— Неплохая сумма накопилась, — Алексей потёр затылок, заглядывая через плечо жены.
Элла кивнула, перебирая документы на кухонном столе. Справка о размере материнского капитала лежала сверху, и цифры действительно впечатляли. За семь лет, пока подрастал Кирилл, а потом появился маленький Максим, государство честно индексировало их семейные накопления.
— На первоначальный взнос хватит, — прикинула она, листая распечатки с сайтов банков. — Или ремонт капитальный сделать. Или на образование отложить.
Алексей сел напротив, взял одну из справок.
— Думаешь, сейчас тратить? Может, ещё подрастёт.
— А может, наоборот, лучше пока цены не поднялись, — Элла отодвинула чашку с недопитым чаем. — Кирилл же скоро в школу, нужно место для уроков нормальное.
Звонок в дверь прервал их размышления. Алексей поднялся открывать, а Элла машинально начала собирать бумаги в стопку. В прихожей послышался знакомый голос.
— Лёша, помоги с пакетами!
Нина Петровна вошла в кухню, неся продукты, и сразу остановила взгляд на документах в руках Эллы.
— А это что у вас тут? — поинтересовалась свекровь, ставя пакеты на пол и присаживаясь рядом с невесткой.
— Материнский капитал, мам, — Алексей вернулся с остальными покупками. — Документы получили, думаем, как использовать.
Нина Петровна заинтересованно наклонилась к столу.
— И сколько же там?
Элла показала цифру в справке. Свекровь присвистнула одобрительно.
— Хорошие деньги. А варианты какие рассматриваете?
— Пока не решили, — осторожно ответила Элла. — Может, на жильё, может, на образование детей.
Нина Петровна задумчиво кивнула, пробегая глазами по документам. Элла заметила, как внимательно та изучает каждую строчку, но списала это на обычное любопытство.
На следующий день Элла зашла к свекрови с папкой документов — нужно было оставить Максима на пару часов, пока она ездила в поликлинику с Кириллом.
— Эллочка, иди сюда, — позвала Нина Петровна.
Она стояла у окна и показывала рукой на соседнюю стену.
— За этой стенкой Семёновы продают свою комнату. Недорого просят, срочно нужны деньги.
Элла подошла ближе, недоумённо глядя на обычную стену коммунальной квартиры.
— И что?
— А то, — Нина Петровна развернулась к ней, — что если ваш капитал добавить к моим сбережениям, можно купить, а потом стенку снести. Представляешь, какая площадь получится?
Элла растерянно моргнула.
— Зачем вам такие расходы, Нина Петровна?
Свекровь прошла на кухню, достала заварник.
— Садись, чай пить будем.
Она разлила чай в две чашки, присела напротив Эллы и заговорила спокойно, обстоятельно.
— Помнишь, когда вы квартиру покупали, я полмиллиона дала? Из собственных накоплений.
Элла кивнула. Это была правда — без денег Нины Петровны они не смогли бы тогда собрать нужную сумму.
— И с Кириллом первые два года сидела, пока ты на работу выходила, — продолжала свекровь. — Не в ясли же отдавать двухмесячного ребёнка.
— Да, конечно, мы очень благодарны, — пробормотала Элла, чувствуя, к чему клонит разговор.
— Теперь вот думаю, — Нина Петровна отпила глоток чая, — раз капитал появился, давай мою комнату расширим. Внукам простор будет, когда ко мне приходят. А потом всё равно вам достанется по наследству.
Элла сжала чашку пальцами. Логика была железная, но что-то внутри противилось.
Весь остаток дня мысли о разговоре не давали покоя. Вечером, когда нужно было забежать в магазин за хлебом, Элла поехала туда, где работала подруга Лена, и не выдержала — выложила всё как есть.
— Ты что, с ума сошла? — зашипела Лена, отвлекшись от раскладки товара. — Это же твои деньги на детей! Государство их дало именно твоей семье.
— Но она столько помогает с детьми, — неуверенно возразила Элла.
— И что? Я тоже на свой капитал первый взнос делала, теперь в двушке живём. А не бабушкину комнату расширяю!
Лена положила руку подруге на плечо.
— Элл, это ловушка. Сначала твои деньги потратит, потом будет требовать ещё благодарности за то, что потратила.
