачем довела до ссоры?
— Я не доводила. Она сама довела.
— Мать, ну правда же урожай можно было собирать постепенно?
Марина Олеговна помолчала:
— Можно было.
— Тогда зачем?
— Потому что нужно было показать ей, что в семье есть приоритеты.
— Какие приоритеты?
— Семья важнее развлечений.
— А счастье жены не важно?
— Счастье жены в том, чтобы быть хорошей женой и матерью.
Ян покачал головой:
— Мам, а может, ее счастье в чем-то другом?
— В чем?
— В том, чтобы ее уважали. Чтобы с ее мнением считались.
— Я с ней считаюсь.
— Нет, мам. Не считаешься. Ты всегда знаешь лучше, что ей нужно.
Марина Олеговна выпрямилась:
— Потому что у меня опыт. Я старше.
— А она взрослый человек. Имеет право на собственные решения.
— Даже если эти решения вредят семье?
— Мам, как отпуск может повредить семье?
Марина Олеговна долго молчала:
— Не отпуск. А принцип. Если она сегодня поставит свои желания выше семейных обязанностей, что будет завтра?
— А если ты сегодня поставишь свои желания выше ее потребностей, что будет завтра?
— Мои желания — это интересы семьи.
— Нет, мам. Твои желания — это твои желания. Не больше и не меньше.
Марина Олеговна резко встала:
— Значит, ты тоже считаешь меня эгоисткой?
— Я считаю, что ты привыкла командовать. И не можешь смириться с тем, что теперь я принимаю решения сам.
— Сам? — усмехнулась мать. — Под диктовку жены?
— Нет. Советуясь с женой. Это разные вещи.
Марина Олеговна села обратно:
— И что же ты собираешься делать?
— Не знаю. Думать.
— Долго будешь думать?
— Сколько нужно.
— А если она не вернется?
Ян посмотрел на мать:
— А если не вернется, то значит, я потерял семью из-за помидоров.
— Не из-за помидоров. Из-за принципов.
— Из-за твоих принципов, мам. Не моих.
Марина Олеговна встала и пошла в дом. На пороге остановилась:
— Завтра заканчиваем консервирование. С соседями. Тебе решать — помогать или ехать за семьей.
— А если я поеду?
— Значит, поедешь.
— И что тогда?
— Тогда будешь жить так, как считаешь нужным. А я — как считаю нужным я.
— То есть мы тоже перестанем общаться?
Марина Олеговна постояла молча:
— Не знаю. Посмотрим.
Утром Ян проснулся рано. Мать уже возилась на кухне, готовила завтрак. Они ели молча.
— Мам, — наконец сказал Ян. — Я поеду к Кате.
— Поезжай.
— Ты не сердишься?
— Сержусь. Но это твой выбор.
— А что с урожаем?
— Справлюсь. Валентина Петровна обещала помочь.
Ян поднялся из-за стола:
— Мам, может быть… может, в следующий раз посоветуешься с нами, прежде чем строить планы?
Марина Олеговна долго смотрела на сына:
— Может быть.
— А может, извинишься перед Катей?
— За что извиняться? За то, что хотела помочь сыну стать ответственным?
— За то, что не учла ее интересы.
— Ее интересы… — Марина Олеговна покачала головой. — Хорошо. Подумаю.
Ян собрал вещи. Мать проводила его до калитки.
— Ян, — сказала она перед его уходом. — Если что… если будет трудно… всегда можешь вернуться.
— Знаю, мам. Но я хочу попробовать жить по-другому.
— По-другому?
— Так, чтобы все в семье чувствовали себя важными.
Марина Олеговна кивнула:
— Попробуй. Может, у тебя получится.
Три месяца спустя Катя сидела в маленькой съемной квартире и помогала Инессе с домашним заданием. Ян приходил каждые выходные, они гуляли втроем, но домой Катя пока не вернулась.
— Мам, — спросила Инесса. — А когда мы поедем к морю?
— Весной, солнышко. На майские праздники. Папа уже путевки купил.
— А бабушка поедет с нами?
Катя задумалась:
— Не знаю. Может быть. Если захочет.
— А ты хочешь, чтобы она поехала?
— Хочу, чтобы она поняла — в семье все важны. И бабушка, и мама, и папа, и ты.
— А она поймет?
— Надеюсь.
