— В смысле, Лиза поедет за мой счёт? Она мне вообще никто, Кирилл! — Настя почти кричала, а пальцы крепко сжимали край кухонной столешницы.
Кирилл, с детской бутылочкой в руках, медленно повернулся от раковины. Его лицо напряглось, брови сошлись, но он говорил спокойно, словно стараясь удержать хрупкое равновесие.
— Настя, мы же уже обсуждали это. Мы все — одна семья. Лиза, Света, малыши… Если бы я зарабатывал, я бы ни секунды не думал, чтобы взять Свету с нами. Почему ты так?
Настя резко выдохнула, отбрасывая тёмную прядь волос с лица. Её зелёные глаза метали молнии, но за ними пряталась боль, которую она не хотела показывать.
— Потому что я много работала, чтобы мы могли позволить себе этот отпуск, а ты хочешь, чтобы я ещё и за твою дочку платила? Я не благотворительный фонд, Кирилл!
Кухня, ещё утром наполненная смехом двойняшек — Сони и Миши, — теперь казалась тесной. Света, тринадцатилетняя дочь Насти, сидела в гостиной, уткнувшись в телефон, но её пальцы замерли на экране — она явно слышала каждое слово.
— Настя, — Кирилл аккуратно поставил бутылочку на стол, — а я тогда кто в этой семье? Просто нянька для твоих детей? Я сижу дома, потому что мы так решили. Вместе решили, заметь. Я договорился с бывшей женой, что алименты пока платить не буду. Но отпуск…. Я хотел провести его вместе с Лизой.
Настя посмотрела на него с досадой. Она не хотела этой ссоры, но отступать не умела. Лиза… Лиза была для неё чужим ребёнком. Девочка не шла на контакт, не готова была делить отца с его новой семьёй.
— Ты знаешь, как она себя ведёт, — выпалила Настя. — Помнишь, как Лиза закатила истерику, когда мы все вместе отмечали день рождения двойняшек? Она швырнула кусок торта на пол и кричала, что ненавидит нас, потому что мы «украли» тебя! И ты хочешь, чтобы я её на море взяла? За мои деньги?
Кирилл нахмурился, его лицо потемнело.
— Ей было семь лет, Настя. Она ребёнок, она скучала по мне. А ты даже не попыталась её понять. Ты сразу записала её во «враги».
**************
Настя, в свои тридцать пять лет, была женщиной, привыкшей держать всё в своих руках. В компании, где она руководила отделом, её уважали за острый ум и умение решать любые кризисы. Работа была её стихией: цифры, отчёты, дедлайны — там она чувствовала себя непобедимой.
Но дома всё было иначе. Первый брак с Олегом развалился, когда Свете было пять. Он не выдержал её амбиций, её привычки быть главной.
Развод был тяжёлым, но Настя справилась, как всегда. Света стала её гордостью: умная, дерзкая, с маминым характером. Но уже подросток. И как будто на всё имела своё мнение, не нуждалась в маме так, как раньше.
Кирилл появился три года назад, как спасательный круг. Спокойный, с мягкой улыбкой и добрыми карими глазами, он был полной противоположностью Олега.
Он не спорил, не лез в её дела, умел слушать. Но у Кирилла была своя боль: развод, трудный раздел имущества, дочка Лиза, которая осталась жить с мамой.
Настя с самого начала не хотела принимать Лизу. Чужой ребёнок казался ей лишним грузом, а её поведение только подливало масла в огонь. Лиза была милой, но порой её ревность к новой семье Кирилла выливалась в истерики. Однажды, когда Настя пыталась организовать семейный ужин, Лиза демонстративно отказалась есть, заявив, что «это не её дом». Настя тогда проглотила обиду, но с тех пор держала дистанцию.
Когда родились двойняшки Соня и Миша, жизнь перевернулась с ног на голову. Настя зарабатывала в разы больше Кирилла, и они решили, что он уйдёт в декрет. Это казалось логичным, семье нужно больше денег.
Но Настя не замечала, как эта роль начала давить на Кирилла. А ещё она не замечала, как её собственное чувство власти — «я зарабатываю, значит, я решаю» — стало отравлять их отношения.