Элла вздохнула. В словах подруги был смысл, но как объяснить это свекрови?
Вечером дома Алексей вернулся с работы уставший, лицо серое от усталости.
— Как дела? — спросил он, стягивая ботинки.
— Твоя мама предложение сделала, — начала Элла, пока муж мыл руки. — По поводу капитала.
Алексей вытер лицо полотенцем, нахмурился.
— Какое предложение?
Элла пересказала разговор о покупке соседней комнаты. Алексей слушал молча, но губы его постепенно сжимались.
— Мама же понимает, что это не её деньги, — сказал он наконец.
— А она говорит — как не её, внукам же всё достанется, — Элла устало опустилась на стул.
Алексей потёр лоб. Элла видела, как он мнётся между пониманием правоты жены и нежеланием расстраивать мать.
— Что будем делать? — спросила она.
— Не знаю пока. Надо подумать.
За столом, где делал уроки семилетний Кирилл, послышался детский голос:
— Мам, а что такое капитал?
Элла обернулась. Сын сидел с раскрытой тетрадкой, но явно прислушивался к разговору взрослых.
— Это государственная помощь семьям с детьми, — объяснила она. — Деньги дают, чтобы родители могли детям лучшие условия создать.
— А бабушка хочет наши деньги забрать? — уточнил мальчик, внимательно глядя на маму.
На кухне повисла неловкая тишина. Алексей отвернулся к окну, а Элла почувствовала, как щёки начинают гореть. Из уст ребёнка всё звучало именно так — бабушка хочет забрать их деньги.
На следующий день Элла пришла забирать Максима от свекрови и застала на кухне Тамару с чашкой чая. Соседка по лестничной площадке была известной болтушкой, и Элла внутренне поёжилась.
— А вот и Элла! — воскликнула Тамара, поднимаясь навстречу. — Нина Петровна как раз рассказывает, сколько вам помогала — и деньгами, и с детьми возилась.
Нина Петровна смущённо махнула рукой, но в глазах мелькнуло удовлетворение.
— Я не требую, Тамара, просто предлагаю разумный вариант. Государство же деньги дало не просто так, а на улучшение жилищных условий семьи.
— Конечно, конечно, — поддакнула соседка, внимательно разглядывая Эллу. — Такая свекровь золотая попалась, берегите!
Элла натянуто улыбнулась, взяла сына на руки и быстро собрала его вещи. Дома она чувствовала себя загнанной в угол — вся лестничная площадка теперь будет знать про их семейные дела.
Ночью Элла ворочалась, не в силах уснуть. Рядом Алексей тоже беспокойно дышал.
— Что думаешь про мамино предложение? — прошептал он в темноте.
Элла вздохнула.
— Боюсь. Дарить такие деньги без гарантий… А если что-то случится с Ниной Петровной? Продаст расширенную комнату, переедет к тёте в деревню, а мы останемся с носом.
Алексей промолчал, но по его дыханию Элла поняла — он думает о том же.
— Она же не чужая, — наконец произнёс он неуверенно.
— Не чужая, но это деньги нашей семьи. На наших детей выделенные.
Утром пришлось снова оставить Максима у свекрови перед работой. Пока Элла собирала сумку, Нина Петровна поила малыша чаем и терпеливо объясняла:
— Эллочка, я ведь не прошу подарить мне деньги. Просто использовать разумно — на расширение жилья для внуков. Здесь им будет где развернуться, когда приходят.
Она посмотрела на Эллу с укором.
— Ты же помнишь, как я Максима в больнице выхаживала? Две недели дневала и ночевала, пока у него пневмония была. А ты работала спокойно, зная, что ребёнок под присмотром.
Элла сжала губы. Это тоже была правда — без помощи свекрови она не смогла бы тогда выйти на работу после декрета.
На обеденном перерыве Элла позвонила маме.
— Доченька, — сказала Елена Борисовна после рассказа о ситуации, — это твоя семья, твои деньги. Свекровь пусть сама кредит берёт, если хочет расширяться. А ты думай о детях.
— Но она столько нам помогала…
— Помогала — и хорошо. Но это не значит, что теперь ты ей до конца жизни обязана. Государство дало капитал именно вашей семье, а не ей.
После разговора с мамой Элла почувствовала поддержку, но вина не отпускала. Идя домой, она решила зайти к свекрови — забыла у неё детскую куртку.