В дверь постучали. Катя открыла — на пороге стоял Ян с большим букетом и смущенной улыбкой:
— Привет. Можно войти?
— Конечно.
— У меня новости, — сказал он, целуя жену. — Мать хочет встретиться. Поговорить.
— О чем?
— О том, как жить дальше. Она сказала… сказала, что хочет попробовать по-другому.
Катя усмехнулась:
— По-другому?
— Так, чтобы учитывать мнение всех. А не только свое.
— И ты ей поверил?
— Хочу поверить. А ты?
Катя обняла мужа:
— Я хочу попробовать. Но на этот раз правила устанавливаем мы. Оба. Вместе.
— Договорились.
— И если что-то пойдет не так…
— Если что-то пойдет не так, я буду на твоей стороне. Обещаю.
Инесса подбежала к родителям:
— А теперь мы поедем к морю?
Катя и Ян переглянулись и рассмеялись:
— Поедем, солнышко. Обязательно поедем.
Встреча назначили в нейтральном месте — в небольшом кафе в центре города. Катя пришла первой, заказала кофе и нервно поправляла салфетки на столе. Ян сидел рядом, держал ее за руку.
— Все будет хорошо, — тихо сказал он.
— Надеюсь.
В дверях показалась Марина Олеговна. Она выглядела старше, чем три месяца назад. Волосы были аккуратно уложены, но в глазах читалась усталость.
— Здравствуйте, — сказала она, подходя к столику.
— Здравствуйте, — ответила Катя.
Марина Олеговна села напротив, заказала чай официантке.
— Как дела? Как Инессочка?
— Хорошо. Ходит в новую школу, привыкает.
— Понятно.
Несколько минут они сидели молча. Наконец Марина Олеговна заговорила:
— Я долго думала. Об том, что произошло летом.
Катя напряглась:
— И к какому выводу пришли?
— Возможно, я была не права.
— Возможно?
— Хорошо. Была не права. Я не должна была срывать ваш отпуск.
Катя почувствовала, как внутри что-то оттаивает:
— Почему сделали это?
Марина Олеговна долго молчала:
— Потому что боялась.
— Чего боялись?
— Потерять сына. Стать ненужной.
Ян удивленно посмотрел на мать:
— Мам, ты никогда не будешь ненужной.
— Когда у тебя появилась семья, я поняла, что теперь не я главная женщина в твоей жизни. Это было… трудно принять.
Катя осторожно спросила:
— И что теперь?
— Теперь я понимаю, что, пытаясь удержать сына, я его теряю. И внучку тоже.
— Марина Олеговна, я никогда не хотела вас от нас отдалить. Просто хотела, чтобы мое мнение тоже учитывалось.
— Знаю. Ян мне объяснял. Много раз объяснял.
Свекровь посмотрела на невестку:
— Катя, можем ли мы попробовать еще раз? По-другому?
— По-другому — это как?
— Так, чтобы я спрашивала, а не требовала. Чтобы мы договаривались, а не я ставила условия.
Катя обменялась взглядом с мужем:
— А если у нас снова будут разные мнения?
— Тогда будем искать компромисс.
— А если компромисс не найдется?
— Тогда… — Марина Олеговна тяжело вздохнула. — Тогда примем ваше решение.
— Правда?
— Попробую. Обещаю попробовать.
Катя почувствовала, как глаза наполняются слезами:
— Марина Олеговна, я не хочу, чтобы мы были врагами.
— Я тоже не хочу. Мне не хватает внучки. И… и тебя тоже не хватает.
— Меня?
— Ты хорошая мать Инессе. И хорошая жена Яну. Я это вижу. Просто… просто трудно было признать.
Катя протянула руку через стол:
— Попробуем снова?
Марина Олеговна пожала ей руку:
— Попробуем.
Май принес долгожданную поездку к морю. На этот раз ехали всей семьей — Катя, Ян, Инесса и, к удивлению всех, Марина Олеговна.
— Бабуль, смотри, какие ракушки! — Инесса подбегала к бабушке с очередной находкой.
— Красивые, солнышко. Дома сделаем из них поделку.
Катя лежала на пляжном полотенце и наблюдала, как свекровь терпеливо строит с внучкой песочные замки. За эти месяцы Марина Олеговна действительно изменилась. Не кардинально — характер остался прежним. Но теперь она спрашивала, советовалась, предлагала варианты вместо того, чтобы требовать.