**************
Ссора не закончилась в тот вечер. Кирилл ушёл укладывать двойню, а Настя осталась на кухне, глядя в окно. Море, пальмы, тёплый песок — она так ждала этого отпуска, первого за два года!
Она представляла, как они с Кириллом будут гулять по пляжу, как Света будет смеяться с малышами, строя замки из песка. Но Лиза? Лизы в её мечтах не было.
— Мам, ты правда не хочешь брать Лизу? — Света появилась в дверях. Она скрестила руки, её тёмные волосы падали на плечи, а в глазах мелькнул упрек. — Она же нормальная. И Кириллу больно, ты не видишь? Он старается для нас, а ты его как будто наказываешь.
Настя посмотрела на дочь с удивлением. Она явно не была готова вести такие диалоги с повзрослевшей дочкой.
— Свет, это не твоё дело, понятно? Это взрослые разговоры. Лиза… она не хочет быть с нами. Ты же видела, как она себя ведёт. А я не обязана тратить свои деньги на ребёнка, который меня терпеть не может.
— А ты пробовала с ней поговорить? — Света шагнула вперёд. — Ты же всегда такая: «Я главная, я решаю». Но Лиза — не твой проект на работе! Она ребёнок, и ей страшно, что папа теперь больше любит нас, чем её. А ты делаешь всё, чтобы она так и думала!
Настя открыла рот, чтобы возразить, но не знала, что и сказать. Она махнула рукой и ушла в спальню, где долго сидела на кровати, глядя в темноту.
Почему всё так сложно? Она просто хотела отдохнуть, хотела, чтобы всё было хорошо. Но слова дочери задели, и в памяти всплыли моменты, когда Лиза смотрела на неё с недоверием, а она, вместо того чтобы протянуть руку, отворачивалась.
****************
Через неделю они улетели на море. Без Лизы. И Настя видела, как тяжело мужу это далось. На пляже было красиво: бирюзовые волны, горячий песок. Но между ними с Кириллом повисла стена. Он играл с малышами, шутил со Светой, но с Настей говорил только о погоде или о том, где поужинать.
— Кир, хватит молчать, — наконец не выдержала она, когда они сидели на балконе отеля. Двойня спала, Света гуляла с новыми отельными подругами, а звёзды над морем казались такими близкими, что хотелось их потрогать. — Ты из-за Лизы так? Скажи уже, я устала от твоего молчания!
Кирилл посмотрел на неё, его лицо было усталым, но глаза горели упрямым огнём.
— Настя, я не знаю, как тебе объяснить. Лиза — моя дочь. И когда ты говоришь, что она тебе «никто», это как будто ты говоришь, что я тебе никто. Я устал подстраиваться под твои правила. Я хочу, чтобы моя дочь была частью нашей семьи, а ты делаешь всё, чтобы этого не было. Помнишь, как ты даже не поздравила её с днём рождения в прошлом году? Ты думаешь, она не заметила?
Настя почувствовала неприятный комок в горле. Она хотела возразить, сказать, что это не так. Что она просто забыла, но память услужливо подсунула тот день: Лиза, сидящая в углу с подарком от папы, и её собственное равнодушие. Настя тогда решила, что раз Лиза испортила день рождения двойняшек, то Настя испортит праздник Лизы.
— Я не хотела тебя обидеть, — наконец сказала она, но её голос звучал слабо. — Просто… я устала, Кир. Я много работаю. И мне кажется, что я имею право решать, потому что без меня мы бы вообще никуда не поехали.
— Право решать? — Кирилл усмехнулся, но в его смехе не было тепла. — А я тогда кто? Твой подчинённый? Я сижу дома, потому что мы так решили вместе, но это не значит, что я должен молчать, когда ты отталкиваешь мою дочь. Я не хочу, чтобы Лиза росла, думая, что она лишняя.
Настя отвернулась, глядя на море. Ей хотелось кричать, спорить, но внутри росло чувство, что она не права. И это пугало её больше, чем она могла признать.
*****************
Вернувшись домой, Настя надеялась, что всё уляжется. Но через два дня Кирилл вошёл в кухню с телефоном, на котором была открыта страница с вакансиями. Его лицо было таким решительным, какого она не видела никогда.