За столом сидела соседка Семёнова, которая что-то быстро объясняла свекрови, размахивая руками.
— Так что решайте скорее, — говорила она. — Мне через месяц переезжать нужно, а покупателей пока нет.
Увидев Эллу, Семёнова встала.
— А, невестка пришла! Нина Петровна мне всё рассказала про ваши планы. Хорошее дело задумали — детишкам простор будет.
Элла растерянно посмотрела на свекровь. Нина Петровна поспешно встала, начала убирать чашки.
— Мы пока только обсуждаем, — осторожно сказала Элла.
— Что обсуждать-то? — удивилась Семёнова. — Деньги есть, желание есть. Я вам даже скидку сделаю, раз соседи.
Элла почувствовала, как внутри всё сжимается от возмущения. Выйдя из квартиры, она едва сдерживалась, чтобы не хлопнуть дверью.
В подъезде её догнала соседка Ирина с коляской.
— Что-то ты совсем замученная, — заметила та, останавливаясь рядом. — Что случилось?
Элла вздохнула и коротко рассказала про капитал и просьбу свекрови.
— Не дури, — покачала головой Ирина. — Детям эти деньги нужнее. Я вот тоже на капитал квартиру расширила — детям отдельные комнаты сделала. А не родителям жилплощадь увеличивала.
— Но она так много помогает…
— И будет помогать, — усмехнулась Ирина. — А если перестанет из-за денег, значит, и помощь её была не бескорыстная.
На следующий день вечером состоялся семейный совет. Нина Петровна пришла с папкой документов и разложила их на столе.
— Я всё продумала, — сказала она спокойно. — Конечно, формально капитал нельзя на родственников тратить. Но можете взять его как первый взнос за свою квартиру, а недостающую сумму я доплачу. Потом квартиру мне дарите, и я сношу стенку со своей комнатой. Детям больше места будет, а в будущем всё равно по наследству достанется. Разве не выгодно?
Элла молчала, разглядывая распечатки из интернета. Юридически всё было правильно.
— Представьте, — продолжала свекровь, воодушевляясь, — вместо тесной комнаты будет просторная квартира. Внуки смогут у меня целые выходные проводить, не в тесноте.
Кирилл выглянул из-за маминой спины, с интересом разглядывая бумаги. Элла по привычке обняла сына, чувствуя, как нарастает внутренний протест. Всё звучало разумно, но что-то кричало «неправильно».
Дома Элла не могла найти себе место. Схема свекрови крутилась в голове — формально всё выглядело законно, но ощущение ловушки не покидало. Алексей пришёл с работы и сразу заметил её состояние.
— Что мама говорила? — спросил он, снимая куртку.
Элла пересказала разговор о дарении квартиры. Алексей нахмурился.
— Это же полная ерунда. Мы покупаем — потом дарим? А если она передумает или продаст? Останемся без денег и без жилья.
На следующий день он сам пошёл к матери. Элла ждала дома, нервно прибирая в детской. Алексей вернулся через два часа с усталым лицом.
— Пытался её переубедить, — сказал он, опускаясь на диван. — Предложил лучше нам свою квартиру расширить, или дачу купить для детей. Мама обиделась.
— Что сказала?
— Что мы теперь чужие стали. После всего, что она для нас делала. И что внуков жалко — могли бы у неё в просторе жить, а будут в тесноте маяться.
Элла села рядом.
— А ты что ответил?
— Сказал, что подумаем. Но понимаешь… — Алексей потёр лицо. — Она так расстроилась. Говорит, всю жизнь детям помогала, а теперь в старости одна останется.
Вечером позвонил брат Сергей из Москвы. Алексей рассказал ему о ситуации, включив громкую связь.
— Лёшка, ты что, маме во всём потакаешь? — удивился Сергей. — У меня жена сразу границы поставила — наши деньги наше дело. И правильно!
— Но она столько нам помогала…
— Помогала — спасибо ей. Но это не значит, что теперь мы ей должны всю жизнь. У меня тоже дети есть, я на них трачу материнский капитал, а не на мамины прихоти.
После разговора с братом Алексей задумался. Элла видела, как он борется между пониманием правоты жены и нежеланием расстроить мать.
Через несколько дней мама Эллы приехала без предупреждения. Элла как раз собиралась к свекрови с детьми, когда Елена Борисовна постучала в дверь.