— О чем задумалась? — Ян лег рядом.
— О том, как все могло бы быть по-другому, если бы мы сразу научились разговаривать.
— Сожалеешь о том конфликте?
— Нет. Не сожалею. Иногда нужен кризис, чтобы что-то изменилось.
— А я сожалею, — тихо сказал Ян. — Сожалею, что так долго не мог выбрать.
— Зато теперь выбрал.
— Да. И знаю, что больше не буду ставить тебя перед фактом, что «мама сказала, значит, делаем».
Катя улыбнулась:
— А я знаю, что больше не буду молчать, если что-то меня не устраивает.
— Значит, мы оба чему-то научились.
— Получается, что да.
К ним подбежала запыхавшаяся Инесса:
— Мама, папа! Бабушка говорит, что завтра мы поедем в аквапарк! Правда поедем?
Катя посмотрела на мужа:
— А что ты думаешь?
— Думаю, что это хорошая идея. Если мама не против.
— Мама не против, — рассмеялась Катя. — Едем в аквапарк.
Инесса радостно заскакала на одной ноге:
— Ура! А бабушка тоже поедет?
— Конечно, — донесся голос Марины Олеговны. — Но только если всем хочется. Если нет — я останусь в отеле.
— Всем хочется, — твердо сказала Катя. — Правда ведь, Ян?
— Конечно. Мы же одна семья.
Марина Олеговна подошла к ним, отряхивая песок с рук:
— Одна семья, — согласилась она. — Где каждый важен.
Катя встала и обняла свекровь:
— Где каждый важен.
Вечером они сидели на террасе отеля, пили чай и смотрели на закат. Инесса уже спала, устав от моря и впечатлений.
— Знаешь, что я поняла за эти месяцы? — сказала Марина Олеговна.
— Что? — спросила Катя.
— Что счастье внуков важнее моих принципов. Инессочка была такая грустная без моря… Я думала об этом всю зиму.
— И что решили?
— Решила, что больше никогда не буду портить детям праздники ради собственного упрямства.
Ян удивленно посмотрел на мать:
— Это серьезно?
— Абсолютно серьезно. У ребенка должны быть хорошие воспоминания. А не бабушка, которая мешает родителям делать детство счастливым.
Катя почувствовала, как горло сжимается от неожиданной благодарности:
— Марина Олеговна, спасибо.
— За что?
— За то, что смогли измениться. Это очень трудно.
— Труднее было потерять семью, — просто ответила свекровь.
Они сидели молча, слушая шум прибоя. Потом Марина Олеговна заговорила снова:
— Катя, я хочу кое-что тебе сказать.
— Слушаю.
— Ты хорошая мать. И хорошая жена. Я не всегда это показывала, но я это видела.
— Правда?
— Правда. И еще… если я иногда буду забываться, напоминай мне. Хорошо?
— Хорошо, — улыбнулась Катя. — А вы мне напоминайте, если я буду слишком резкой.
— Договорились.
Ян обнял жену:
— Кажется, у нас получилось.
— Что получилось?
— Стать настоящей семьей. Где все уважают друг друга.
Катя посмотрела на мужа, потом на свекровь:
— Знаете, что самое важное? Мы научились разговаривать. По-честному.
— И научились слушать, — добавила Марина Олеговна.
— И научились уступать, — засмеялся Ян.
— А главное, — Катя встала и подошла к балкону, — научились понимать, что в семье нет главных и неглавных. Есть просто близкие люди, которые должны заботиться друг о друге.
На следующий день, возвращаясь домой, Инесса спросила:
— Мам, а в следующем году мы опять поедем к морю?
— Обязательно, — ответила Катя.
— А бабушка поедет?
— Если захочет.
— А дачу кто будет делать?
Марина Олеговна рассмеялась:
— Дачу, солнышко, будем делать весной. А летом — отдыхать. Всей семьей.
Катя взяла дочь за руку:
— Видишь, Инессочка? Иногда взрослым нужно время, чтобы научиться договариваться. Но если очень стараться, все обязательно получается.
— А вы теперь всегда будете договариваться?
— Будем стараться, — пообещала Катя.
— А если не получится?
— Тогда будем стараться еще больше, — улыбнулась Марина Олеговна.
И Катя поняла, что теперь она этому верит.