— Настя, я выхожу на работу, — сказал он, и его голос был твёрдым, как камень. — Мы нанимаем няню. Я больше не хочу зависеть от тебя. Я хочу сам решать, куда мы едем, с кем, и как воспитывать всех наших детей.
Настя почувствовала, как сердце заколотилось. Она привыкла, что всё в её руках — деньги, решения, контроль. Но сейчас она смотрела на Кирилла и видела не того мягкого мужчину, который соглашался на всё. Перед ней стоял человек, который больше не хотел быть тенью.
— Кир, подожди, — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. — Мы же всё продумали. Я работаю, ты с детьми — так же удобнее! Зачем всё менять? Мы же справляемся!
— Справляемся? — Кирилл покачал головой, его голос стал громче, но в нём не было злобы, только усталость и решимость. — Для тебя это удобно, Настя. А я чувствую себя пустым местом. Я не могу даже своей дочери подарить неделю на море, потому что ты решаешь, кто «достоин» отпуска, а кто нет. Я так больше не хочу. Помнишь, как она плакала, когда ты сказала, что не хочешь её на Новый год к нам звать? Ей было больно, Настя. А мне больно, что ты этого не видишь.
Настя вспомнила тот Новый год: Лиза, сидящая в своей комнате с телефоном, и её собственные слова, брошенные в запале: «Пусть у своей мамы празднует». Тогда она думала, что это справедливо — она не обязана принимать чужого ребёнка. Но теперь она видела, как это выглядело со стороны Кирилла, со стороны Лизы…..
— Кир, я… — начала она, но он поднял руку, останавливая её.
— Не надо, Настя. Я всё сказал. Я иду работать. И я хочу, чтобы Лиза знала, что она часть нашей семьи. Если ты не можешь это принять, нам будет сложно.
Он ушёл в другую комнату, а Настя осталась сидеть за столом, глядя на пустую чашку. В ту ночь она не спала. И много думала..
****************
Утром Настя встала раньше всех. Она заварила кофе, села за стол и долго смотрела на фотографию на холодильнике: они вчетвером — она, Кирилл, Света и малыши.
Лиза там не было, и это вдруг резануло её. Она вспомнила слова Кирилла: «Лиза — моя дочь». И поняла, что он прав. Лиза — не просто «чужой ребёнок». Она часть Кирилла, часть их семьи.
Когда Кирилл вошёл в кухню, Настя посмотрела на него и сказала:
— Кир, я была не права. Прости. Я… я боялась, что Лиза никогда не примет меня, что она всегда будет видеть во мне врага. Но я хочу попробовать. Лиза — твоя дочь. Я хочу, чтобы в следующем отпуске мы были все вместе. Света, Лиза, малыши, ты и я. И на праздники пусть к нам приходит.
Он долго смотрел на неё, его лицо было непроницаемым. Потом он кивнул, но в его глазах всё ещё была настороженность.
— Хорошо, Настя. Но я всё равно иду работать. Не потому, что не верю тебе. А потому, что хочу быть на равных. Хочу, чтобы мы строили эту семью вместе, а не по твоим правилам.
Настя грустно кивнула, чувствуя, как внутри что-то отпускает.
— Я согласна, — тихо сказала она. — Давай попробуем по-новому. И… может, я поговорю с Лизой? Попробую начать сначала?
Кирилл посмотрел на неё, и впервые за долгое время в его глазах мелькнула тёплая искра.
— Это было бы здорово, — сказал он. — Она не плохая, Настя. Ей просто нужно больше ласки и внимания.
*************
Прошёл месяц. Кирилл нашёл работу — не такую денежную, как у Насти, но достаточную, чтобы чувствовать себя на равных. Они наняли няню, и вечера теперь проводили вместе, обсуждая, куда поехать на следующий отпуск.
Лиза приехала на выходные, и Настя впервые села с ней поговорить. Это было неловко: Лиза смотрела настороженно, но когда Настя предложила вместе испечь кексы, девочка робко улыбнулась. Света, как всегда ворчливая, всё же присоединилась, и вскоре кухня наполнилась смехом.
Это был первый счастливый вечер за долгое время. Но, конечно, не последний.