— Мама! Откуда?
— Соскучилась по внукам. И хочу с Ниной Петровной поговорить.
Когда они пришли к свекрови, на кухне оказались все вместе. Нина Петровна угощала чаем, рассказывая Елене Борисовне о своих планах расширения.
— Нина Петровна, давайте честно, — перебила её Елена Борисовна спокойно. — Дети не обязаны содержать родителей за счёт государственных пособий.
Свекровь фыркнула.
— Мать-то защитница нашлась.
Разговор быстро перешёл в перепалку. Элла забрала детей и ушла. Через час домой вернулась и Елена Борисовна с каменным лицом.
— О чём говорили? — спросила Элла.
— Она всё про свою помощь рассказывала. Сколько денег дала, как с детьми сидела, в больнице дежурила. — Елена Борисовна сняла очки, протерла их. — А потом сказала: «Я же не чужая, я как родная мать для Эллы. Разве родителям в старости не помогают?»
— И что ты ответила?
— Что помощь детям и требование денег взамен — разные вещи. Она обиделась. Говорит, раз так, то пусть сами со всем справляются.
Мама обняла дочь.
— Эллочка, она хочет получить отдачу за свою доброту. Но так не бывает. Либо помогаешь от сердца, либо это торговля.
На следующий день Элла решилась на прямой разговор. Оставив детей с Алексеем, она пошла к свекрови. Нина Петровна встретила её с надеждой в глазах.
— Ну что, подумали?
Элла села за стол, собрала всю решимость.
— Нина Петровна, я понимаю ваше желание, но мы не можем отдать материнский капитал. Это государственные средства на будущее наших детей. Мы хотим использовать их на собственную квартиру.
Лицо свекрови изменилось. Надежда сменилась недоумением, потом обидой.
— Как не можете? А всё, что я для вас делала? Деньги, которые дала на квартиру? Два года с Кириллом сидела?
— Мы очень благодарны за всё, но…
— Благодарны! — встала Нина Петровна. — Словами благодарны! А когда дело до денег дошло — сразу забыли!
Она прошлась по комнате, всплеснула руками.
— Думала, семья одна, а вы… — Свекровь остановилась, посмотрела на Эллу с разочарованием. — Неблагодарные. Совсем неблагодарные.
— Нина Петровна, мы не против помочь вам другим способом…
— Не надо! — отрезала свекровь. — Ничего мне от вас не надо! Живите как хотите!
Дома Элла рассказала о разговоре Алексею. Он выслушал молча, потом тяжело вздохнул.
— Значит, решили окончательно?
— Решили.
На следующей неделе они подали документы на ипотеку с материнским капиталом в качестве первоначального взноса. Нина Петровна почти не приходила, изредка звонила узнать про внуков. Разговоры были короткие, формальные.
В магазине Элла встретила соседку Тамару, которая демонстративно отвернулась и громко пробормотала:
— Совсем молодёжь обнаглела. Стариков не уважает.
Элла прошла мимо, не реагируя. Мнение соседей больше не имело значения.
Через месяц банк одобрил ипотеку. Когда они нашли подходящую двухкомнатную квартиру в новом доме, Алексей позвонил матери.
— Мам, мы квартиру покупаем. Хотим показать детям.
— Покупайте, — сухо ответила Нина Петровна. — Это ваше дело.
— Может, посмотришь? Недалеко от тебя.
— Не нужно. У меня свои дела.
Новая квартира была пустая, пахла свежим ремонтом и новыми возможностями. Кирилл и Максим носились по комнатам, выбирая, где чья кровать будет стоять.
— Мам, а здесь будет моя комната? — спросил Кирилл.
— Твоя, — улыбнулась Элла. — А у Максима будет своя.
Стоя у окна, она думала о том, что решение было правильным, хотя и болезненным. Семья должна строить своё будущее сама, а не отдавать его в залог за прошлые услуги.
Алексей подошёл к ней, обнял за плечи.
— Не жалеешь?
Элла покачала головой.
— Нет. Мы сделали правильный выбор.
За окном виднелись другие новостройки, где жили такие же молодые семьи с детьми. Их материнский капитал наконец стал тем, чем должен был быть — инвестицией в будущее детей, а не платой за прошлое.
